Р.А. Арсланов, В.В. Керов, М.Н. Мосейкина, Т.М. Смирнова 13 страница

Как видим, содержание понятия дворянин было не совсем ясно даже для законодателей. В идеальном случае дворянин - это помещик, т.е. владелец земель и крепостных. В имении он выступал как агент правительства, ответственный за поступление налогов с крестьян, исполнение рекрутской повинности, сохранение общественного спокойствия. Реально же дворянин лишь обладал правом на владение населенными землями, но не обязательно имел их в действительности. С того времени, как Табель о рангах открыла возможность получать дворянское звание за службу, местное дворянство стало распространенным явлением (8-й ранг давал право на потомственное дворянство, а 12-й - на личное), беспоместное дворянство стало распространенным явлением.

Потомственные дворяне обладали рядом важных прав: они освобождались от подушной подати, рекрутской повинности, телесных наказаний, могли принимать участие в сословных органах. Личные дворяне не имели права владеть крепостными, а их дети пользовались статусом обер-офицерских детей а с 1832 г. - потомственных почетных граждан. Проблема взаимоотношений старого, родовитого и нового, выслужившегося дворянства на много десятилетий вперед станет одной из острейших проблем российской жизни.

Пока же, в первой четверти XVIII в., выгод от новой системы, с точки зрения «верхов», было гораздо больше, чем минусов. Во-первых, дворянство, продолжавшее считаться правящим сословием, попало в жесткую зависимость от государства, требовавшего от него обязательной службы и предоставлявшего за это привилегии и жалование. Во-вторых, правительство получило возможность укреплять первое сословие наиболее талантливыми и активными выходцами из недворянских сословий. В годы петровских преобразований введение указанной системы не встретило организованного сопротивления, но сразу же после смерти великого реформатора положение изменилось.

Отметим, что на протяжении почти всего XVIII в. существовавшие в России сословия не были оформлены юридически, т.е., с точки зрения закона, они отсутствовали. Поэтому в послепетровские десятилетия идет развитие двух социальных процессов: возрастание значения дворянства как правящего класса и окончательное становление новых и старых сословий. Дворянство активно проявило себя уже в царствование Екатерины I, а к 1740-м гг. заставило самодержцев внимательно прислушиваться к мнению первого сословия и привлекать его на свою сторону.

Петр II и Анна Иоанновна раздали ближайшему окружению 19995 крестьянских дворов, всего же в первой половине XVIII в. власти подарили» дворянам 170986 крестьянских душ. Не уменьшились эти пожалования и во второй половине столетия. Екатерина I за 34 года царствования передала своему окружению 800 тыс., крестьян, а Павел I за 4 года - 600 тыс., душ. Расширение дворянского душе- и землевладения сопровождалось усилением власти помещика над личностью крестьянина. В проекте Уложения 1761 г. говорилось: «дворянство имеет власть над людьми и крестьяны; своими мужского и женского полу и над имением их I полную власть без изъятия, кроме отнятия живота и пыток... И для того волен всякий дворянин, всех своих людей и крестьян продавать и закладывать, в приданые и рекруты отдавать и во всякие крепости укреплять…»

Облегчение служебных обязанностей дворянства, по зоркому наблюдению В.О. Ключевского, сопровождалось расширением его рабовладельческих прав, что послужило причиной окончательного оформления дворянского корпоративного сознания, этики, идеологии. У большинства членов первого сословия они выражались в провозглашении преимущества дворянства перед другими группами населения и в требовании ограничить доступ в свои ряды выходцев из остальных слоев населения. Кроме того, дворянство требовало создания собственных корпораций, выведенных из-под власти чиновничества, т.е. избавления от правительственной опеки. С другой стороны, началось зарождение просвещенного оппозиционного дворянского авангарда, который остро чувствовал свою ответственность за судьбу России, ее будущее, ощущал себя представителем прогресса.

