Легенда о Сером городе

ЛЕГЕНДЫ О НАШИХ ЗАКОНАХ И ТРАДИЦИЯХ

Услышала и записала И. Габелая

ЛЕГЕНДА О КАКТУСЕ

В не так далекие времена в «Зеркальном» среди многих опытных и любящих детей вожатых прославился один. История не сохранила и не донесла до нас его имени, но большой ветвистый кактус в холле школы бережно хранит память о нем. Он, как и все вожатые любил детей, но его непомерная любовь и теплая забота, которыми он окружал своих детей, не позволяли ему вспоминать о себе. Он полностью был занят детьми, он жил их интересами, он и его отряд были единым целым. Для него не было ничего важнее ребят, без них – без кислорода. И это привело к тому, что он забыл об элементарных нормах гигиены. Замасленные волосы выросли по плечи, борода и неаккуратная одежда – все это не осталось незамеченным, и администрация сделала ему замечание о внешнем виде. Он оглядел себя, опомнившись от сладких грез, виноватым тоном извинился и пообещал впредь иногда смотреться в зеркало. Понурив голову и сгорбившись, как будто на его плечах тонна груза, он шел домой, шаркая усталой походкой. На встречу ему с прогулки шел его отряд и, вновь глаза заблестели искоркой, все хлопоты рассеялись, как туман, словно их не было, и снова во всей вселенной остались только он и дети.

Быстро бежит время, когда занимаешься любимым делом, и как медленно оно тащится, если наоборот. А т.к. он всецело жил на одном дыхании с отрядом, и изменений в лучшую сторону в его внешнем облике не произошло, то было принято кардинальное решение отлучить его от детей, т.е. уволить. Не было ничего страшного для него, до этого момента. Его горе было настолько велико, что он не отдавал себе отчета в своих действиях, во времени. Он тихонько плакал на берегу озера Зеркальное, не представляя своей жизни без детей. Его горячие солоноватые слезы струились в озеро, от чего оно становилось неспокойным. Этого не могла не заметить добрая фея этих мест – Светлана. Она прониклась искренним сочувствием к вожатому и помогла, осуществив его самое сокровенное желание, которым оказалось, естественно, быть всегда рядом с детьми!

И по сей день, мы видим в холле школы витиеватый огромный кактус, в который, как вы уже могли догадаться, и превратила фея Светлана вожатого. Теперь ему ничего не мешает жить и дышать одним кислородом с детьми, а про его сегодняшний внешний вид говорят, что, сколько приехало ребят в смене, столько у него и колючек.

Давным-давно на берегу Зеркального озера стоял город. Странный это был город. Стены домов в этом городе были унылого серого цвета, серыми были заборы, серыми были камни мостовых. Над городом нависало тусклое серое небо, моросил неприятный серый дождик. Солнце уже давно не показывалось над городом. И люди в этом городе были странными. Скучные и равнодушные лица, опущенные глаза... Они бродили по городу без всякой цели, не обращая внимания друг на друга. Они давно уже разучились улыбаться. Впрочем, это им было ни к чему: друг на друга они почти не смотрели, ибо это было скучное зрелище. А посмотреть на себя и увидеть, что у него самого лицо ничуть не лучше, каждый из них тоже не мог, ибо в городе никогда не было зеркал. Работали люди просто так и только для того, чтобы занять время. Впрочем, понятие о времени у них было очень смутным: последние часы в городе остановились много лет назад, и с тех пор люди забыли, что такое время. Они научились никуда не спешить, ни о чем не беспокоиться. Так жил, а вернее, умирал Серый город.

Но однажды в город пришел юноша – один из тех бродяг-менестрелей, что путешествуют по землям, собирая песни и легенды, а потом поют их на городских площадях, рассказывают долгими вечерами в трактирах и в богатых замках...

Кто в ворота замка постучал под вечер?

Сумерки – водою, заревом – закат.

Пыльный плащ дорожный, волосы на плечи,

Старая гитара, да надменный взгляд.

За недолгий отдых, за огонь и ужин

Светлой песней платит странный человек.

Хоть врага пригреешь от подобной стужи,

Гордого бродягу пустят на ночлег.

В замке смех и песни сов разбудят сонных.

В полночь у камина песни хороши...

Песни менестреля веселее солнца.

Что кому за дело до его души?

На губах – улыбка, на душе – тревога.

Древняя баллада, струны – пальцы в кровь.

Зорька у порога, дальняя дорога,

Опалили небо всполохи костров.

...С башен смотрит стража в даль седого утра.

За спиной – гитара, у бедра – клинок,

Вдаль уходит странный, одинокий путник.

Скатертью – дорога, заревом – восток...

Юноша вошел в город, и первому же человеку, которого он встретил, сказал:

– Добрее утро!

Но человек ничего ему не ответил, прошел мимо, даже не подняв головы. «Ну, мало ли какие неприятности у человека, – подумал бродячий певец, – Бывает так, что вообще никого видеть не хочешь. Пошел он дальше. И следующего встретившегося на пути человека он снова поприветствовал:

– Доброе утро!

