В.И. Петров 2 страница

"Нынешний крестьянин-общинник, особенно живущий в значительном селении, представляет из себя «земле­вла­дельца», владеющего от 3 до 9, до 12 мелкими клочками земли, разбросанными на пространстве нескольких квад­ратных вёрст, иногда 20, даже 30 кв. вёрст, в 2 – 3 – 8 верстах друг от друга и от его жилья. Если возьмём план земель такой общины и отметим на нём краской принадлежащие такому крестьянину полоски земли – то на что будет походить такой план? На лист белой бумаги, в который выстрелили дробью с дальнего расстояния; до десятка дробин будет разбросано по всему листу, подобно тому, как среди полей разбросаны его надельные полосы" (И.Л. Панфилов)[30].

"Во всём мире, где крестьяне селились деревнями, домохозяева распределяли полевые земли между собою чрез­полосно. Причина чрезполосного дележа угодий, конечно, та, что домохозяева хотели соблюсти полную спра­­ведливость в распределении земли. Для этого они делили её с таким расчётом, чтобы каждый хозяин полу­чал зем­ли ближней и дальней, хорошей и плохой в одинаковом соотношении. Забыли при этом только о том, что при та­ких дележах бывает всем не одинаково хорошо, а одинаково худо. Каждый крестьянин на своих плечах испытал, что значит возка снопов с дальних полос и доставка туда же навозу, сколько времени пропадает в переездах с полосы на полосу и сколько травы топчется зря при ежегодном дележе покосов. Насколько велика безполезная потеря времени и труда, которая неразрывно связана с чрезполосным землепользованием – это видно из тех громадных разстояний, которые крестьянам совершенно зря приходится делать для обработки их чрезполосных земель. Хозяину десяти десятин в общей деревенской чрезполосице приходится сделать от 2000 до 3000 вёрст ежегодно в одних переходах и переездах со двора на полосы и с одной полосы на другую… Но хуже всего то, что крестьянин лишён возможности постоянно следить за своим полем, когда земли его разбросаны полосками по всему наделу. Невыгодные стороны чрезполосицы стали обнаруживаться сильнее по мере того, как народонаселение росло и годные для разработки земли разбирались. Каждый неурожай стал вызывать голодовки, которые были тем чувствительнее, чем менее приходилось земли на каждого человека (А.А. Кофод)[31].

"Прежде были и бо­гатые и бедные крестьяне. Теперь все уравнялись в бедности.В голодный 1901 год даже остзейские кресть­яне, не­об­щин­ники, оказывали помощь русским голодающим, но не было известий, что­­бы им помогали наши общинники (В.И. Сергеевич)[32].

Государство хорошо видело и всю неестественность, и всю несправедливость общинного землепользования, и все его тягостные последствия, но твёрдо проводило политику сохранения общины, руководствуясь интересами фиска и стремясь не допустить появления «сельского пролетариата». И только когда революция 1905 года выя­ви­ла роль общины как формы организации крестьян при разг­роме по­ме­щи­чьих име­ний (когда крестьяне выступали всем «миром», общиной), перед государст­вом встала зада­ча – сделать кре­с­ть­я­ни­на собственником земли, чтобы он осознал всю чудовищность экспроприации частной собственности и послужил прег­радой для всяких раз­ру­ши­тельных дей­с­твий. В целях создания соци­альной опоры в деревне в виде креп­ких крестьянских хозяйств Пра­ви­тель­ст­во П.А. Столыпина стало на путь разру­шения об­щи­ны и пере­дачи общинных земель в личную собственность кресть­­ян[33].

