Московская фонологическая школа

Концепция фонем речепроизводства оказывается совпадающей с фонологической системой согласно теории Московской фонологической школы (МФШ). Ярким представителем этой школы является Александр Александрович Реформатский. Главные работы, в которых сформулированы взгляды этого направления, посвящены описанию родного (русского) языка. Первоначально каждая фонологическая школа рассматривала свои построения как единственно верное учение о звуковом строе языка. С течением времени, однако, преимущественно в недрах Московской школы, возобладала тенденция всестороннего обсуждения проблем и синтеза фонологических теорий. Первую попытку такого синтеза предпринял один из основателей МФШ Рубен Иванович Аванесов. Он выдвинул концепцию «слабых фонем», которые наряду с «сильными» входят в состав языковых знаков. Если фонема речевосприятия – это множество не различаемых звуков, определяемых позицией в речи, фонема речепроизводства – это программа выбора того или иного звука в зависимости от позиции, то слабая фонема Аванесова – это набор дифференциальных признаков (тех и только тех), которые необходимо указать для определения звука в данной позиции. С точки зрения устройства языкового механизма фонемы Аванесова действительно занимают промежуточное положение между фонемами речепроизводства и речевосприятия. Они ассоциируются с командами на исполнительные органы речи, выработанными программами реализации знаков с целью создания того или иного акустического эффекта, соответствующего необходимой фонеме речевосприятия.

30. Синтез концепций фонологических школ в трудах Климова и Бернштейна.

работы С. И. Бернштейна в области фонологии не получили признания со стороны представителей основных фонологических школ нашей страны (Ленинградской фонологической школы - ЛФШ и Московской фонологической школы - МФШ). С. И. Бернштейн пытался синтезировать достижения отечественных фонологических школ, предлагая различать фонемы трёх степеней, а также противопоставлять звуки речи и звуки языка. «Моя попытка синтеза двух фонологических концепций создателями обеих синтезируемых теорий была принята в штыки. Ни ту, ни другую сторону не удовлетворял плюрализм в определении фонемы - замена единой «фонемы» системой фонологических единиц. Л. В. Щерба, приняв участие в обсуждении моего доклада, резко критиковал и меня, и «новомосковскую школу». Что же касается моих московских оппонентов, то возможно, что сейчас некоторые из них отнеслись бы к изложенной мною концепции более терпимо» [2, с. 63]. Бернштейн оказался прав: дальнейшее развитие МФШ было связано с возникновением многоуровневой фонологии, пионером которой, бесспорно, являлся Сергей Игнатьевич. В 1956 г. Р. И. Аванесов предлагает различать фонемы и фонемные ряды, в 1967 г. М. В.Панов противопоставляет синтагмо-фонемы и парадигмо-фонемы. Попытки построения многоуровневой фонологии продолжаются и сегодня. Начало этим идеям было положено в работах С. И. Бернштейна.

