Природа когнитивистики

«Информациоядные»: субъекты когнитивистики. Область искусственного интеллекта и психология компьютерных имитаций в конце 1970-х гг. начали превращаться в новую область, отличную от психологии и получившую название когнитивистики. В 1977 г. ученые-когнитивисты создали собственный журнал Cognitive Science, а год спустя провели свою первую международную конференцию (Н. Simon, 1980). Когнитивистика определяла себя как науку о тех, кого Джордж Миллер называл «информациоядными» (Z. W. Pylyshyn, 1984). Идея заключалась в том, что все перерабатывающие информацию системы — состоящие ли из плоти и крови, как люди, или кремния и металла, как компьютеры, или из любых материалов, которые могут быть изобретены или открыты, — управляются одними и теми же принципами и, следовательно, составляют единое поле исследований, когнитивистику, в центре которой лежит парадигма переработки информации (Н. Simon, 1980).

По определению Г. Саймона (Н. Simon, 1980), «долгосрочная стратегия» когнитивистики человека ставит перед собой две задачи, каждая из которых по-своему редукционистская. Во-первых, «сложные человеческие действия» (то, что ранее называлось высшими психическими процессами) должны быть связаны с «элементарными информационными процессами и их организацией». Другими словами, когнитивистика, как и бихевиоризм, ставила перед собой задачу показать, что сложное поведение можно редуцировать до совокупности более простых форм поведения. Во-вторых, «наши объяснения человеческого мышления неудовлетворительны до тех пор, пока мы не сможем точно указать неврологический субстрат элементарных информационных процессов человеческой символьной системы». Другими словами, подобно физиологическому бихевиоризму Карла Лэшли, когнитивистика преследует цель продемонстрировать, что человеческое мышление можно свести к нейрофизиологии.

Идея о слиянии работ, связанных с искусственным интеллектом, и когнитивной психологии в единую область — когнитивистику, впервые была высказана Саймоном, одним из основоположников новой дисциплины. Эта идея получила развитие в целом ряде смелых заявлений, прозвучавших на первой конференции по когнитивистике и искусственному интеллекту (W. К. Estes and A. Newell, 1983).

Глава 10, Подъем когнитивной науки, 1960-2000 339

Согласно результатам этого совещания, когнитивистика ставит своей задачей «решение великой научной загадки, равной пониманию эволюции Вселенной, происхождения жизни или природы элементарных частиц» и «способствует прогрессу нашего понимания природы разума и природы интеллекта в подлинно революционном масштабе».

Основным источником оптимизма ученых-когнитивистов и концептуальным базисом появления когнитивной психологии и искусственного интеллекта стала компьютерная метафора «разум: тело: программа: компьютер», известная как функционализм. Именно функционализм позволяет когнитивистам считать людей и компьютеры принципиально похожими, несмотря на материальные различия.

Разум «информациоядных»: новый функционализм. Основной тезис функционализма связан со сферой компьютерного программирования. Предположим, я пишу простую программу для подведения баланса моей чековой книжки на языке программирования BASIC. Программа будет уточнять набор вычислительных функций: вызов из памяти моего старого сальдо, вычитание выписанных чеков, прибавление сделанных вкладов и сравнение моих результатов с банковскими. Игнорируя второстепенные различия в форматировании, я могу запустить эту программу на множестве самых разнообразных машин — фирмы Apple, IBM PC, семействе PC, рабочей станции SUN или большой универсальной ЭВМ. В каждом случае будут осуществляться одни и те же вычислительные функции, хотя физические процессы, ответственные за них, будут различаться, поскольку внутренняя структура каждой из этих машин различна.

Чтобы предсказывать, контролировать и объяснять поведение компьютера, отнюдь не обязательно знать что-либо обо всех вовлеченных электронных процессах; единственное, что необходимо, — это понимание вычислительных функций высшего уровня в системе. Я составляю эти слова в программе, носящей название MS Word (хотя сперва я написал их с помощью старого редактора AmiPro), и, поскольку я понимаю программные функции Word, я могу успешно его использовать, т. е. предсказывать, контролировать и объяснять поведение своего компьютера. Я абсолютно ничего не знаю о вычислительных функциях низшего уровня, составляющих функции высшего уровня, таких как перенос с одного абзаца на другой, и я ничего не знаю о том, как работают комплектующие моего компьютера, но подобные сведения вовсе не нужны для использования любого надлежащим образом запрограммированного компьютера.

