Внехрамовая проповедь. Некоторые замечания 2 страница

На улице проповедник должен говорить живо, давать много примеров, вставлять интересные замечания, не задерживаться долго на одном и том же вопросе. Рассуждения должны быть краткими и ясными. Проповедь должна быть понятной и простой для понимания каждого слушателя и не требовала бы дополнительного разъяснения. Ход мысли должен разделяться на звенья, и каждое звено расплавляться и превращаться в пули: вам нужна не столько сабля Саладина, пронзившая муслиновый платок, а алебарда Ричарда Львиное Сердце, разбившая железный засов. Сразу же говорите по существу, не растрачивая сил и времени на пустяки.

Для внехрамового проповедования надо употреблять короткие предложения и короткие выражения. Длинные абзацы и длинные аргументы лучше приберечь для других случаев. На спокойных сельских жителей большое влияние оказывает красноречивое молчание, иногда прерываемое восклицаниями, это дает им время передохнуть и подумать. Однако этого нельзя делать на лондонских улицах, там нельзя останавливаться, потому что кто-то другой может завладеть вниманием ваших слушателей. В регулярных внехрамовых проповедях паузы играют большую роль и очень полезны как для проповедника, так и для слушателей, но для случайных прохожих, которых богослужение совершенно не интересует, лучше всего говорить быстро, кратко и резко.

На улице проповедник должен с начала до конца своей проповеди держать слушателей в напряжении и потому говорить кратко и по существу, не делая вступлений, как, например, такого: "Дорогие друзья, темой для своей проповеди я избрал отрывок из Священного Писания, в котором содержатся самые важные истины и даются самые ценные практические советы. Прошу вас быть очень внимательными и совершенно беспристрастными, когда мы будем рассматривать его с разных сторон и различных точек зрения, чтобы понять его вероучительное значение. Для его толкования потребуется ум и глубокое понимание. Как журчащий ручеек извивается по лугу и питает пастбище, так поток священной правды льется из этих удивительных слов, которые мы будем читать. И нам надо направить это кристально чистое течение в русло наших размышлений, чтобы выпить чашу мудрости устами, жаждущими удовлетворения". А разве такое словоизвержение не стало сегодня модой? И если вы станете так проповедовать у обелиска на Блэкфрайер Роуд, то не удивляйтесь, если услышите такие, например, выкрики: "Давай, давай, старый болтун!", или: "Ну и хорош же он. Какую чушь несет!" А какой-нибудь молодчик крикнет: "Заткни свой фонтан!", а другой закричит с издевкой: "Аминь!" Их не обмануть, они сразу же увидят, чего вы стоите, и тут же получите от них по заслугам.

Уличные слушатели не простят вам ни притворства, ни обмана. На мякине их не провести. Вы должны иметь, что сказать, и, прямо глядя им в лицо, объяснить это честно, смело, серьезно и вежливо, и тогда они будут слушать вас. Никогда не говорите ради того, чтобы что-то сказать или послушать свой собственный голос, иначе вы услышите много неприятных вещей о себе самом и о вашей манере говорить. "Ну и ну, - скажет один, - ему лучше говорить на похоронах! Он заставит всех плакать". Такой комплимент услышит унылый брат, тоном и манерой говорить которого пристало разве только на похоронах. "Эй ты, старина, - скажет другой, - иди промочи горло. Оно, наверно, совсем пересохло от твоей болтовни". Это замечание было совершенно справедливо, потому что брат этот был так толст, что, как потом остроумно сказал этот человек, он станет настоящим мучеником, так как будет хорошо гореть, потому что внутри его все пересохло. Печально, очень печально слышать такие оскорбительные замечания, но очень часто они бывают совершенно справедливы и "правдиво отражают жизнь". Как карикатура часто дает вам более живое представление о человеке, чем фотография, так и эти грубые, но остроумные замечания отражают сущность оратора. Самые лучшие ораторы должны быть готовы к таким остроумным замечаниям и уметь, если надо, так же остроумно их парировать; а вот жеманство, притворная скромность, формальность, ханжеская многоречивость и аффектация действительно вызывают оскорбительные остроты и в значительной степени заслуженно. Чэдбенд и Стиггинс в своих грубых рясах, с зализанными волосами и огромными стоячими воротниками действительно смехотворны, как, впрочем, и сам г-н Гвидо Фокис. Даже весьма уважаемый самый великий человек сразу же вызывает к себе неприязнь, как и всякая претензия на святость. Чем меньше вы будете похожи на пастора, тем скорее вас будут слушать; а если все знают, что вы проповедник, то, чем проще вы будете держать себя, тем лучше. И если будет видно, что вы священнослужитель, то обязательно услышите такой вопрос: "А сколько вы получите за это, отец?", и лучше всего будет, если вы сразу же скажете, что за проповедование вы ничего не получаете, так как занимаетесь им сверхурочно. "Вместо своих поучений лучше дайте нам хлеба и кружку пива", - часто можете вы услышать, но откровенное признание, что проповедуете вы не ради денег, а ради блага людей, заставит замолчать таких насмешников.