31. Значение выделения парадигмо-синтагмо фонем в трудах В.М. Панова.
Фонологическая теория М. В. Панова, во многом следовавшего традиции Московской фонологической школы, основана на специфическом понимании парадигматики и синтагматики и признаёт наличие в языке двух рядов фонем: синтагмо-фонем и парадигмо-фонем. Теория была систематически изложена автором в книге «Русская фонетика» в 1967 году.
Синтагматика и парадигматика
Термин «синтагма» переосмысливается М. В. Пановым так, что вместо сочетания единиц в его трактовке делается акцент на употреблении различных единиц в одной и той же позиции, то есть на сочетании данного контекста и противопоставленных друг другу единиц, которые могут быть употреблены в нём. Противопоставленность важна потому, что если в некоторой позиции не могут быть употреблены хотя бы две различные единицы, невозможна и сегментация речевого отрезка (и не могут быть выделены из, если в данном языке невозможен сегмент). Парадигма же понимается как совокупность позиционно чередующихся единиц — единиц, не способных встречаться в одной и той же позиции и потому неспособных к смыслоразличению, благодаря чему они и объединяются в одну смыслоразличительную единицу (фонему). Таковы, к примеру, гласные в рус. н[о]с — н[ʌ]сы — н[ъ]совой.
Минимальной языковой единицей в синтагматике М. В. Панов считал не звук или фонему, а различительный признак правила сочетаемости звуковых единиц апеллируют именно к этому понятию, поскольку классы звуковых единиц, способных выступать в той или иной позиции, объединяются тем или иным общим признаком (к примеру, в русском языке перед [r — r’] невозможны зубные мягкие согласные). Единицы, чередующиеся в пределах парадигмы, не обязаны объединяться или различаться определённым признаком (ср. [о — ʌ — ъ]) или вообще в чём-либо походить друг на друга, поэтому единицы парадигматики «континуальны», нечленимы на признаки.
Поскольку в парадигматике, в отличие от синтагматики, не происходит объединения единиц в классы по тому или иному признаку, а некоторые запреты на сочетаемость не ведут к позиционным чередованиям, в общем случае синтагматические и парадигматические закономерности независимы и невыводимы друг из друга.
Два ряда фонем
Единицы, входящие в состав морфем и слов и различающие их, отличающие друг от друга, способствующие узнаванию слов, в теории М. В. Панова называются синтагмо-фонемами. Позиционно чередующиеся звуковые единицы, составляющие парадигму, называются парадигмо-фонемами.
В русском языке М. В. Панов насчитал 73 синтагмо-фонемы, что заставило его обратиться к понятию субфонемы — различительного признака — для уменьшения числа минимальных единиц.
Нейтрализация
Понятие нейтрализации неодинаково в синтагматике и в парадигматике. Нейтрализация является синтагматической, если в некоторой позиции утрачивает различительную силу признак, являющийся различительным в других позициях; так, в русском языке признак глухости шумных согласных в абсолютном конце слова неразличителен, ср.луг и лук [к]. В парадигматике говорят о нейтрализации, если две парадигмы имеют хотя бы один общий член; в русском языке таковы, в частности, фонемы <о> и <а>, в ряде позиций совпадающие в звуках [ʌ] (сом, сам — с[ʌ]ма) и [ъ].
Нейтрализация, наряду с позиционными явлениями и взаимозависимостью единиц в системе, характеризуется М. В. Пановым как специфическая особенность естественных языков.
Критика
Концепция М. В. Панова квалифицируется сторонником Московской фонологической школы А. А. Реформатским как разновидность «фонологического плюрализма» (вместе с теорией С. И. Бернштейна, учением о смешанных фонемах С. К. Шаумяна и фонологической концепцией Р. И. Аванесова), поскольку осуществляет «двойной счёт» числа фонем в данном языке. А. А. Реформатский полагал, что концепции такого рода способны лишь «запутать дело и породить и терминологические, и фактические трудности и противоречия», если они не апеллируют к понятию уровня, относя разные ряды фонологических единиц к разным уровням.

32. Поиски целостности фонематической системы.

В настоящее время можно считать установленным, что механизм развития устной речи не исчерпывается количественным накоплением моторных навыков произношения речевых звуков. Анализ своеобразия звуков речи, разработанный в современном языкознании, указывает на новые пути психологического изучения процесса их усвоения. Звук речи должен обладать свойствами, которые характеризуют всякий звук как физическое явление: силой, высотой, тембром и т.д. Далее звук речи с физиологической стороны возникает в результате функционирования органов речи (гортани, мягкого нёба, языка и пр.) Однако ни физическая, ни физиологическая стороны не исчерпывает качественного своеобразия звука речи. Своеобразие звука речи, выделяющее его из всех прочих звуков, заключается в его социальном качестве. Звуком речи становится лишь звук, который может служить средством передачи значений слов. В этом его принципиальное отличие от звуков, издаваемых животными (например, лая, блеяния и т. п.), а также от звуков, производимых голосовым аппаратом человека, но не участвующих в речи (крик, лепет младенца и т. п.) (Д.Б. Эльконин, 1957).

