Общественный порядок и факторы его обеспечивающие. О реальном демократизме и свободе общества можно судить по характеру

О реальном демократизме и свободе общества можно судить по характеру

общественного порядка, по тому, какие общественные силы его обеспечивают, как

граждане включаются в общественную и политическую жизнь.

Естественно, что в разных обществах в зависимости от культурных ценностей

и норм, а также от мотивационной и ценностной ориентаций членов общества

отношение к участию в политической жизни различно, иногда весьма существенно.

Так, в советское время россияне жили по принципу: “Политика – дело каждого”.

Коллективное участие миллионов людей в политических акциях, демонстрациях,

разного рода организациях, включая органы власти, безусловная поддержка

политического курса КПСС были проявлениями коллективистских лояльностей,

сформированных социетальным сообществом традиционного типа. Они были также

адекватны характеру действий россиян на микро уровне – их выборов в пользу

аффективности (быстрого решения сложных проблем), партикуляризма (веры в

исключительное превосходство советского образа жизни), ориентации на коллектив

(надежды на патернализм государства, партии, общественных организаций).

В Америке же подавляющее большинство людей не “ходит во власть” и не

принимает непосредственного участия в политических процессах. Американцы

больше делают выборов в пользу ориентаций на себя и потому предпочитают

индивидуальные формы жизни. Они хотят просто свободы, права быть самими собой,

не будучи принудительно вовлеченными в членство каких-либо структур. Те же, кто

проявляет интерес к политике, имеют возможность выбирать политические

коллективы (партии и движения), предполагающие, как разные роли, так и разные

линии политического поведения вплоть до принятия или вообще отвержения

официальных политических целей.

Начиная с 90-х годов прошлого столетия, в России стали происходить

радикальные изменения. Социетальное сообщество дало перестало производить

лояльности адекватные вождизму и “коллективистской” политике. Фидуциарная

подсистема дала сбой в генерации и поддержании традиционных ценностей. Более

того, она стала производить принципиально новые идеалы либерально-

демократического толка – представления об индивидуальных правах и свободах, о

гражданском обществе и правовом государстве. Разумеется, это не могло не сказаться

на политике как подсистемы. Характер политического поля стал кардинально

меняться, вплоть до переосмысления ценностной парадигмы c коммуно-

патерналистской на демократическую. Это, соответственно, повлекло за собой

изменение экономической подсистемы. Расточительные действия индивидов и

коллективов, характерные для советской экономики, стали осуждаться. Новые роли

предполагали обязательство эффективно трудиться в соответствии с легитимными

условиями найма. Соответственно, экономическая и практическая рациональности

стали регулироваться главным образом институтами собственности и контракта.

Естественно, стали изменяться представления о социальном порядке, роли в

нем человека, об основных политических целях и средствах их достижения. Отныне

россияне могли индивидуально осознанно играть активную политическую роль,

переходя от одной альтернативы к другой: участвовать или нет в политических

партиях и движениях, спектр которых стал весьма внушительным; голосовать ли и

как на выборах в Государственную думу; кому отдать предпочтение на выборах

президентских, по каким ценностным критериям оценивать кандидатов. При этом

возникли невиданные ранее отклонения поведения отдельных индивидов и

социальных групп от того, что принято определять “нормальным” состоянием.

В этой связи структурно-функциональная парадигма интегрального толка Т.

Парсонса может быть полезной в исследование того, как в обществе складывается

порядок, какие факторы являются решающими в его поддержании, как возникают

социальные и политические новации и, соответственно, как ориентации действий

людей, их явные и латентные выборы адаптируются к новым социокультурным

реалиям.

По мнению Парсонса, власть не является главной силой, способной

предотвратить социальное противоборство и её негативные последствия. Применение

силы может быть эффективным средством, но лишь в течение исторически

непродолжительного периода. В долговременной же перспективе ставка на силу

может лишь усугубить проблемы взаимодействия подсистем общества. Насилие

способно вызвать разлад в мотивационных и ценностных ориентациях людей, что

также способствует общественной дезинтеграции. Оно не эффективно и по трудовым

и временным затратам, которые неизбежно требуются для поддержания порядка.

