Теория медиации

Популярная теория мифомышления была создана во второй половине XX века французским ученым-структуралистом Клодом Леви-Стросом. Размышляя о мифах североамериканских индейцев, он попытался по-своему понять, как происходит мышление в пределах мифологического сознания. Теория Леви-Строса довольно популярна, поскольку она является достаточно эффективным механизмом упорядочения мифологического материала. Однако вопрос о полной адекватности этой теории содержанию мифомышления остается открытым.

Нередко ученые истолковывали мифомышление как продукт сумеречного сознания, которое оперирует случайными ассоциациями либо мотивировано иррациональной логикой. Леви-Строс поставил под сомнение идею об интуитивном, иррациональном характере мифомышления. Он попытался найти в мифах достаточно строгую и четкую рационалистическую логику. Таким образом, он поставил под вопрос и те признаки мифомышления, которые были нами сформулированы выше. Мифологическое сознание, по Леви-Стросу, есть строгий мыслительный механизм, оно един для каждого человека, для всех народов, содержит коллективные представления, а его деятельность подчинена универсальным законам. В основе этого мышления – идея порядка, который практически не зависит от эмпирики, слабо связан с окружающе реальностью как таковой. Этот порядок, формируемый сознанием, в основном само достаточен, абстрактен. Миф – область автономной от внешней реальности, даже независимой подчас, логики. Он не имеет прямого отношения к внешнему миру.

Миф – системен, это своего рода язык. Природа мифа аналогична природе языка. Язык подчинен определенным правилам. Следовательно, и у мифа есть законы, аналогичные законам языка. Каждая мифологическая история, всякая мифологическая сие тема актуализирует общие закономерности (как речь – законы языка). Причем это «язык», повторим, универсален, иными словами – существует универсальная структур мифов, которую можно найти во всех мифосистемах.

Единица языка – знак: фонема. Язык есть взаимосвязанная система его единиц, фонем. Знаки мифа (минимальные его структурные единицы) названы были учены мифемами. Это и персонажи, и вещи, и иные реалии мифа. Они вступают во взаимодействие друг с другом, и такой контакт подчинен общим, универсальным нормам. Правил мифологического языка, то есть мифомышления – это правила их взаимоотношеню своего рода морфология и синтаксис.

Постулирование антитетической природы мифомышления проявляется, например в некоторых особенностях классификации бытия в китайском мифе о Фуси, который также изначально выделил два основных элемента бытия (ян и инь). Однако дальнейшая классификационная логика Ицзин, кажется, не вполне совпадает с идеями Леви- Строса.

Следующая идея Леви-Строса: миф нужно читать не как последовательную историю, «строка за строкой». Основное значение мифа передается не последовательносты событий, а всей их совокупностью. Леви-Строс делил мифическую историю на мифемы и классифицировал затем эти мифемы, объединяя их в общности, пучки. Потом учены анализировал логическую соотнесенность между полученными группами тем в широки пределах всей совокупности вариантов мифа – и истолковывал на этой основе смысл мифа.

Первым законом мифомышления является, по Леви-Стросу, антитетичноегт Мир организуется этим мышлением как система полярных антитез. Каждая такая антитеза названа им оппозицией. Оппозиция образуется противопоставлением двух признаков (мифем), становящихся смысловыми полюсами («бог/демон», «зло/добро» и пр. А раз их две, то и оппозиция называется бинарной. Такие бинарные оппозиции бытийно укоренены в природе человека; как-то они, возможно, связаны с функционально асимметрией полушарий коры головного мозга либо с дуализмом сознательного и бес сознательного уровней психики.