В.К. Орфинская (1946) дает определение фонематической системы: фонематическая система – это система фонем языка, в которой каждый элемент характеризуется определенными смыслоразличительными признаками. В русском языке такими признаками являются звонкость или глухость, твердость или мягкость, место образования, способ образования, участие нёбной занавески.

(В зависимости от участия голосовых складок звуки делятся на звонкие и глухие. По степени напряженности средней части спинки языка звуки делятся на твердые и мягкие. В зависимости от участия мягкого неба звуки подразделяют на ротовые и носовые. По способу образования звуки делятся на щелевые, смычные, смычно-проходные, дрожащие, аффрикаты. По месту образования звуки классифицируются на губные (губно-губные, губно-зубные) и язычные (переднеязычные, заднеязычные, среднеязычные). Это не совсем обязательно говорить, просто повторить!

В настоящее время существуют различные точки зрения о сущности фонематических функций. В литературе часто смешиваются понятия «фонематический слух», «фонематическое восприятие», «фонематический анализ». Существуют также исследования, разграничивающие понятия фонематического и фонетического слуха.

Взрослый человек воспринимает звучащую речь как членимую не только на фразы, синонимы, слова, но и на фонемы. Минимальной единицей, воспринимаемой в устной речи, является слово, так как именно слово является самостоятельной значимой единицей. Слово бессознательно анализирует ребенок, вследствие чего в его сознании формируется представления о системе фонем родного языка. Выделение фонем носителями языка обусловлено не акустическими или физиологическими факторами, а смысловыми отношениями. Наиболее ярко смысловые отношения, выражаемые с помощью фонем, проявляются при сравнении слов-квазиомонимов. Воспринимая слово, как недискретный отрезок звучащей речи, ребенок в то же время выделяет в нем тот дифференциальный признак (или комплекс дифференциальных признаков), который отличает одно слово от другого (Л.Р. Зиндер, 1979).

А.Н. Гвоздев предлагает следующий критерий установления системы фонем: «Формирование фонем происходит только тогда, когда у ребенка осуществляется распознавание прежде смешивавшихся звуков и их устойчивое использование для различения слов» (1995, с.48).

Из приведенного высказывания следует: до тех пор, пока ребенок не овладеет прочным навыком не смешивать звуки в своей собственной речи, нельзя говорить о сформировавшейся в полном объёме в его сознании системе фонем. Практика речевого общения с психолингвистической точки зрения включает в себя, с одной стороны, процессы восприятия речи, а с другой стороны, процессы порождения речи, следовательно, и механизмы формирования системы фонем в онтогенезе должны рассматриваться с учетом двух основных видов речевой деятельности.

К.В. Комаров (1983) дает определение фонематического слуха через характеристику его функций: 1) дифференциация звуков как фонем; 2) обра

того, чтобы произнести слово как целостный звуковой комплекс, ребенок должен уже иметь представление о системе фонем родного языка, которое формируется в процессе восприятия речи других людей. В связи с этим противоречием возникает вопрос: одновременно ли происходит, с одной стороны, формирование представления о системе фонем родного языка, и с другой стороны, разграничение соответствующих звуков в собственной речи. Исходя из положения о том, что экспрессивная речь формируется позже, чем импрессивная, сначала на основе восприятия речи окружающих у ребенка формируется представление о системе фонем родного языка и лишь спустя какое-то время осуществляется их дифференциация в процессе порождения собственной речи.

