Писатели-декабристы 7 страница

В трагедии «Скупой рыцарь», задуманной еще в 1826 году, Пуш­кин намеревался сначала на первый план выставить проблему скупости как тягчайшего человеческого порока. Но прошло время, и теперь, в 1830 году, эта проблема скупости отступила на второй план, и основным мотивом, придающим произведению драматическую напряженность, стала проблема золота. Золото безраздельно господствует в трагедии. Оно приводит в движение все страсти, все пружины пьесы. От него тя­нутся нити ко всем действующим лицам, оно определяет все их помыс­лы и действия. Ради него Барон переносил столько «горьких воздержа­ний», «обузданных страстей, тяжелых дум».

А сколько человеческих забот,

Обманов, слез, молений и проклятий...

Оно заставляет Альбера желать смерти отцу. Оно приводит к тому, что отец бросает перчатку сыну и тот принимает вызов. Оно, наконец, убивает Барона.

В «Скупом рыцаре» нашли отражение глубокие социально-фило­софские размышления Пушкина о процессе общественного развития, о противоречиях его эпохи. И это поэт подчеркнул заключительными сло­вами трагедии: «Ужасный век, ужасные сердца!»

Во многом изменился и замысел трагедии «Моцарт и Сальери». Сначала Пушкин думал показать трагедию зависти, но теперь он рису­ет трагедию гения.

В основе «Моцарта и Сальери» лежит извечный конфликт гения и посредственности (иногда даже и небесталанной). В центре произведе­ния – гениальный Моцарт, величие таланта которого признает даже его антипод – Сальери, провозгласивший: «Ты, Моцарт, бог, и сам то­го не знаешь!» Вот этого Сальери и не может ему простить. По его мне­нию, Всевышний совершил глубочайшую несправедливость, наградив «священным даром» «гуляку праздного», в то время как он и ему подоб­ные «ремесленники», даже путем неустанного труда, никогда не смогут подняться до тех высот, которых достиг Моцарт. К тому же Сальери и ему подобным не столь уж и важно само искусство. Они ценят прежде всего себя в искусстве. Но в этом Сальери не хочет признаться и пыта­ется убедить себя и других, что гении, подобные Моцарту, вредны и бесполезны:

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты достигнет?

Поднимет ли он тем искусство?

Нет; Оно падет опять, как он исчезнет.

Наследника нам не оставит он.

Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь!

И Сальери принимает решение остановить Моцарта, избавить от не­го мир, «не то мы все погибли, Мы, жрецы, служители музыки», по­скольку кто же будет слушать этих «жрецов» после великих творений Моцарта!

Задуманное Сальери совершил – он отравил Моцарта. Но он да­лек от торжества. Случайно брошенная в разговоре реплика Моцарта «гений и злодейство – Две вещи несовместные» не дает ему покоя и в конце концов приведет к безумию.

В судьбе Моцарта, несомненно, отразилась трагедия самого Пушки­на, чей талант вызывал ненависть и раздражение со стороны литератур­ной журнальной «черни», которая не могла простить поэту его неорди­нарности, независимости суждений, отстаивания права на творческую свободу, нежелания подчинить свой талант общепризнанным нормам.

«Каменный гость» – одна из самых глубоких лирических траге­дий в мировой литературе на тему любви. Целую гамму тончайших, разнообразных и противоречивых оттенков этого чувства раскрывает Пушкин на протяжении трагедии, поднимая своего героя со ступени на

ступень по пути к подлинной любви, возвышенной и облагораживаю­щей, ради которой не страшно отдать и самое дорогое – жизнь.

В основу трагедии «Каменный гость» положена испанская легенда о развратном Дон-Жуане, ставшая «вечным» сюжетом для последую­щих обработок. Из литературно-музыкальных источников наиболее важными для Пушкина были пьеса Мольера, шедшая в России при Пушкине под названием «Дон-Жуан, или Каменный гость», и опера Моцарта «Дон-Жуан». У своих предшественников Пушкин взял име­на, сцену приглашения статуи, а из либретто оперы «Дон-Жуан» – эпиграф. В остальном пьеса совершенно самостоятельна.