В качестве альтернативы власти как средства для поддержания порядка в

обществе Парсонс видит иные факторы. По его мнению, более эффективным

средством является утверждение такого социетального сообщества и фидуциарной

подсистемы, которые через нормы и ценностности, способны обеспечить взаимное

сотрудничество людей, их коллективов на основе учета и согласованности общих

целей и базовых потребностей.

В современном обществе решающим фактором поддержания порядка

являются самоограничения людей, добровольное принятие ими норм и ценностей

общества, а также все большая ориентация их выборов в процессе действий на

аффективную нейтральность, универсализм, достижение, ориентацию на себя. В

идеальном случае вообще исчезает надобность во внешнем источнике власти, чтобы

обеспечивать порядок в обществе. А если же правящая элита часто прибегает к

насилию, то это значит, что произошло рассогласование во взаимодействии

подсистем общества, нарушилась его адаптация со средами. Словом, в обществе

возникла функциональная патология и ему угрожает дезинтеграция.

Структурно-функционалистская парадигма Парсонса, будучи примененной к

российским реалиям, позволяет пролить свет на некоторые стороны как нынешней

дезинтеграции страны, так и функциональных патологий, имевших место в разные

периоды её развития.

Произвольные манипуляции советских, а затем и российских властей с

институциональными структурами и их функциями, согласно данной парадигме,

неминуемо должны были вызвать рассогласование всех подсистем общества,

привести в движение дезинтеграционные силы, что в действительности неоднократно

случалось. Достаточно вспомнить, какие институциональные перемены и

последовавшие социальные взрывы вызвала политика В. Ленина по “коммунизации”

экономики, или попытки Н. Хрущева ради доказательства идеи ”отмирания”

государства в условиях «развернутого коммунистического строительства», передать

собственно государственные функции профсоюзам и трудовым коллективам. Им, в

частности, в принудительном порядке предписывалось брать “на поруки” лиц,

совершивших правонарушения. В итоге вместо ожидаемой социальной гармонии

общество столкнулось с дисфункциональностью государственных

правоохранительных органов и трудовых коллективов и, соответственно, невиданной

волной социальной деструктивности.

В приведенных примерах нарушались сразу все четыре функциональные

требования – адаптации, целедостижения, интеграции и воспроизводства культурного

образца. Так, были резко ослаблены адаптационные возможности экономической

подсистемы за счет навязывания ей “воспитательных” функций; переосмысливались

прежние цели государства и профсоюзов, при этом ставились новые, подчас

искусственные, навеянные идеологическими догмами; нарушалась интеграция

внутренних компонентов государственных и общественных структур; наконец,

переосмысливались мотивации и ценностные ориентации индивидов, что нарушало

воспроизводство устоявшихся образцов поведения людей на работе и в быту. Все это

в конечном счете привело к дезинтеграции, резкому ухудшению социального и

экономического благосостояния людей.

Уже через некоторое время в срочном порядке пришлось принимать меры по

укреплению органов судов, милиции и прокураторы. Но разве можно срочно, «на

заказ» восстановить взаимопроникновения между подсистемами, вернуть отлаженную

функциональность?

Особая масштабность нынешней дезинтеграции не в последнюю очередь

вызвана поспешно-непродуманным разрушением в начале 90-х годов прежних

структур, их функциональности, особенно управленческой вертикали. В то же время

новые, только что утверждавшиеся экономические и политические структуры не

могли предложить общую для всех нормативно-ценностную парадигму, а потому не

обеспечивали лояльность значительного числа членов общества. В итоге в

российском обществе пока не сложились структурно-функциональные предпосылки,

которые могут гарантировать стабильный общественный порядок, адекватный

демократическому свободному обществу.