Поведение человека, проповедующего на улицах, должно быть безукоризненным. Оно должно быть естественным и непринужденным. Не принимайте важной позы, когда стоите на улице, потому что сразу же покажете, что вы ни на что не способны, и вызовете только насмешки. Уличный проповедник не должен подражать своему пастору, потому что люди сразу же обнаружат это, и едва ли это им понравится. А также не ведите себя, как маленькие мальчики, которые говорят: "Меня зовут Норвал". Часто можно увидеть проповедника, стоящего в застывшей позе и монотонно подымающего и опускающего руку, а еще хуже, - в неистово-маничной позе, которая так нравится некоторым и напоминает крест в Уайтфилдских горах и св.Георгия, попирающего ногами дракона.

Избегайте всякой манерности. И тут я хочу заметить, что ничего не сделать без большой Бэгстерской Библии в мягкой обложке. Большой размер как-то особенно привлекателен. Возьмите с собой Библию с множеством закладок, станьте в позу пророка, графически изображенного Маккри, затем снимите шляпу, положите в нее Библию и поставьте их на землю. Попросите своего друга стать с правой стороны и держать ваш зонтик. Посмотрите, какую радость это ему доставляет. Разве это не замечательно? Он скажет вам, что никогда не бывает он так счастлив, как когда помогает хорошему человеку делать доброе дело. Потом закройте глаза и прочтите молитву, и когда вы закончите, то увидите, что кому-то она принесла утешение. Где же ваш преданный друг, который держал бы ваш зонтик и сборник гимнов? Где эта вычищенная шляпа и эта Бэгстерская Библия? Где, о, где? И эхо отвечает: "Где?"

И чтобы найти ответ на этот вопрос, было бы хорошо, чтобы какой-нибудь брат пошел с вами на ваши первые проповеди, чтобы один бодрствовал, пока другие молятся. Какая это будет помощь, если с вами пойдет несколько ваших друзей, станут вокруг вас, и, еще лучше, если будут они петь. Друзья ваши привлекут и других, помогут обеспечить порядок и принесут большую пользу, сопровождая ваши проповеди пением гимнов.

Очень важно говорить так, чтобы вас было слышно, но для этого совершенно не нужно кричать. Если вы будете кричать во все горло, то не сможете расставить нужных акцентов на самых важных местах своей проповеди. Если вокруг вас нет никого, а на другой стороне улицы стоят люди и слушают вас, то не лучше ли пойти к ним и сэкономить силы, которые вы потратите на крик, если останетесь на месте? Значительно большее впечатление производит спокойная, проникающая и доверительная речь. Когда люди о чем-то очень просят, они не кричат и не орут, в таких случаях они не шумят, а плачут, не произносят громкие слова, а льют слезы. Если вы будете монотонно выкрикивать слова, то только утомите всех и сами устанете. Будьте же мудрыми, вы, кто несет слово вашего Господа множеству людей, и говорите таким громким голосом, как того диктует вам здравый смысл.

В брошюре, изданной замечательным обществом "Внехрамовое проповедование", отмечены качества, необходимые для уличных проповедников:

Хороший голос.

Естественная речь.

Самообладание.

Хорошее знание Священного Писания и элементарных вещей.

Способность приспособиться к любому собранию людей.

Хорошо иллюстративные способности.