Пушкинский Дон Гуан – «импровизатор любовной песни», «веч­ный любовник», веселый авантюрист, всегда готовый пуститься на лю­бовное приключение. Пушкин оттеняет характер Дон Гуана, вводя сце­ну с Лаурой, когда герой беззаконно появляется в Мадриде, изгнанный за свои похождения. Этой сцены нет у предшественников Пушкина. Здесь Дон Гуан выходит победителем. Он не только завоевывает Лау­ру, но и закалывает ее нового избранника. Тут выясняются особенности характера Дон Гуана. Любовь только тогда приносит герою наслажде­нье, когда она особенно остра. А это случается в минуты смертельной опасности. В такой момент любовь переживается с наибольшей силой. Дон Гуан постоянно вспоминает о своих любовных приключениях в свя­зи со смертью. И это опасно сближает героя с демоническим миром. Лаура прямо называет его «дьявол», а Дона Анна знает по слухам и рассказам, что он «сущий демон». Дон Гуан, следовательно, связывает два мира – божественный и демонический, два состояния бытия – жизнь и смерть. Наслаждение любовью для него столь же светло, сколь и темно. Достигнув предельности ощущений и чувств, Дон Гуан устрем­ляется к новой любовной авантюре, никогда не насыщаясь и легкомыс­ленно ведя любовную игру на грани жизни и смерти.

С той же шутливостью, с какой Дон Гуан побеждает женщин, обра­щается он и к статуе командора, приглашая ее на свое любовное свида­ние с его вдовой. Эта шутка опять-таки в духе Дон Гуана: ему нужно ос­трее оттенить любовное наслаждение присутствием мертвого и вызвать ревность покойника к живому счастливцу, как недавно сам Дон Гуан ревновал к мертвому Дон Альвару. Статуя демонически оживает, озна­чая уже не метафору смерти, а саму смерть. За миг свидания, в котором как бы проживалась вечность, надо рассчитаться жизнью. К чести Дон Гуана он сохраняет достоинство и гибнет с именем Доны Анны на устах, впервые, может быть, в мгновение смерти поняв высокий и серьезный смысл жизни и любви.

Четвертая «маленькая трагедия» – «Пир во время чумы» – как бы подводит итоги поставленных во всех остальных произведениях это­го цикла проблем. В основу ее положен перевод сцены из пьесы англий­ского драматурга Вильсона «Чумный город» (или «Город чумы»). Ра­ботая над переводом, Пушкин существенным образом изменил общую тональность и мысль произведения Вильсона. Главное в «Пире во вре­мя чумы» – суд и торжество христианской морали над индивидуалис­тическим началом. Поэт поставил всех пирующих перед лицом смерти. Действующие лица не могут избежать гибели, которая грозит им в лю­бую минуту. Они уже потеряли многих близких. Исключительность си­туации напрягает разум и чувства персонажей до предела, но напряжен­ность выражается не в действии (персонажи не властны над чумой, не­сущей смерть), а в мотивах поведения, которые заострены. Души пер­сонажей должны излиться и объяснить смысл своего поведения. Отсю­да возникает лиризм последней «маленькой трагедии», особенно выра­зительно звучащий в контрастных по настроению и содержанию песне Мери и гимне Председателя. Мери поет о самоотверженной любви, превозмогающей смерть, а Председатель посвящает свой гимн гордому роковому противостоянию смертоносной стихии. Чтобы забыться и не сойти с ума от творящегося вокруг ужаса, персонажи бросают вызов не­избежной гибели и погружаются в безумный и веселый пир. Всем им по­слано испытание на человечность. Привычные ценности перед лицом смерти исчезают, и пирующие отчаиваются в вере. Человек требует вак­хического веселья. Чума, неся смерть, одновременно пробуждает в че­ловеке силы, которые, не дают ее одолеть, позволяют все-таки встре­тить гибель не со страхом, не с отчаянием помутившегося разума, а со­хранив величие души. Человек должен благодарить чуму за то, что она мобилизует его волю, не оставляет его беспомощным и даже перед гибе­лью дает почувствовать «неизъяснимы наслажденья», родственные тем, которые он испытывает, вступая в схватку в иных условиях.

Пушкин завершает «Пир во время чумы» на кульминационной, са­мой напряженной сцене, когда человек погружен в состояние потрясен­ной задумчивости, означающей происходящую в нем борьбу добра и зла. И хотя выздоровление души еще не свершилось, слова Священни­ка и ремарки Пушкина говорят о появившейся надежде на душевное и духовное излечение Вальсингама.

