Писатели-декабристы 1 страница

В литературном движении 1810–1820-х годов очень важное место занимало творчество писателей и поэтов-декабристов. В своей практи­ческой революционной работе декабристы уделяли литературе самое се­рьезное внимание. Они учитывали ее богатые возможности в деле «гражданского просвещения» и пропаганды передовых идей и поэтому

стремились к тому, чтобы осуществлять руководство литературным дви­жением с целью придать ему нужное в их понимании направление. В ус­таве «Союза благоденствия» был даже специальный раздел, посвящен­ный литературе, где сформулированы основные принципы декабрист­ской эстетики. Там, в частности, говорилось, что задача стихотворений «состоит не в созвучии слов, не в высокопарности мысли, а более всего в непритворном изложении чувств высоких, к добру увлекающих».

Выдвинув новое понимание задачи литературы и ее общественного значения, пропагандируя связь литературы с политикой, декабристы продолжали традиции, заложенные Радищевым и подхваченные поэтами-радищевцами.

Признание за художественной литературой высокой гражданской миссии побуждало декабристов пропагандировать высокие жанры по­эзии: политическую оду, героическую поэму, гражданскую трагедию.

Значительное место в декабристской эстетике занимала идея народ­ности, национальной независимости и самобытности русской литерату­ры. В декабристском понимании народности было много новых и ориги­нальных мыслей, но тем не менее оно страдало и известной односторон­ностью. Принцип народности в их представлении сводился лишь к про­тесту против подражательности и к разработке материала о нравах, обы­чаях на основе поэтических преданий русского народа. Существо же проблемы народности, как правдивого отражения исторического бытия народа и верного изображения его мыслей, чувств и настроений, могло быть раскрыто лишь средствами реалистического искусства, а писатели и поэты-декабристы были романтиками.

Характерной чертой творчества писателей-декабристов был их глу­бокий интерес к русской национальной истории, гордость героическим прошлым своей страны. В историческом прошлом декабристы искали примеры борьбы за свободу. Особенное внимание они обращали на образы тираноборцев и народных вождей, на мятежи и восстания про­тив насилия и произвола. Поэтому почетное место в творчестве дека­бристов занимала тема борьбы русского народа против татарского ига и украинского – против гнета чужеземных захватчиков. Особые сим­патии вызывал у них древний Новгород с его вече и республикански­ми вольностями. Но декабристам не было доступно исторически кон­кретное представление о прошедших эпохах. История в их произведе­ниях служила лишь материалом для воплощения мыслей и чувств, ко­торые их волновали, а исторические герои служили обычно рупорами политических идей.

В своей литературной деятельности декабристы не замыкались в пределах русской истории и культуры. Образы и мотивы героической античности, французской и испанской революций – все служило де­кабристам для политических аналогий, для агитационных лозунгов. Образы античных героев, революционных деятелей других стран, де­ятелей и героев национальной истории они осознавали как своих предшественников. Но декабристы искали свои идеалы не только в прошлом. Они чутко прислушивались к «борьбе народов и царей» в настоящем и живо откликались на вспышки освободительной борьбы на родине и на политические события, происходившие на Западе. Примером могут служить сочувственные отклики на самоотвержен­ную борьбу греков за свою независимость в стихах В.Ф. Раевского, Ф.Н. Глинки и др.

Первые опыты декабристской поэзии и прозы относятся к 1816-1817 годам, то есть к периоду энергичной деятельности «Союза спасе­ния» – первого тайного общества декабристов. В это время литерату­ра становится частью общего декабристского движения и новое общест­во, «Союз благоденствия», уже пытается осуществлять руководство ею. Самым значительным периодом в истории декабристской литературы являются 1821-1825 годы, когда она развивалась под знаком респуб­ликанских идей Рылеева и Пестеля.

Пафосом всех произведений декабристов была «высокая» поэзия, а в центре ее стоял объединяющий и скрепляющий все ее темы образ по­эта-гражданина, который представал перед читателем как образ поли­тического борца, трибуна, врага деспотизма, «певца народных благ». Исходя их своего представления о назначении поэзии, декабристы стре­мились выработать и свой стиль, отличительными чертами которого яв­лялось «высокое витийство», гражданская патетика, напряженно-тор­жественные или обличительные интонации, необычайная смысловая на­сыщенность стихотворного языка.