5. В ходе земельной реформы 1906 – 1913 гг. крестьяне (впервые за всю историю существования госу­дар­ст­ва на Руси!) получают право 1) укрепить надельные по­лосы в личную соб­ст­венность (под­ворное владение); 2) свести их к одно­му месту (отрубное вла ­ де ­ ние)[34] и 3) вынести на них усадьбу (хутор­с­кое владение)[35]. Из этих трёх форм крестьянского зем­ле­вла­де­ния правительство стре­мит­ся именно к пос­лед­ней, приз­навая "са­мым совершенным земле­уст­рой­ст­вом уст­ройство хуторского хо­зяйства с усадь­бою пос­ре­ди пахотных полей и воз­мож­­ным со­е­ди­не­ни­ем всех зе­мель в одном от­рубе"[36]. При этом зем­ли крестьян не приравниваются к обыкновенной частной собст­вен­­но­сти, а под­ле­жат ограниче ­ ни ­ ям, обес­пе­­чи­ва­ю­щим сохранение этих земель за крестьянским сос­ло­ви­ем[37]. В час­т­нос­ти, госу­да­р­с­тво 1) раз­решает отчуждать подворные участки только лицам сельского состо­я­ния 2) зап­ре­ща­ет их залог 3) ограж­дает надельные зем­ли от обращения на них взысканий 4) ограничивает сос­ре­­до­то­че­ние кресть­ян­с­ких наделов в одних руках 5) оказывает серьёзную поддержку крестьянам, пере­се­ля­ю­щим­ся в Сибирь[38] 6) скупает через Крестьянский банк помещичьи имения и продаёт земельные учас­т­ки крестьянам по льготной цене в многолетний кредит 7) и иным образом препят­ст­ву­ет начавшемуся про­цес­су отчуждения человека от земли, который но­сит пока чисто эконо­ми­чес­кий ха­рак­тер.

Преимущество селения отдельными хуторами зиждется на общем начале, на выгоде, получаемой для хозяйства от бли­зос­ти полей и наделения достаточным количеством земли (Д.А. Столыпин)[39]. Для каждого домохозяина, собравшего все свои угодья в один окружающий его усадьбу участок, открывается возможность вести на нём улучшенное хозяйство при на­и­мень­шей затрате сил и средств (И.Д. Шафров)[40]. Хуторское хозяйство сразу прекращает все неудобства, которые про­ис­хо­дят от чрез­полосного распределения угодий. Оно делает невозможной общую пасть­бу скота, после прекращения ко­торой сразу же заме­чается сильный рост удойливости коров. "Оно заставляет каждого хозяина жить своим умом вместо то­го, чтобы тянуться за миром во всех своих хо­зяйст­венных распоряжениях. Хозяин хутора становится независимым рас­по­ря­ди­телем своей земли: как захочет, так и поведёт своё хозяй­ст­во". Оно содействует улучшению ухода за землёю вообще, а отсюда, как прямое пос­лед­ст­­вие, является сильное по­вы­шение урожайности. На хуторе хозяин, предоставленный самому себе во всех хозяйственных де­лах, становится пред­п­ри­им­чи­вее и са­мос­тоятельнее, и потому улучшенные приёмы ведения сельского хозяйства рас­п­ро­с­т­ра­ня­­ют­ся на хуторе гораздо быстрее, чем в дерев­нях. Везде наблюдается постепенный переход к правильным севооборотам, тра­восеянию, проведению агро­но­ми­чес­ких мероприятий[41]. "Крестьянин, который переселяется на хутор, избавляется от дере­вен­с­кой суеты и вместо того приучается к уединенной жизни среди поля лицом к лицу со своим хозяйством. Живя посреди сво­е­го участка, хуторянин строго его охраняет, а следя за сохранностью своей собственности, он приучается уважать и чу­жую". У крестьян, разселившихся на хутора, замечается повышение нравственного уровня – исчезают деревенские разгулы, пь­ян­с­т­во и прежние скандалы. Сама обстановка обособленного хозяйства, новые хозяйственные условия жизни, необхо­ди­мость напрячь все свои силы – всё это уже успело отразиться на сокращении потребления вина[42]. С разселением на хутора заме­ча­ет­ся уменьшение числа пожаров, сокращение потребностей, умень­шение расходов на одежду, хозяйство. "В общем итоге пе­ре­ход крестьян к хуторскому хозяйству даёт быстрый и силь­ный подъём благосостояния ху­то­рян. Лет через 10 – 20 после пе­ре­хо­да на хутора трудно узнать прежних хозяев. Нечего, ко­неч­но, говорить о том, что никто из них и слышать не хочет о возв­ра­ще­нии к прежним порядкам" (А.А. Кофод)[43].