Рвение, благоразумие и здравый смысл.

Широкое, любящее сердце.

Искренняя вера во все, что он говорит.

Надежда на успех только с помощью Духа Святого.

Тесное молитвенное общение с Богом.

Праведная жизнь в постоянном общении с людьми.

Если кто обладает всеми этими качествами, то его сразу же надо сделать епископом, однако отсутствие даже одного из них делает это уже не возможным.

На улицах Лондона проповедник почти всегда встречается с противодействием. В одних местах месяцами все идет хорошо, в других же, как только он открывает рот, сразу же начинается с ним борьба. Оппозиция имеет свою периодичность. Разного рода противодействия возникают и исчезают, и, следовательно, есть периоды борьбы и покоя. Самые лучшие средства не всегда могут сохранить порядок; бессмысленно говорить с пьяными, что также можно сказать о неистовых ирландских папистах. Почти ничего с ними не поделать, если другие люди, что часто бывает, общими усилиями не прогонят таких нарушителей, а некоторые, если видят, что проповедник не обращает на них внимания и продолжает говорить, всякими правдами и неправдами будут стараться ему помешать. Они будут делать это специально, и, если их постоянно останавливать, то они все равно не успокоятся. Первое правило - это всегда быть вежливым и добродушным, потому что если вы начнете грубить или сердиться, то вам конец. Другое правило - это не отклоняться от темы и никогда не спорить. Проповедуйте Христа и больше ничего, не вступайте ни в какие споры и рассуждения. Если уж вы немного отвлечетесь, то сразу же возвращайтесь к теме своей проповеди. Расскажите им старую-старую историю, и если она им не понравится, продолжайте проповедь. Немного остроумия часто бывает лучшим средством привлечь внимание людей и творит просто чудеса с ними. Добродушие - это еще одно средство заставить людей слушать вас. Один мой знакомый брат заставил замолчать неистового католика тем, что предложил ему занять свое место и попросил вместо него сказать проповедь. Друзья этого католика, просто ради шутки, уговаривали его согласиться, но он отказался. Тогда мой знакомый брат рассказал басню о собаке на сене, и тот сразу же исчез. С настоящим скептиком лучше не спорить, а отвечать ему вопросом на вопрос, потому что вы призваны не спорить, а возвещать Евангелие. Джон Макгрегори говорит: "Скептики бывают разные. Одни ставят вопросы, чтобы получить ответ; другие - чтобы ввести вас в замешательство.

Один честный скептик сказал мне однажды, когда я проповедовал в Гайд-парке, следующее: "Все эти десять лет я старался верить, но есть одно противоречие, которое я не могу преодолеть, а именно: нам говорят, что книгопечатание было изобретено не пятьсот лет тому назад и, даже более того, что Библия уже пять тысяч лет, но я никак не могу понять, как это может быть". И никто из слушателей не посмеялся над ним, потому что очень не многие из них знали о Библии больше, чем этот скептик. Но с каким вниманием и интересом они полчаса слушали мой рассказ о священных рукописях, их сохранении, переводе и версиях, их распространении и собрании, их сличении и передаче из поколения в поколение и о множестве доказательств их истинности!"

Помню, как в Кеннингтоне во время проповеди один неверующий не переставал превозносить красоты природы и творения природы, пока проповедник не попросил его объяснить, что такое природа. Тот ответил, что "все прекрасно знают, что такое природа". Тогда проповедник остроумно заметил: Значит, вам еще легче рассказать нам, что такое природа. "Ну, природа - природа", - сказал тот. - "Природа, природа - это природа". Конечно же, все рассмеялись и этот мудрец должен был замолчать.

Незнание в сочетании с пустословием приносят большой вред. Когда один человек спросил проповедника, "откуда Иаков знал, что Исав ненавидит его", проповедник правильно сделал, что не стал объяснять ему, потому что тот еще не был готов в то время принять веру. Если бы проповедник стал его тогда просвещать, то только укрепил бы его в его неверии.