Однако создание правильной «внутренней фонемной модели» слова еще не означает, что реализация этой фонемной модели при произнесении ребенком слова будет адекватной. В связи с этим возникает вопрос: можно ли говорить о сформированности фонематического слуха у ребенка, который различает на слух в речи других людей фонемы, но в силу несовершенства артикуляционного аппарата сам не может произнести два звука, различающихся одним или несколькими артикуляционными признаками. Основанием для положительного ответа являются такие высказывания ребенка, как – «это не крыса, а крыса» (это не крыса, а крыша). Это значит, что в его языковой памяти хранятся две разные фонемные модели слов, обозначающих два разных предмета объективной действительности. Следовательно, в подобных случаях при порождении речи ребенок слышит не то, что он реально произносит сам, а то, что он хотел бы произнести. Кроме того, произнося дважды один и тот же звуковой комплекс, он убежден, что произносит разные слова. При восприятии речи другого человека ребенок дифференцирует определенные фонемы, однако в его собственной речи соответствующие звуки не противопоставлены. На данном этапе развития фонетического компонента языковой способности ребенок может создавать адекватную внутреннюю фонемную модель слова, поскольку он ориентируется на эталонное произношение окружающих его людей. Значимость этого образца эталонного произношения настолько велика, что она не позволяет ребенку слышать самого себя (Е.Н. Винарская, 1970).

Для выделения различных этапов в формировании фонетического компонента языковой способности целесообразным может быть использование наряду с понятием «фонематический слух» понятие «фонетический слух». Понятие «фонематический слух» Л.А. Пиотровская (1999) предложила использовать для характеристики процесса восприятия речи, тогда как понятие «фонетический слух» – для характеристики процесса порождения речи.

Таким образом, фонематический слух – это способность ребенка различать в речи окружающих его людей звуки, выполняющие смыслоразличительную функцию, следовательно, основой для формирования фонематического слуха является бессознательный анализ речи окружающих его людей. Как указывает Л.В. Бондарко (1965, 1977), если бы фонематический слух не формировался достаточно рано, ребенок не мог бы понимать обращенную к нему речь окружающих его взрослых. Узнать слово – значит узнать, из каких фонем оно состоит и в какой последовательности они в нем следуют.

Фонетический слух, как пишет Л.А. Пиотровская (1999, с.49), – это «способность ребенка дифференцировать в собственной речи звуки, являющиеся реализациями разных фонем родного языка, основой для формирования фонетического слуха является сравнение своего собственного произношения с эталонным произношением взрослых и неосознанная коррекция своего собственного произношения в направлении максимального приближения к эталонному».

Слухопрозносительная дифференциация звуков речи позволяет различать слова на основе восприятия каждой фонемы, входящей в состав слова. Одни авторы, например, Н.Х. Швачкин (1948), Л.Ф. Спирова (1957), Р.Е. Левина (1968), называют эту функцию «фонематическим восприятием», другие, такие как М.Е. Хватцев (1959), Е.И. Исенина (1967), А.И. Максаков (1970), - «фонематическим слухом». Но термин «фонематический слух» не отражает в полной мере сущность данной функции: он пре

лишь слуховой компонент. В то же время установлено (В.И. Бельтюков, 1964, 1977; Л.В. Бондарко, 1977), что восприятие звуков речи осуществляется на основе слухового и произносительного образов звуков, т.е. носит сенсомоторный характер.

Таким образом, фонематическое восприятие (или слухопроизносительная дифференциация фонем) – это процесс узнавания и различения звуков речи. При восприятии речи слова не расчленяются на свои составные части, и их звуковой состав не осознается. Узнавание слов происходит в зависимости от условий восприятия либо с опорой на отдельные элементы, либо на признаки всего слов в целом. Это дает основание относить процесс фонематического восприятия к более простым функциям, в формировании которых основную роль играют речеслуховой и речедвигательный анализаторы, а также такие психические процессы, как внимание и память.

Фонематический анализ – это разложение слова на составляющие его фонемы. Функция фонематического анализа не только сложная, но и многоплановая. В.К. Орфинская (1946) выделяет следующие формы оперирования фонемами: 1. узнавание звука на фоне слова; 2. выделение первого и последнего звуков из слова; 3. определение последовательности, количества звуков, их места в слове по отношению к другим звукам.

Формирование фонематического анализа связано не только с состоянием гностико-практических функций, но и эволюцией высших форм познавательной деятельности, на что указывает Л.Б. Эльконин (1957). Он отмечает, что фонематический анализ является сукцессивным процессом, который представляет собой легкоуязвимую предпосылку интеллекта и страдает даже при лёгких резидуально-органических поражениях центрально-нервной системы.