Поэты-декабристы стремились говорить языком ораторов-трибунов, языком прокламаций и проповедей, и поэтому в их произведениях широ­кое распространение получили ораторские формы речи, с обилием слов, имевших значение символов и вызывавших в сознании читателей опреде­ленные ассоциации. Стихи декабристов переполнены политической лек­сикой, такие слова, как «общественное благо», «честь», «отчизна», «гражданин» и т. п., становятся неотъемлемой их частью. Немало в сти­хах декабристов и имен исторических деятелей, олицетворявших идеи че­ловеческого благородства, доблести и героизма, неподкупности (Брут,

Катон и др.)- Все это вносило в произведения декабристов элементы гражданской патетики и делало их поэтическую речь приподнято-тор­жественной.

В поэтическом стиле поэтов-декабристов достаточно ясно слышны отголоски стиля классицистов. Но это не было простым заимствовани­ем. Декабристы переосмысливали элементы классицистической поэтики в революционно-политическом духе и создавали стиль революционного, гражданского романтизма, отличительной особенностью которого была романтическая патетика, своеобразная поэтическая терминология и фра­зеология, стремление к народности.

Нельзя не отметить, что творческая деятельность декабристов про­должалась и после поражения восстания 14 декабря 1825 года. Нахо­дясь в тюремных казематах, на каторге и в ссылке, многие декабристы (И.И. Одоевский, В.К. Кюхельбекер, В.Ф. Раевский, Ф.Н. Глинка, А.А. Бестужев и др.) продолжали писать и даже печататься либо ано­нимно, либо под псевдонимами.

Творчество декабристов оказало плодотворное влияние на развитие литературы 1820-х годов. Патриотические и революционные устремле­ния писателей-декабристов, новое понимание литературного дела как части идейно-политической борьбы – все это открывало перед русской литературой пути дальнейшего движения к реализму.

Одним из наиболее ярких деятелей декабристской литературы был К.Ф. Рылеев (1795–1826), в творчестве которого наиболее полно представлены основные темы декабристской идеологии и предпринята попытка связать поэзию с задачами революционной борьбы.

Кондратий Федорович Рылеев родился в небогатой дворянской се­мье, жившей недалеко от Петербурга. Шестилетним мальчиком он был определен в Первый кадетский корпус, после окончания которого в 1814 году вступил в действующую армию и принял участие в загранич­ных походах. Пребывание в армии с ее муштрой и жестокими порядка­ми тяготило молодого офицера, и в 1818 году он вышел в отставку и оп­ределился на службу в Петербургскую уголовную палату, где проявил себя человеком честным и справедливым, помогавшим простым людям найти правду в решении своих дел. Позднее Рылеев занял пост прави­теля канцелярии Российско-Американской компании.

В октябре 1823 года Рылеев был принят в члены «Северного обще­ства» и вскоре стал одним из руководителей его левого крыла, отстаи­вавшего идеи республиканского правления. После поражения восста­ния на Сенатской площади был арестован и заключен в Алексеевский

равелин Петропавловской крепости. Вместе с Пестелем, Каховским, Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым был приговорен к четвертованию, замененному повешением. Казнь состоялась 13 июля 1826 года.

Сочинять стихи Рылеев начал, еще учась в кадетском корпусе. Во время Отечественной войны, воодушевленный высокими чувствами, он написал патриотические оды «На погибель врагов» и «Любовь к отчиз­не», в которых уже просматривались некоторые черты будущей декаб­ристской поэзии: поиски героического в национальной истории, восхи­щение мужеством народа, воспевание борцов за свободу.

Первым произведением Рылеева, появившимся в печати, была сати­ра «К временщику» (1820), направленная против всесильного тогда временщика и царского любимца Аракчеева. Это стихотворение нашло самый горячий отклик в революционно настроенных кругах русского об­щества и принесло его автору литературную известность.

Начиная с 1821 года Рылеев начал публиковать в разных журналах свои исторические думы, а в 1825 году издал их в виде отдельного сбор­ника. В думах перед читателем предстала целая галерея исторических деятелей России, начиная с X и кончая XVIII веком, в каждом из кото­рых поэт стремился выделить черты гражданской доблести, стремление к «общественному благу» и любовь к родине. В статье «Нечто о думах», которую Рылеев предполагал опубликовать в виде предисловия к от­дельному изданию дум, он писал: «Цель моя... распространить между простым народом нашим, посредством дум сих, хотя некоторые позна­ния о знаменитых деяниях предков, заставить его гордиться славным своим происхождением и еще больше любить родину свою».

