XIV и XV столетия 1 страница

К началу XIV столетия вооружение рыцаря становится уже доволь­но совершенным. Кольчуга, покрывающая его стан, усилена на­плечниками и наколенниками; голова защищена шлемом, а за плечами носится длинный щит. Но искусство оружейников не остановилось на этом: в XIV веке появляются разнообразнейшие формы головных доспе­хов; туловище защищается прочной бригантиной, которая мало - пома­лу вытесняется сплошным или досчатым доспехом, получающим полное развитие в XV столетии. Кажется, что в таком вооружении рыцарь становится вполне неуязвимым... и вдруг у него является такой страш­ный враг, от которого не может спасти ни роскошный доспех, ни личная доблесть или мужество рыцаря и которые, без всякого сожаления, пора­жает первого подвернувшегося ему противника - будь то знатный фео­дал или ничтожный проходимец. И закованный в железо рыцарь падает в бесславном бою с плохо вооруженным пехотинцем, который на недо­сягаемом до рыцаря расстоянии шлет ему верную смерть. Этот страшный враг был порох.

Мы не знаем, когда он был изобретен, но почти с достоверностью известно, что порох, как военное средство, употребляется уже в древно­сти. Так, в 668 г. по Р.Хр. при осаде Константинополя Каллиник из Гелиполя сообщает Константину Погонату секрет приготовления "гре­ческого огня". Из этого и многих других сообщений можно заключить, что порох первоначально употреблялся как зажигательное вещество, причем огонь служил непосредственным средством разрушения, и толь­ко много позднее в нем открыли метательные свойства.

Последнее открытие принадлежит, по-видимому, Востоку; по край­ней мере, на это указывает сражение при Лигнице, где порох впервые был применен в этом виде против татар (в 1241 г.). Общее же примене­ние пороха для выстрела железными и каменными ядрами начинается спустя столетие, и тут опять Восток предупреждает Запад: мавры упот­ребляют огнестрельное оружие при обороне Аликанта (1331 г.) и Альд-жевира (1342 г.). Сражение, в котором европейцы впервые имели несколько огнестрельных орудий, было сражение при Кресси (1346 г.), где англичане выставили шесть пушек.

С самого начала порох получил огромное применение, его употреб­ляли не только для небольших карабинов, но и для больших пушек, перевозившихся на колесах.

Первое огнестрельное оружие, которое встречается в полевом сраже­нии, было скрепленное из железных полос орудие, совершенно такой же конструкции, какую с древнейших времен находим у китайцев. Из этого видно, что применение пороха, равно как и изобретение огнестрельного оружия, принадлежит по происхождению Востоку. К концу XIV столе­тия повсеместно обнаруживается стремление увеличить действие поро­ха, следствием чего было увеличение размеров огнестрельного орудия и появление огромнейших орудий, которые в изобилии находятся в турец­ких крепостях.

Введение легко передвижных полевых орудий впервые является у гусситов около 1420 г.; около 1470 г. эти орудия находят себе бесчислен­ное применение у бургундцев, и с этих пор артиллерия становится наря­ду с кавалерией и пехотой. Этот новый род войска состоял преимущественно из мещанского сословия с ремесленным оттенком и совсем не имел национальной окраски, так как власти часто употребля­ли для этой цели оружейных мастеров, какие где попадались; так, на­пример, в Турции служат артиллеристами итальянцы, греки и венгры, а в Бургундии итальянцы, немцы и т.д. Когда около 1430 г. огнестрель­ное оружие стали отливать, то к этому делу были призваны плавильщи­ки, которых мы находим в этой роли до конца XVII столетия.

Употребление ручного огнестрельного оружия прививается в пехоте очень медленно; по странной случайности такое оружие, как, например карабин, долго употреблялось исключительно кавалерией и только око­ло 1370 г. появляются первые ручные стволы на подставках, которые, однако, больше служили для метания, чем для прицельного выстрела.

В XV столетии в пехоте распространяется употребление легких руч­ных стволов, из которых стреляли держа оружие под правой рукой; ложе начинают приделывать только около 1480 г.; добавим еще, что почти до 1450 г. большинство войска упорно предпочитало новому оружию лук и самострел.