В.К. Орфинская (1946) не выделяет в качестве функции фонематической системы процесс фонематического синтеза. Однако мы считаем необходимым рассматривать этот процесс как функцию фонематической системы, тесно связанную с фонематическим анализом.

Фонематический синтез – это умственное действие по синтезу звуковой структуры слова, слиянию звуков в слово. Как считает Т.Г. Егоров (1956), процесс фонематического синтеза не только не уступает по трудности фонематическому анализу, но значительно сложнее анализа.

На основе фонематического восприятия и фонематического анализа формируются фонематические представления. Помимо указанных выше процессов, в их развитии большую роль играют внимание и память (Н.Х. Швачкин, 1948; Д.Б. Эльконин, 1957; А.И. Максаков, 1970 и др.)

(Как я понял, как раз эта фонематическая система и формируется благодаря фонемат. слуху, анализу, синтезу. После того, как ребёнок всё это усвоил, происходит образование фонематической системы!)

(если вкратце, то речь не является врождённой способностью, а развивается в процессе онтогенеза (индивидуального развития организма от момента его зарождения до конца жизни) параллельно с физическим и умственным развитием ребёнка и служит показателем его общего развития. Таким образом, проблема формирования фонематических процессов у дошкольников с общим недоразвитием речи является актуальной, так как развитие фонематического анализа и синтеза положительно влияет на становление всей речевой системы.

С 4-х лет ребёнок способен выделить звук на фоне слова. С 5-ти лет – выделить ударный гласный в начале слова. С 6-ти лет:1) определить первый согласный звук в слове (дом, булка и др.);2) определить последний звук в слове (сыр);3) определить согласный в середине;4) определить последовательность звуков в слове (мак);5) определить количество звуков в слове. Полноценным фонематическим анализом ребёнок овладевает в процессе обучения грамоте. К концу дошкольного возраста ребёнок правильно слышит каждую фонему языка. Не смешивает её с другими фонемами, овладевает их произношением.

Фонематический анализ – это сложный процесс умственного действия, формирующий умение расчленять слышимое слово на составляющие его звуки, то есть четко представлять себе звуковую структуру. Фонетический синтез - умение соединять отдельные звуки в целое слово с последующим узнаванием этого слова, мысленно «составленного» из зв

33.Связь фонематического уровня с другими уровнями языка.

Нижний, исходный уровень сегментов составляет множество фонем.

Специфика единиц фонематического уровня состоит в том, что они образуют материальную форму или «оболочку» вышележащих сегментов, не будучи сами по себе знаковыми единицами. Фонемы формируют и различают морфемы, а конкретными реализаторами их различительной функции служат лингвистически релевантные «различительные признаки», точнее, субстанциальное содержание этих признаков— материальные свойства звуков, на которых основана их дифференциация в том или ином языке. Данные свойства или признаки сами по себе уже не являются сегментами, и поэтому говорить об «уровне фонологических различительных признаков» в принятом смысле было бы неоправданным.

Фонема, как было установлено выше, представляет собой частный случай кортемы — единицы материальной формы языка. В кортемике (общей совокупности языковых элементов материальной формы), как и в сигнемике (общей совокупности знаковых языковых элементов), различаются единицы сегментные и единицы сверхсегментные. К сверхсегментной кортемике относится незнаковая акцентуация, ритмика, определенная часть «обертонов» в интонационных моделях. К сегментной кортемике, кроме фонемики, относится слоговая структура слова, то есть «силлабемика». Таким образом, с материально-физической точки зрения область сегментной кортемики подлежит иерархическому расчленению на уровень фонем и уровень силлабем, а совокупный состав единиц языка распределяется по двум гиперуровням — соответственно, кортематическому и сигнематическому.