В своих думах Рылеев использовал многие исторические факты, од­нако не стремился к точному их воспроизведению. Он творчески пере­осмысливал исторические материалы в духе задач, стоявших перед со­временным обществом. В далеком прошлом поэт стремился найти при­меры борьбы против насилия и произвола, беззаветной любви к родине, стремления служить интересам отчизны во имя народного блага. Исто­рическая тематика в думах Рылеева, как и в произведениях других по­этов-декабристов, служила лишь материалом и средством для выраже­ния общественных и политических идеалов.

Пушкин весьма критически отнесся к думам Рылеева, не найдя в них ни реального изображения исторических событий, ни правдиво воспро­изведенных героев прошлого, и отметил: «Национального, русского нет в них ничего, кроме имен». Да и сам Рылеев это понимал. «Знаю, – писал он Пушкину, – что ты не жалуешь мои думы... Чувствую сам,

что некоторые так слабы, что не следовало бы их печатать в полном со­брании. Но зато убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынский, Годунов и им подобные – хороши и могут быть полезны не только для одних детей».

В духе высокого гражданского романтизма была написана и поэма Рылеева «Войнаровский» (1825). И здесь поэт не очень заботился о точном воспроизведении исторических фактов. Его внимание привлек «ссыльный» мятежник, выступивший против деспотизма. Реальный Войнаровский был очень далек от героя поэмы. В его характере скорее отразились чувства и переживания самого автора. И тем не менее поэма свидетельствовала о возросшем художественном мастерстве поэта. Это отметил и Пушкин. «Рылеева «Войнаровский», – писал он, – несрав­ненно лучше его дум, слог его возмужал и становится истинно повество­вательным, чего у нас почти еще нет».

Вслед за «Войнаровским» Рылеев начал работать над поэмой «Наливайко», задуманной как широкое социально-политическое полотно, в центре которого находилось изображение борьбы украинского народа против польских захватчиков в конце XVI столетия. И здесь поэт ос­новное внимание сосредоточил на образе борца за свободу Украины, мстящего за поруганную честь народа. К сожалению, поэма не была за­вершена, и лишь три отрывка из нее появились в печати.

Вместе с А. Бестужевым в 1823 – 1825 годах Рылеев издавал аль­манах «Полярная звезда». Вместе они написали несколько агитацион­ных солдатских песен, направленных против деспотизма и крепостного рабства («Ах, тошно мне», «И в родной стороне...», «Как идет куз­нец...» и др.). При создании этих песен авторы опирались на традиции устного народного творчества, в частности на солдатские песни.

За свою очень недолгую жизнь Рылеев много сумел сделать, и прежде всего утвердить в русской поэзии гражданское направление, и первый открыто провозгласил себя поэтом-гражданином.

Вопросы и задания

1. Определите место творческого наследия декабристов в литературном движении 1810 – 1820-х годов.

2. Охарактеризуйте важнейшие черты декабристской литературы и этапы ее развития.

3. Назовите основные темы и проблемы произведений декабристов.

4. Дайте общую оценку литературной деятельности Рылеева.

5. Объясните, почему Пушкин критически отнесся к думам Рылеева.

Литература

Архипова А.В. Литературное дело декабристов. Л., 1987.

Афанасьев В.В. Рылеев. Жизнеописание. М., 1982.

Касаткина В.Н. Поэзия гражданского подвига. Литературная деятель­ность декабристов. М., 1987.

Творчество И.А. Крылова (1769-1844)

В первые годы XIX века не угасают ни классицизм, ни просвети­тельство. Однако они претерпевают глубокие изменения. Оптимизм классицистов и просветителей, их вера в могущество разума заметно ос­лабевают. Классицизму и просветительству наносит урон один из самых последовательных и преданных его сторонников – Иван Андреевич Крылов.