Подобное расслоение дворянства явилось следствием политики Петра I и последующих монархов. С одной стороны, они требовали от дворянства инициативы, профессионализма, смелости, а с другой - пытались оставить первое сословие безмолвными рабами трона. Попытка воспитания «инициативных рабов» приводила к тому, что сначала трещина появилась в душе дворянина, чувствовавшего себя призванным на службу государственным деятелем и одновременно слепым исполнителем чужой воли. Позже начало раскалываться первое сословие в целом, в его рядах появляются люди, для которых понятия «государь» и «отечество» начинают отдаляться одно от другого. Масса же дворян принимает правила игры, удовлетворяясь ролью безгласных слуг трона.

Юридически дворянство могло стать сословием 18 февраля 1762 г. в соответствии с Манифестом Петра I о вольности дворянской. Основная мысль этого документа заключалась в том, что исполнение повинностей налагавшихся ранее на дворян законом, должно превратиться в требование их гражданской совести. Иными словами, они должны были служить не из страха перед наказанием, а по велению нравственного долга. Этой утопии не суждено было осуществиться, поскольку сами помещики понимали Манифест, как освобождение от каких бы то ни было обязательств по отношению к государству. Вопрос об официальном признании прав первого сословия был отложен на 20 лет.

Его обсуждения, продолжились в 1763 г. после воцарения Екатерины I. Императрица считала, что дворянство должно служить монарху, и расценивала указ своего мужа как ошибочный. Прямо она своего мнения не высказывала, понимая, какая буря может подняться в среде дворянства. Не удалось ей отделаться и туманными обещаниями: российское первое сословие ожидало не просто подтверждения императрицей указа о вольности дворянской, но и расширения своих привилегий.

Члены собравшейся Уложенной комиссии высказали следующие пожелания: оградить дворянство от притока разночинцев (запретить пожалования в дворянство за государственную службу); оградить дворян от произвола чиновников; усилить власть помещика над крестьянами, запретив последним жаловаться на хозяев; дать дворянам свободу выбора служить или нет; ввести на местах ландраты, ведающие делами в уездах. В марте 1763 г. эти пожелания были объединены в документ под названием «Права дворянства российского» и поданы императрице.

Екатерина не согласилась с мнением комиссии, и распустился ее, отвергнув пересмотр Табели о рангах и полную свободу дворян в выборе занятий. Вместе с тем, императрица получила первый урок, свидетельствующий о том, что широкие слои дворянства не заинтересованы в изменении политического строя и организации управления. Они требовали лишь расширения сословных экономических и служебных прав, укрепления монополий дворянства на земле- и душевладение, возможно, в соответствии с многовековой традицией, а быть может, и в качестве защиты от наступающего капитализма. Как бы то ни было, союза власти и свободных сословий для решения сложнейших социальных проблем не получилось.

После этого столкновения с дворянством Екатерина I поспешила принять указы, отвечающие некоторым надеждам дворянства. Еще в 1762 г. недворянам было запрещено покупать крепостных к заводам, что ставило в неравные условия купцов, крестьян я дворян. Через три года помещики получили право ссылать своих крепостных без суда в Сибирь, причем за сосланных хозяева получали денежную компенсацию, а годные к воинской службе каторжники засчитывались как сданные в рекруты. В 1767 г. крепостным запретили подавать жалобы на хозяев непосредственно императрице. Это было равносильно абсолютному запрету на жалобы, так как Местное начальство, к которому попадали крестьянские прошения, не желали тревожить Петербург «мелочами».

Милости в отношении дворянства были продолжены после восстания Пугачева, когда в 1785 г. появилась Жалованная грамота дворянству. Она вобрала в себя все то, чего в течение XVIII в. добилось для себя первое сословие: монопольное право на владение крепостными, разрешение на корпоративное устройство, освобождение от личных податей, рекрутской повинности, телесных наказаний, свободу выбора служить или нет, право обращаться с жалобами непосредственно к правительству.

При создании корпоративных организаций дворяне губернии образовывал дворянское общество, члены которого имели право участвовать в собраниях (раз в три года) для обсуждения Нужд общества и выборов Предводителя губернского дворянства. Между собраниями власть сосредотачивалась в руках более узкого органа - депутатского собрания. Создавая дворянские корпорация, самодержавие преследовало несколько целей. Оно усиливало дворянское влияние на местах, создавало условия для привлечения широких слоев помещиков к участию в местном самоуправлении и ставило дворян под контроль выбранных ими же органов, т. е. организовало слежку помещиков друг за другом.