С другой стороны, следует учесть, что непосредственную -слово-строительную (точнее, морфемостроительную) функцию несут именно фонемы со своими различительными признаками. Это дает нам право в настоящем описании говорить об обобщенном фонематическом уровне языковых сегментов, непосредственно противопоставленном обширной иерархии знаковых сегментов. Что касается слогов-силлабем, то, образуя свой подуровень в сегментной кортемике, взятой изолированно, они выступают как составляющие особого поля языковой ритмики, пересекающего ближайший к фонематическому сигнематический уровень морфем: слогоделение и морфемоделение слова, подчиняясь разным принципам организации, являются несоотносительными.

Язык может быть представлен не только в устной, но и в письменной форме, занимающей важнейшее место в современном общении людей. Однако первичной материей языка служит звучание, а не графика; функция языковой графики сводится к тому, чтобы репрезентировать языковое звучание. Поскольку буквы и их сочетания (в письменности фонологического типа, которой пользуется большинство языков) прямо или опосредованно репрезентируют («обозначают») фонемы и их сочетания, они являются, строго говоря, знаками, однако знаками совсем иного рода, нежели надфонематические знаковые сегменты языка — сигнемы.

Для соблюдения единообразия в терминологии букву как обобщенный графический тип, выявляющий набор соответствующих лингвистически релевантных графических признаков, можно назвать «литеремой», а ее конкретные реализации, соответственно, «литерами».

Буквенная единица письменного языка называется иногда «графемой», однако этот термин едва ли целесообразно использовать в таком значении. В самом деле, лингвистическое понятие «графики», с которым он коррелирует, выходит далеко за пределы алфавита и покрывает все графические средства языка, относящиеся как к кортемной, так и сигнемной областям. Следовательно, в развиваемой системе представлений литерема должна выступить частным случаем графемы, которая возводится в ранг типо-единицы полностью обобщающего характера: в семантический объем понятия графемы, кроме литеремы, включаются и такие графемы, как пунктуационные знаки, акцентные знаки, диакритические знаки, шрифтовые выделения, подчеркивание и др.

Непосредственно над фонематическим сегментным уровнем языка лежит уровень морфем, морфематический уровень.

Морфема определяется как элементарная значимая часть слова. Она строится фонемами, причем простейшие морфемы включают всего лишь одну фонему. Ср.: a-fire [q-]; speak-s

Функциональная специфика морфемы состоит в том, что она выражает абстрактные, отвлеченные («сигнификативные») значения, которые служат материалом для формирования более конкретных «номинативных» значений слов (воплощающихся в речи в совсем конкретных «денотативных» или преференциальных» значениях). Иначе говоря, семантику морфемы, с точки зрения ее функционального назначения в языке, можно определить как «сублексемную».

Над морфематическим уровнем языка лежит уровень слов, или лексематический уровень.

Слово (лексема) служит, как мы только что отметили, номинативной единицей языка; его функция состоит в том, чтобы непосредственно называть предметы, явления и отношения внешнего мира. Поскольку элементарными составляющими слова служат морфемы, простейшие слова включают всего лишь одну морфему. Ср.: I; here; many; and, При этом в случае одноморфемных слов, как и в случае однофонемных морфем, остается действительным фундаментальный принцип уровневой непересекаемости (уточняемый, но не отменяемый выделением основных и переходных уровней, о чем см, ниже). Иными словами, одноморфемное слово—это именно слово, состоящее из одной морфемы, но не морфема, выступающая в роли слова. Это особенно четко видно на примерах вхождения (фонетического) слова с одноморфемной базовой формой в разные лексические классы (лексико-грамматические разряды). Ср., например, разные лексические классы, представляемые формой but (союз, предлог, контактоустанавливающая частица, ограничительное наречие, относительное местоимение, существительное в единственном и множественном числе): last, but not least; there was nothing but firelight; but it's what you like; those words were but excuses; there are none but do much the same; that was a large but; his repeated buts are really trying.

Лексемы, соединяясь друг с другом, строят словосочетания, или фраземы. Словосочетание обычно рассматривается как сочетание полнозначных слов, служащее в составе предложения сложным названием предметов, явлений и отношений окружающего мира (см.: [Виноградов, 1972, с. 121]).

Дата добавления: 2014-12-16