Старый листок бумаги 2 страница

— Готово! — окликнул я Артура, вылезшего из кабины подышать свежим воздухом.

Он в задумчивости уселся за руль и попробовал запустить двигатель, но тот лишь коротко проурчал нечто неразборчивое и невпопад тявкнул выхлопом. Ресторанщик ругнулся по‑английски, нервно вдавливая пусковую кнопку. Мотор завыл, завибрировал, еще несколько раз кашлянул и заглох.

— Шит! Маза фака! — Артур шлепнул ладонью по рулю. — Кажется, биоклапан сдох.

— Машина новая, — усомнился я, жалея, что мы не взяли с собой Молчунью. Уж она точно устранила бы любую неисправность мотора.

— Новая! — ресторанщик распахнул дверь и сплюнул на бетон моста. — Машины бывают новые, старые и бразильские. Чтоб ее! Ее хоть из магазина возьми, все равно дрянь.

— И что мы будем делать? — бледнея, поинтересовался Пас.

Обычно он чуял беду раньше меня, но в такой ситуации и моей слоновьей чувствительности хватило.

— Ничего страшного, — вздохнул Артур. — Небольшая потеря времени. Вы погуляйте, а я позвоню в город племяннику, он привезет новый клапан.

Мы распахнули створки задней двери и выбрались из машины. Всюду, насколько хватал глаз, простирался океан, покрытый бликами солнца. Мост висел метрах в двухстах над водой, так что ветер здесь дул свежо, хлопая краями одежды.

Меня сразу напрягло, что Артур говорил с племянником не по‑английски, а по‑испански. Из его скороговорки я с трудом выхватывал лишь отдельные слова.

— Он может вызвать кого угодно, — негромко сказал Пас. — До материка отсюда чуть ближе, чем до острова, так что минут через тридцать здесь могут оказаться машины с вооруженными головорезами. А у нас два кинжала и ни одного карабина.

— Ты только не паникуй, — ответил я. — Может, действительно клапан заклинило.

— А если нет?

— Надо разработать план. Подожди, не кривись!

Даже если сюда явится целый грузовик с гангстерами, цель у них одна — твой алмаз. Мы сами им не нужны.

— И что?

— А то, что Артур па глупости выбрал идеальное место, чтобы обеспечить нашу безопасность.

— Я тормоз! — Пас хлопнул себя по лбу. — Если сюда явится банда, я могу сделать вид, что хочу бросить камушек в океан!

— Конечно. Только сам камушек кидать нельзя, иначе тебя вышибут из охотников за попытку продажи ордена. Надо его как‑то замаскировать. Вот если бы у тебя была стекляшка...

— Стекляшки у меня нет. Хотя подожди! Есть идея. Он выхватил из штанов кинжал, шагнул к задней

двери фургона, с грохотом захлопнул ее, а затем молниеносным и почти незаметным движением ударил в стекло рукояткой ножа. Разнокалиберные осколки посыпались на бетон и в полутемный фургон.

Я едва успел поймать брошенный Пасом кинжал, как к месту происшествия подскочил перепуганный хозяин машины.

— Что такое? — схватился он за голову.

— Ветер, — виновато пожал плечами Пас. — Я не успел придержать дверь.

— Проклятье! То одно, то другое! Надо продавать эту машину, пока не поздно.

— Так что, приедет племянник? — решил я направить беседу в нужное русло.

— Да. По дороге купит клапан и минут через сорок будет здесь.

Когда Артур сел в кабину, Пас подобрал с бетона продолговатый осколок стекла и сунул его в карман. Я вернул ему кинжал, и мы забрались в фургон, потому что ветер выдувал все мозги. Время ползло медленно, как попавшая в патоку муха, тревога нарастала по мере томительного ожидания.

“Кажется, едет машина, — шевельнул пальцами мой товарищ. — Английский мотор с лепестковыми клапанами”.