За шесть лет проведения земельной реформы (с 1907 по 1913) было образовано более миллиона хуторских и отрубных хо­зяйств (это почти восьмая часть всех домохозяев России). Воздействие этой реформы на общественную жизнь прев­зош­ло все мыслимые и немыслимые ожи­да­ния. Уро­жай­ность в стране с 1906 по 1915 год возросла на 14 %, а в некоторых гу­бер­ниях – на 20-25 %. Уро­жай таких хлеб­ных злаков, как рожь, пшеница и ячмень, поднялся с 2 млрд. пудов в 1884 году до 4 мл­рд. пудов в 1911 году, то есть удвоился. В период с 1909 по 1913 год русское производство главнейших ви­дов зерновых превышало на 28 % процентов таковое Аргентины, Канады и Америки, вместе взятых. В 1911 году хлебный вывоз срав­ни­тель­но с 1900 годом увеличился почти вдвое! Такого взлёта сельское хозяйство страны не знало ни до, ни после ре­фор­мы[44].

Стремительные преобразования на селе вызвали мощный подъём развития всего народного хозяйства. Резко уве­личилось произ­вод­ст­во промышленной продукции: про­из­водство каменного угля за десятилетие возросло на 79,3 %, железа и го­то­вой стали – на 53 %. С 1902 по 1912 гг. рас­ходы на народное прос­ве­щение и национальную оборону уве­ли­чились со­от­ветственно на 216 и 68 %. При этом само население России с 1902 по 1917 год выросло на 31,7 млн. че­­ловек (22,7%). Излишне го­во­рить, что ни один из европейских народов не достигал подобных ре­зуль­татов [45].

Мощность проводимых Правительством Столыпина преобразований напугала многих недобро­же­ла­те­лей Рос­сии как внутри её, так и за её пределами. Прогнозы иностранных аналитиков (проф. Аухаген[46], Эдмон Тэри) были единодушны: если в течение бли­жай­ших 20 – 30 лет всё будет идти так и дальше, то к середине 20 столетия Россия будет доминировать в Европе, как в по­лити­чес­ком, так и в экономическом и финансовом отношении, а война с ней будет не под силу никакой державе. Великий реформатор был убит, его реформы бы­ли свёр­нуты, а Рос­сия оказалась втянута в 1-ую мировую войну, переросшую в социа­лис­ти­чес­кую революцию и граж­дан­с­кую вой­ну.

Земельные отношения в период строительства социализма (1917 – 1990)

Не имеет земледелие процветать там, где никто не имеет ничего собственного.

Екатерина II

6. Земельное право как самостоятельная отрасль публичного права возникает только после ре­во­лю­ционного преоб­ра­зо­ва­ния земельных отношений в 1917 году, когда все земли были обращены во все­на­род­ное достоя­ние[47], право частной соб­ст­вен­нос­­ти на землю было отменено "навсегда", все сдел­ки по от­чуж­дению земельных участков – запрещены[48]. "Обще­на­род­ная" соб­­ст­венность вскоре была пре­обра­зо­ва­на в государственную[49], а право рас­поряжения "народной зем­лёй" было пе­ре­дано над­ле­­жа­­щим го­су­дар­с­т­­венным органам[50]. Так возникает по­ря­док предоставления и изъятия земель­ных участков ад­ми­нис­т­ра­тив­ным ак ­ том [51]. На протя­же­нии всего пери­ода стро­и­тель­с­тва социа­лиз­ма зем­ля предоставляется час­т­ным лицам только в поль­зо­ва ­ ­ни ­ е (сроч­ное и бессроч­ное). Издревле сущест­во­вав­шее право трудовой заимки – право занятия свободных госу­дар­с­т­вен­ных зе­мель путём при­ло­же­­ния к ним личного труда – вскоре будет объяв­лено " само­зах­ва­том земли " и " са­мо­­воль­ным строи ­ тель ­ ст ­ вом ", а за­тем – уголовным преступ­ле­ни­ем[52].

С формированием земельного законодательства появляется деление земель на категории [53]. Возве­де­ние пос­т­ро­ек пос­­тоянного типа на учас­т­ках пахотной земли теперь "до­пускается лишь по особому раз­ре­шению земель­ного от­де­ла мес­т­ной Советской власти"[54]. Однов­ре­мен­но провозглашается переход к крупным хо­зяй­ст­вам, коммунам и ар­те­лям по об­ще­с­­т­вен­ной обработке зе­м­ли, а все виды едино­лич­но­го земле­поль­зо­ва­ния рас­смат­ри­ва­ют­ся как "про­хо­дящие и от­жи­­ва­­ю­щие"[55]. В недолгий период НЭПа за гражданами, желающими вести единоличные хозяйства, ещё сохранялось право трудового землепользования – право бессрочного пользования государственной землёй без права распоряжения ею[56]. Однако выдви­га­е­мое законодательством требование обработки земли своим трудом уже готовило почву для шельмования крепких сельских хозяев и хуторян, всё чаще именуемых «кулаками», «единоличниками» и «врагами Советской власти».