Но снова не получил ответа. И в третий, и в четвертый раз пытался юноша заговорить с людьми этого города, но каждый раз происходило то же самое, а точнее, не происходило ничего, люди словно не слышали его.

– Что за город такой странный? – удивился менестрель. Он оглянулся вокруг и внимательней посмотрел на город, в который забросила его дорога, и в глаза ему бросилось то, что он должен был заметить с самого начала: унылые серые стены, пустые лица, тусклые глаза, холод и равнодушие. Он почувствовал, как город давит на него безжизненными серыми камнями, тяжелым свинцовым небом, людским равнодушием, и ему захотелось бежать, бежать прочь из города, забыть о нем, а если и вспоминать, то лишь в легендах, рассказывая о том, как не должно быть. Юноша повернул к городским воротам, но тут его остановила мысль: «Убежать проще всего, но имею ли я на это право? Вдруг я смогу как-то помочь этому городу, этим людям?» Он вновь вернулся на улицу, ведущую в центр города, и шел по ней в раздумья, пока она не привела его на городскую площадь. Первое, что бросилось юноше в глаза, – это старая городская башня, которая возвышалась над площадью. Видно, что построена сна была искусными мастерами: стены ничуть не обветшали, хотя и поросли мхом, а наверху уже который год замер в неподвижности циферблат Главных Городских Часов. «А что, если завести часы, – подумал менестрель. – Вдруг непривычный для людей звук разбудит город?» По шатким лестницам и скользким от плесени перегородкам, то и дело срываясь и поскальзываясь, юноша взобрался наверх башни к старому часовому механизму. Долго провозившись с ним – ведь он был поэт, а не механик юноша обнаружил, что механизм полностью исправен. Причина остановки часов оказалась в том, что уже давно никто не чистил их, не смазывал и не заводил. Пыль, ржавчина, паутина были повсюду. Вооружившись терпением, юноша почистил и завел часы, поставил стрелки на «12».

С первым ударом часов люди вздрогнули от непривычного звука. Со вторым ударом они, словно просыпаясь, удивленно стали оглядываться вокруг в поисках источника звука. С четвертым ударом они поняли, что это бьют, отсчитывая время, старые городские часы. Сколько времени прошло с тех пор, как они били в последний раз? Сколько вообще прошло времени. С восьмым ударом люди устремились на площадь. И с двенадцатым ударом весь город собрался там.

Юноша, стоящий наверху башни, поднял правую руку. Люди заметили этот жест и поняли, что он хочет что-то сказать, что ему есть, что сказать им. Тишина повисла над площадью, все взгляды были обращены к юноше. И тогда он обратился к ним:

– Люди! Посмотрите, во что вы превратили свой город! Посмотрите, кем вы стали сами! Оглянитесь друг на друга: каждый из вас неповторим и интересен для другого, а вы проходите мимо друг друга, проходите мимо того, кто мог бы действительно стать вашим другом. Вы сами отказываетесь от своего счастья. Ваш город умирает, и вместе с ним умираете вы. Зачем?

Кто-то из толпы тихо спросил:

– Как же мы можем увидеть самих себя?

– Я отведу вас к озеру, – сказал юноша. – И в его зеркально-чистой воде вы увидите свое отражение.

Менестрель привел людей города к озеру. Озеро было чистым и прозрачным, как зеркало. И люди увидели себя, свои безрадостные лица и им захотелось измениться. Они возвращались в город, отмывали окна, перекрашивали стены, заводили в домах часы, доставали из старых сундуков давно забытые яркие одежды. Они улыбались друг другу, а, встретившись на улице, подолгу разговаривали. Они поняли, насколько они непохожи и насколько нужны друг другу, в душах начали зарождаться давно забытые чувства: дружба, любовь...

А вечером люди, не сговариваясь, потянулись к тому месту, где она обрели счастье, где они впервые по-новому увидели друг друга, на городскую площадь. Юноша уже был там. Он зажег свечу, люди сели вокруг свечи и впервые за долгое время откровенно заговорили друг с другом, делились своими радостями и проблемами, спрашивали совета, вместе вспоминали старые песни и сочиняли новые. С этого дня в городе прочно укрепилась традиция – традиция Доброго отношения друг к другу.

Вскоре юноша ушел, но люди по-прежнему каждый вечер собирались вместе у свечи, чтобы поговорить о прошедшем дне, поделиться чем-то важным или просто вместе попеть. И появилась традиция вечернего огонька.

И еще одну традицию, сам того не ведая, оставил юноша после себя в городе. Хотя люди относились к ней, как к закону, который приняли все. Когда человек хотел что-то сказать всем, он поднимал правую руку, как бы безмолвно говоря: «У меня есть, что вам сказать», и люди выслушивали его.

Города давно уже нет, от него остались только руины да камни. Но традиции, если они нужны людям, умудряются выжить там, где время рушит города и высушивает реки. Они бережно хранятся и передаются из поколения в поколение. Теперь на месте города стоит лагерь, который отчасти живет по традициям и законам, которые ввели люди этого города.

Дата добавления: 2014-12-17