Это он услышал сквозь свист ветра! Год обучения на акустика не пропал для него даром. Я вытянул шею и действительно разглядел черный “Ровер”‑пикап, притормаживающий на нашей стороне моста. Артур выбрался из кабины и помахал рукой.

— Это Мигель с ребятами, — повернулся он к нам. И Мигель, и ребята были мордовороты что надо.

Общим числом пять человек, они выбрались из пикапа и оживленно замахали руками, приветствуя Артура.

— Из машины! — шепнул я Пасу. — У нас преимущество только снаружи.

Мы чуть ли не кубарем выкатились на бетон, готовые к любой пакости со стороны противника. Особенно неприятным мне показался тот факт, что у двоих “ребят” в руках имелись легкие ракетные ружья.

Артур с Мигелем обнялись, тараторя по‑испански, остальные сгрудились возле машины и подозрительно поглядывали на нас.

— Ребята согласились нам помочь, — повернулся к нам ресторанщик. — Я им намекнул про сделку, и они нас прикроют в случае чего. Все же камушек ваш стоит столько, что может кому угодно вскружить голову. А ребята Мигеля местные, их в городе уважают и не станут с ними связываться без крайней необходимости.

Я не знал, верить этому или нет. В любом случае нельзя терять бдительность ни при каких обстоятельствах. Так или иначе, у нас не было выбора. Надо просто контролировать ситуацию, насколько это возможно. Мне понравилось, что Пас не вынимает руку из кармана, где у него лежал осколок стекла.

Мигель тем временем распахнул капот фургона и принялся копаться в моторе, время от времени ругаясь то по‑английски, то по‑испански. Минут через пять он закончил работу, махнул ребятам, чтобы садились в пикап, а сам взгромоздился на правое сиденье рядом с Артуром.

— По‑русски Мигель не понимает, — пояснил ресторанщик, — так что вы не обижайтесь, если я буду переводить.

— Без проблем, — улыбнулся я.

Мы с Пасом снова устроились на баллонах, мотор завелся, и фургон под конвоем пикапа двинулся в сторону материка.

До города мы добрались в четырнадцать тридцать по солнцу. За год службы на базе ни я, ни Пас на материк не попадали ни разу, так что, несмотря на неусыпную бдительность, мы все же поглядывали на небоскребы незнакомого города с интересом. Съехав с моста, фургон протиснулся через сутолоку портовой части города, оставляя позади грохот механизмов, выкрики докеров и взбалмошных торговок, ругающихся велосипедистов и подозрительных парней, прячущих лица под полями сомбреро. Ближе к центру движение было организовано лучше. На регулирующие голографические панно водители, правда, внимания почти не обращали, зато свистки патрульных и взмахи полосатых жезлов организовывали череду автомобилей в некое подобие порядка.

Здесь было значительно жарче, чем на острове, и мы изрядно потели в духоте фургона. Клубы выхлопного пара десятков машин превращались в низкий туман, и я ужаснулся, представив, что было бы в таких городах, если бы автомобили работали на нефтепродуктах, как раньше.

Наконец мы миновали центр города с его небоскребами и круглыми пыльными площадями. До окраин было еще далеко, но кварталы становились все беднее и беднее, людей виднелось все меньше, а граффити на стенах выглядели все более неприличными.

— Я думал, что ювелир, способный заплатить за такой алмаз, должен жить где‑то в центре, — поделился я с Артуром своими соображениями.

— За такой алмаз может заплатить только бандитская группировка. Так что не беспокойся, мы едем куда надо. Мигель знает.

Судя по всему, до войны и эпидемии город был значительно больше. Теперь же на многие километры окраин тянулись брошенные, нежилые и разрушающиеся здания. На тротуарах виднелись ржавые остовы древних автомобилей, а порой попадались даже незаделанные воронки от бомб. Конца этому пейзажу не было, и мне трудно было представить, как мог выглядеть город сто лет назад.