«С высокой пологой возвышенности открылся довольно приятный пейзаж. Перед нами без конца, от горизонта до гори­зон­та, ширилась по нивелиру сделанная равнина. Она не поражала разнообразием; может быть, в этой самой простоте и было что-то кра­сивое. Равнина плотненько была засеяна хлебом; золотые, золотисто-зеленые, золотисто-желтые, ходили кругом широкие вол­ны, изредка подчеркнутые ярко-зелеными пятнами проса или полем рябенькой гречихи. А на этом золотом фоне с непос­ти­жи­мой правильностью были расставлены группы белоснежных хат, окруженные приземистыми бесформенными садиками. У каж­дой группы одно-два дерева: вербы, осины, очень редко тополи и баштан с грязно-коричневым куренем. Все это было выдер­жа­но в точном стиле; самый придирчивый художник не мог бы здесь обнаружить ни одного ложного мазка.

Картина понравилась и Калине Ивановичу:

— Вот видите, как хозяева живут? Тут тебе живут аккуратные люди…

— Тут враги советской власти живут, бандиты, — сказал Антон, оглядываясь с козел.

— Да на что ему твоя советская власть? — даже рассердился немного Калина Иванович. — Что ему может дать твоя советская власть, когда у него все есть: хлеб свой, и мясо, и р я дно, и овчина, самогон тоже сам делает, паразит, веник ему если нужен, так смотри, нехворощи сколько растеть и какая хорошая нехвороща…

— И лебеда своя, — сказал Шере.

— Лобеда не мешаеть, што ж с того, што лобеда, а этот хозяин все государство держит, а если б еще государство с ним обходилось, как следовает…» (А. Макаренко).

7. В 1929 – 1937 гг. сельское хозяйство насильственно пере­водится на кол­лек­тив­ное, кол­хоз­ное зем­ле­поль­зование[57]. Практически все хозяйства хуторского и усадеб­ного ти­па были унич­тожены, креп­кие хозяева – "раскулачены" и реп­рес­си­ро­ваны[58], а земля – ото­б­рана в колхоз. Выра­щен­ная на кол­хоз­ной земле сель­хозпродукция закупается го­су­дарством через сис­те­му обя­за­тель­ных (нату ­ раль ­ ных) пос­та­вок по край­не заниженной цене, а объём её производства уста­нав­ли­ва­ется по­гек­тарно для каж­дого вида угодья[59]. Труд колхозника регулируется системой трудодней и оплачивается, как правило, на­ту­рой[60]. Выдуманная в 18 веке общинно-тягловая модель производства сельхозпродукции получает своё логическое за­вер­ше­ние.

Ещё в 1928 – 1929 годах деревня фактически управлялась не местными Советами, а традиционной общиной, ко­то­рая теперь осторожно называется "земельным обществом"[4]. В границах этих "земельных обществ" и в счёт их земель и про­исходит образование колхозов[61]. Формально крестьянин мог вступить в колхоз, а мог и выйти из него. В послед­нем слу­чае он, од­на­­ко, не полу­чал обратно прежний участок земли, вошедший в состав обобществленного фонда, ко­то­рый за­ко­но­дательством приз­навался неуменьшаемым. Вышедший из колхоза мог просить о пре­дос­тав­ле­нии ему земли из го­су­дарственного фон­да в другом месте. В передел попали и оставшиеся в личном пользовании граждан небольшие при­­уса­деб­ные учас­тки для ведения под­собного хо­зяйст­ва (ЛПХ)[62]. Размеры этих участков лимитировались Пример­ным ус­та­вом сель­­хоз­ар­те­ли и сос­тав­ляли в ос­новной массе случаев от ¼ до ½ гектара[5]. Все обнаруженные "излишки" приусадебной зем­ли подлежали изъятию, а при невыработке колхозником установленного минимума трудодней он вообще лишался при­у­са­деб­ного участка. Всё, что могло да­вать ка­кую-то про­­дук­цию на при­уса­деб­ном участке, обла­га­лось таким сельхоз­на­ло­гом (1939), что крестьянину порой было выгод­нее вы­ру­бить сад, чем пла­тить за не­го налог[63]. На практике так и по ­ лу ­ чалось: в южных районах было вырублено гро­мад­ное ко­ли­­чество садов[64]. Были установлены и прямые ад ­ ми ­ нист ­ ра ­ тив ­ ные ограничения на ведение ЛПХ: пре ­ дель ­ ное по ­ го ­ ловье скота, которое разре­ша­лось иметь, обязательный план сдачи госу­дар­ст­ву молока, мяса, яиц, карто­фе­ля и т.д.