Не наше дело спорить с людьми, показывая им их неправоту. Отвечая им, проповедники гораздо шире знакомят их с идеями неверующих, чем это могут сделать сами неверующие. Неверующие только "подбирают свои стрелы и снова стреляют ими по мечу истины". Наше дело не побеждать их логическими доводами, а спасать их души. Чтобы победить серьезных противников, нам необходимо глубокое знание Священного Писания и умение пользоваться его свидетельствами; но с честными противниками лучше всего говорить наедине, когда им не стыдно признать свою неправоту, чего нельзя ожидать от них на людях. Христа надо проповедовать и верующим и не верующим в Него. Наш опыт, Его силы спасать людей будет лучшим аргументом, а наша ревностность - лучшим средством убеждения. Сами обстоятельства подсказывают нам, что лучше сказать в данном случае, и мы можем положиться на Духа Святого, Который научит в тот час, что должно нам говорить.

Призвание уличного проповедника столь же благородно, как и трудно, столь же полезно, как и утомительно. Только Бог может поддержать вас в этом, и с Ним вам нечего бояться. Десять тысяч противников и легион бесов в каждом из них не заставят вас дрогнуть. Когда Он за вас, всем им вместе не одолеть вас.

Глава 19

МАНЕРА, ПОЗА И ЖЕСТЫ (Лекция первая)

Тема этой лекции: "Поза, манеры, жесты во время произнесения проповеди". Я не стану даже пытаться провести между этими понятиями четкую грань, так как они настолько тесно связаны друг с другом, что надо иметь глубоко аналитический ум, чтобы увидеть между ними различие. И, так как все мои попытки провести четкую грань даже между "позой" и "жестом" ни к чему не привели, я решил рассматривать их вместе, надеясь, что в результате не произойдет никакой путаницы.

Главное - это сама проповедь: ее тема, цель и духовное состояние, в котором она произносится перед людьми, благодать, почивающая на проповеднике, и божественная сила, открывающая истину слушателям. Поза и манера играют относительно малую роль, и все же даже ремешок на сандалии статуи Минервы должен быть правильно вырезан, а в богослужении даже малейшие мелочи должны свято соблюдаться. Жизнь состоит из мелких событий, и благополучие ее часто зависит от внимания к мельчайшим деталям. Мушки в лекарственной мази портят ее, как и лисички портят виноградные лозы: поэтому нельзя допустить, чтобы "мушки" и "лисички" портили наше служение. Несомненно, что ошибки даже в таких второстепенных вещах, как поза, вызывают у людей неприятие, вредят успеху самых лучших проповедей. Человек выше средних способностей своими несуразными манерами может навсегда потерять репутацию хорошего проповедника. И, к большому сожалению, мы знаем немало таких случаев. Малейшие нелепости и странности в манере говорить или жестах, на которые умные люди не обратят внимания, не останутся не замеченными простыми людьми: ведь большинство слушателей видят главным образом именно такие мелочи, а те, кто приходит на проповедь, только чтобы посмеяться, ничего другого, кроме них, и не замечают. Нелепое поведение некоторых проповедников на кафедре возмущает или отталкивает людей, которые именно этим и оправдывают свое невнимание. Почему же должны мы давать повод людям мешать нашим стремлениям делать им добро. Ни один проповедник не станет тупить свои стрелы или отводить их от цели; а так как такие мелочи, такие второстепенные вещи, как неправильная поза, манера и жест могут помешать ему достичь своей цели, он должен сразу же обратить на них внимание.

Конечно, надо признать, что манера проповедования имеет второстепенное значение, потому что некоторые, кто достигал успеха в самом высоком смысле, с риторической точки зрения, были весьма далеки от совершенства. Сейчас в Бостоне, США, есть замечательный проповедник, проповеди которого высоко ценятся. И вот что пишет о нем его дружелюбный критик: "Как только он начинает говорить проповедь, руки его болтаются, как хвост беспозвоночного животного. Потом он начинает неуклюже переминаться с ноги на ногу, будто одна нога у него короче другой, трясти головой и поводить плечами и таким неимоверным образом подымает бровь, как ни один косой человек не может так сделать". Это случай превосходства содержания над формой и учения над манерой говорить: но лучше бы избежать таких недостатков. Разве золотые яблоки не более привлекательны, когда они положены в серебряную вазу? И все же, совершенно очевидно, что правильное поведение во время проповеди, без всяких преувеличений, не является основным фактором успеха. По-видимому, Гомер считал, что полное отсутствие жестов совсем не умаляет силу слов, потому что он описывает одного из своих самых замечательных героев стоящим совершенно неподвижно во время своей замечательной речи, хотя и не без некоторого осуждения со стороны его слушателей. И нам не надо ходить так далеко за примерами, доказывающими, что полное отсутствие жестов может сочетаться с огромной силой красноречия, потому что мы знаем такие случаи и в наше время. Достаточно привести один: Роберт Холл, этот замечательный проповедник, не пользовался никакими ораторскими приемами, совершенно неподвижно стоял на кафедре и только в редких случаях подымал или делал жест правой рукой, и только в самом сильном волнении делал шаг или два назад и вперед.