Вопреки всякой логике еще дальше от центра стали появляться признаки людской деятельности — то дым, то сохнущее на веревках белье, то подростки с собаками. Некоторые кварталы были расчищены бульдозерами, словно здесь готовилось место под застройку, а вместо некоторых уже возвышались роскошные трех— или четырехэтажные виллы.

— Подъезжаем, — сообщил Артур.

Он остановил фургон возле одного из подобных особняков, подогнав машину к самым воротам. Рядом приткнулся пикап с ребятами. На стене здания виднелись широкодиапазонные камеры наблюдения, а отсутствие окон, выходящих на улицу, позволяло использовать дом в качестве крепости.

Дверь рядом с воротами уползла в сторону, и к нам вышел хмурый латинос в подобии военной формы. На ремне у него болталась пластиковая кобура с торчащей из нее рукоятью древнего пистолета. Мигель выбрался из фургона и принялся договариваться с охранником по‑испански, размахивая руками и все больше распаляясь. Охранник спокойно внимал, словно в этом и было его основное предназначение.

“Давай выйдем на улицу, — предложил Пас. — Если что, будет шанс смотаться”.

Я распахнул заднюю дверь и выбрался на растрескавшийся бетон, Пас спрыгнул следом. Мы заметили, что охранник поднес к губам браслет переговорника и что‑то быстро наговаривает в микрофон. Через несколько секунд механизм ворот взвыл и утащил в стороны тяжелые створки.

— Pronto! Pronto! — махнул рукой охранник. Фургон с пикапом заехали внутрь, а мы прошли в

огромный двор пешком. Сразу за воротами располагалась бетонированная площадка для машин, все остальное пространство занимала лужайка с искусственными озерцами, ручьями, холмами и прочими изысками ландшафтного дизайна. За ней возвышалось основное здание особняка — с улицы мы его не увидели. Ворота встали на место, отгородив нас от остального города.

— Ювелир ждет, — Артур вылез из пикапа. — Мигель договорился, так что готовьтесь показывать свой товар.

Однако всей нашей команде пройти не дали. Охранник недвусмысленно показал пальцем на ресторанщика, на меня и на Паса, а остальным велел подождать. Он провел нас через главный вход, через зал первого этажа, перекрытый арками, затем по широкой мраморной лестнице и, наконец, по длинному коридору с бутафорскими факелами на стенах. Все вокруг, каждая деталь обстановки, носило печать излишества и безвкусицы, но я понял, что подобное отсутствие стиля как раз и является стилем, только очень своеобразным, подходящим лишь для субкультуры местных бандитов.

Охранник распахнул боковую дверь, и мы перешагнули порог кабинета, через широкие окна которого лились потоки дневного света. Хозяин, худощавый латинос с длинным крючковатым носом, встретил нас, не поднимаясь из плетеного кресла. Он лишь поднял обе руки в знак приветствия.

— Присаживайтесь, — сказал он на грубоватом английском и указал на диван. — Товар при вас?

— Да, — ответил я.

— И чей он?

Я молча кивнул на Паса.

— Тогда вы, насколько я понимаю, его адвокат?

— Да.

— А этот сеньор? — хозяин бросил взгляд на Артура.

— Торговый представитель, — прищурился ресторанщик. — И дядя Мигеля.

— А! Очень приятно. Меня можете называть сеньором Вега. А Мигель — очень надежный человек. Очень. Не правда ли?

— Вам виднее.

Мы присели на диван, стараясь не терять бдительности. Оказалось, что в таком положении невозможно оценивать мимику хозяина кабинета — его фигура выглядела темным силуэтом на фоне полыхающего солнцем окна.

— Могу я взглянуть одним глазом на камушек? — Сеньор Вега откинулся на спинку кресла.

Пока Пас доставал из кармана заработанное в бою сокровище, я пробежал взглядом по стенам кабинета. Даже беглый осмотр выявил несколько камер наблюдения, совмещенных со стволами мелкокалиберных пулеметов. Прикинув траектории полета пуль, я понял, что мертвая зона в кабинете только одна — кресло хозяина. Оптимизма это мне не прибавило.