До XV столетия кавалерия еще сохраняла несколько тот характер, которым она отличалась во времена феодализма, но ряды латников до такой степени редели, что полководцы принуждены были взять на себя заботу о надлежащем состоянии кавалерии; они или сами непосредст­венно нанимали обедневших дворян, или поручали это дело какому-ни­будь надежному и всеми уважаемому лицу. Во время крестовых походов, как мы видели, рыцарство выставило тяжелое вооружение как средство против врага, для победы над которым, между тем, требовалась не столь­ко сила, но и подвижность. Отсюда возникло неправильно преувеличен­ное представление о достоинствах сплошного прикрытия из железа против неприятельского оружия, заблуждение:, которым была преиму­щественно заражена кавалерия, и которое долго продолжает господст­вовать, пока, наконец, целые ряды хорошо защищенных доспехами воинов нс попадали под градом снарядов и пуль.

Вооружение XIII века, постепенно перешедшее около 1420 г. в досча-тое вооружение, могло защитить не только против копья и меча, но даже, в крайнем случае, и против стрел самострела и ядер карабина. Но это воинственное на вид вооружение не сделало конницу ни более подвиж- ной, ни более пригодной для сражения, хотя она с течением времени и соединила с ним понятие о древнем рыцарстве. П реобладающим оружи­ем конного воина все-таки остается копье, которое около 1460 г. по большей его тяжести стали во время удара накладывать на крючок, прикреплявшийся на левой стороне нагрудника. Меч и кинжал, подобно шлему, прикреплялись к доспеху на цепочках, чтобы не потеряться в схватке, но так как эти цепочки сильно перепутывались, то уже в начале XV столетия они выходят из употребления. С XIII столетия излюблен­ным оружием конного воина становится тяжелый меч с длинным клин­ком и крепкий кинжал.

Уже в конце XIV столетия в Англии, Испании, Брабанте и Италии появляются отряды легкой кавалерии, составленные из наемных воинов (scopiti), вооружение которых состоит преимущественно не из копья, а из меча и лука, а позднее из карабина.

В 1322 году Фридрих воспользовался дружелюбными отношениями с венграми для получения помощи от венгерской кавалерии. В Италии значение легкой кавалерии росло все более и более, и так продолжалось до XVII столетия.

Со времен швейцарских войн значение пехоты увеличивается, а с ним вместе увеличивается и внимание к ее вооружению, и это внимание простирается нс только на одно оружие, но и на защиту самого человека, который становится все более и более ценимым. Пехотинцы, в особен­ности стрелки, имели теперь для своей защиты только деревянный щит, а ранее они защищались доспехом, который удержался до XV столетия; он сильно стеснял свободу действий, хотя и предоставлял много преиму­ществ при нападении.

В общем, вся пехота разделялась на копейщиков и стрелков. Только испанские пехотинцы сражались с мечом и круглым щитом. Около 1320 года в пехоту проникает здоровый нравственный элемент, военным искусством руководит нравственный фактор, развивается тактика: сколько обдуманные, столько же и смелые предприятия, походы и напа­дения того времени служат достаточным доказательством такого благо­творного переворота. Рука об руку с тактикой шло и развитие оружия, и в этой области обнаруживается стремление не только сделать его удобнее, но чтобы одно оружие было пригодно в одно время и колоть и рубить. Необыкновенной военной славой пользовались швейцарцы, у которых своеобразный способ сражения находился в полном согласии с их вооружением. До XIV столетия оно было довольно просто и состояло из тяжелого щита и копья; затем стали употреблять шлем и нагрудник, оставив щит и вооружившись длинным копьем, коротким мечом и ко­ротким кинжалом. Некоторые, отличавшиеся силой, сражались огром­ными мечами и тяжелыми палицами. Как способ фехтования, так и вооружение швейцарцев послужило впоследствии прототипом для рат­ников Максимилиана I.

