Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Куликовская битва 25 страница




русского экспорта до 1917 года (последний раз мы будем

вывозить хлеб во времена нэпа, когда Сталин ограбит русскую

деревню, для того, чтобы закупить все необходимое для

индустриализации за границей). Оказывается, этот указ поставит

окончательную точку на процессе изменения характера

крепостного права, создаст новую ситуацию в дворянской среде,

создаст новую ситуацию в армии и предпосылки для, с одной

стороны, увеличения производства хлеба, а с другой стороны,

приведет к тому, что дворянство начнет частично разоряться,

потому что богатые поместья начнут постепенно поглощать мелкие

поместья. Человек, который служит где-то, вряд ли может

заботиться о своем хозяйстве, а недороды, непосильные налоги и

побеги доведут разорение до конца. В "Дубровском" все это

хорошо описано. Тут Пушкин оказался не просто литератором, а

прекрасным историком, глубоко понявшим этот процесс и

показавшим его без излишней дидактики. Именно так и

происходило в жизни, так что история была очень типичной.

Это то, что получает Екатерина. Поэтому говорить о том,

что она как-то изменила положение дврянства, не придется, хотя

она и давала какие-то льготы, но они ничего не меняли

принципиально в этой картине. Когда речь пойдет о крестьянах,

то окажется, что она просто доведет секуляризацию церковных

земель до конца и крестьян, которые числились за церквами и

монастырми, переведет в категорию так называемых экономических

крестьян, что, между прочим, сразу снимет социальную

напряженность на этих землях, и количество бунтов и волнений,

которые были на землях монастрыских, а стали экономическими,

резко уменьшится.

Эта реформа логически завершит церковную реформу Петра

(там мы говорили об отмене патриаршества), изменит и

материальное, экономическое положение Церкви. Оно не станет

очень тяжелым, потому что все будет распределено по штатам,

будут отпущены суммы на содержание и т.д., а население,

естественно, будет по-прежнему помогать Церкви, как всегда это

было, но ситуация в корне изменится. Теперь крестьянин

становился холопом, лично зависимым от помещика, а не

прикрепленным к земле. Помещик мог сделать с ним все что

угодно, не разрешалось только доводить дело до смертоубийства

и пыток, хотя и такое бывало. Тогда власть демонстративно

могла проявить свой авторитет, и Салтычиха провела немало

времени в тюрьме в Ивановском монастыре в Москве. Но,

вероятно, было немало других салтычих, о которых мы просто

ничего не знаем.

Крестьянин мог быть лишен всего, что у него когда-то

было: земли, семьи, жену можно было продать отдельно от мужа,

а мужа от жены, детей отнять у родителей, а имение проиграть в

карты вместе с крестьянами, а можно было проиграть землю

отдельно от крестьян или крестьян отдельно от земли. Надо

сказать, что либеральная дворянская интеллигенция, которая

только начинала зарождаться, с одной стороны, все это видела,

но жила в основном по этим же правилам. (Забегая вперед,

скажу, что Чаадаев, который так радел о высших идеалах, сам в

свое время уплатил карточный долг при помощи своих крепостных

крестьян).

Теперь - вторая сторона всех этих проблем. В это время у

нас начинает зарождаться еще одно сословие, о котором у нас

любят поговорить, к которому у нас особое отношение, но тем не

менее не все это хорошо понимают и вообще о нем трудно судить.

Я имею в виду российскую интеллигенцию.

Слово "интеллигенция" очень трудно перевести. Английское

выражение "intellectual" - совершенно не то. Интеллектуал за

границей - просто образованный человек, мастер своего дела. Он

может быть математиком, врачом, преподавателем - кем угодно.

Интеллигент - это скорее чисто русские явление, которое

начинает зарождаться в те времена, когда в результате всех

пертурбаций, происходивших в России, появляется человек,

который начинает осознавать свой долг по отношению не к

стране, а к угнетенному народу. Это люди с неспокойной

совестью. Помните у Радищева пассаж о том, что он огляделся

вокруг, и душа его уязвлена стала, он потерял душевный покой:

как же так, он такой-сякой, а как плохо всем людям вокруг. Но

дело в том, что истинно такое явление могло быть выражено

по-разному. Можно было посмотреть на самого себя: что ты

конкретно делаешь для изменения ситуации. Все-таки, как-никак,

интеллигенция родилась у нас в дворянской среде, а дворяне

были помещиками. Но оказалось, было понято так: дело не во

мне, а в правительстве, во власти, в природе власти, в

религии, в экономической ситуации, в политическом строе, в

законах - в чем угодно, но только не во мне лично.