— Какая примечательная побрякушка! — сеньор Вега принял из рук Паса орден. — Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Откуда у вас это?

— Нам не хотелось бы выдавать свой источник, — попробовал умничать я.

— Знаете, молодой человек, — вздохнул сеньор Вега. — Порой мне тоже не хочется делать некоторые вещи, но обстоятельства вынуждают. Если бы вы принесли мне бриллиант из императорской короны, я был бы лояльнее. Но получить в руки орден Алмазного Гарпуна — это выходит за рамки моего жизненного опыта. То есть, признаюсь, мне не ясно, как обычный человек может его добыть. Выкупить мало кому по карману, а отобрать у охотника представляется мне и вовсе невероятным. Отсюда я могу сделать простой вывод — вы врете. А раз так, то мне следует выяснить, в чем именно заключается ложь. Если вы не против, конечно. У меня есть два предположения на этот счет. Первое заключается в том, что вы мне дали не орден, а подделку. Тогда непонятен мотив. Бриллиант настоящий, зачем же ему надо было придавать столь экзотическую форму? Второе предположение кажется диким, но тоже имеет право на существование. Вам каким‑то образом удалось убить охотника, кавалера Алмазного Гарпуна. В этом случае мне надо знать, как вы это сделали — с помощью обмана или каким‑то особым оружием. Это важный опыт, если вы понимаете, о чем я.

— Вы упустили из виду еще одно предположение, — Пас посмотрел хозяину кабинета в глаза. — Это мой собственный орден, и я желаю его продать.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышным лаем собак за неприступными стенами особняка.

— То есть, — сеньор Вега наконец овладел собой, — вы хотите сказать, что принадлежите к клану охотников?

— Да, — спокойно ответил Пас. — Мое прозвище Чистюля, а это Копуха. — Он кивнул в мою сторону.

— Но вы понимаете, что это очень легко проверить? — в голосе хозяина послышались нотки смятения.

— Мне безразлично, — холодно произнес мой товарищ. — Я хотел бы продолжить переговоры о продаже камня.

— Хорошо. — Сеньор Вега поднял руку и сделал несколько непонятных жестов. — Мы продолжим, как только я установлю подлинность ваших слов.

Несколько минут нам пришлось прождать в полном молчании, пока наконец в дверь не вошел охранник с небольшим приборчиком в руке.

— Ваше запястье, пожалуйста, — попросил хозяин кабинета.

Пас протянул руку, давая отсканировать вшитый под кожу микрочип.

— Н‑да, — сеньор Вега озадаченно глянул на показания прибора. — Однако вы несколько не вписываетесь в тот образ охотника, который я себе рисовал. Может быть, и микрочип — подделка?

— А это? — осмелев, я поднялся с дивана, повернулся к хозяину кабинета спиной и поднял майку.

Наверное, если бы в воздухе материализовался дьявол в облаках серного дыма, это не произвело бы такого впечатления, как подрагивающий в моей пояснице катетер.

— Прочь! — сеньор Вега взмахом руки отослал охранника. — Это надо же! Два охотника у меня в кабинете. Без формы, но один из них кавалер Алмазного Гарпуна. Уму непостижимо! Так вы хотите нелегально продать свой орден?

— Совершенно верно, — кивнул Пас. — Но у меня есть одно условие. Вы должны не только оплатить стоимость камня, но и сделать для меня стеклянную копию.

— Ну, это как раз несложно. А вы представляете, сколько стоит алмаз такой огранки и такого размера?

— Нет. Но я держу в уме некую пороговую сумму, меньше которой взять не соглашусь.

— Никогда раньше мне не приходилось торговаться с охотником. Забавное ощущение. Комната утыкана моими же пулеметами, а я чувствую себя так, словно сам под прицелом. К тому же ваше предложение и впрямь выглядит довольно заманчивым. Давайте решим так. Я выдаю вам копию камня и полтора миллиона.