Во Франции, где рано ощущается недостаток войска, короли принуж­дены были уже в XIII столетии держать наемные войска (брабансоны, арманьяки), состоявшие из легко вооруженной пехоты и смотревшие на войну как на средство обогаще- • ния. Как слабую попытку создать национальное войско следует счи­тать учреждение Franc-archers или вольных стрелков, которое при­надлежит Карлу XII и относится к 1448 году. Не лучше арманьяков были итальянские condottieri, только вооружение у них было по­прочнее. Германия и другие страны взяли это последнее за образец для вооружения своего войска в XV и XVI ст. Повсюду копья, короткие мечи, шпаги, самострелы подража­ют своей формой итальянскому оружию.

Рис. 177. Жандарм Карла VII (Париж­ский артиллерийский музей).

Интересно, что в войсках Восто­ка повторяются явления, какие мы видим на Западе. Так же и там, та­тары, турки и более всего арабы не хотели сражаться пешком, но сул­таны далеко опередили европейцев в устранении этого вредного настро­ения созданием сильной пехоты из янычар.

Вооружение турецкого войска по многочисленности племен, входив­ших в состав этого большого государства, было крайне разнообразно, и впоследствии на нем сказалось и европейское влияние. Янычары были вооружены луком и кривым мечом, а спаги или тимариоты, состоявшие из европейцев, сражались длинным прямым мечом и копьем на тонком древке; жители Анатолии при своем почти феодальном устройстве были вооружены вполне по-азиатски: кривыми мечами, луком, секирой и дротиком (djerid).

Около конца XV столетия во главе военных реформ стоит бургундское герцогство под управлением Карла Смелого. Многие постановления это­го государя, если смотреть на них с внешней стороны, возбуждали удив­ление, и некоторые из них, как, например, организация огнестрельного оружия, несомненно, заслуживают высокого одобрения. Но всему ог­ромному войску недоставало однородности; поэтому - то и случилось, что, по-видимому, роскошно и превосходно вооруженное войско не вы­держало нападения швейцарцев. Подобное же явление было на Востоке, когда против фанатичных гуситов были выставлены только толпы наско­ро вооруженных и разнородных ратников.

К началу XIV столетия выделка оружия достигает такого совершен­ства, что кольчуга уже становится мало пригодной для защиты от ударов меча, а особенно от поражения самострелов. В XIII столетии к ней, как мы видели, прибавили наколенники и наплечники, к которым вскоре присоединились налокотники, а затем стали защищать железом ноги, бедра и руки. Таким образом, мало - помалу начинают покрывать все тело железом, составляя сплошной доспех. Металл его куется холодным путем, обнаруживая в рабочих научные сведения, так как искусно сое­диненные части доспеха дают полную свободу движению членов. В половине XIV столетия к доспеху присоединяется широкий золотой или серебряный пояс и железный нагрудник, надевавшийся под кольчугу.

В XV столетии сплошные доспехи достигают своего полного развития, и нет лучшего и более обдуманного вооружения, чем то, которое носят французские жандармы короля Карла VII (рис. 177). Только доспех первой половины XVI столетия стоит выше по своему точному соедине­нию частей; но в красоте форм он уступает готическому вооружению.

Доспех жандарма, принадлежащий Парижскому-артиллерийскому музею, можно считать образцовым и по нему можно составить себе верное представление о вооружении начальника рот, организованных Карлом VII в 1439 и 1445 гг. и существовавших до конца царствования Людовика XIII.

Наголовье доспеха состоит из шлема - салада, у которого конец тульи переходит в длинный назатыльник, а предличник, привинченный на верху латного нагрудника, защищает низ лица, верхнюю часть которого покрывает неподвижное забрало, имеющее на высоте глаз поперечное отверстие для зрения. Плечи защищены наплечниками из наложенных одна на другую блях, которые соединяются с налокотником. Щитки плеч опущены к нагруднику и защищают подмышки, покрытые, кроме того, кольчатой сетью. Сопротивление латного нагрудника усиливается нижним утолщением, называемым панцирем. Набрюшник и набедрен­ники в форме черепицы спускаются на живот и бедра; кроме того, для защиты бедра нередко имеются еще второстепенные доспехи, называе­мые боковиками, а большое крестцовое прикрытие, расширяющееся здесь в форме павлиньего хвоста, покрывает сиденье и составляет про­должение спины лат, которая также часто снабжена утолщением, соот­ветствующим утолщению нагрудника. Налядвенники дополняют защиту бедер, покрытых, кроме того, около таза кольчужной юбкой; наколенники с большими ушками снабжены двумя верхними пластин­ками при соединении с налядвенниками и двумя нижними при соедине­нии с поножами, вследствие чего получается большая гибкость в суставах. Поножи имеют шалнеры на внешней и застежки на внутрен­ней стороне и состоят из наголенника и наикринника. Обувь имеет здесь ту остроконечную форму с длинным острием, против которой гремели с конца XIV века королевские эдикты и папские буллы и которая была уничтожена только Карлом VIII. Локти защищены большими налокот­никами, а самая рука от локтя до кисти покрыта внизу продолжением латных рукавиц.