"Новое крепостное право – оно внедрялось огнём и мечом. И одновременно, вполне целенаправленно унич­то­жа­лась лучшая, наиболее работящая часть крестьянства. Под нож шли самые думающие, самые про­фес­си­о­нал­ь­но гра­мот­­ные мужики! А утвердившийся колхозный строй поражал своей нелепицей, нерациональностью, глу­постью и без­хо­зяй­с­т­­вен­но­стью… Командная система загубила и превратила свободного труженика в сельхозработника, в бат­ра­ка. Не на­до за­бы­­вать и о том вреде, который нанёс колхозной организации мой тезка – Никита. Это его идея – ук­руп­не­ние кол­хо­­зов и ли­к­видация подсобных хозяйств. Я знал в средней полосе много небольших – в одну деревню – очень неп­­ло­хо фун­к­ци­о­ни­ровавших хозяйств. Там люди хорошо знали друг друга, поколениями были связаны меж­ду собой и сла­женно рабо­та­ли вместе. Но в одночасье пришло сверху и укрупнение колхозов, и кукуруза, и само страш­ное – лик­­ви­дация под­со­б­ных хо­зяйств. Сразу всё оскудело – и их собственная жизнь, и колхозный рынок, ко­то­рый с тех пор просто исчез" (Н.Н. Моисе­ев)[65].

8. Коренная ломка земельных отношений ус­ко­ри­ла процессы пере­се­ле­ния сель­с­ких жи­те­лей в горо­да. За нес­­коль­ко десятилетий Рос­сия из аграрной стра­ны стала ур­ба­­ни­с­ти­ческой. Фактически за период жизни од­ного-двух поколений происходит массовое от­чуж­­де­ние человека от земли, хотя тяга к ней у по­дав­ля­ю­ще­го бол­ь­шинства людей ещё сохраняется. Потребности горожан в земле формально удов­лет­во­ря­ют­ся за счёт воз­можности покупки или строительства индивидуального жилого дома[66] в городах (от 300 до 600 м²), при­го­родах и посёлках (от 700 до 1200 м²) и выделения "6 соток" за городом для ве­де­ния дачного, садового, огородного хозяйства[67]. При этом дачные учас­т­ки (с правом строительства жило­го дома) служат базой отдыха лиц особых категорий: военных, ар­тис­тов, писателей, учё­ных и других дея­те­лей. Остальным горожанам (рабочим и служащим) от предприятий, учреждений и организаций вы­­де­ля­ют­ся са­до­вые и огородные участки, на которых разрешается возведение исключительно некапитальных стро­е­ний.

"В середине 50-х годов в СССР местным властям было разрешено выделять гражданам не более шести соток зем­ли на неудобицах. При этом жёстко следить, чтобы домики были маленькие и одноэтажные. Ни в коем случае не для жилья. Только для хранения инструмента и возможности укрытия от дождя и непогоды. Ничего другого, в т.ч. и ба­ни, строить нельзя. Этот закон чётко соблюдался вплоть до 90-х годов, до распада СССР. Репрессий к нару­ши­те­лям, как и самих нарушителей, почти не было. Но даже в середине 80-х годов автор сам был свидетелем, как трактор подъ­ез­жал к двухэтажному домику на шести сотках, и заваливал один угол. То же самое происходило и с банями.