— Если наличными, то я согласен, — кивнул Пас. — Сколько уйдет на изготовление копии?

— Минуты, — заверил сеньор Вега. — У меня объемный лазерный плоттер.

Он снова вызвал охранника и перебросился с ним несколькими фразами по‑испански.

— Я вас ненадолго покину, — с улыбкой повернулся к нам хозяин особняка. — Не более получаса. Мне надо распорядиться насчет денег и заказать копию камня. Музыка, напитки в вашем распоряжении.

Он спрятал алмаз в кулаке и вместе с охранником скрылся за дверью. Замок едва уловимо щелкнул, заблокировав нас в помещении.

— Что он говорил охраннику? — спросил я Артура.

— Приказал задействовать всех людей и всю систему безопасности для нашей охраны. В течение получаса он сделает экспертизу и примет окончательное решение.

— Так... — Я сел на диван.

— Не надо было отдавать ему камень, — нахмурился Пас. — Пусть бы принес деньги, а потом делал копию.

— Задним умом всегда лучше думается, — вздохнул я. — Что будем делать?

— Ждать, — пожал плечами Артур. — Ничего другого мы предпринять все равно не можем.

Я бросил взгляд на часы — они показывали четыре тридцать по солнцу. Пас подошел к окну и осмотрел лужайку.

— Мигеля с ребятами нет, — сообщил он. — И машин наших нет на площадке.

— Что за новости? — побледнел ресторанщик.

Он тоже бросился к окну, стремительно бледнея. На его смуглой коже это было особенно заметно.

— Зря я ввязался в эту историю! — взвизгнул он. — Это все из‑за вас!

— Это все из‑за твоей жадности, — не оборачиваясь, ответил Пас.

— Нет, это из‑за моей честности! Я мог бы грохнуть вас обоих на мосту, и теперь мы с Мигелем...

— Сидели бы здесь без нас, — закончил за него мой приятель. — Вдвоем, под прицелом семи пулеметов. Или вы бы поехали продавать алмаз в другое место? Если тебя что‑то и спасет сегодня, так это именно честность, поскольку в такой ситуации лучше оказаться с двумя охотниками, чем одному.

Видимо, такой расклад не приходил Артуру в голову. Он умолк и задумался, а я принялся прикидывать, как можно выйти из столь щекотливой ситуации. По большому счету у ювелира не было ни одного побудительного мотива для честной сделки. Камень у него, деньги тоже, Мигель с ребятами, даже если они до сих пор не блокированы, представляют собой слишком хлипкую силу, несмотря на два ракетных ружья. Сеньор

Вега имел на руках все козыри, да еще имел возможность по своему хотению изменять правила игры. В его распоряжении была охрана, высокие стены, камеры с пулеметами и, возможно, несколько легких боевых роботов. Наше несанкционированное бегство в такой ситуации было сложным, а по большому счету вообще невозможным. Не говоря уже об алмазе, которого при любых раскладах нам наверняка не видать. Не в нашу пользу была и цена бриллианта — существует ли в мире хоть один бандит, который откажется от таких денег, если почувствует, что это может сойти ему с рук? Скорее всего нет.

— Вообще‑то мне уже приходилось иметь дело с этим ювелиром, — признался Артур. — Я ему кое‑что продавал.

— Фрагменты биотехов, — кивнул я.

— Да, — ресторанщик опустил взгляд. — Он всегда вел честную игру.

— Там речь не шла о нескольких миллионах.

— Это правда, — окончательно скис Артур. Он уселся на диван и закрыл лицо руками.

— Может, как‑нибудь припугнуть ювелира? — высказал я идею. — Например, сделать вид, что мы передаем донесение на базу. Артур, ты взял телефон с собой?

— Да, — он вытащил из кармана свой “Лотос”.