Круглый щиток копья защищает всю правую сторону воина, когда он нападает на неприятеля. Направляя удар, воин садится на высокую лопатку задней луки седла, вытягивает ноги вперед, упираясь в стремена, нагибается к шее лошади, выставляя вперед правое плечо, почему лошадь и должна идти галопом с правой ноги.

Шпоры имеют широкие колесца с отставленными лучами; длинные стержни, поднятые к колесцу, дают возможность шпорить лошадь под боковыми прикрытиями. Когда жандарм хочет сойти с лошади, то ору­женосец освобождает его от острий башмака, прикрепленных на враща­ющейся пуговице, и отстегивает штрипки шпор.

Лошадь (рис. 177) покрыта немецкой броней той же эпохи, т.е. второй половины XV века. Броня украшена бороздками. Латы крестца образу­ют большую попону, покрывающую весь задлошади до почек, защищен­ных большими пластинками боевого седла, откуда идут крепкие железные прутья, держащие лопатку луки. Боковые прикрытия покры­вают с обеих сторон бока лошади и соединяются с латами груди, распо­ложенными скошенным полукругом, чтобы не стеснять коня. Шея покрыта сверху латами, состоящими из дугообразных накладок, при­крепленных на кольчугу, покрывающую всю шею. Наглавник с непол­ными наушниками образует защиту для глаз; ноздри покрыты поднятыми в виде раковины пластинками. Граненые шишечки мундш­тука сделаны из стали; поводья, находясь в зависимости от длинных ремней мундштука а соппе1аЬ1е, покрыты полосками; поводья состоят из ремней. Спереди шеи кольчуга неплотно прилегает к телу и спускается на латы груди; вероятно, в военное время эти части соединялись более прочно. Очень прочная кольчуга состоит из звеньев и колец, нарезанных резцом, что образует ткань чрезвычайной прочности.

Доспех этот, хорошо облегающий стан, довольно легок и весит не более 50 фунтов, что, распределяясь на всю поверхность тела, не пред­ставляет особенной тяжести. Поэтому конные латники часто спешива­лись, как это было, например, в знаменитом сражении при Сен-Жан-де-ла Бирз (1444 г.), когда несколько спешившихся рыцарей ворвались на кладбище, в котором скрылись швейцарцы, успевшие ус­кользнуть от атаки конных латников. В этот день швейцарское войско случайно уступало численностью неприятелю, с которым оно привыкло сражаться десять против одного.

Но впоследствии швейцарцы жестоко отплатили за это поражение победой над бургундцами герцога Карла, которую они одержали благо­даря тому, что их войско превосходило по крайней мере в три раза неприятельское.

Конные стрелки из лука были вооружены несколько легче. Их шлем не имел предличного закрытия, латы представляют собою бригантину, руки и ноги совершенно покрыты железом; кроме того, стан защищен кольчугой, виднеющейся на латном нашейнике (gorgrein), наверху рукавов и на животе.

Бригантина представляет собою корсаж, образующийся из желез­ных или стальных блях, наложенных друг на друга, подобно черепице, и закрепленных на одежде из материи или кожи. Этот корсаж покрывался бархатом и шелком, на котором выступают позолоченные и часто вычеканенные головки заклепок. Внутри корсаж делался из материи или кожи и иногда также имел металлические пластинки, скрепленные заклепками; эта внутренняя оправа покрывалась тканью или мягкой кожей.

Итальянские бригантины отличаются роскошной отделкой (рис. 178). Они часто покрыты с внешней стороны красным бархатом, на котором выступают позолоченные головки заклепок, расположенных правильными рядами.