Как бы там ни было, горожанин, заключённый в задымленный каменный мешок-тюрьму, с отравленной водой и зем­лёй, получил возможность вырваться из него вместе со своими детьми. Общаться с природой, получать хорошие уро­жаи ягод, овощей, фруктов, зелени. Никто никого не заставлял. Наоборот, было очень много препятствий для са­до­во­дов: отсутствие дорог и транспорта, инструмента, семян, неудобицы. Хорошо помню, как будучи аспирантом в Сверд­лов­с­ке в середине 70-х годов помогал своему другу, тоже аспиранту, ныне профессору УрГУ, перевозить и рассыпать тач­ками несколько машин земли на болоте, где его семье выделили 4 сотки. Всё-таки Урал. 6 соток было жирно.

Да и нас в Сибири не баловали. Моим родителям в середине 50-х годов выделили 6 соток на большой горе. А что­бы у всех был доступ к маленькому ручейку, участки нарезали по 7,5 метра в ширину и 80 м в длину" (В.Я. Медиков)[68].

9. Одновременно с бурным всплеском движения садоводов и "дачников" продолжается процесс концен­т­рации управления сельским хозяйством, который фактически и приводит к уми­ра­нию рос­сий­с­­ко­го села. Пустеют и умирают отдалённые сёла, хутора и деревушки: "сначала школа исчезает, по­том садик исчезает, сельсовет исчезает, потом люди начинают в центральную усадьбу уезжать" (М.Л. Васильев). Внешне это выглядит как поток очередных реформ: укрупнение колхозов (1950-53) и сов­хо­зов[69], рас­паш­ка целинных и за­леж­ных земель (1954-64), выкуп колхозами на кабальных условиях сель­с­ко­­хо­зяйст­вен­ ­ ной техники у машинно-тракторных стан­ций (1958-59), реорганизация безнадёжно-убы­точ­ных кол­хо­зов в совхозы [70], механизация, специализация и концентрация сельскохозяйственного произ­вод­ст­ва, агро­­про­мыш­лен­ная ин­тег­ра­ция[71], ме­ли­­о­ра­ция земель [72], внедрение минеральных со­лей и ядо­хи­ми­ка ­ тов [73], раз­де­ле­ние сельских на­се­лен­ных пунктов на "перспективные" и "не­пер­с­пек­тив­ные" (1968)[74], на­саж­­де­ние аг­ро­го­род­ков и преоб­ра­зо­ва­ние сёл и де­ре­вень в населенные пункты городского типа[75].

Колоссальный урон земле был нанесён деятельностью Министерства мелиорации и водного хозяйства. Вся ме­ли ­ о ­ ­рация свелась к орошению и осушению (хотя способов мелиорации насчитывается более 20), но глав­ное, что и эти работы выполнялись неудовлетворительно, в результате чего треть мелиорированных («улуч­шен­ных») зе­ме­ль тут же выходила из хозяйственного оборота[76]. "Освоение" целины обернулось потерей сотен тысяч гектаров земель в райо­нах Казахстана, Сибири, Урала, Поволжья и Северного Кавказа: всё, что сдер­живалось корневой систе­мой степных рас­те­ний, было сдвинуто, перевёрнуто плугом и через год-два при­шло в движение[77]. Безответственный эксперимент по пе­ре­воду Кубани с произ­вод­ст­ва зер­на на ри­соводство привёл к унич­то­же­нию знаменитых кубанских чернозёмов[78]. В це­лом принятая за основу аграрной по­­ли­тики кон ­ цеп ­ ция агро­хи­ми­чес­ко­го зем­­ле­де­лия обернулась катастрофическим ух­у­д­­ше­нием сос­то­я­ния зе­мель­ных ре­су­р­сов: ис­то­ще­нием, засолением, за­кислением, за­бо­­ла­чи­ва­нием, эрозией, иссу­ше­ни­ем и опусты­ни­ва­ни­ем земель. Как след­ст­вие, в но­р­ма­ти­в­­ных актах за­мелькали тре­бования к рацио­на­ли­­зации зем­­ле­­поль­зо­­ва­ния, со­х­ра­не­­нию и улучшению земель, ох­ране зе­мель[79]. Ис­к­л­ю­­чи­тель­ная го­су­дар­ст­вен­ная соб­ст­вен­ность на зем­­лю породила от­ношения госу­да ­ р ­ ­ст­венного уп ­ равления зе ­ ме ­ ль ­ ­ными ре­сур­са­ми: землеуст­ро­й­ст­­­ва, нор­ми­­ро­вания земле­поль­зо­ва­ния, государствен­ного конт­ро­­ля за исполь­зо­ва­ни­ем земе­ль, мо­ни­­то­рин­га, ведения зе­ме­ль­­ного кадас­т­ра, пла­ни­ро­ва­ния исполь­зования зе­­мель, зо­ни­ро­­ва­ния зе­ме­ль[80]. Необ­хо­ди­­мость уре­гу­ли­рования но­вых видов земельных от­но­ше­ний потребовала и при­ня­тия но­­вых пра­во­­вых ак­тов.