Замена одних структур на другие не может автоматически повлечь за собой

адекватную трансформацию статусов и ролей у миллионов людей, что конкретно

вылилось в серьезные потери функциональности вновь создаваемых как

политических, так и экономических структур. Для многих людей они просто

нефункциональны и даже дисфункциональны, ибо в массовом сознании доминируют

выборы в пользу действий, ориентированных на прежние структуры

патерналистского толка, с которыми связываются ожидания стабильности и порядка.

Отнюдь не случайно некоторые политические силы, прежде всего

прокоммунистической ориентации, ратуют за стабильность и порядок. Однако

осознанно или нет, в стороне остается принципиальный вопрос о характере

социального порядка. Какой порядок мы собственно хотим? Прежний, основанный

“на сильной руке” вождя с тотальным государственным контролем и предписанными

сверху статусами, ограниченным числом возможных ролей, или новый,

демократический, предполагающий индивидуальную инициативу и регулирование

человеческих отношений на основе универсализма?

В утверждении социального порядка Парсонс особую роль отводит культуре.

Культура обладает особой способностью проникать во все другие подсистемы

общества, будучи их органической частью. Так, культурные нормы входят в личности

индивидов, включая их в социальную систему, определяют суть, качество

интеракций между социальными акторами вообще.

Культура может иметь самостоятельную форму существования, выступая в

виде знания, идей, ценностей и норм. Поэтому культура обладает, по словам

Парсонса, “сверхординарной интеграционной техникой системы действия”. Однако

культура традиционного общества закрепляет старые неравенства предписанного

толка, предполагает использование силы для поддержания порядка, даже если

общество является формально эгалитарным в основе своей, каким, например, было

советское общество.

Американская культура, связанная с либерально-демократическими

ценностями, напротив, по мнению Парсонса, создала “новый тип социетального

сообщества”, обеспечивая стабильное взаимодействие, социальный порядок и

общественное равновесие не силой принуждения, а прежде всего авторитетом самих

“ценностных приверженностей”. “Новое социетальное сообщество, понимаемое как

интегративный институт, – заявляет Парсонс, – должно функционировать на уровне,

отличном от тех, что привычны нашей интеллектуальной традиции; оно должно

выйти за те пределы, где правят политическая власть, богатство и факторы, их

порождающие, и подняться на уровень ценностных приверженностей и механизмов

влияния”12.

Из этого суждения применительно к российскому обществу следует, что оно

практически уже с конца 60-х – начала 70-х годов оказалось на перепутье между

властно-силовой и культурной легитимизацией нормативного порядка. Наша страна

продолжала жить по принципам первого типа, который исторически характерен для

традиционного общества. Америка, напротив, перешла к культурной легитимизации,

которая действует через институциональную систему ценностей. Именно система

ценностей, а не сила главным образом стала управлять лояльностями, регулировать

права и обязанности коллективов и индивидов.

12 Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1997. – С. 162

Т. Парсонс отмечает, что противодействия людей друг другу вообще избежать

нельзя, но от этого общество не входит фатально в кризис и социальную вакханалию.

Главное – чтобы работал механизм социального контроля, обеспечивающий

непременное преимущество силам взаимодействия людей, что не исключает

использование материальных, духовных, репрессивных и воспитательных средств.

Стабильное развитие в конечном счете детерминируется общей системой ценностей,

которая формирует единую мотивацию поведения, гармонизирует социальные роли

через большинством разделяемые моральные ориентации.

Применительно к современному российскому обществу можно утверждать, что

преодолеть нынешнюю дезинтеграцию невозможно, если подавляющее большинство

россиян не примет общую систему культурных ценностей. Причем, это может быть

только система ценностей, адекватная модели демократического свободного

общества в её российской форме. Бесперспективность ценностей патерналистского

толка очевидна – их добровольно не примут социально активные слои и группы, в

своей совокупности они диссонируют с тенденциями общемирового развития.