Я поднес трубку к уху, но вместо сигнала ожидания услышал лишь свист и треск.

— Помехи на частоте сателлита, — сообщил я, возвращая телефон ресторанщику.

— Похоже, от нас ничего не зависит, — спокойно произнес Пас, но сквозь напускное равнодушие я уловил в его голосе напряженные нотки.

— Если бы сеньор Вега хотел нас убить, давно бы уже сделал это, — пытался сам себя успокоить Артур. — Зачем тянуть?

— Он желает убедиться в подлинности алмаза, — ответил я. — Зачем убивать двух охотников, если это не принесет никакого дохода? Когда же он убедится, что ему не подсунули фальшивку, нам конец.

Притаившиеся в стенах пулеметы выразительно чернели стволами.

— Вообще‑то он нас может и не убивать! — воодушевился Артур. — Я бы на его месте сделал копию, отдал бы ее нам и соврал, что алмаз не годится. И мы бы ушли, целые и невредимые.

Пас повернулся к нему всем телом и глянул так, как я смотрел на мишени через прицел карабина.

— Ты когда‑нибудь стоял под шквальным ракетным огнем? — спросил он у ресторанщика. — Нет? Мне дали этот орден в качестве компенсации за пережитый страх. Я так считаю, понятно? В тот день я, наверное, израсходовал весь страх, отпущенный мне на всю жизнь. Так что без денег я отсюда не уйду.

— Ты сумасшедший, — побледнел Артур.

Ему никто не ответил, и мы несколько минут сидели в полной тишине, глядя в зрачки пулеметов. От неподвижности и подавленности мы впали в подобие транса, так что щелчок замка заставил нас вздрогнуть, как от выстрела. Обернувшись к двери, я увидел ювелира, входящего в кабинет. Следом за ним шагал охранник с металлическим кейсом в руке.

— Ваши деньги, — с улыбкой произнес ювелир, когда была поднята крышка кейса. — И копия камня. Осмотрите, пожалуйста.

У меня задрожали руки, когда я увидел столько купюр.

— Камень я воспроизвел из искусственного сапфира, — добавил сеньор Вега, когда Пас взялся пересчитывать пачки. — Невооруженным глазом отличить невозможно. К сожалению, у меня много дел и я вынужден откланяться. Фернандо вас проводит.

Он вышел, оставив нас наедине с охранником. Я не верил своим глазам, я по‑прежнему ждал подвоха, но начинал понимать, что никакого подвоха не будет. Напряженные нервы стремительно расслаблялись, и я не смог удержаться от глуповатой улыбки.

— Все в порядке, — Пас захлопнул кейс. Охранник вывел нас тем же путем, каким и привел сюда — мы миновали коридор, лестницу, холл и вышли на залитую солнцем лужайку. Неприятный холодок все еще гулял у меня по спине, мне по‑прежнему чудились направленные в затылок стволы, отчего хотелось все больше прибавлять шаг. Бескровное разрешение ситуации казалось мне чудом, и я спешил вырваться из владений ювелира, чтобы это так и осталось чудом.

Наверное, все чувствовали то же самое — никто не произнес ни слова, а ресторанщик даже не спросил, куда подевался Мигель с ребятами. Только когда за нами закрылась калитка, я смог немного перевести дух. И хотя ни фургона, ни пикапа поблизости не было, мы не сговариваясь решили отойти от ворот подальше и только там решить, как быть дальше. Кейс в руке моего товарища сверкал на солнце до неприличия вызывающе. Казалось, что все взгляды в округе прикованы к нам, хотя ни единого человека на улице я пока не заметил.

Отойдя от ворот ювелира метров на сто, Артур приосанился, повеселел и, достав из кармана телефон, вызвал Мигеля. Он что‑то быстро говорил по‑испански, и мы с Пасом не понимали ни слова, что здорово меня раздражало. Наконец ресторанщик сунул телефон в карман.