Иногда внутренние бляхи расположены продольными рядами и как черепица находят друг на друга (рис. 179). Бригантины, изображенные на рис. 178-179, зашнуровывались спереди; другие застегивались на бо­ках; на талии они стягиваются поясом; вообще же, этот доспех всегда имеет форму корсета. Самый древний доспех этого рода принадлежит второй половине XIV века и делается длинным, спускаясь до колен, не обрисовывая талии.

Рис. 178-179. Итальянские бригантины (Парижский артиллерийский музей).

В начале XV века бригантины становятся короче и принимают более изящную форму; иногда к ним добавляют еще рукава. Первоначально эти куртки употреблялись только пехотинцами, и те, которые впервые стали их носить, назывались brigands или brigants, но так как воины, составлявшие отряды, беспрестанно делали грабежи, то слово brigand стало синонимом самого злейшего разбойника - живодера.

Так как в бригантине металлические бляхи скрывались совершенно в нескольких покровах материи, то очень легко было обмануть в добро­качественности металла; ввиду этого члены корпораций, занимавшихся изготовлением таких доспехов, давали клятву, что поставят хорошую, вылуженную от ржавчины, сталь с надежными заклепками.

Когда бригантины достигли известной степени совершенства, то их стали носить и известные лица. Причина такого распространения заклю­чается в том, что они могут служить вместе латами и военным платьем, заменяя, в то же время, верхнее платье, украшенное гербом, по которо­му можно было узнать в бою каждого. Кроме того, бригантина имела еще то преимущество, что обходилась дешевле белого доспеха, т.е. доспеха, делавшегося целиком из железа; поэтому рыцари часто довольствуются ею, тем более, что к концу XV века простой доспех для человека и лошади стоил конному латнику до двух с половиной тысяч наших руб­лей. Но так как мода всегда влияет на наряд, хотя бы даже пришлось подражать предмету меньшей стоимости, то из подражания бриганти­нам вошло в обычай покрывать латы бархатом, на котором часто клались украшения из позолоченной меди, прикреплявшиеся винтами или за­клепками к стали, скрытой под тканью.

Было бы ошибочно думать, что сплошной доспех достигает с начала XV века совершенства готического вооружения конных латников.

На надгробном памятнике сеньора Мере (Ма1гет), умершего в 1419 году, мы видим полный боевой костюм конца XIV века. Сомкнутый бацинет с подвижным забралом входит в двойной нашейник, который в свою очередь покрыт сетью кольчуги, виднеющейся на подмышках и сочленениях. Большие, массивные наплечники несимметричны: левый толще и усилен, кроме того, щитком плеча. На правой стороне нагруд­ника приделан суставчатый крючок (?аиеге), который поддерживает копье во время удара, когда оно находится в горизонтальном положении; в правом наплечнике делается выемка, чтобы легче было управлять копьем. Латы, очень тонкие на талии и выпуклые на груди, переходят в длинный набрюшник, образующийся из семи блях, находящих одна на другую и прикрепленных заклепками; они защищают низ туловища наподобие короткой юбки. Руки и ноги совершенно покрыты железом. Меч и кинжал (дага) привешиваются на коротких перевязях, которые, по-видимому, прикрепляются наверху налядвенников.

Но около 1430 г. вооружение приближается уже к своему совершен­ству; сначала является шлем - салад с его предличным прикрытием (baviere); затем латы с панцирным утолщением (pansiere): набрюшники заменяются юбкой бригантины, под которой находится для защиты живота и сиденья кольчужная куртка; кольчуга виднеется также на всех соединениях членов. Налядвенники имеют бляхи в своей нижней части.

Когда сражались пешком, то вооружались не так сильно, во время же приступов особенно защищали голову и плечи.