Таким образом, начинает появляться укоренившаяся

впоследствии точка зрения о том, что я скорблю о народе, я

всех буду учить, как жить, как поступать, как делать, всем все

покажу. Это, в общем-то, мой долг. А вот какое-то конкретное

дело - я же вот его и делаю.

Именно тогда возникает эта единственная в своем роде

философия. Это тоже заслуга отчасти Петра, а в большей

степени, пожалуй, его преемников. Заставив дворянство изучать

грамоту, посылая его за границу, очень быстро столкнулись с

проблемой западного влияния, причем влияния очень

своеобразного. Далеко не все являлись оттуда специалистами, а

чаще всего возвращались людьми, чего-то нахватавшимися,

посмотрев на западную жизнь, где все было гораздо

комфортабельнее, где лучше были законы, дороги были чище и

дома были каменными, где одевались иначе и вообще солнышко

греет лучше и светит ярче. (Как же у нас ужасно, так жить

нельзя).

Вероятно, практик типа самого Петра стал бы работать

непосредственно над такой проблемой. Но интеллигенция,

родившаяся в дворянском сословии, стала считать возможным

стать в известную оппозицию: власть - это одно, а она - другое

(тоже своеобразная привилегия дворянства - болтать языком на

подобные темы). С другой стороны, роль ментора, учителя жизни.

Но мы никогда не верим в практическую деятельность, то есть

если нечто подобное процветает, то это чистый случай. Я не

думаю, что граф Шувалов, когда изобретал отмену внутренних

таможен, исходил из каких-то идеальных соображений. Ему нужно

было хоть как-то наполнить казну. В этом отношении он был

абсолютно не интеллигентным человеком. А вот Радищев, который

написал "Путешествие из Петербурга в Москву" - это

интеллигентный человек в высшей степени. Хороший он был

человек? Вероятно, неплохой. Он констатировал факты, вскрыл

язвы, но не дал никаких рецептов. Сам при этом остался при

своей скорби. Екатерина подобных вещей не любила. Она считала,

что надо служить, находиться на своем рабочем месте, а отнюдь

не заниматься агитацией и пропагандой, как сказали бы потом.

Интеллигенция только начинает складываться, она еще не

определилась в это время как сословие. Развитие интеллигенции,

которая будет пребывать в таких умонастроениях, приведет к

появлению декабризма, а дальше уже к появлению либеральной

интеллигенции и всего, что за этим последует в конце 19 века.

Забегая вперед, скажу, что человек, который воспел российскую

интеллигенцию - Чехов - у нас обычно воспринимается несколько

не так, как его надо воспринимать. Я говорю не о личности

Чехова, а о его героях. Не знаю, слыхали ли вы, но в те

времена, когда Чехов писал своих дядей Вань, Гаевых и

Раневских, было выражение: "пьет, как чеховский интеллигент".

Как известно, все эти люди, которые не нашли в России

применения своим мыслям, своим талантам, просто спивались. У

нас почему-то интеллигентность после Чехова ("настоящий

чеховский интеллигент") стала уже ругательством. Чеховский

интеллигент - это отвратительное совершенно явление. Это Гаев,

это Треплев, Тригорин - это, простите, шпана, которая

действительно никогда не была голодной, всегда обо всем судила

и рядила и ничего не делала. В лучшем случае просто сотрясала

воздух, при первой же трудности отбывая за границу.

Если посмотреть бесконечные рассказы на тему о "лишних"

людях, то этот тип прослеживается совершенно четко. Вот вам

результат эволюции. Выходит дело, что когда Петр заставлял

всех служить, то он ставил таким образом естественную

преграду. И он чего-то добился. Русские офицеры рядовые,

создавшие офицерскую касту, офицерский корпус, были, конечно,

люди выдающиеся, хотя и очень малозаметные. Вряд ли тогда

думали о каких-то глобальных проблемах. Но именно они шли под

пули, именно они умирали за веру, царя и отечество, хотя

впоследствии то, что вышло из вольности дворянства, привело к

его моральной деградации.

Я бы посоветовал вам прочесть книгу Бердяева "Истоки

русского коммунизма". Там не со всем можно согласиться, это

очень хлесткое произведение, но по-своему интересное и

замечательное хотя бы уже тем, что конкретно на эту тему

написано. Книга небольшая, впервые вышла в Париже, у нас

продавалась в большом количестве, думаю, что и сейчас ее еще

можно купить. Потом Бердяева издали во многих томах и разных

вариантах.