Переход от властно-силового порядка к порядку, основанному на культурной

легитимизации, не может осуществиться быстро, ибо для этого требуются

принципиально новые для России структурно-функциональные связи. Но не только. В

стране должно произойти высвобождение индивидуальных статусов из рода

коллективных уз и развитие ролевого плюрализма.

То, что этот переход лежит в русле общемирового развития, – в этом мало кто

сегодня сомневается. Но насколько наши социальные акторы – политическая элита,

население – осознавали эту необходимость и готовы к ней, причем не декларативно, а

функционально?

Как правило, наши революционеры и реформаторы при выдвижении

политических целей полагались на чрезвычайные меры без учета того, готовы ли

подсистемы нашего общества функционировать сообразно желаемым идеалам и есть

ли люди с адекватными социальными статусами и соответствующим ролевым

набором.

Очевидно и то, что исторические предпосылки (прежде всего отсутствие

предрасположенностей в пользу выборов универсализма, ориентации на себя) были

крайне неблагоприятны для этого перехода. Это обрекало страну на особую

дезорганизацию в процессе перехода от старых к новым подсистемам, а затем и

кризисное развитие, катаклизмы, которые рельефно проявились в конце 80-х – начале

90-х годов прошлого столетия. Усилиями подсистем советского общества были

сформированы устойчивые “коллективистские знания” и патерналистские ценности,

ориентированные на авторитарную (тоталитарную) модель государства, которое

“может все ” – предоставить жилье, работу, прописку, другие привилегии. Эти

ценности и нормы были практически всеми – и руководителями и руководимыми –

разделяемы, что делало социальный порядок понятным и предсказуемым. Суть

советской стабильности в социальном порядке, основанном на личной зависимости

людей от коллективов, к которым они принадлежали – особенно от производственных

и партийных структур.

Кроме того, народам России в годы тоталитарного режима внушался комплекс

превосходства “советской культуры”, плоды чего мы пожинаем и ныне. Многие

современные социальные акторы, воспитанные на идеалах нарциссизма, конфликтных

стереотипах, не готовы к диалогу культур, к жизни в обществе, в котором

доминируют иные ценности, в частности, достижимые статусы, универсализм,

ориентация на себя.

Таким образом, опираясь на положения парсоновской структурно-

функциональной парадигмы, можно сделать следующее заключение: для перехода от

социального порядка, основанного на властном насилии, на авторитаризме,

деспотизме или тоталитаризме, на предписанных статусах к социальному порядку с

культурной легитимизацией, предполагающего свободных индивидов, правовое

регулирование отношений между ними, нужны не только демократические и

рыночные институты, значительный уровень индустриализации, информатизации и

образовательного потенциала народа, но и в качестве необходимых и достаточных

условий – культурные основания в виде либерально-демократических ценностей,

достижимых социальных статусов, значительного расширения ролевого плюрализма.

Этим объясняется, почему восточноевропейские страны даже с меньшим

индустриальным и образовательным потенциалом смогли быстрее справиться с

кризисом авторитарного порядка, с аномией и начать движение к социальному

порядку демократического, свободного общества. Там не были разрушены до

основания частная собственность, рыночные отношения, которые воспроизводили

соответствующие ценности и образцы индивидуально-инициативного поведения. Там

отчасти сохранялись институты гражданского общества, а главное, не успели

вытравить потребность человека самому распоряжаться своей судьбой в контексте

партнерских отношений с другими акторами.

Вопросы на развитие социологического воображения:

1. Предложенная Т. Парсонсом типизация социальных действий, разумеется, не

подменяет веберовских представлений о типах социальных действий. У Парсонса

несколько иное основание для типизации. Это – сочетание ориентаций

действователя (мотивационной и ценностной) на ситуацию. Кроме того,

предложенные им типовые переменные, выражающие дихотомический характер

решений действователя, позволяют проанализировать особенности явных и латентных

выборов актора, их соотнесение с традиционностью и современностью.