Функционализм просто-напросто распространил разделение программы и компьютера на людей. Компьютеры используют комплектующие, чтобы выполнять вычислительные функции, поэтому функционализм делает вывод о том, что люди используют свои органы, чтобы делать то же самое. Когда я вручную оцениваю сальдо своей чековой книжки, я выполняю точно такие же функции, что и программа BASIC. Моя нервная система и микрочип моего компьютера Pentium II различаются с материальной точки зрения, но мы используем одну и ту же программу, когда делаем подсчеты. Поэтому функционализм делает заключение о том, что мой разум представляет собой набор вычислительных функций, управляющих моим телом, точно так же как компьютерная программа является набором вычислительных функций, контролирующих компьютер: мой разум — это запущенная программа. Поэтому пси-

340 Часть IV. Научная психология в XX веке

хологи-когнитивисты считают, что, поняв человеческую «программу», можно будет предсказывать, контролировать и объяснять поведение людей, обходясь без понимания нервной системы и головного мозга. Когнитивные психологи, таким образом, напоминают компьютерных программистов, которых попросили изучить незнакомый компьютер. Они не осмелятся натворить глупостей с проводами машины, поэтому попытаются понять ее программу, экспериментируя с функциями ввода-вывода.

Привлекательность функционализма и переработки информации заключается в том, что они предлагают решение проблемы бихевиоризма: каким образом объяснить преднамеренность поведения, не привлекая для этого телеологию. В пределах бихевиорализма существует два основных подхода. Строгие сторонники механистического подхода, например К. Л. Халл, пытались описывать людей и животных в виде машин, слепо реагирующих на любые стимулы, с которыми им приходится сталкиваться. Э. Ч. Толмен, отказавшись от своего былого реализма, выбрал стратегию репрезентаций: организм создает репрезентации мира, которыми и руководствуется во внешнем поведении. Каждый из этих подходов имел свои недостатки и в конце концов потерпел неудачу. В отличие от Халла, Толмен смог показать, что животные не просто реагируют на окружающую их среду; скорее, они узнают о ней и основывают свое поведение на чем-то большем, чем оперативные текущие стимулы, они используют также и репрезентации, хранящиеся в предыдущем опыте. Но подход Толмена упирался в проблему гомункула: он в неявной форме подразумевал маленькую крысу в голове реально существующей крысы, которая читает когнитивную карту и выбирает уровни поведения. Короче говоря, он создал призрака в машине, будучи не в состоянии объяснить существование цели и спихнув эту проблему на мистического призрака. Сторонники опосредования неохаллиан-ского толка попытались скомбинировать механистическую теорию «стимул-реакция» Халла с интуитивно возможными репрезентациями Толмена, считая опосредующие r-5-механизмы репрезентациями, эту интерпретацию подкрепляла концепция «акта чистого стимула» Халла. Но компромисс опосредования покоился на противоречащем интуиции представлении о том, что связи r—s в мозге следуют тем же самым законам, что и внешние связи «стимул-реакция».

Функционализм обладал добродетелями подходов Халла и Толмена, но успешно избегал их грехов, обратившись к тонким процессам компьютерного программирования вместо маленьких связей r—s. Компьютеры осуществляют свои вычислительные функции на внутренних репрезентациях; в примере с чековой книжкой программа приказывает компьютеру манипулировать репрезентациями моего предыдущего сальдо, моих чеков, моих вкладов и т. д. Тем не менее мой компьютер не содержит внутри себя маленького бухгалтера, корпящего над конторскими книгами и занимающегося арифметикой; в машине нет призрачного бухгалтера. Скорее, машина применяет точно установленные формальные правила к репрезентациям, проводя вычисления абсолютно механистическим образом. С точки зрения функционализма, и Халл, и Толмен были правы, вычислительному подходу осталось лишь свести их озарения воедино. Халл был прав в том, что организмы представляют собой машины; Толмен был прав относительно того, что организмы из опыта создают репрезентации. Согласно функционализму, ком-

Глава 10. Подъем когнитивной науки, 1960-2000 341

пьютерные программы применяют механистические правила Халла к репрезентациям Толмена, и, если функционализм верен, то точно так же поступают живые организмы.

Дата добавления: 2014-11-29