К середине XIV столетия наголовья становятся чрезвычайно разнооб­разными. Хотя и продолжается еще носиться невысокий шлем кониче­ской формы - сервильэр (cerveleere) (рис. 166), но большее распространение получает железный шапель (chapel de fer или chapeau de Montauban) с круглым верхом и плоскими и длинными боками, при­дающими ему вид колокола; затем является шлем (heaume) - в тесном смысле этого слова, который хотя и делается не таким широким, но получает громадные размеры из-за помещаемого на его вершине на­шлемника из картона, резного дерева, раскрашенного и золоченого, изображающего какую-нибудь грозную фигуру, или рога, и от которого ниспадает длинное покрывало - шлемовой намет, также часто разрисованный геральдическими фигурами. Из других форм наголовья упомя­нем: 1- барбют (barbute) - по виду похожий на виотийский шлем, но без нащечников, с наносником или без него; 2- бикок (bicoqque) - продол­говатый или конусообразный железный ящик, сплошь покрывавший голову и имевший несколько отверстий для дыхания и зрения; иногда бикок делался не­ большого размера, и в этом случае получил название бикокета (bikoket). Но главней­ шим головным доспехом XIV столетия явля­ ется бацинет (bacinet) - уже в высшей степени совершенное наголовье (рис. 180). Остроконечная форма его тульи и забрала прекрасно предохраняет от ударов палицы или меча, а толстая и прекрасной работы сталь защищает даже от копья. Забрало (лич- ник) подвижный на двух шарнирах, имеет коническую форму и составляло как бы про­ должение тульи. В верхней части сделаны два продольных отверстия для зрения; ряд круг­ лых отверстий нижней части служит для ды хания. Горло защищалось горловым прикрытием, состоявшим из кольчатой сети (бармицы). Иногда при этом шлеме имелся стальной нашейник. Форма бацинета несколько напоминает собачью голову, из-за которой и самые такие шлемы часто назывались у немцев - bundgugel - собачий шлем.

Рис. 180. Бацинет итальян­ской работы (Париж­ский артиллерийский музей).

Лучшие шлемы (heaumes) изготовлялись в Павии, а бацинеты - в Милане, и с этого времени ломбардские оружейники начинают дости­гать того совершенства в своей работе, которое доставит им громкую славу в XV и XVI столетии и будет оплачиваться на вес золота, вместе с работой оружейников досчатых доспехов (plattnes) Нюрнберга и Аугс-бурга.

Рис. 181-182. Французский салад около 1450 г. Немецкий салад XV века.

Рис. 183-184. Барбют. Сервильер (Парижский артиллерийский музей).

Шапель был заменен (особенно во Франции) шлемом, называвшимся саладом (ха1аае), который со­ставляет характерный голо­вной доспех XV века и появляется в начале этого столетия. Его закругленная тулья (рис. 181) образует на­затыльник, окаймленный вы­пуклым бортиком, идущим вокруг всей каски. На верху тульи проходит невысокий гребень; гвозди оправы вид­неются на попорченной ржав­чиной стали.

У немецкого салада (рис. 182) назатыльник стремится уже к образованию длинного харак­терного хвоста; спереди в тулье проходит поперечное отверстие для глаз; нос защищается выгнутым выступом, который образуется тульей, рас­ширяющейся в виде колокола. Если шлем надеть не глубоко, то воин может видеть из-под неподвижного личника; если же во время битвы он захочет закрыть свое лицо, то для зрения ему останется поперечное отверстие. Гвозди, шляпки которых видны снаружи, укрепляли внут­реннюю оправу. Подобный же салад употреблялся французскими кон­ными стрелками из лука.

Впоследствии стали делать салады с подвижным забралом, которое опускалось и поднималось по желанию. Конные воины защищали лицо бавиером (baviere) или предличным закрытием.

Рис. 185-186. Немецкий салад XIV века. Салад пехотинца конца XV века.

Головной доспех пехотинцев состоял из легких саладов и барбютов (рис. 183). Головной доспех, соответствовавший бригантине, был сервияьэр; он также делается из железных блях, скрепленных заклепками и находящих друг на друга (рис. 184); нижний ряд прямоугольных пла­стинок составляет первый круг, за которым следует круг из закругленных чешуйчатых пластинок; третий круг состоит из про­дольных пластинок; верхний кружок не пристает плотно к выпуклости тульи, посереди­не которой он прикрепляется. Эти железные основы подобно бригантине покрывались ма­терией.

Рис. 187. Армэ.