В молодости Крылов – воинственный радикал, задиристый журна­лист. Он единолично издавал журнал «Почта духов», в котором поме­щал сочиненные или переведенные им сатирические письма, а несколь­ко позже выпускал вместе «с товарищи» журналы «Зритель» и «Санкт-Петербургский Меркурий». В конце 1780 – начале 1790-х годов он стал известен как язвительный сатирик, продолживший традиции сати­рической и нравоучительной прозы, сложившейся во время позднего Просвещения. С первых дней литературной деятельности и до 1810-х годов на сценах домашних и профессиональных столичных театров с ус­пехом шли его комедии «Подщипа» («Трумф»), «Пирог», «Модная лавка», «Урок дочкам» и комическая опера «Илья-богатырь». Но в 1807 году Крылов оставил прозу и комедию и стал исключительно бас­нописцем. Такое предпочтение одного и притом чрезвычайно узкого жа­нра произошло вследствие глубокого идейно-творческого кризиса, кото­рый пережил Крылов. Перелом в его творчестве относится к 1800 году, когда писатель сочинил шуто-трагедию «Подщипа» («Трумф»). К тому времени Крылов насмотрелся и на деятельность Екатерины II, и на цар­ствование Павла I. И во всем разочаровался. Его не радовали ни рус­ские события, ни французская революция, кончившаяся кровавым тер­рором. В отличие от Державина, он сосредоточился не на высоком жан­ре оды, а на жанрах низких. В частности, на комедии, призванной одно­временно обличать и просвещать или – обличая, просвещать.

Как писатель, сложившийся в эпоху Просвещения, Крылов твердо держался этого просветительского правила. Он высмеивал пороки, не­достатки, смешные черты своих персонажей не для того, чтобы только

потешить себя и публику, а во имя своих общественных идеалов, во имя просвещения разума и чувств людей. Но с течением времени он все больше разочаровывался в действии своих комедий и своего обличи­тельного смеха. Странно для просветителя было наблюдать, что люди вовсе не хотели исправляться, сколько бы над ними ни смеялся Крылов вместе с другими писателями, пороки не исчезали и никуда не прята­лись, а снова и снова показывались наяву. И тут Крылов понял, что ра­зум, который так высоко превозносили просветители, обнаруживает свое полное бессилие, а смех не просвещает, а только веселит или вызы­вает негодование. Крылов понял, что просвещать, обличая, – неблаго­дарное занятие. Но отказ от этого правила был для писателя горьким, болезненным и связанным с пересмотром его идейных и литературных взглядов. Теперь он стал сомневаться в самой способности человека ис­правиться под воздействием философских, социальных или каких-то других теорий.

Крылов по-прежнему был верен заветам эпохи Просвещения в том, что человека нужно рассматривать в качестве существа социального, однако он не отказывается и от того, чтобы проникнуть во внутренний мир человека. Иначе говоря, Крылов хочет знать, как ведет себя человек в социальном мире и что делает с ним социальный мир. Поэтому, с точки зрения Крылова, все существующие литературные направления – классицизм, сентиментализм, а позднее романтизм – воспринимают чело­века и жизнь умозрительно, исходя из теоретических установок. Но та-кой взгляд страдает односторонностью и потому ошибочен. Человек, ут­верждает Крылов, лучше всего виден в его непосредственной практической жизни. Долой теории, оторванные от живой жизни и почему-то требующие, чтобы жизнь их слушалась! – как бы восклицает Крылов. Хороши лишь такие теории и знания, которые извлекаются из самой жизни и подтверждаются трудовым и нравственным опытом всего наро­да, его привычками, обычаями, обрядами, психологией. Вот это выве­ренное знание будет более объективным, а следовательно, более разум­ным. Таким образом, настоящее вместилище просвещенного разума – не головы мудрецов-философов, а весь народ без различия сословий. Но и народный взгляд не всегда содержит истину, потому что может быть затемнен предрассудками, суевериями, необразованностью, просто глу­постью. Он тоже нуждается в проверке со стороны современных зна­ний, выдержавших испытание временем. Крылов не доверяет никому, сомневается во всем, однако надеется на здравый смысл народа, закреп­ленный в молве, историях, анекдотах, рассказах, былях, которые дошли до нас в устном и письменном слове. Так постепенно Крылов нашел

свои жанр, в котором его личная точка зрения присутствовала наравне с народной. Кроме того, такой жанр одновременно и развлекал, и смешил, и поучал. Он не оскорблял людей обидным обличением их пороков, а намекал на недостатки, свойственные не одному, а многим, и потому их можно было принимать и не принимать на свой счет. Этот жанр, чтобы нравственно не ранить людей, часто использовал вместо них животных. Легко догадаться, что жанр этот называется басней. Он известен с древних времен, но особенное распространение получил в классицизме и в эпоху просветительства. Крылов, следовательно, не порывал оконча­тельно с Просвещением, а вел с ним спор и критиковал его на поле того жанра, который просветители ценили и любили.