От вас требуется не столько совершенства в умении правильно держать себя на кафедре, сколько отделаться от недостатков, лучше уж быть неподвижным манекеном, чем суетиться и даже выглядеть смешным, как это бывает иногда с нашими братьями. Некоторые постепенно впадают в губительный для проповедования стиль, и редко кому из них удается отделаться от вредных привычек. Мало кому нравится, когда им говорят об их нелепых ужимках и смешных манерах, и поэтому даже и не знают о них: но удивительно, что жены не передразнивают их дома наедине и своими насмешками не отучивают их от этих недостатков. Я слышал об одном брате, которого, когда он только начал проповедовать, очень хорошо принимали, но потом он совершенно испортил себе репутацию, постепенно приобрел плохие привычки: говорил неимоверно хныкающим голосом, принимал самые смешные позы, употребляя такие высокопарные выражения, что людям просто неприятно было его слушать. Самые благочестивые христиане говорили, что не знали, то ли им плакать, когда он проповедовал, то ли смеяться: иногда им хотелось смеяться над его напыщенностью, а иногда охватывала жалость к такому хорошему проповеднику, который так портил себе своей нелепой манерой говорить. Если вам все равно, как вы выглядите на кафедре, то по крайней мере будьте настолько умны, чтобы избегать смешных и нелепых манер. Ведь между двумя крайностями всегда можно найти золотую середину, как, например, между щеголем с завитыми и надушенными локонами и неряхой с спутанными волосами, висящими, как грива дикого животного. Мы никогда не станем вам советовать учиться перед зеркалом принимать ту или иную позу, ни подражать великим богословам или благовоспитанным людям, но, с другой стороны, нельзя быть грубым и манерным. Позы и манеры - это только маленькая часть формы, а не сущность проповеди. Человек с напыщенными манерами - это, несмотря ни на что, человек: так и плохо произнесенная проповедь может быть, несмотря ни на что, хорошей. Но все же, как никто не станет носить лохмотья, если может одеваться лучше, так и вы не будете же столь нерадивы, чтобы облачать истину в лохмотья, когда можете украсить ее, как принцессу.

Некоторые люди от природы неуклюжи. В этом, я думаю, надо винить условия, в которых они растут. Сельский парень неловок, походка его неуклюжа. Его естественная среда обитания - это вспаханное поле. Когда он идет по асфальту или ковру, его походка неуверенна. Но по грязной дороге, когда каждый его башмак облеплен пудом грязи, она легкая и даже изящная. Так и некоторые люди по своей природе неуклюжи и неловки. И ничто не может сделать их изящными, даже если толочь их в ступе, как пшеницу. Большую пользу в наших школах принес бы сержант - инструктор, и очень ошибаются те родители, которые считают муштру пустой тратой времени. Но ничто, как она, так не вырабатывает правильную осанку и легкость. Она учит человека держаться ровно, не болтать руками, расправлять грудь, что делать со своими руками, как ходить прямо, как держать себя, так сказать, в полном порядке и при этом без всяких усилий и совершенно естественно. Глубоко религиозные люди подумают, что шучу, но отнюдь нет, я говорю это совершенно серьезно и надеюсь, что наступит время, когда важным аспектом воспитания молодых людей будет считаться умение держаться уверенно и не быть скованными и неуклюжими.