Бинарные оппозиции могут быть связаны с характеристикой пространства (верх -низ, близкий – далекий, внутренний – внешний, содержащий – содержимый, пустой – полный, небо – земля, поднебесье – преисподняя, правый – левый, восток –запад, стол – стул, квартира – университет), времени (день – ночь, весна – осень, утро – вечер, время отдыха – время работы, перемена – лекция), цветовыми характеристиками (белый – черный, красный – черный), характеризовать социальные и социофизиологические реалии (мужской – женский, старший – младший: в аспектах возрастном, генеалогическом и общественном (свой – чужой), моральные и гносеологические отношения (правда – кривда, добро – зло). Существует, по Леви-Стросу, базисная глобальная оппозиция природа – культура (естественное – социальное), которая может раскрываться различно: мокрый – сухой, сырой – вареный, вода – огонь, мед – табак (ср. с базисной оппозицией Кассирера сакральное-профанное: Кассирер вводит качество, а схематика Леви-Сгроса бескачественная).

Антитезами организована статичная структура мифа, мифологического сознания. Как движется это сознание, какова логика мифомышления? Это есть логика построения и снятия оппозиций. Здесь работает механизм медиации – прогрессивного посредничества. Посредством деятельности мифомышления происходят смягчение и ликвидация фундаментальных противоречий – оппозиций.

Во–первых, мы можем обнаружить действие медиативной логики уже в рамках одного, отдельно взятого мифа (хотя этот случай – непрофильный для теории Леви-Строса, его имеет смысл рассмотреть). Здесь принципиальное, антагонистическое противоречие 1) строится; 2) конкретизируется и локализуется; 3) затем вводится активное начало, медиатор – промежуточный член оппозиции, – который курсирует от одного полюса к другому, сближая их, сглаживая крайности и в итоге ликвидируя антагонизм, устраняя саму оппозицию.

Медиатором может быть персонаж, вещь, занятие, понятие и пр. Например, в мифе об умирающем и воскресающем божестве медиатором является само это божество в оппозиции жизнь – смерть. Оно соединяет два мира. Кроме того, там могут появляться и дополнительные медиаторы (Исида, Гор в египетском мифе). Еще пример: герой; он – посредник между богами и людьми. В этой функции выступают также женщины, рождающие от богов; вестники (Гермес, Ирида, ангелы – вестники Божьей воли). Женщины-медиаторы могут быть помощницами героя (Ариадна –Тесей, Медея – Ясон). Леви-Строс говорит о Золушке как о медиаторе. Что она соединяет и примиряет? Как социальный медиатор – бедных и богатых, простолюдинов и знать. Как магический медиатор – чудесное и обыденное. Как половой медиатор –мужчин и женщин.

Этот первый случай, однако, по Леви-Стросу, кажется, не весьма принципиален и важен. Гораздо существеннее второй вариант медиации. Медиация происходит в рамках мифологической системы в целом. Здесь образующие бинарные оппозиции мифемы объединяются в общей «архитектуре духа» на основе не синтагмической, а парадигматической связи.

По Леви-Стросу, раз есть универсальная схема мифомышления, некая исходная матрица мифа, то она может конкретизироваться по-разному, принимать разное образное выражение; имеет много кодов (социальный, космологический, астрологический, этический, кулинарный и т. д.). Иными словами, на самом общем уровне разные образные коды мифа взаимозаменимы, равно как и отдельные единицы этих кодов (мифемы и их бинарности).

Можно выстроить все конкретные оппозиции единичных мифов на основе какого то общего признака иерархически, «в столбик». Все левые и все правые члены оппозиций образует единства, восходящие к некой универсальной, наиболее общей антитеа иными словами, отношения между ними можно описать с помощью более общих он позиций, уже не локализованных в пространственном, временном, природном или социальном планах. Пример: верх – низ: небо – бездна, добро – зло, благо – неблаго порядок – хаос, полнота – пустота, власть – подчинение, превосходство – уничижение, свет – тьма. То же можно показать в связи с базисными оппозициями счастье -несчастье, жизнь – смерть, чет – нечет.

Если члены оппозиций в рамках своего единства взаимозаменимы, это создает почет для перекодировок – изменения конкретно-образного содержания при сохранении принципиальной структурной схемы. Так, принцип идентичности (функциональной взаимозаменяемости) можно найти в мифах Греции, в личностях богов – Урана, Хрона и Зевс Достигается функциональное самотождество божества на разных этапах развития божественных поколений (ср.: Перун – Илья Пророк, Мокошь – Богоматерь).