Басня, как известно, состоит из рассказа и поучения, морального вы­вода. Рассказ связан с эстетическим началом, назидание – с дидакти­ческим. Из басни нельзя устранить ни рассказ, ни поучение. Даже если урок (назидание) не дан в открытой форме, не выделен в начале или в конце басни, он непременно заключен в рассказе, и читатель легко его извлекает. Двучленность басни – рассказ и моральный вывод – образуеют соединение в ней двух начал – художественного и логического. Одно выражено в форме картины образов, а другое – в форме мысли, идеи. Однако рассказ обязательно содержит в себе «идею», хранит сле­ды рассказа. Басня держится на живом и подвижном противоречии двух способов познания действительности человеком – художественном (литература, искусство) и логическом (наука). В борьбе между ними устанавливается сотрудничество, противоречия примиряются и образу­ют единство.

История басенного жанра знает басни прозаические и поэтические. Эзоп, родоначальник басни, писал их в прозе. Крылов развивал тради­ции поэтической басни. Эзоп в большей мере сосредоточен на поучении, Крылов – на рассказе, то есть на собственно художественной стороне басни. Так как басня старинный жанр, то сюжеты басен давно извест­ны, традиционны, но их разработка принадлежит самому баснописцу. Ценность басни определяется не своеобразием сюжета, но характером толкования и живостью изображения известных басенных ситуаций, а также глубиной постигнутой житейской мудрости.

В жанре басни Крылов подверг критике и просветительский опти­мизм, и преувеличение роли разума, и веру в то, что, обличая, можно просвещать. Крылов глубоко сомневался в том, что человек «испра­вим» и стремится изжить свои пороки, избавиться от них. Просветите­ли учили, будто можно построить государство на основах разума – Крылов пишет басню «Лягушки, просящие царя». Лягушки, полные

высокомерия и спеси, вздумали просить у богов Царя, ожидая, что при Царе они будут жить счастливо. Однако Лягушки продемонстрировали только свою глупость. Новый Царь – Журавль – их судит и ест. Ля­гушки сами виноваты в своих бедах. Крылов имел в виду, безусловно, «Общественный договор» Руссо, согласно которому государство возни­кает на основе договорных отношений между гражданами. Сначала у Лягушек была республика («правление народно»). Выгод этого правле­ния («без службы и на воле жить»), как иронически пишет Крылов, Лягушки не поняли. По их просьбе Зевес послал им осиновый чурбан, символизирующий конституционную монархию (реальной власти у Ца­ря нет, он только олицетворяет ее). Но этот Царь их не удовлетворил: он слишком вольно позволял себе обращаться с собой, и у Лягушек не было к нему никакого почтения («садятся уж и задом»). Наконец, в от­вет на новую просьбу, «послал Юпитер к ним на царство Журавля». Тут настал для Лягушек «черный год». Царь ходит по болоту и, завидев Ля­гушку, «тотчас засудит и – проглотит». Вторжение сознательной чело­веческой воли, не считающейся со сложившимся порядком и жизненны­ми условиями, обернулось бедой. Так Крылов опровергал взгляды про­светителей, которые недавно разделял. Кризис просветительской мыс­ли, пережитый им остро и глубоко, заставил баснописца заново осмыс­лить весь ход истории.

В басне «Огородник и Философ» речь идет о выращивании огурцов. Серьезная мысль здесь погружена в быт, в обычную повседневную сре­ду. Философ вздумал учить Огородника, как получить большой урожай, и к тому же заранее хвастался своими будущими успехами. А ухаживал он за огурцами по книжкам («лишь из книг болтал про огороды»). Ре­зультат оказался плачевным: Философ остался без огурцов. Но Крылов не отвергает науку. Огородник на упреки Философа («Невежа! Восста­вать против наук ты смеешь?») отвечает: «Нет, барин, не толкуй моих так криво слов: Коль ты что путное затеешь, Я перенять всегда готов». Иначе говоря, разум, просвещение и наука полезны, но только нужно отвести им подобающее место и не думать, будто с помощью одного ра­зума можно сделать мир счастливым.