Счастливый роман между Зимним дворцом и большинством дворянства был омрачен в годы правления Павла I (1797-1801). Уже в 1797 г. последовало распоряжение явиться в полки всем дворянам, зачисленными в них. Помещики, записывавшие в армию своих детей младенцами, с тем чтобы они начинали службу в офицерском чине, остались недовольны распоряжением императора. В 1798 г. дворянские общества оказались под жестким контролем губернаторов, а самим дворянам было запрещено подавать коллективные жалобы, были восстановлены телесные наказания дворян. В 1799 г. им запретили самовольно менять военную службу на гражданскую, а в следующем году была восстановлена и обязательная служба дворян.

Здесь следует вспомнить, что серия дворцовых переворотов 1740-1760-х гг. не поколебала, а, наоборот, усилила власть абсолютного монарха. К концу Х в. дворянство, достаточно сплотившись, стало избегать переворотов, боясь ослабить трон и государство перед угрозой возможных потрясений. Кроме того, серией гвардейских выступлений дворянство к последней трети века уже приспособило обновленное Петром I государство к своим нуждам, устранив разрыв между государством и первым сословием. Однако явно унижавшая дворянство политика Павла I требовала решительных мер. Убийство заговорщиками императора в марте 1801 г. стало последним дворцовым переворотом в России.

Наиболее опасной чертой российского крепостничества было даже не злоупотребление помещиков своей властью, а юридическая неоформленность этого права, т.е. подчинение крестьян ничем не стесненной воле дворян. В этих условиях могли, естественно, возникнуть не только салтычихи, что было достаточно редким явлением, но и более прозаические, но неприятные коллизии. Так, в 1850-х гг., ожидая отмены крепостного права и желая сократить число крестьян, которым будет выделен земельный надел, помещики перевели в разряд дворовых более 500 тыс. крепостных и сделали это «По закону», вернее, воспользовавшись ею отсутствием.

Эта же неопределенность положения являлась причиной того, что крестьянство считало любую власть чуждой и враждебной. Оно ей повиновалось, частью из страха, частью в силу привычки, но признавало главенство над собой только общины. В качестве защитной реакции крестьянство разработало целую программу поведения с господами. По словам Ю.Ф. Самарина, известного славянофила и общественного деятеля: «Умный крестьянин, в присутствии господ, притворяется дураком, правдивый бессовестно лжет ему прямо в глаза, честный обманывает его и все трое называют ею своим отцом».

Российский крестьянин всегда мыслил конкретно и по возможности личностно. Он подходил к людям без национальных, религиозных и иных предрассудков, бывал добр и удивительно жалостлив. Однако, неумение мыслить абстрактно вело к непониманию им правовых норм и гражданских свобод. Вообще, оторванность от общества (в силу прикрепления к земле) влекла за собой деление мужиком всех людей на «своих» и «чужих». Перемены, происшедшие в 1860-х гг., внесли принципиальный раскол в души крестьянства, оно не было готово к этому времени влиться в общество как его составная часть.

Наконец, вряд ли верно оценивается наивный монархизм, царистские иллюзии крестьянина. По сути, он поддерживал не институт монархии, т.е. не был консерватором, а искал у царя защиту от его же агентов. К императору сельчанин относился примерно так же, как к старосте всей земли Русской, абсолютно не понимая, зачем ему такое количество чиновников, помещиков и т.п. Иными словами, по духу крестьянин был и оставался патриархальным анархистом, признававшим только те властные структуры, которые могли принести ему зримую пользу. Эти особенности крестьянства России успели проявиться уже в XVIII столетии.

К концу века крепостничество, практически исчерпавшее свою полезность, начало вырождаться в варварскую торговлю людьми и издевательство помещиков над крестьянами, что не могло оставить последних безучастными. Российское крестьянство никогда не молчало, безропотно подчиняясь своей доле. XVIII век начинался восстанием на Дону под руководством К. Булавина, а заканчивался он восстанием на Яике, получившим название пугачевщины (1773-1775).