Иногда бывает, что причиной неловкости валяется неумение выражать свои мысли и волнение от сознания отсутствия этого дара. Некоторые наши прекрасные проповедники столь скромны, что теряют уверенность и потому запинаются, когда произносят проповедь, и делают нелепые телодвижения. Может быть, самым лучшим примером этому является наш высокоуважаемый д-р Джеймс Гамильтон. Он был самым прекрасным, в полном смысле, проповедником, но его манера говорить была просто удручающей. Его биограф пишет: "Он обладал огромными умственными способностями и знаниями, но совершенно был лишен ораторских способностей, он не умел выбрать нужный тон и высоту голоса, чтобы его было слышно в большом помещении. Он прекрасно понимал свой недостаток и очень мучился им. Конечно, отсутствие сильного голоса и умения следить за интонациями в значительной мере умаляло силу и популярность его проповедования. По тонкости же понимания, прекрасному выбору идиом, по силе сметки и оригинальных образов, пылу христианского рвения ему почти не было равных. Эти его редкие качества наполовину теряли свою силу во время публичного проповедования, потому что ему приходилось постоянно напрягать голос, чтобы его все слышали. Он становился на цыпочки, делал частые паузы, как будто это могло донести его слова до самых далеких рядов. Если бы мышцы его грудной клетки позволяли ему твердо стоять на ногах, а губы произносили бы слова без напряжения легких, то, конечно же, он привлекал бы к себе большее число людей, и его проповеди слушали бы более широкие и разные слои общества. Но мы не знаем, какой вред мог бы принести этот внешний успех. И хотя, несмотря на все молитвы и старания, он не мог отделаться от этого своего физического недостатка, сила Христова была ему наградой: "Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи". И те таланты, которыми одарил его Господь, он употребил с поразительным мастерством и усердием в служении их Подателю, и если каких-то талантов Он лишил его, то Он знает, почему. "О, Господь все делает хорошо". С этим замечанием мы совершенно согласны, но ни один молодой человек не смеет по своему усмотрению смиряться с подобными недостатками и приписывать их воле Божией. Джеймс Гамильтон не поступал так. Он всеми силами старался исправить свой недостаток, и, как мы знаем, брал уроки у многих профессоров по ораторскому искусству. Он не сложил руки, как бездельник, а много трудился, чтобы овладеть им, и не удалось ему это лишь потому, что нет средства победить этот физический дефект. И когда мы видим у кого-нибудь из наших братьев такой явно не излечимый недуг, мы должны стараться не замечать его и похвалить такого брата, заверив его, что он все делает хорошо, считая, что богатство мысли и хороший язык его проповеди покрывают недостаток его манеры говорить, и душа его торжествует над его плотью. Но если в нашей манере говорить есть недостатки, то мы должны стараться приложить все усилия, чтобы исправить их, потому что нет ничего невозможного, чего бы нельзя было преодолеть. Эдвард Ирвинг может служить нам в этом прекрасным примером. Сначала его манера говорить была неловкой, напряженной и неестественной, но его усилия исправить эти недостатки очень помогли ему добиться красноречия.

Кафедры как место для произнесения проповедей во многом повинны в том, что проповедники выглядят на них так нелепо и неуклюже. Что это за ужасное изобретение! Если бы нам удалось когда-нибудь упразднить их, то мы могли бы сказать, как сказал Иисус Навин об Иерихоне: "Проклят тот, кто восставит Иерихон", потому что старомодные кафедры были большим проклятием для церквей, чем это кажется с первого взгляда. Ни один адвокат не станет подыматься на кафедру, когда он защищает своего клиента. Как может он надеяться на успех, если по плечи закрыт срезками кафедры? Как может он выиграть дело своего клиента, если таким образом опутан по рукам и ногам? Как величественна, как внушительна поза Иоанна Златоуста, каким его обычно изображают! Не будем говорить сейчас об одежде, но проповедник не может не понимать, что естественная поза гораздо больше приличествует великой истине, чем когда он сгибается над листом бумаги, очень редко отрываясь от нее, и видны только его голова и плечи. В своей книге "Хирономия" Аустин совершенно справедливо замечает: "Свобода также нужна для изящества движений. Никакой жест не будет изящным, если он будет ограничен внешними обстоятельствами или внутренней скованностью. Если человек будет выступать перед собранием из узкого окна, через которое он не может высунуть голову и руки, то тщетны будут все его усилия добиться изящества своих жестов. Степень изящества зависит от степени ограниченного пространства или от внутренней скованности. Так, переполненный зал судебного заседания ограничивает действия адвоката, как и огражденная и закрытая со всех сторон кафедра, которая часто больше чем наполовину скрывает фигуру проповедника, делает его движения скованными и неуклюжими".