В басне «Свинья под Дубом» Крылов подчеркивает ценность науки, когда невежда Свинья презирает знания. Она подрывает корни Дуба, чтобы достать желудей. Мораль басни гласит:

Невежда также в ослепленье

Бранит науки и ученье,

И все ученые труды,

Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

На вопрос: «Полезно ль просвещенье?» – Крылов в басне «Черво­нец» прямо отвечает: «Полезно, слова нет о том». Но часто человек не различает истинное и ложное, жизнь естественную и искусственную:

Но просвещением зовем

Мы часто роскоши прельщенье

И даже нравом развращенье.

В басне «Сочинитель и Разбойник» Сочинитель помещен в ад за то, что «тонкий разливал в своих твореньях яд, Вселял безверие, укоренял разврат...». Перечисляя его вины, Мегера гневно сказала:

Кто, осмеяв, как детские мечты,

Супружество, начальство, власти,

Им причитал в вину людские все напасти,

И связи общества рвался расторгнуть? Ты.

Не ты ли величал безверье просвещеньем?

Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек

И страсти и порок?

Следствием подобных превращений, когда фальшивое выдано за ис­тинное, а темное за светлое, стали бедствия и разорение страны, которая оказалась

Полна

Убийствами и грабежами,

Раздорами и мятежами,

И до погибели доведена...

Крылов понял, что сложившееся веками социальное устройство – закономерный результат исторического развития. Что государство нуж­но улучшать, заботиться о нем, а не изменять насильственным путем. В басне «Водолазы» Крылов вывел искателей жемчуга. Один был ле­нив и не смог обеспечить свою жизнь. Другой, напротив, опускался чуть ли не на дно и в конце концов погиб. Третий нашел по силе глубину. Он не ждал на берегу моря, когда оно вынесет ему добычу, но и не лез в пу­чину. Свою жизнь он прожил богато и счастливо. Крылов отвергает лень, косность, безделье, рутину, застой и дерзость безумцев, мнимых мудрецов, которые не считаются ни с природой человека, ни с традици­ями, обрядами, обычаями, зовут к насилию и коренной переделке мира. Баснописец стоит за постепенное изменение и совершенствование жиз­ни. Течение истории нельзя остановить, но ее двигателем является «де­ло», упорный труд, совокупная деятельность людей, в том числе и на ни­ве просвещения. Знатные и незнатные, богатые и бедные, весь народ

участвует в строительстве страны. Эта деятельность осуществляется не ради «головных», выдуманных теорий, а во имя самой жизни.

Следовательно, Крылов вложил в басню такое широкое и глубокое содержание, которое по своему историческому, социальному, философ­скому и нравственному смыслу под стать большим жанровым формам – комедии или роману. Он раздвинул границы жанра. В баснях Крылова ожила национальная история, отлившаяся в проясненные им моральные нормы, и русская нация в них нравственно осознала себя.

Критика просветителей и собственный взгляд на русскую жизнь сделали Крылова неисправимым скептиком, который с горькой усмеш­кой и с грустным сожалением смотрел на человека и общество. Как правило, басенные персонажи, а следовательно и люди, мыслятся Кры­ловым неисправимыми. «Уж сколько раз твердили миру...» – говорит баснописец, – а все-таки «звери» постоянно обманываются, хваста­ются, стремятся придать себе больший вес, чем на самом деле, подда­ются лести, как Ворона, мнят себя мудрецами, как Лошадь в споре с Крестьянином, не соизмеряют свое усердие с умом и своими силами («Трудолюбивый Медведь»), прожигают жизнь, подобно Стрекозе, напрасно и бесцельно суетятся, как Мартышка, не умеющая пользо­ваться очками, а то и, вроде Свиньи, уничтожают то, чем питаются. Однако ирония никогда не превращает Крылова в циника, который презирает человека и человечество. Напротив, он жалеет своих «зве­рей», которые часто попадают в смешное и даже отчаянное положение. Крылов понимает, что обстоятельства грозят гибелью его персонажам, как, например, Ягненку из басни «Волк и Ягненок». Мудрый баснопи­сец снисходителен к слабостям людей, к их порокам и недостаткам. По­этому смех Крылова – не обличающий и язвительный, не уничтожа­ющий и негодующий, а большей частью юмористический, содержащий тепло его мудрой души. Крылов уважает, любит человека и никогда не отказывает ему в симпатии.