Крестьянская война под руководством Е.И.Пугачева была неразрывно связана с усилением крепостнического гнета и в то же время явилась последней из подобных войн. Пугачевщина - самое массовое выступление казаков, крестьян и уральских работных людей, однако она совершенно не захватила центр страны. Окрепшее в течение XVIII в. дворянское государство оказалось достаточно мощным, чтобы задушить пугачевщину, не допуская ее в районы «старого» крепостничества. Восстание, начавшееся на р. Яик (Урал), закончилось разгромом казаков под Казанью и в башкирских степях. Оно носило антикрепостнический, но не антифеодальный характер.

Между понятиями «свобода», подразумевавшим определенные права и обязанности граждан по отношению друг к другу и к государству, и «воля», знаменующим полную свободу всех ото всех, анархию, существует огромная разница. Пугачев мечтал именно о воле, надеясь при этом облагодетельствовать народ «землями и водами». Однако вряд ли он мог предложить людям что-нибудь иное, чем смягченный феодальный порядок, порядок допетровских времен. Судя по манифестам восставших, Россию ожидало уничтожение заводов, запрет на иностранное платье и обычаи, обращение всех в старую веру и торжество казачьей «демократии», которая сама являлась феодальным установлением.

Подчеркивая, что российское крестьянство, не имело «ведущего» из числа городских слоев, не видело перед собой реальных политических целей, не представляло себе возможного устройства России, не будем забывать и о другом. Самовластие монарха и самодурство крепостников могли быть гораздо более полными. Еще более жесткими могли бы быть и перемены, проходившие в XVIII в. Однако все они оказались Введены в более или менее разумные рамки, скорректированы именно сопротивлением снизу, борьбой народных масс. Как любили выражаться в не столь далекие времена, эта борьба расшатывала трон, подтачивала его основание. В этих словах есть своя доля правды, если иметь в виду наиболее варварскую часть данного основания или считать, что трон существовал только ради защиты сиюминутных интересов дворянства.

В последней четверти века положение крестьянства изменилось незначительно, хотя готовились проекты, которые могли изменить его кардинальным образом. Лишь в 1870-х гг. российское общество узнало о том, что правительство Екатерины II готовило жалованную грамоту не только дворянству и городам, но и государственным крестьянам. Свободное сельское население собирались наделить правами, сходными с правами горожан. Более того, граф Блудов заявлял, что видел документ, по которому дети крепостных крестьян, родившиеся после 1785 г., объявлялись свободными, т.е. крепостничество обрекалось на естественное умирание. Однако ни один, ни другой проект не был проведен в жизнь. Екатерина не решилась этого сделать, боясь протестов со стороны дворянства. К тому же, в отличие от грамот дворянству и городам проекты освобождения крестьян были надуманными, в том смысле, что они не вытекали из естественного развития событий в XVIII в. Именно поэтому их осуществление могло стать причиной возмущения дворян, вплоть до нового дворцового переворота, или бунта крестьян, вплоть до торжества социально-политической анархии в государстве.

Определенные изменения произошли и в жизни российских горожан. Согласно жалованной грамоте городам, они делились на шесть разрядов. В число горожан теперь входили не только купцы, ремесленники и интеллигенция, но и дворяне, чиновники, представители духовенства, являвшиеся домовладельцами. Появился новый слой населения - мещанство, состоявший из мелких торговцев и ремесленников. По своему правовому положению мещане напоминали государственных крестьян, поскольку платили подушную подать, обеспечивали постой войск, ремонт дорог и поставляли рекрутов. Согласно жалованной грамоте, делами города ведала шестигласная (по количеству разрядов горожан) дума, которая находилась под пристальным контролем администрации. Как и петровские законы, Грамота во многом закрепила средневековое деление городского населения, но упрекать за это монархов не стоит. При всем желании они не могли перескочить через ступени, которые, в силу своего специфического развития, русский город не сумел пройти. На фоне привилегий, полученных дворянством, «освобождение» городских слоев выглядит достаточно скромно, но все же и они отныне юридически признавались сословиями.