Такие перекодировки могут привести к ослаблению и снятию основной оппозиции Главное противоречие путем перекодировки подменяется противоречием менее принц) принципиального характера. Судьбичный код может быть заменен кулинарным. Пример: пара противоположностей (жизнь – смерть) заменяется парой менее выраженных противоположностей (например, растения – животные), которая заменяется еще менее выраженной парой (например, травоядные – плотоядные); последняя противоположное преодолевается введением фигуры трикстера (Койот, Ворон) – антропозооморфно существа, питающегося падалью. «Эта структура заключает следующее имплицитне рассуждение: пожиратели падали являются и плотоядными (они питаются пищей животного происхождения) и одновременно как бы растительноядными (они не убивают тог кого едят)».

Используемая при перекодировке мыслительная техника определена Леви-Стр сом как логика бриколажа. Бриколаж достигает результата рикошетом, отскоком, он бы ненароком, путем ускользания от противоречий.

Таким образом, у Леви-Строса миф не отражает, а моделирует действительное и гармонизирует ее. Он служит для ориентации в мире и для примирения внутренних противоречий человеческой души. Некоторые общие, фундаментальные закономерности бытия получают осмысление в мифе путем разрешения содержащихся в них противоречий. По сути, миф оказывается продуктом интеллектуальной потребности в устранении противоречий путем логических манипуляций.

Человек в сфере мифа оказывается подчинен этим манипуляциям. Ученый обнаружил принудительность в мифомышлении, которую не видели до него. Как говору Леви-Строс, мифы думают людьми. Здесь Леви-Строс выступает как типичный представитель структурализма.

Основной слабостью этой теории является пренебрежение духовным смыслом и фологической образности, содержательной глубиной мифа, уводящей в область Абсолюта, а также дегуманизация мифа. Леви-Строс не ставит вопрос об истинном содержании мифа, он просто изучает его рациональность.

Миф у Леви-Строса предельно рационализирован. Мифомышление выглядит как поле знаковых манипуляций, имеющих конкретный функциональный смысл. Эта жесткая система встречает отпор у тех, кто ищет в мифе таинство, видит в мифе область мистического откровения, – и у тех, кто просто не согласен с жесткой бинарной логикой как естественной логикой человеческого мышления (так, Жан Бодрийяр и Юлия Кристева реабилитируют «женское» сознание, соотнося его с «мужским» не как бинарность, а как мягкость., несфокусированность, дистанцированность от самой оппозиции «М – Ж», порожденной типично «мужским» дискурсом). М. Лифшиц замечал: «Структурная антропология настаивает на том, что капризы первобытной «ментальности» подчиняются правилам формы, но они подчиняются им как общие случаи нарушения правил. Достаточно привести в качестве примера мотив инцеста, отвергнутого обществом в его реальной жизни. Тем более важную роль этот мотив играет как символ неограниченной свободы у фантастических существ и героев, вокруг которых кипит анархия всех вещей. По словам Клайда Клакхона, тема инцеста выступает в тридцати девяти из пятидесяти выбранных им для статистики мифологий».

Вызывает неприятие и сам механизм медиации как объяснение процесса мифомышления. Некоторые ученые (В. Я. Пропп, М. И. Стеблин-Каменский и др.) говорили, что Леви-Строс находит в мифе то, что сам в него вчитывает.

Однако как рабочий механизм модель Леви-Строса весьма удобна. Нетрудно заметить, что она использована до некоторой степени и здесь, при описании строения мифосистем. Вообще, если следовать логике Леви-Строса, можно сделать вывод: миф универсален; он обладает множеством кодов. Так что каждая история, каждый текст есть только вариант мифа, закодированный специфическим образом. Поэтому теория Леви-Строса давно пущена в ход в литературоведении и других гуманитарных науках. Заметим, однако, что при ее употреблении трудно избежать редукции сложной культуры к простым схемам элементарной логической абстракции.

Дата добавления: 2014-12-16