Покойный Томас Бини не выносил кафедры в храме и, когда проповедовал, вешал свою рясу или что-нибудь другое на перила загородки. Это он делала исключительно в силу привычки, потому что проповедь никогда не может быть по-настоящему хорошей, если ее произносить из-за загородки. Закрытая со всех сторон кафедра, конечно же, еще сохранится некоторое время, но со временем люди убедятся, что благодать нашей святой веры не нуждается в кафедрах.

Проповедников нельзя обвинить за их нелепую позу и смешную осанку, когда во время проповеди видна только небольшая часть их тела. Если бы стало обычаем проповедовать так, как Павел проповедовал в Афинах, то публичные ораторы стали бы хорошим примером для подражания. Между прочим, интересно заметить, что Рафаэль изображая Павла на проповеди в Афинах, вспомнил слова апостола: "Бог... не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих", - потому он и изобразил его с поднятыми вверх руками.

Не меньшее удивление вызывают и формы проповеднической кафедры, отражающие чудачества человеческой фантазии и глупости, достигшие предела двадцать лет тому назад. Трудно даже догадаться о цели и предназначении таких кафедр. Старого образца глубокая деревянная кафедра должна была, по-видимому, напоминать проповеднику о том, что он смертен, потому что это был стоящий вертикально гроб: но на каком основании должны мы заживо хоронить наших проповедников? Многие из этих сооружений напоминают бочку, другие - рюмку для яйца или бокал для вина, третьи - ларчик, поставленный на четыре ножки, четвертые - ласточкино гнездо, прикрепленное к стене. Некоторые из них настолько высоки, что проповеднику трудно повернуть голову, когда он хочет посмотреть на своих слушателей, стоящих глубоко внизу под ним, которые, смотря на него, должны ломать себе шею. Я чувствовал себя, как человек, стоящий на верхушке мачты, когда проповедовал в этих "башнях для овец". Эти безобразные сооружения сами по себе пагубны и пагубны для других.

Когда я стою на кафедре, я часто чувствую удушающий запах газа, который, очевидно, просачивается из газовых труб и отравляет проповедника. Мы должны оградить себя от таких мучений. А также часто устанавливают большие лампы по обеим сторонам головы проповедника, сковывая таким образом все его движения и помещая его между двумя огнями. Этим как раз и объясняется вспыльчивость наших проповедников, на которую жалуются иногда прихожане. Я сам на себе испытал действие этого огня, когда сидел на кафедре и почувствовал, будто кто-то ударил меня по голове, и когда я посмотрел вверх, то увидел огромную горелку Аргана с рефлектором, помещенную как раз над моей головой, чтобы свет падал на мою Библию; конечно, это замечательное изобретение, только изобретатель забыл, что его горелки излучают страшный жар и губительно действует на чувствительные мозги человека. Никто не захочет получить искусственный "солнечный удар" во время проповеди; если уж пострадать от него, то пусть это произойдет во время отпуска и от самого солнца. Сооружая кафедру, никто, по-видимому, не думает о проповеднике, который такой же человек, как и другие, и имеет такие же чувства и ощущения, что и они.

Неудобства этих кафедр знают только те, кому приходится с них проповедовать. Обычно они столь глубоки, что человеку небольшого роста, как, например, я, почти ничего из них не видно, и когда прошу что-нибудь сделать, мне подставляют под ноги подушечку. Проповедник Евангелия, который во время проповеди стоит на подушечке, должен быть в одном лице "сыном грома" и канатоходцем. Не слишком ли много от нас требуется: сосредотачивать свои мысли на проповеди и в то же время стараться сохранить равновесие своего тела. С ужасом вспоминаю я сейчас, какие муки я терпел, когда во время проповеди опрокидывались эти скамеечки и подушечки под моими ногами.

Дата добавления: 2014-12-16