Итак, процесс создания интеллигенции пошел уже в те

замечательные времена - в 18 веке. Как ни странно, он связан с

указом о вольности российского дворянства.

Обзор, который я попытался сегодня дать, конечно, не

исчерпывает тему, но дает представление о том, как

трансформировалось общество. И если в начале 18 века мы видим

реформы (строительство флота, строительство новых

государственных учреждений, устройство новой армии, новые

принципы администрирования и т.д.), то тут мы видим совершенно

иную ситуацию. Все немножко утряслось, все притерлось, все

встало на какие-то совершенно иные, чем задумал Петр, места, и

создалась совершенно иная ситуация. Она до известной степени -

результат петровских реформ. Но она совершенно не похожа на

то, что хотел сделать Петр. Так всегда и бывает: одно дело

замышлять что-то, а другое - реализовывать. Никогда не знаешь,

откуда подует ветер, где остановится транспорт и вообще будет

ли электричество.

Следовательно, мы должны считать, что реформы Петра,

бесспорно, послужили возникновению принципиально новой

ситуации в России (социальной, экономической). Но эти реформы

не сохранились его преемниками так, как он их замышлял.

Сознательно их переделали или шел какой-то спонтанный процесс?

Вероятнее всего последнее. Вряд ли у Воронцова или у дельцов

Анны Иоанновны был какой-то план действий на долгий срок. Я

думаю, что они, не имея возможности выколотить нужное

количество денег в казну, сталкиваясь с проблемой

казнокрадства, плохо разбираясь в проблемах внешней политики и

т.д., пытались все время как-то затыкать дыры, как-то

лавировать между оскорбленной гвардией, бегающим крестьянством

и давлением иностранных дипломатов, не забывали при этом еще и

свои личные нужды и карманы. Этот процесс был до известной

степени стихийным. Но он был естественным после того, что было

в первой четверти 18 век.

Еще один вопрос - внешнеполитическая ситуация. Здесь

изменения произошли чрезвычайно резкие. Они, пожалуй, в

отличие от всех остальных петровских новаций, сохранили и

масштаб и преемственность. В 17 веке Россия не вела активной

внешней политики. То есть какие-то интересы в Центральной

Европе нас не тревожили - скорее Россия интересовала англичан,

французов, австрийцев, потому что они угадывали здесь

колоссальный рынок сырья, чувствовали возможность поживиться

на русском лесе, русской коже и т.д. Но Россия не лезла в

эти проблемы.

В процессе Северной войны ситуация в корне изменилась, и

изменилась навсегда. Петр, изгнав шведов с южных берегов

Балтики, приобретя всю Прибалтику, занял место Швеции в

европейской политике. И если до Северной войны Европа,

особенно Северная, побаивалась Швеции, то теперь о Швеции

предпочитали не вспоминать, тем более что вспоминать было

нечего, а все боялись России. Петр, выдавая своих племянниц и

дочерей замуж за немецких герцогов, оказывал влияние на

немецкие дела, активно действовал на юге, вмешиваясь в

турецкую политику. Следовательно, здесь подключались проблемы

в Австрии. А раз так, то вставал вопрос и о Польше, и впервые

мысль о разделе Польши и уничтожении ее как государства была

высказана не Екатериной и не прусским королем Фридрихом

Великим, а забрезжила в умах петровских дельцов еще при жизни

этого монарха.

Другое дело, как реализовывали эту политику, как строили

свои отношения и с какими конкретно странами. То есть история

политических союзов, в которые вступала Россия, - это

совершенно другой разговор. Но то, что Россия, теперь уже

навсегда, включилась в европейскую внешнюю политику и стала

государством, оказывающим колоссальное влияние на европейские

дела (эта традиция сохранилась и по сей день), то это

действительно событие, может быть, главное в 18 веке, если

иметь в виду внешнеполитический аспект русской истории.

Екатерина как раз явилась полноправной наследницей этой

ситуации, здесь она действительно полностью продолжила линию

Петра. Поэтому не случайно, что наиболее ярко выразилась

деятельность этой императрицы именно во внешней политике. Это

была та область, где она достигла наибольших успехов. Уже при

Павле или при Александре I бывший канцлер Екатерины князь

Безбородко, выдающийся дипломат своего времени, несмотря на

неприятные свои человеческие качества, говорил молодым

дипломатам Александра I: "Не знаю, как будет при вас, а при

нас ни одна пушка в Европе не стреляла без нашего разрешения".