— Все нормально, — широко улыбнулся он. — Пока мы ждали деньги, Мигель отогнал фургон в ремонт. Там охладитель плохо работает, поэтому клапан и дохнет. Ремонт закончен, они подъедут минут через десять.

Честно говоря, мне не очень хотелось стоять в полуразрушенном квартале окраины с чемоданом денег. К тому же ситуация была до предела нервозной, а у меня в таком состоянии начинают рождаться недобрые мысли. Всего нескольких логических умозаключений мне хватило, чтобы понять, каким хитрецом оказался наш ресторанщик. Я понял, почему ребята Мигеля не выпотрошили нас на мосту, а довезли до ювелира — они нас использовали, переложив на наши плечи опасность продажи алмаза. Теперь же, когда у нас в руках не камень, который чрезвычайно сложно продать, а пачки купюр, как раз и следует остерегаться внезапного нападения.

Спрятав руку за спину так, чтобы Артур не увидел, я несколькими жестами передал товарищу свои предположения.

“Что будем делать? ” — спросил Пас.

У меня чаще забилось сердце. Я понял, что прямо сейчас следует принять решение, от которого, возможно, будет зависеть наша жизнь. И принять это решение мне было очень непросто.

“Вырубаем Артура и уходим, — показал я. — Путь до порта пешком будет безопаснее, чем с головорезами Мигеля”.

Пас посмотрел мне в глаза, словно пытаясь понять, верно ли я все просчитал, затем резко развернулся и шарахнул ресторанщика кейсом по голове. Тот рухнул на четвереньки, и мне пришлось добить его ударом локтя в затылок.

— Осторожнее! — остановил меня Пас. — Убьешь ведь!

— Так ему и надо, собаке!

— Но у тебя нет никаких доказательств его вины. Только предположения.

Это меня остудило.

— Хочешь дождаться доказательств? — хмуро уточнил я.

— Нет. Давай затащим его в развалины, и надо отсюда двигать.

Я усмехнулся и потащил бессознательного Артура в разрушенный дом. Пас не выпускал из рук чемодан, так что помощи от него было не много. Управившись с этим делом, мы скорым шагом миновали четыре квартала, а затем пошли спокойнее, чтобы привлекать к себе поменьше внимания. Ну, насколько это возможно, конечно, когда идешь в легкомысленной одежде с металлическим кейсом в руке.

Еще через два квартала до меня дошло, что мы вырвались невредимыми, да еще и с деньгами. Чистая победа!

— Офигеть можно, как мы провернули это дельце! — хлопнул я товарища по плечу. — А?

— Как в кино, — сдержанно согласился он. — Но, пока не доберемся до центра, не стоит расслабляться.

— Кстати, как ты собираешься распорядиться деньгами?

— Отправлю матери переводом из первого попавшегося банка.

— Это правильно. Ну а себе‑то возьмешь хоть немного?

— Конечно. Возьмем на двоих пятьдесят тысяч. А? На базе нам этого хватит лет на десять, если питаться только в “Трех соснах”.

— Хватит. Только “Сосны” теперь скорее всего закроют.

— Может, и нет. Может, у Артура и не было никакого плана. На всякий случай надо отсчитать положенные ему десять процентов. Если что, передадим с извинениями.

— Главное, чтобы начальство на базе не застукало нас с деньгами.

— Спрячем в дюнах, это несложно, — отмахнулся Пас. — Все равно, кроме нас и Молчуньи, там никто не бывает.

Последняя фраза меня озадачила.

— Что значит “нас”? — удивился я. — И откуда ты вообще знаешь, где мы встречаемся?

Пас замялся, но я уже и сам догадался.

— Так это с тобой она трахается, кроме меня? — рявкнул я.

— Э! Погоди! — остудил меня приятель. — Не хватало нам сейчас прямо тут подраться. Давай устроим разборки на базе.

— Я от тебя такого не ожидал. И от Молчуньи не ожидал. Вот так и узнаешь интересные вещи о старых друзьях! Гадство, а я‑то думаю, чего это ты меня постоянно успокаиваешь! Черт...