Вторую половину XVIII в. отличает резкое повышение социально-политической активности населения: владельческих, монастырских и приписных крестьян, работных людей мануфактур, народов Поволжья, яицких казаков. Своего апогея эта активность достигла в крестьянской воине под предводительством Е.И. Пугачева в 1773-1775 гг. Он был выходцем из донских казаков, участвовал в Семилетней войне сражался с турками. За храбрость был произведен в офицеры. Первая попытка объявить себя Петром III закончилась для Пугачева неудачей. Он был схвачен и заключен в тюрьму в Казани. Лишь после побега из тюрьмы и повторного воз вращения на Яик ему удалось возглавить мощное движение народных масс - последнюю в истории России крестьянскую войну. Восстание, переросшее в войну, началось в сентябре 1773 г., а уже 5 октября 1773 г. Пугачев подошел к губернскому городу Оренбургу. Началась его шестимесячная осада.

К восставшим присоединились башкиры во главе с Салаватом Юлаевым, горнозаводские рабочие, приписные к заводам крестьяне. К району боевых действий спешно стягивались правительственные войска. Сражение под Татищевой крепостью 22 марта 1774 г. закончилось победой правительственных войск. После поражения начался новый, второй этап крестьянской войны: Пугачев вынужден был снять осаду Оренбурга и преследуемый правительственными войсками двинуться на восток. Главные события крестьянской войны развернулись уже на территории горнозаводского Урала и Башкирии. К Пугачеву присоединились работные люди. Ряды восставших пополнили народы Поволжья: удмурты, марийцы, чуваши. 12 июля 1774 г. Пугачев подошел к Казани и осадил город. Однако на помощь осажденным подошел царский генерал Михельсон и повстанцы потерпели поражение. Пугачев вместе с остатками разбитой армии переправился на правый берег Волги - в районы, населенное крепостными и государственными крестьянами. Начался завершающий этап крестьянской войны.

Большое значение в численном росте войска восставших имели манифесты Пугачева. Наиболее полно крестьянские чаяния отразил Манифест 31 июля 1774 г., провозгласивший освобождение крестьян от крепостной неволи и от податей.

Крестьянская война разгорается с новой силой. Пугачев двинулся к Нижней Волге, где к нему присоединились бурлаки, донские, волжские и украинские казаки. В августе он подошел к Царицыну и переправился на левый берег Волги. Однако находившиеся при нем яицкие казаки схватили его и 12 сентября 1774 г. выдали правительственным войскам.

Крестьянская война закончилась поражением. Пугачевскому движению были присущи те же черты, что и другим Крестьянским войнам до и после него: стихийность, локальность, отсутствие четких представлений о будущем устройстве обществе. 10 января 1775 г. Пугачев и его соратники были казнены на Болотной площади в Москве.

Тезисы к лекции № 42 (2 часа)

Внешняя политика второй половины XVIII столетия. Отношения с революционной Францией и разделы Польши.

План:

1. XVIII век в Европе.

2. Век просвещения.

3. Просвещенный абсолютизм.

4. Война за независимость и образование США (значение).

5. Великая французская революция конца XVIII века (значение).

6. Россия и ее южные и восточные территориальные соседи.

7. Альтернативы выбора России и других стран на рубеже XVIII-XIX вв.

Своеобразие XVIII столетия, так же как и века предшествующего, определяется его переходным характером. Век просвещения, как чаще всего его именуют, был временем очень противоречивым, ибо он одновременно принадлежит и «старому» и «новому» миру. При внешней статичности он, тем не менее, явился периодом важных перемен, следствием которых стал «великий катаклизм» - Французская революция (1789-1794) и наполеоновские войны. XVIII век сдержан и элегантен, как аристократия, являвшаяся главным носителем его ценностей. Это век не резкой трансформации, а созревания предпосылок для нее, не универсальности, а лишь пути к ней. Кажущаяся незыблемость политических и общественных устоев и явилась Причиной шокового впечатления, которое произвела на современников Французская революция

К 1789 г. Европа была разделена на множество отдельных, часто изолированных регионов. Основная масса населения все еще была «привязана» к земле, но значительная часть земельных массивов оставалась необработанной - во Франции территория, почти равная по размеру Англии была «заповедной», огромные лесные Пространства в Германии поражали воображение путешественников. Общественно-политическая и торговая активность была сосредоточена в городах, среди которых приобрели большое значение столицы: Лондон (1 млн. человек), Париж (500 тыс.) Лиссабон, Мадрид, Вена, Варшава (100—200 тыс. человек), а также такие Центры, как Амстердам, Гамбург, Барселона. И все же общество XVIII в. нельзя назвать урбанистическим. Только в Голландии 50% населения жило в городах, в Англии - 30%, во Франции – 15-17%, а в России - 4%. Городское население росло медленно, провинциальные города мало чем отличались от деревень.

