Критика идеи устойчивого развития

Несмотря на то, что концепция устойчивого развития в настоящее время является главным инструментом мировой экологической полити­ки, далеко не все специалисты принимают ее в том виде, как она сфор­мулирована в документах КОСР-2. Многие известные российские ученые относятся к идее и Стратегии устойчивого развития довольно скептичес­ки или даже отрицательно. Приведем точки зрения некоторых ведущих российских специалистов, отражающие критическое отношение к Стра­тегии.

По мнению академика Н. Н. Моисеева, чисто технического или тех­нологического пути преодоления кризисов вообще не существует. Энерго-

сберегающие технологии, очистка воды, воздуха, почвы и охрана приро­ды недостаточны для преодоления неизбежного экологического кризиса. Необходимы меры, способные качественно изменить планетарную эко­логическую обстановку. Для этого людям придется изменить шкалу цен­ностей и даже сам процесс развития человечества, что потребует согла­сованных действий всех народов планеты. Н. Н. Моисеев считает, что кон­цепция устойчивого развития является опасным заблуждением и по­рождает иллюзии, которые в какой-то мере успокаивают общественное мнение. На самом же деле потенциальные возможности современной цивилизации исчерпаны или близки к исчерпанию.

В современных условиях, полагает Н.Н. Моисеев, решение глобаль­ных экологических проблем вряд ли возможно. Соревнование между двумя экономическими системами завершилось поражением централизованно управляемой экономики. Планета превращается в единое рыночное пространство, причем пропасть между государствами увеличивается. Ка­питалы сконцентрируются в государствах с высоким уровнем произво­дительности труда, и'эти страны будут продолжать богатеть. Необходимо целенаправленно усовершенствовать экономический и политический порядок, который сложился к концу XX века.

Весьма скептически относятся к Стратегии авторы книги «Проблемы экологии России»¹. Они считают, что в основе Стратегии лежит ожида­ние чуда: надежда на то, что минимизация воздействий человека на окружающую среду приведет к сохранению биосферы как системы жиз­необеспечения. Реальность же такова: человечество уже живет в разруша­ющемся мире, в условиях нарастающего экологического кризиса, ко­торый превращается в кризис цивилизации. Тем не менее они полагают, что накопленный интеллектуальный потенциал может остановить раз­рушение природы. Существенным препятствием длительное время была гонка вооружений, поглощавшая громадные ресурсы, но сейчас, бла­годаря серьезным политическим изменениям в мире, она стала ослабе­вать.

Лидер экологического движения СоЭС С.Забелин полагает, что воз­можность человечества идти по пути устойчивого развития уже упущена. «Повестку дня на XXI век» он считает документом, который содержит громадное количество компромиссов, нереалистичных надежд и мифов. Глобальный кризис, предсказанный супругами Медоуз, произойдет до­вольно скоро — уже в первой четверти XXI века. Процесс глобализации, происходящий сейчас в мире, только ускоряет и усиливает кризис. Меж­дународные корпорации подчинили себе глобальные информационные процессы, монополизировали средства массовой информации, манипу­лируют массовым сознанием. Интернет недоступен большинству людей и не представляет серьезной альтернативы.

¹ Лосев К.С., Горшков В.Г., Кондратьев К.Я., Котляков В.М. и др. Проблемы эко-| логии России/Отв.ред. В.И.Данилов-Данилъяи, В.М.Котляков. М.: ФЭФ РФ, 1993.

Критика идеи устойчивого развития интересна и тем, что некоторые специалисты усматривают связь Концепции, изложенной в «Повестке дня на XXI век», с социалистическими лозунгами. Общие моменты в те­ории научного коммунизма и «Концепции устойчивого развития» пред­ставляются следующими:

снижение уровня потребления во имя блага большинства;

планирование на длительный период;

предположение о распространении «нового» сознания из страны в

страну.

Большинство лидеров экологического движения в России сходятся в том, что устойчивое развитие продолжает быть в большей степени по­литическим лозунгом, чем реальной рабочей стратегией. Разрыв между тем, что декларируется в документах государственного уровня, и тем, что происходит в стране, слишком велик.

8.6. «Рыночные отношения» в мировой экологической политике

В мировой экологической политике все большее место начинает за­нимать принцип оплаты загрязнения окружающей среды, введение системы «рыночных» межгосударственных отношений. Необходимость использова­ния рыночных инструментов в экологической политике была провозгла­шена ЕЭС и ОЕСД в середине 80-х гг.. Они предусматривают штрафы за выбросы и их лицензирование, оплату расходов на ликвидацию загряз­нения и его последствий, а также на мониторинг тем учреждением или лицом, которое нарушило установленные экологические нормативы.

Принцип «загрязнитель платит» завоевывает все новые и новые позиции в сфере природопользования и регулирования отношений чело­века с окружающей средой не только на национальном, но и на глобаль­ном уровне.

Наиболее ярким проявлением рыночных подходов является межго­сударственная «торговля воздухом» — квотами на выброс (эмиссию) парниковых газов.

С момента принятия Киотского протокола (гл.6.1.5) обсуждение идеи торговать квотами не прекращается. Согласно Киотскому протоколу, можно продавать или передавать квоты назначенных уровней снижения выбросов странам-участникам. Правила «торговли выбросами», процеду­ры контроля и отчетности обсуждались затем на 4-й конференции Сто­рон РКИК ООН в ноябре 1998 г. в Буэнос-Айресе.

Многие страны заинтересованы в скорейшей реализации механизма продажи квот. Но большинство стран-участниц Конвенции ООН об изме­нении климата не спешат выполнять условия Киотского протокола На 4-й конференции в Буэнос-Айресе участники не пришли к общему решению.