Это, конечно, преувеличение, но в нем есть доля истины.

Получалось следующее: во внутренней политике, в

особенности в крестьянском вопросе, произошло совсем не то, о

чем думал Петр. Россия не стала процветающим государством -

дефицит бюджета сохранялся. Социальные проблемы стали, может

быть, даже более острыми. А вот внешняя политика - это во

многом прямая преемственность, которая прослеживается от

самого Петра и дальше. Поэтому когда мы на следующей лекции

начнем разговор о Екатерине II, то, естественно, этому будет

уделено довольно много внимания.

 

Л Е К Ц И Я 7

 

Сегодня мы начинаем разговор о царствовании императрицы

Екатерины II. Скажу сразу, что тема эта весьма обширна и

значительна, поэтому мне представляется весьма удобным

разделить ее на две основные части: внутренняя и внешняя

политика. Не надо думать, что Екатерина занималась сначала

одним, а потом плавно перешла к другому. Жизнь заставляла ее,

как и всякого человека, вести работу по самым разным

направлениям, но для удобства понимания ее деятельности мы

сначала займемся проблемами ее внутренней политики.

Речь пойдет о законодательстве Екатерины, о крепостном

праве, но историю Пугачевского бунта я раскрывать на лекциях

не буду. Об этом бунте все что-то слыхали, у многих это

навязло в зубах, потому что трактовка этой жутковатой страницы

нашей истории за последние 70 лет была абсолютно однозначной.

С другой стороны, естественно впасть в нечто совершенно

противоположное на волне противоположного движения. Отсылаю

вас к замечательному сочинению - "Истории Пугачевского бунта"

А.С.Пушкина. Если всерьез прочитать эту блестящую историческую

работу, очень небольшую, то вы получите сведения

основательные, солидные и прочные. Достать ее не представляет

труда - в любом собрании произведений А.С.Пушкина эта его

единственная историческая работа всегда есть. Правда, ее

публиковали всегда не так, как опубликовал ее сам великий

поэт. Пушкин очень многому научился у Карамзина, обладал

потрясающим историческим чутьем и тем качеством, которое у нас

называется культурой исследования.

Так вот, первый коснувшийся засекреченных, как сказали бы

сейчас, данных об истории Пугачевского бунта (ему это было

разрешено по именному разрешению Николая I), Пушкин объехал

основные места восстания, встретился с теми, кто еще помнил

Петра Федоровича, как себя называл Пугачев, и написал свою

"Историю". Но издавая ее, он поступил чрезвычайно деликатно,

умно и проницательно: помимо своего текста, он опубликовал

приложение. При советской власти оно ни разу не печаталось по

одной простой причине: приложение представляет собой список

людей, убитых во время бунта - дворян, духовенства, крестьян,

женщин, стариков, детей, взрослых, солдат, офицеров. Этот

мартиролог является очень точной иллюстрацией к тому, что

произошло и о чем Пушкин написал свое исследование.

Сам по себе этот мартиролог является просто документом -

и не более. Вам он, в общем-то, не обязателен, потому что у

Пушкина все выводы очевидны. Но при этом он очень скрупулезен

с точки зоения подачи фактов, очень точен, и у него многому

можно научиться. Надо сказать, что официальная советская

историография, в принципе, дала немногое. Она уточнила, может

быть, какие-то отдельные детали, но в основном больше

эксплуатировала эту тему, разрешая ее с классовых позиций. Так

что об этом мы с вами больше говорить не будем.

Второй момент, о котором следует сказать очень коротко, -

это личность Екатерины. Лучше всего прочитать соответствующую

лекцию Ключевскому, лучше него о Екатерине никто не написал.

Мне даже кажется, что эти главы - лучшие у Ключевского, они

лучше даже, чем главы о Петре Великом. Но это мое личное

мнение.

Вокруг имени Екатерины существует несколько весьма

плоских штампов. Один из них - то, что она крепостница. Другой

- что это была просвещенная государыня, этакая умная дама на

троне, которая переписывалась с Вольтером и Дидро, писала

книги и царствовала весьма интеллигентно. Третий, самый

отвратительный и вульгарный штамп - ее сугубо личная жизнь.

Известно, что Екатерина была, действительно, весьма

любвеобильной дамой, что ее фавориты регулярно сменяли друг

друга. Но эта сторона ее жизни - сторона частная, поэтому

залезать в нее нет никаких оснований, несмотря на то, что в

наш век стало появляться много литературы соответствующего

сорта.