Средства общения были развиты плохо. Путешествие от Лондона до Глазго (300 км) занимало 10 дней, а трансатлантическое и вовсе являлось чем-то экстраординарным. Новости распространялись медленно, и общественное мнение часто формировалось слухами и домыслами. Газет было очень мало, да и доступны они были лишь в больших городах.

Только-только начали приобретать современные очертания европейские границы. Франция уже стабилизировала свою восточную границу от Дюнкерка до Рейна, но в Центральной Европе все по-прежнему было запутано. Многие народы, населявшие эту часть Европы, знали лишь, что они являются подданными Габсбургов.

Сельское хозяйство оставалось основой экономики. Новые методы проникали в него крайне медленно, и прогресс, наблюдаемый в Англии, Голландии, Фландрии, казался скорее исключением, чем правилом. Но даже в Англии за столетие (1650-1750) производительность в сельском хозяйстве возросла лишь на 13%. Только появлявшаяся в XVIII в. сельскохозяйственная машинная техника (сеялки, молотилки и т.п.) играла незначительную роль вплоть до середины следующего столетия.

В Англии в 1760-е гг. начался промышленный переворот переход от мануфактуры к фабрике, от ручного труда - к машинному. Первоначально фабричное производство стало развиваться в легкой, а точнее - в хлопчатобумажной промышленности. Его появлению на свет способствовали два технических открытия. В 1764 г. ткач Харгривс изобрел механическую прялку «Дженни», а конструктор Д. Уатт - паровой двигатель (1784), который удалось, затем приспособить к прядильной машине. Однако промышленный переворот, которому суждено, будет уже в следующем столетии изменить мир, на XVIII век большого влияния не оказал. Технический прогресс шел пока неспешно. Первая работающая на коксе домна, появившаяся в Англии в 1709 г., оставалась единственной на протяжении четырех десятков лет. Развитию промышленности мешали сохранение цехового строя и сильные позиции ремесленного производства, особенно в сельской местности.

Более успешно развивалась торговля: ее объем во второй половине XVIII в. увеличился более чем в 2 раза. Британская промышленность за столетие увеличила свое производство на экспорт в 5,5 раза, а на внутренний рынок - всего в 1,5 раза. Но и на пути торговли сохранялись такие препятствия, как протекционизм, внутренние таможенные барьеры и плохое состояние дорог. На протяжении всего столетия наблюдался устойчивый рост цен. Во Франции за период с 1780 по 1789 г. они выросли примерно на 65%. В подобных условиях любой неурожай грозил катастрофическими последствиями.

Европейское общество XVIII в. было иерархическим и жестко стратифицированным, и в каждой стране аристократы доминировали во всех сферах жизни. Главным источником могущества дворянства являлась земельная собственность. В Испании 1/3 обрабатываемых земель находилась в руках четырех наиболее знатных фамилий. Супермагнаты имелись в Венгрии - Эстергази и Пальфи - и в Польше - Радзивиллы и Потоцкие. Все дворяне были освобождены от уплаты налогов, имели феодальные права и власть.

Местные и провинциальные органы управления почти целиком состояли из дворян, им же принадлежали все сколь-нибудь значительные государственные и церковные должности. Во Франции накануне революции все епископы, за исключением одного, происходили из дворян. Генералитет европейских армий был исключительно дворянским. Тем не менее, дворянство XVIII в. нельзя считать монолитным кланом. Существовали различия между самыми благородными» и не очень родовитыми, между «старым» и «новым» дворянством.