Земельные отношения в эпоху глобализации

Много самой звериной злости, прикрывающейся законом…

Г. Успенский. "Власть земли"

10. Коренное изменение данного земельного строя началось в 1990 году, после поражения СССР в «хо­лодной войне» и про­ведения капиталистических преобразований в форме переходак так на­зы­вае­мой «рыночной демократии». Частью этих пре­об­разований стали земельная [81] и аграрная реформы, в ходе которых было возвращено право частной собст­вен­нос­ти на зем­лю[82], разрешен гражданско-пра­во­вой оборот земли (купля-продажа, аренда, залог, рента и др.)[83], земель­ный участок приз­нан нед­ви­жи­мым имуществом[84], а его обладатели принуж­дены к уплате земельно-правовых платежей[85]. Госу­дар­ст­во как та­ко­вое перес­тало быть монопольным держателем земли. Государственная собственность стала раз­гра­ничиваться на собст­вен­ность РФ и собственность субъек­тов РФ[86]; наряду с этим, стала созда­ваться му­ни­ципальная собственность. Одновре­мен­но был за­пу­щен маховик приватизации: юри­дичес­ким лицам бы­ло разрешено покупать земельные участки под прива­ти­зи­ро­ван­ными пред­­при­­я­ти­ями[87] и объектами нед­вижимого имущества[88], а гражданам – переоформлять в частную соб­ст­вен­ность зе­мель­­ные участки, пре­доставленные в социальных целях[89] (личное подсобное, садовое, огородное, дачное хо­зяй­ст­во, ИЖС, ИГС)[90]. Граж­дане, не имевшие земельных участков вовсе, обрели право на их формально-бесплатное получение в собст­вен­ность из сос­тава малопродуктивных с/х угодий и нарушенных земель по мини­маль­ным нормам (6 – 12 соток) и под конт­ро­лем ад­ми­нист­ративных органов[91]. С принятием нового Зе­мель­ного кодекса РФ (2001 г.) период бесплатной приватизации за­кон­чил­ся, и пре­­дос­­тав­ле­ние земе­ль­ных участков частным лицам, по общему правилу, стало проис­хо­дить возмездно и на тор­гах. Народ, лишившийся земли в период строительства социализма, вынужден выкупать свою землю у сво­е­го же государства – и это при том, что об­щая пло­щадь земельных участков, при­над­­ле­жа­щих граж­да­нам, в настоящее время составляет всего 13 мил­ли­о­нов гек­тар[92]. Фак­­ти­­чес­ки­ми хозя­е­ва­ми остальной земли были и ос­та­ют­ся несколько десятков тысяч че­ло­век, сос­тав­ля­ю­щих го ­ су ­ дар ­ ст ­ вен ­ ный ап ­ па ­ рат.