Большинство участников конференции отклонили предложение о торговле квотами, так как считают, что в итоге это приведет к увеличе­нию выбросов.

Протокол ратифицирован пока только Фиджи — островным государ-

ством в Тихом океане. Это государство — самый горячий поборник кво­тирования выбросов («парниковый эффект» может привести к затопле­нию океанических островов).

Для России вопрос продажи квот на выбросы имеет особое значение. Страна сейчас находится в более выгодном положении: выбросы на 20% меньше, чем в 1990 г., поэтому выполнить условия Киотского протоко­ла будет несложно. Она обладает запасом квот, которые могут помочь дру­гим странам, а заодно дать России дополнительные средства. Россия под­держала инициативу США по торговле квотами на выброс. В рамках рос­сийско-американской комиссии по экономическому и технологическо­му сотрудничеству достигнута договоренность о проведении эксперимента по «ранней торговле» квотами на выброс. Вероятно также, что Россия в ближайшее время предложит такую сделку Японии.

Однако пока нет единого мнения в том, как измерить выбросы и определить квоты. Неясно также, какие цены на квоты должны быть ус­тановлены. По некоторым оценкам, поглощение 1 т диоксида углерода будет стоить примерно 10 долларов США.

Не вполне определенной представляется позиция США в отношении торговли квотами на выброс парниковых газов. Будучи одним из иници­аторов торговли, США согласились подписать Киотский протокол только в 1999 г., хотя республиканское большинство сената США категоричес­ки против законодательного одобрения документа до тех пор, пока такие же обязательства (сократить к 2008—2012 гг. выброс «парниковых» газов на 5,2% от уровня 1990 г.) не возьмут на себя развивающиеся страны.

Китай, Индия и другие развивающиеся страны наотрез отказываются присоединиться к Киотскому протоколу, считая главными загрязнителя­ми воздушной среды промышленно развитые державы.

Не так давно возник вопрос о торговле квотами на пользование кислородом в связи с неоднородным распределением выработки и по­требления кислорода разными странами. Ряд стран являются донорами кислорода, их леса в избытке вырабатывают его и снабжают промышлен­ные страны-потребители. Согласно расчетам российских специалистов наиболее крупные доноры — Бразилия и Россия. Тропические леса Бра­зилии производят в год избыточного кислорода около 5089 млн. т, а леса России, хотя и «работают» в основном летом, — 5346 млн. т. Донорами служат также Канада, Аргентина, Венесуэла, Мексика, Турция, Финлян­дия, Швеция, Иран, Саудовская Аравия, Индия, Индонезия, Китай, Малайзия, Новая Зеландия, Филиппины. Потребителями же являются США, Австрия, Бельгия, Люксембург, Англия, Германия, Греция, Да­ния, Ирландия, Италия, Нидерланды, Франция, Швейцария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехия, Словакия, Южная Корея, Сингапур, Тай­вань, Япония.

Например, в США «дефицит» — разность потребления кислорода промышленностью и его воспроизводством природными зонами — со­ставляет 1529 млн. т ежегодно. Получается, что американцы потребляют «чужой» кислород планеты, в первую очередь, соседних стран.

Япония также потребляет атмосферного кислорода больше, чем про­изводит флора ее территории (на 1045 млн. т).

При расчетах, аналогичных расчетам на эмиссию парниковых газов цена одной тонны кислорода могла бы составить примерно 13,8 доллара США. Тогда Япония и США — крупные потребители «чужого» кислоро­да — должны были бы ежегодно выплачивать странам-донорам 1045 х 13,8 = 14,42 млрд. долларов и 1529 х 13,8 = 21,1 млрд. долларов США соответ­ственно.

России производит для всей планеты 5 млрд. т избыточного свобод­ного кислорода, за что мы должны были бы получать ежегодно от миро­вого сообщества примерно 50 млрд. долларов США.

Идея «экологических» налогов вообще приводит к мысли о необхо­димости введения налога за использование биосферы, который должен быть пропорционален коэффициенту антропогенного давления¹. Получен­ные средства должны предоставляться странам, в которых сократились высокопродуктивные земли с целью их поддержания и наращивания. Не исключено, что в XXI веке может заработать и такой «рыночный» меха­низм.

Говоря о «рыночных» механизмах в сфере экологии, следует пони­мать его противоречивость. Действительно, принцип «загрязнитель пла­тит», который сравнительно недавно вошел в природоохранную практи­ку, вряд ли может быть оправданным. Плата за загрязнение окружающей среды не должна разрешать деятельность, наносящую ущерб природе. Роль сдерживающего механизма, хотя бы в национальном масштабе, играет система экологического нормирования, действующая в сфере платежей за природопользование и загрязнение.

Польза от платежей за загрязнение заключается в том, что эти сред­ства расходуются на природоохранные нужды. В России, например, сред­ства, полученные в качестве платы за загрязнение, направляются в эко­логические фонды (экофонды) и используются для восстановления эко­систем. В экофонды поступают, в частности:

плата предприятий за загрязнение окружающей природной среды в пределах допустимых нормативов за сверхлимитное загрязнение, и про­чие виды вредного воздействия на окружающую природную среду;

средства, получаемые по искам о возмещений вреда, нанесенного окружающей природной среде и природным ресурсам;

штрафы за нарушение природоохранного законодательства, эколо­гических норм, правил, стандартов и иных нормативных актов и предпи­саний природоохранных органов, а также за нарушение правил охоты, рыболовства и т.п.

Глава 9. МЕЖДУНАРОДНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В СФЕРЕ ЭКОЛОГИИ

Дата добавления: 2014-11-29