Немцы еще в XIV веке но­сили салад, особенно при бое на копьях. Салады эти имели форму колокола с поднятыми краями и надевались очень глубоко на голову; для зрения имелось отверстие (рис. 185). Пехотинцы в конце XV века носили уже не такие глубокие салады (рис. 186).

В конце XV века появляется новый головной доспех - армэ (armet) (рис. 187).

Рис. 188. Армэ a gogre.

Он состоит из тульи (навершья) А с концом В, к которому прикреп­ляется трубка для перьев О и щиток для намета Е, маленький щиток на стержне, который отражает поперечные удары и к которому прикрепля­ются большие, спускающиеся на спину страусовые перья, носившиеся во време­на Максимилиана. Тулья выпукла и име­ет форму черепа. Подбородник Р закрывает горло, подбородок и щеки; он соединяется передней частью с нашеини-ком N (горловое прикрытие), задняя часть которого составляет конец тульи. Забрало или личник имеет дыхало С, с отверстиями для дыхания, зрения или козырек Н, с отверстиями для глаз, на-носника, в котором делается отверстие I, припаянного часто к зрению. Кроме этих частей забрало имеет иногда утолщение К, называемое налобным; оно усиливает сопротивление наносника. Гребень тульи С часто очень высок. На нем делаются дыры К для прикрепления перьев. Армэ а gogre (рис. 188) не имеет нашейника, но в желобок, находя­щийся в выпуклом бортике, окаймляющем весь доспех, входит нашей-ник доспеха, защищающий шею и надевающийся под латы. Нашейник состоит, обыкновенно, из находящих одна на другую блях. В начале первой половины XVI века нашейник очень большой и высоко поднима­ется около шеи; с течением времени он делается уже, удлиняясь книзу, защищая верхнюю часть груди.

Когда воину нужно было надеть свои доспехи "restraindre ses plates", как говорили в XVI столетии, то делалось это в следующем порядке: прежде всего ему одевали ноги, затем прикрепляли налядвенники, снаб­женные в своей верхней оправе петлями, через которые пропускались крепкие ремни, соединяющиеся с поясом, затем надевались набедренни­ки, поножи, затем нашейник; после всего надевались латы и, наконец, щитки плеч; последние прикреплялись кожаными ремнями, входивши­ми в состав нижнего платья и проходившими через отверстие в нагруд­нике или через ремень.

Железные доспехи XV века хорошо выполняли свое назначение. В это время огнестрельное оружие было еще в самом младенческом состоянии; железные доспехи, ковавшиеся холодным путем и отличавшиеся нео­быкновенной твердостью, благодаря совершенству кузнечього мастер­ства, могли защитить против метательного и белого оружия; что же касается до стрелков из лука и самострела, то они были крайне опасны, потому что, благодаря своей ловкости, убивали человека на расстоянии 200 шагов, если он не был вполне хорошо вооружен, и тяжелые стрелы самострелов портили доспехи, ломали члены, несмотря на их железный панцирь.

Рис.189-190. Стрелы самострела (Лув­рский музей).

Стрельба из лука достигла тогда полного блеска; не меньшим уваже­нием пользовались и самострелы: ручные и колесчатые самострелы до­стигли своего совершенства и могли поспорить с грубыми огнестрельными снарядами из ручных кулеврин, стрельба из которых не отличалась вер­ностью.

Самострел состоит из деревянного ложа, кото­рое, обыкновенно, оканчивается прикладом, по­зволяющим вскидывать оружие на плечо; на ложе находится продольный желобок, куда кладется снаряд самострела - короткая стрела. На противо­положной прикладу оконечности ложа прикреп­ляется лук; короткий и тугой, он натягивается только при помощи рычага или небольшого ворота и делается из стали, крепких деревянных пласти­нок, стянутых жилами, или из рога. Крепкая и толстая тетива делается и з жил или хорошей пеньки. Когда лук натянут, он удерживается по­средством костяного колесца с двумя зарубками, из которых одна удерживает тетиву, а другая предотвращает опускание; но как скоро колесцо отнято, тетива опускается, далеко выбрасывая стрелу, находящуюся в желобке. Впереди есть пружина, которая давит на оконечность стрелы в желобке, вследствие чего можно опустить оружие без опасения выронить стрелу.

Дата добавления: 2014-11-29