Раздвинув границы басенного жанра, Крылов ввел в басню разговорный язык, народные обороты и выражения, подчас низкую лексику. Он содействовал тому, чтобы живая речь вошла в литературный обиход, в художественную литературу и подверглась литературной обработке. Тем самым расширялся «строительный материал» литературы, как на­зывают язык. Вследствие этого литературный язык делается богаче, разнообразнее, и писатель может ясно и точно описывать те явления, при изображении которых раньше он испытывал трудности. Всем этим Крылов нарушал «правила» жанра и стиля: высокие, значительные те­мы и события были неуместны в баснях, но они требовали высокого или

среднего стиля, и баснописец смешивал высокий и средний слог с низ­ким. Своим отношением к языку Крылов вызвал понимание и сочувст­вие Пушкина, который тоже стремился придать стихотворному и проза­ическому литературному языку разговорную живость. Крылов был од­ним из зодчих русского литературного языка. Он содействовал тому, чтобы писатели трезво смотрели на жизнь. В этом смысле он стоит у ис­токов русского реализма.

Вопросы и задания

1. Прочитайте басни И.А. Крылова «Лягушки, просящие Царя», «Водо­лазы», «Сочинитель и Разбойник», «Камень и Червяк» и проанализируйте их. Покажите, что Крылов, оставаясь просветителем, критикует многие основные положения литературной теории просветителей.

2. Проанализируйте одну из самых известных басен Крылова самостоя­тельно и покажите особенности ее содержания и стиля.

3. Прочтите несколько басен разных баснописцев на один и тот же сюжет (например, о Стрекозе) и подумайте над тем, в чем баснописцы расходятся друг с другом и почему.

Литература

Афанасьев В.В. Свободной музы приношенье. М., 1988.

Гордин М.А. Жизнь Ивана Крылова. М., 1985.

Коровин В. Н. Поэт и мудрец. Книга об Иване Крылове. М., 1996.

Степанов Н.Л. И.А. Крылов. Жизнь и творчество. М., 1958.

Творчество В.А. Жуковского (1783-1852)

Заслуги Жуковского перед отечественной литературой трудно пере­оценить. Он стоял у истоков русского романтизма. Вместе с Батюшко­вым Жуковский явился создателем новой поэзии, в которой впервые так полно раскрылся духовный мир внутренне самостоятельной, независи­мой личности, воспринимающей окружающий мир, его прошлое и насто­ящее через призму индивидуально-неповторимого сознания. Творчество Жуковского открывало новые пути и способствовало развитию русской поэзии. Недаром В.Г. Белинский писал: «Без Жуковского мы не имели бы Пушкина». Его стихи отличаются особой, неповторимой тональнос­тью, внутренней музыкой и певучестью. О «пленительной сладости» стихов Жуковского говорил Пушкин и предрекал, что она «пройдет

веков завистливую даль». Жуковский много сделал для знакомства рус­ского читателя с лучшими образцами мировой поэзии. Многие его пере­воды до сих пор остаются непревзойденными.

Родился Василий Андреевич Жуковский в селе Мишенском Белевского уезда Тульской губернии. Отцом его был богатый помещик А.И. Бунин, а матерью – пленная турчанка Сальха. Фамилию свою будущий поэт взял от своего крестного отца, мелкопоместного дворя­нина Андрея Жуковского. Образование он получил в Благородном пансионе при Московском университете, где серьезно занимался лите­ратурой, завязал знакомство со многими поэтами и писателями и сам пробовал писать. Его первые произведения были написаны в духе гос­подствовавшего тогда классицизма. Это были торжественные оды и послания, в которых чувствовалось влияние поэзии Ломоносова и Дер­жавина. Известность Жуковскому принес перевод элегии английского поэта Томаса Грея «Сельское кладбище», опубликованный в 1802 году в журнале «Вестник Европы». С этого времени и начинается его актив­ная литературная деятельность. Он пишет не только стихи, но занима­ется журналистикой (несколько лет редактировал журнал «Вестник Европы»), выступает как литературный критик.

Дата добавления: 2014-11-29