Используя веберовский и парсоновский подходы проделайте анализ

социальных действий россиян. Насколько мы готовы к тому, чтобы перейти к более

или менее цивилизованным рыночным отношениям?

2. Сейчас начался процесс реформирования российской армии в направлении

перехода на контрактную службу. Параллельно идет строительство правового

государства. Используя положения структурного функционализма Парсонса покажите

взаимопроникновение этих реформ. Каковы лояльности россиян по отношению к

этим государственным структурам? Как они изменились за последнее время?

3. Почти все россияне ныне обеспокоены «решением» поставленной ещё Т.

Гоббсом проблемы – как уберечь человеческие отношения от вырождения в «войну

всех против всех». При этом различные политические силы вкладывают в понятие

«общественный порядок» свое специфическое содержание.

Из теории Парсонса следует, что дело не только в желательности конкретного

порядка, но и в возможности его установления. Как Вы полагаете, какой

общественный порядок Россия реально будет иметь в обозримом будущем (10-20

лет)?

Основные термины и выражения:

Универсальная теория, система, четырехуровневый анализ, волюнтаристская

теория социального действия, единичный акт, элементарное действие,

действователь (актор), интеграция, воспроизводство образца, целедостижение,

адаптация, социальная подсистема, культурная подсистема, личностная

подсистема, поведенческий организм, мотивация, когнитивная ориентация,

катектическая ориентация, оценочная ориентация, ценностная ориентация,

моральная ориентация, интеллектуальное действие, экспрессивное действие,

моральное действие, инструментальное действие, аффективность – аффективная

нейтральность, диффузность – специфичность, партикуляризм – универсализм,

аскрипция – достижение, ориентация на коллектив – ориентация на себя,

функциональная сетка AGIL, общество как тип социальной системы, социетальное

сообщество, фидуциарная подсистема, политическая подсистема, экономическая

подсистема, подвижное равновесие

ЛИТЕРАТУРА

Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994. – Раздел «Структурно-

функциональный анализ»

Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозанский Э.Д. Социология политики.

Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М.:

Экзамен, 2001. – Тема 3 «Современный структурный функционализм: социальный

порядок, политическая инновация и адаптация к ней»

История социологии в Западной Европе и США // Ответственный редактор –

академик РАН Г.В. Осипов. – М.: Издательская группа: НОРМА–ИНФРА · М, 1999. –

Рекомендуется глава 14

Классики теоретической социологии ХХ века: Рабочая тетрадь по истории

социологии. М.: ГУ ВШЭ, 2001

Ковалев А.Д. Обновленная версия теории действия и социальной системы; Его

же. Формирование теории действия Толкотта Парсонса. – История теоретической

социологии. – Т. 3. – М.: Канон, 1998. – Главы шестая и седьмая

Култыгин В.П. Классическая социология. М., Наука, 2000. – Раздел пятый

Парсонс Т. Современное состояние и перспективы систематической теории в

социологии // Современная западная теоретическая социология. Т. Парсонс. М.:

ИНИОН РАН, 1994

Парсонс Т. Некоторые проблемы общей теории в социологии. – Там же

Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия:

культура, личность и место социальных систем. – Там же

Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект пресс, 1997

Парсонс Т. Функциональная теория изменения. – В кн.: Американская

социологическая мысль. М.: МГУ, 1994

Учебный социологический словарь с английскими и испанскими эквивалентами.

Издание 4-е, дополненное, переработанное. Общая редакция С.А. Кравченко. М.:

Экзамен, 2001

Haralambos M., Holborn M. Sociology. – Collins Educational, 1995. – Сhapter

14 – “Sociological Theory”

Ritzer G. Classical Sociological Theory. – McGraw Higher Education, 2000. –

Сhapter 14 – “Talcott Parsons”

Тема 15. Р. МЕРТОН: СОЗДАНИЕ ПАРАДИГМЫ СТРУКТУРНОГО

Дата добавления: 2014-12-16