«Старое» дворянство составляло оппозицию любым реформам, и было едино в своем неприятии нового». Однако помещать его появлению оно было не в силах. С давних времен короли создавали новую аристократию в противовес старой, усиливая тем самым раскол в среде дворянства и возвышая средний класс. В большинстве районов Европы аристократия пополнялась за счет буржуазии, в основном финансовой. Во Франции сборщик налогов мог быстро приобрести и титул, и землю, в Италии многие из банкиров становились патрициями. Однако чем дальше на Восток, тем больше был затруднен доступ в ряды благородных. В Венгрии никто, кроме дворян, не мог владеть землей, в Швеции конституция 1720 г. резко снизила возможность получения дворянского звания. В странах Центральной и Восточной Европы (включая Россию), аристократия оставалась единой, и в этом - одна из причин консервативности их социального строя.

Рост городов и торговли рано или поздно должен был разрушить аристократическое общество», однако крупная буржуазия явно не хотела бросать открытый вызов аристократии, предпочитая вливаться в ее ряды или, на худой конец, договариваться. Но, как и дворянство, буржуазия не была единой, и если верхушка ее порой смыкалась по своему положению с дворянством, то средняя и мелкая буржуазия имела собственные ценности и образ жизни. В целом роль буржуазии в XVIII в. была незначительной на Востоке, в то время как на Западе Европы средний класс уже добился немалого влияния.

Самый многочисленный общественный слой XVIII в. - крестьянство, составлявшее до 80% населения во Франции и в германских государствах и свыше 90% в Восточной Европе. Статус крестьян заметно варьировался. Свободными держателями земли они были лишь в Норвегии, Голландии и Гольштейне. В Англии в результате продолжавшегося обезземеливания крестьянство почти исчезло. Большинство же крестьян в Западной Европе получали землю на правах феодальной ренты, платили многочисленные подати (в том числе и церковные) и выполняли массу повинностей. К Востоку от Эльбы сохранялось крепостное право, и положение крестьян здесь было особенно тяжелым.

Накануне Французской революции абсолютизм господство на континенте. Исключение составляли Англия, Голландия и несколько малых государств.

Тревожным звонком абсолютизму прозвучало создание в результате войны за независимость (1775-1783) принципиально нового государства - Соединенных Штатов Америки - первой крупной республики с федеративным устройством, начертавшей на своих знаменах великие идеи просветителей о народном суверенитете, «неотчуждаемых правах» и разделении властей. Однако до 1789 г. европейским монархам все эти «новшества» казались слишком далекими.

Накопив богатый опыт в предшествующие столетия, государственная машина абсолютизма действовала, в основном, по-прежнему, лишь рационализируя старые методы. Король обладал всей полнотой власти, и сам назначал министров, проводивших его политику. Разделения властей не существовало, хотя наблюдалось явное разделение функций, и министры уже имели конкретную сферу деятельности - финансы, внешняя политика и т.д. Института первых министров практически не было, но, скажем, генеральный контролер финансов во Франции или канцлер в Австрии (формально - министр иностранных дел) занимали привилегированное положение.

Упрочение абсолютизма сопровождалось увеличением численности бюрократического аппарата, возрастала роль разного рода Советов, а также чиновников среднего и низшего звеньев, но в качестве исполнителей. Даже в тех случаях, когда суверены назначали на высшие посты представителей буржуазии, старая аристократия в большинстве случаев заставляла отстранить «выскочку» от должности.

В вопросах местного управления, где влияние монарха было уже не столь сильным, доминировали, как правило, сложившиеся традиции. В Пруссии выборные дворянские органы (ландраты) эффективно решали насущные проблемы. Во владениях Габсбургов корона контролировала существовавшие в каждой из провинций коллегии, что вызывало недовольство провинциального дворянства. Во Франции еще в XVII в. был создан институт интендантов, которые должны были управлять провинциями от имени короля и тем самым сдерживать претензии местной аристократии. Однако знать сохранила многие привилегии, а со смертью Людовика XIV началось своеобразное «аристократическое возрождение». Впрочем, при всех имевшихся различиях цель у королевской власти была одна - сохранить и упрочить ее престиж. Это, однако, непросто было осуществить.

Дата добавления: 2014-11-29