Возвращение права частной собственности на землю в РФ в настоящее время происходит при одновременном уст­ра­­­нении огра­ни­чен­ных вещных прав – права постоянного (бессрочного) пользования (ст. 20 ЗК РФ) и права по­жиз­­нен­но­го насле­ду­е­мо­го вла­дения (ст. 21 ЗК РФ). Идеологами земельной реформы это подаётся как крупное дос­ти­же­ние: граж­данин может по­лу­чить от государства участок сразу в собственность; гражданин может продать, по­да­рить, обме­нять, завещать, за­ло­жить свой зе­мельный участок, словом – распорядиться им наиболее удобным об­ра­зом. У собст­вен­ника нельзя изъять участок без ре­ше­ния суда; при изъятии собственнику участка нужно уплатить его ры­ноч­ную сто­и­мость. Эти гаран­тии адресуются только пра­ву собственности; они не предоставляются огра­ни­чен­ным вещ­ным правам; боль­ше того, сами эти права устраняются из обо­ро­та, а значит, что гражданин лишается вы­бо­ра ви­да права на земель­ный участок при его получении. Вместо возвращения к ис ­ кон­ным русским представлениям о труде как основании возникновения права на землю государство просто продолжает на­ча­тый ещё руками П.А. Столыпина про­цесс смешения мелкой трудовой и крупной спекулятивной земельной собст­вен­ности[93]. И тех, и других собствен­ни­ков законодательство наделяет равным статусом и даёт равные гаран­тии. И те, и другие имеют «право на рав­ный доступ к приобретению земельных участков в собственность»! (ст. 15 ЗК РФ). Никогда ещё на Руси не су­щест­вовало та­кого «равного» для граж­да­ни­на и иност­ран­ца, для фи­зи­чес­кого и юри­дического лица, для труженика и спеку­лян­та, для вла­дель­ца 6 соток и латифундиста, для крестьянина и банки­ра – словом, оди­на­ко­вого для всех права земельной собст­вен­ности.

Исторически взгляд нашего предка на землю вытекал из его взгляда на труд, как на единственный, всегда приз­на­ва­е­мый и справедливый, источник собственности. Но земля – не продукт труда че­ло­века; следова­тель­но, на неё и не мо ­ жет быть того безусловного и естественного права соб­ст­венности, ка­кое имеет трудящийся на продукт своего тру ­ да. Из этой особенности народных воззрений на собст­вен­ность, по которым "земля есть мiрская да Божiя”, вы­те­ка­ет, что не может быть права частной собственности на зем­лю, а может быть лишь право пользования землёй, ко­то­рое даётся трудом, в неё вкладываемым. Землёю дол ­ жен пользоваться лишь тот, кто вкладывает в неё свой труд. Земля с трудом, в неё вложенным, представ­ля­ет уже известную ценность, которая может быть объектом разно­об­раз­ных сде­лок. Земля продаётся, покупается, за­вещается, делится, меняется. Может ли такое право на землю считаться собст­вен­ностью? Современное законодательство говорит – да; но народные воззрения считают это пользованием, а если и собс­т­вен­ностью, то только условной. Да ведь земля и всегда была их собствен­ностью только условно: земля Божья да го­су­дарева, а им принадлежал лишь труд, в неё вложенный. «Чёрные люди Двинской земли называли свою землю «вот­чи­ной великого князя», но это не мешало им распоряжаться ею, как полною своею собст­вен­ностью – разумеется, только возделанною землёй!» (А.Я. Ефименко)[94].

Эти издревле сохранившиеся воззрения народа коренным образом противоречат тому систематизи­ро­ван­но­му пра­ву, ко­торое находит своё выражение во всех современных законодательствах. Суть этих тщательно завуалированных, юри­ди­чес­ки от­шли­фо­ван­ных законоположений проста: земля не принадлежит земледельцу; продукт труда не при­над­ле­ ­ жит про ­ ­из ­ ­водителю; собст ­ вен ­ ни ­ ками земли и её плодов являются лица, которые на ней не живут и не тру­дя ­ т ­ ­ся. Тор ­ го ­ вать и владеть зем­лёю можно безо вся ­ ко ­ го приложения к ней своего труда. В этом и сос­то­ит суть собст­венности на зем­лю; ради этого она и возникла одновременно с обра­зо­ва­нием государства. Фактически собст­вен­ность на землю есть не что иное, как собственность на чужой труд. В этом заключается её сущность и отсюда идёт её про­­ис­хо­ж­дение. Вспом­ним: соб­ст­венность на землю началась на Руси с рабства, потом перешла в поместное владение кре­с­ть­­я­нами и вы­ро­ди­лась в пол­­ное крепостное право[95]. С отменой крепостного права и разрушением общины, однако, собст­вен­ность не ис­че­з­ла; на­о­­бо­рот, право на землю стало ассоциироваться с правом собственности. После этого собственность на зем­­лю бы­ла об­ъ­яв­лена уничтоженной и стала только государственной; соответственно, и земля была обращена в рас­по­ря­­же­­ние го­су­дарства. Затем собственность была возвращена, а земля – нет. Воистину прав Прудон: собственность – это кра ­ жа! [96]

Дата добавления: 2014-12-16