Чтобы не касаться больше этой темы, скажу одно. Из всех

ее фаворитов, которых было действительно очень много и которые

были очень разными людьми, никто, кроме одного, никакого

влияния ни на внутреннюю, ни на внешнюю политику России не

имел. Поэтому этот вопрос - частная биография частного лица.

Человек, сыгравший огромную роль в нашем государстве, был ее

советником и после того, как их отношения охладели, - это

князь Григорий Александрович Потемкин, о котором мы поговорим

позднее. Но чтобы объяснить до конца роль Потемкина, надо

помнить, что он был венчанным мужем императрицы. Он относился

к подобным вещам более серьезно, чем принято думать, и хотя

впоследствии они расстались (как тогда говорили, дали друг

другу свободу), тем не менее они оставались очень близкими

людьми, особенно в том, что касалось государственных дел. Он

был невероятно мощным умом, замечательным практиком, и

Екатерина это прекрасно понимала.

Итак, после вводных замечаний - несколько слов о ее

личности.

Она была немкой из заштатного немецкого уголка. Отец ее

служил полковником в городе Штеттине (теперь - польский

Щецин). Он был комендантом города и впоследствии дослужился до

фельдмаршала в войсках его величества короля прусского

Фридриха II. Носил он звонкий титул - принц Ангальт

Вербетский, следовательно, его дочь была принцессой: Августа

София Фридерика, принцесса Ангальт Вербетская была извлечена

из этой немецкой глуши для того, чтобы стать женой наследника

престола.

Впервые со своим будущим мужем она познакомилась едва ли

не в десятилетнем возрасте, и первые впечатления, видимо, были

не очень веселыми. Впоследствии она ничего нового в своем

супруге не увидела. Но она была умна и прекрасно понимала, что

дело не в супруге, а в стране, в которую ее забросила судьба,

и, как она позднее довольно остроумно и вместе с тем цинично

говорила, она охотно рассталась бы со своим супругом, но к

русской короне она не была столь равнодушной.

Она была человеком, бесспорно, очень от природы способным

и умным, а к тому же и образованным. Правда, образование ее

было весьма своеобразным - больше домашнее, больше

самообразование, чем какое-то систематическое; любимым языком

ее был французский, родным - немецкий. Говорить ей приходилось

с русскими людьми по-русски, и она прекрасно освоила этот

язык, хотя и делала в слове из трех букв четыре ошибки: слово

"еще" она писала "исчо".

Она была очень любознательна. Вопрос ее вероисповедания

сводился, вероятно, к следуюшему: как русская императрица, она

была православной. Что при этом она думала про себя, трудно

сказать, во всяком случае она никогда и никому не дала

никакого повода упрекнуть ее в безразличии к установлениям и

порядкам Русской Православной Церкви. Ключевский написал об

этом весьма остроумно:

"Екатерину обучали Закону Божию и другим предметам

французский придворный проповедник Перар, ревностный служитель

папы, лютеранские пасторы Дове и Вагнер, которые презирали

папу; школьный учитель кальвинист Лоран, который презирал и

Лютера, и папу. А когда она приехала в Петербург, наставником

ее в греко-российской вере назначен был православный

архимандрит Симон Тодорский, который со своим богословским

образованием, довершенным в немецком университете, мог только

равнодушно относиться и к папе, и к Лютеру, и к Кальвину, и ко

всем вероисповедным делителям единой христианской истины".

Обладая таким, действительно, универсальным запасом

богословских сведений, Екатерина вела себя в отношении

православия безукоризненно. Это делает ей честь.

Будучи чистокровной немкой, она окружила себя

исключительно русскими людьми, чего не было даже при

Елизавете. Она обладала даром, необходимым для правителя - она

умела выбирать себе помощников. Поэтому именно ее царствование

знаменито тем, что в этот период появляются замечательные

государственные, военные и культурные деятели, будь то

Румянцев и Суворов, будь то канцлер Безбородко или Потемкин и

ряд других лиц. В конце концов именно в ее царствование

возвысился митрополит Платон.

При этом Екатерина всегда могла сама продумать совет

своих придворных, обдумать проблему и самостоятельно принять

на себя труд или решить что-то, или настоять на чем-то, хотя

такая возможность появилась у нее не сразу. Когда она в 1762

году, совершив бескровный переворот, стала российской

императрицей, первым ее естественным желанием было узнать, в

каком состоянии находятся государственные дела. Ей подали

роспись доходов. Сенат торжественно дал соответствующие

документы, где было сказано, что казна должна получить 16

миллионов рублей дохода в год. Екатерина тут же устроила

контрольную проверку всех счетов и обнаружила, что вообще-то

доходов должно быть 28 миллионов. Практически половина была

неизвестно где.