— Она может выбирать, кого хочет.

— Ну да! И ссать в уши насчет великой любви!

— Разве она говорила тебе, что любит? — искренне удивился Пас.

— Конечно!

— Мне тоже, — вздохнул он.

— Так она и тебе лапшу на уши вешала! А может, и не только тебе!

Следующий квартал мы преодолели в полном молчании. Пас хмуро шагал, покачивая кейсом, и старался на меня не смотреть.

— Слушай, — остановился я. — А давай на нее вместе забьем, а?

— Это было бы ей хорошим уроком.

— Ну. Заметано?

— И ты не будешь на меня злиться?

— Обещаю, — ответил я.

— Заметано! — кивнул Пас, и мы двинулись дальше.

Из дружеских мои чувства к нему превратились в братские. Наверное, двое мужчин, спавшие с одной женщиной, пусть и в разное время, становятся в каком‑то смысле родственниками. Это была странная мысль, но она занозой засела в голове.

— Тихо! — Пас придержал меня за локоть и прислушался. — Это “Ровер” Мигеля! Быстро прячемся!

Спотыкаясь о камни, мы вломились в густой кустарник, росший в развалинах дома, и залегли. Уличная собака остановилась на тротуаре и потянула носом, проверяя, нет ли при нас съестного. Когда рев мотора приблизился, она шарахнулась в сторону и скрылась из виду. Через секунду пикап пронесся мимо, оставив в жарком воздухе клубы пыли и выхлопного пара. Кусты шевельнулись от ветра.

Мы еще полежали немного, пока рев не стих окончательно, затем выбрались из кустов, отряхнулись и продолжили путь к центру города. Какое‑то время нам везло — не попадалась ни единая живая душа, но ближе к пяти по солнцу Пас напрягся.

— Что‑то услышал?

— Сзади. Пятеро или шестеро. Мужчины. Один босой.

— У тебя дар акустика, — шепнул я, косясь через плечо. — Хорошо тебя натренировал Жаб.

Действительно, позади не спеша двигалась группа из пяти грязных и оборванных латиноамериканцев. Одежда троих состояла только из парусиновых брюк и соломенных шляп, один был в штанах и сомбреро, а последний в яркой бандане, майке и драных джинсах. Оружия у них в руках не было, и это меня немного успокоило — какими бы крутыми они ни были, против двух наших кинжалов им не выстоять ни при каких обстоятельствах. Вот если бы с ними было ружьецо, тогда нам было бы над чем поразмыслить.

— Безоружные, — успокоил я Паса.

Мы продолжили путь как ни в чем не бывало.

— Вообще‑то Жаб тут ни при чем, — возобновил мой приятель прерванный разговор. — У меня с детства слух хороший.

— Не свисти, — отмахнулся я, вспомнив уловку с гравилетом.

— Нет, серьезно. У нас в школе проводили викторину “Отгадай по звуку”. Ну, давали послушать звук и просили определить, что его издало. Я всегда побеждал. Даже мог отличить хруст сырой моркови в зубах от хруста яблока.

— Мастак, — усмехнулся я.

— Ну. Мама думала, что я стану музыкантом. Скрипачом. У меня даже грамота осталась — “Лучшие уши школы”.

— Hey, boys! — донеслось до нас сзади на кривом английском. — Stop'n'fuckin!

Мы притормозили и медленно обернулись, навесив на лица улыбки от уха до уха. Латиносы немного опешили. Наверное, они ожидали увидеть в наших глазах испуг или в крайнем случае злобу, а вот что делать против улыбок, они не знали. Такого опыта у них не было.

Так мы простояли секунд десять — двое против пяти, причем двое с улыбочками, а пятеро с отвисшими челюстями.

— Sorry, — произнес парень в джинсах. — We find our friends, but make mistake. Sorry.

Дата добавления: 2014-11-29