Дальше выяснилось, что армия и чиновники не получают

жалования вообще, причем очень давно; что Сенат не в состоянии

рассчитать ни доходы, на расходы, что при этом бесконтрольно

отдавали на откуп частным лицам (в основном фаворитам

и придворным Елизаветы) все что угодно. Что откуп на

таможенный сбор по всей стране был отдан всего за 2 миллиона,

в то время как только петербургская таможня, когда Екатерина

навела там порядок, давала 3 миллиона в год дохода.

У нее очень быстро составилось абсолютно точное

представление о том, что творится в стране, и она не

постеснялась назвать генерал-прокурора Сената плутом и

мошенником - совершенно справедливо.

В 1764 году она начинает путешествовать по России. И хотя

эти поездки были сравнительно небольшими (Ростов, Ярославль,

затем в Остзейский край, проплыла от Твери до Симбирска по

Волге), Екатерина набралась впечатлений. Она путешествовала и

впоследствии, и весьма торжественно - с колоссальной свитой и

с большой помпой, что не мешало ей безошибочно находить те

главные и не всегда явные черты жизни нашего общества, которые

давали ей богатую пищу для размышлений.

В это время она еще не была уверена в поддержке

окружения. В 1764 году был заговор Мировича - офицера, который

вместе со своим приятелем пытался освободить из

Шлиссельбургской крепости несчастного императора Ивана

Антоновича. Он не знал, что Иван Антонович был психически

ненормальным человеком и что охрана имеет строжайшую

инструкцию убить узника при попытке его освобождения, что и

было исполнено. Мирович был казнен.

Постепенно Екатерина разобралась в делах и начала делать

верные шаги. Сначала она реформировала сенат, претендовавший

на власть. По совету Панина она мягко разделила его на шесть

департаментов, достаточно точно четко очертив круг занятий

каждого. Таким образом, разделив это учрежденное Петром

законодательное собрание, она стала властвовать.

Затем она провела секуляризацию церковных земель (1764

г.). У нас любят говорить на эту тему, особенно в связи с

делом митрополита Арсения Мациевича. Я не буду выносить

моральной оценки деятельности Екатерины и митрополита, но

скажу, что к этому времени Русская Православная Церковь

распоряжалась колоссальным количество земель, на которых

проживало около миллиона крепостных крестьян. Распоряжалась

абсолютно самовластно и, как это ни печально, весьма плохо - в

том смысле, что эти земли зачастую плохо обрабатывались. Имели

место волнения, а главное, что эти земли были выключены из

экономического оборота страны.

Екатерина, находясь в чрезвычайно тяжелом положении

вследствии экономической разрухи, которую оставила ей

Елизавета, считала необходимым включить эти земли в оборот.

Они были изъяты из церковного владения и отданы в ведомство

Коллегии экономии. Крестьяне получили название экономических,

при этом тем из них, кто владел какой-то собственной землей,

эта земля была оставлена, что, как считают исследователи,

мгновенно привело к уменьшению количества бунтов на этих

землях. То есть фактически эти крестьяне перешли в разряд

государственных.

Затем последовала такая разумная мера, как генеральное

межевание. Оно было начато еще при Елизавете, но не доведено

до конца. Генеральное межевание - это просто наведение порядка

в землепользовании. Суды были завалены тяжбами помещиков,

которые претендовали на земли друг друга и распоряжались ими в

духе Ноздрева, который так пытался объяснить Чичикову, где

находится граница его земли: "Вон там до столба - это все мое,

а там, после столба - тоже мое". Екатерина сумела навести

здесь порядок, в результате сократилась чересполосица,

уменьшилось количество тяжб. С этого она начала.

Чтобы коснуться вопроса о моральной стороне ее

деятельности, то дело митрополита Арсения Мациевича не значит,

что Екатерина имела что-нибудь против Православной Церкви.

Митрополит Арсений - замечательный человек, очень искренний,

считал (об этом пишет Карташев), что права Церкви на земли

священны, что права эти носят какой-то канонический характер,

тогда как на самом деле этого никогда не было. Поэтому он

рассматривал с канонической точки зрения то, что не подлежало




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-29; Просмотров: 482; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.209 сек.