Одновременно с «маленькими трагедиями» Пушкин начал рабо­тать над драмой из русской древности «Русалка». Это было и по сю­жету, и по образам, и по языку произведение подлинно народное. «Как жаль, – писал Белинский, – что эта пьеса не окончена...

«Русалка» в особенности обнаруживает необыкновенную зрелость та­ланта Пушкина: великий талант в эпоху полного своего развития может в фантастической сказке высказать столько общечеловеческого, дейст­вительного, реального, что, читая его, думаешь читать совсем не сказку, а высокую трагедию».

Творчество 1830-х годов

Вопреки установившемуся в 1830-е годы мнению о «падении» та­ланта Пушкина, которое, кстати, разделял и Белинский, дарование по­эта в это время достигло своего наивысшего расцвета. Расширился диа­пазон пушкинского творчества. В эти годы он выступал не только как поэт, но и как прозаик, публицист, критик, работал над историческими трудами, вел дневник, обдумывал план автобиографических заметок. Серьезные изменения произошли и в мировоззрении поэта.

Прежде всего необходимо отметить, что 1831 год стал пиком поли­тических иллюзий Пушкина, убежденного в исторической необходимо­сти единства народа с просвещенным и милосердным монархом, о чем поэт открыто говорил в стихотворениях «Перед гробницею святой», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина», объединенных те­мой Отечественной войны 1812 года, которая осмысливалась как исто­рический урок современникам. Эти произведения многими были вос­приняты как верноподданнические, что конечно же не соответствовало действительности. В них отразились мучительные поиски Пушкиным приемлемого для России общественного устройства, раздумья об идеа­ле человеческого существования.

В 30-е годы Пушкин постоянно обращался к осмыслению истори­ческой судьбы России, ее роли если не в мировом, то, во всяком случае, в европейском процессе. Отвечая П. Я. Чаадаеву, который в своем «философском письме» писал: «Мы не принадлежим ни к какому из великих семейств человеческого рода. Мы не принадлежим ни к Запа­ду, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого», Пушкин заявил: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то реши­тельно не могу с Вами согласиться». А в 1834 году он писал: «России определенно было великое предназначение, ее необозримые равнины по­глотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Евро­пы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией...» А недавно

прошедшая Отечественная война 1812 года утверждала поэта в мысли об исторической роли России в спасении Европы от порабощения.

Глубокий интерес Пушкина нашел свое отражение в самых разнооб­разных жанрах его творчества: в лирике (стихотворение «К вельможе», содержащее характеристику хода истории; «Моя родословная», посвя­щенное роли дворянства, и др.), в эпических жанрах поэзии и прозы («Медный всадник», «Капитанская дочка»), в собственно историчес­ких работах («История Пугачева», «Материалы к истории Петра»).

Пушкинская философия истории нашла свое наиболее яркое вопло­щение в поэме «Медный всадник» (1833). Проблематика этого произ­ведения многообразна: созидательное и «тираническое» начала в дея­тельности Петра, взаимоотношения государственных и личных интере­сов, неизбежность их столкновения в процессе поступательного движе­ния истории, проблема «маленького человека» и т. п.

Поэма начинается с торжественного вступления, в котором прослав­ляется преобразовательная деятельность Петра. Оно композиционно противопоставлено двум частям, в которых развертывается сюжет «пе­тербургской повести». Возвышенный пафос сменяется печальным рас­сказом. К чему же привели петровские преобразования? Лучше ли ста­ло обыкновенному, бедному человеку? Пушкин рассказывает историю жизни бедного чиновника Евгения, нежно влюбленного в Парашу.

Мечты Евгения о семейном счастье и личной независимости вполне законны, в них много для Пушкина личного. Но они не сбываются. Стихийное возмущение природы, противопоставленное разумной воле Петра, несет гибель Параше и бедному люду.

Пушкин переносит столкновение между стихией и разумной дея­тельностью Петра в план социально-философский. Евгений чувствует на себе мощь деспотизма Петра, представшую ему в образе Медного Всадника, «горделивого истукана». И он отважно бросает ему вызов. Но стихийный бунт отчаявшегося одиночки лишен смысла. Поэтому Евгений бесславно гибнет, раздавленный нравственно, с помутившимся разумом. Пушкин выразительно изображает торжество самодержавной власти:

И он по площади пустой

Бежит и слышит за собой –

Как будто грома грохотанье –

Тяжело-звонкое скаканье

По потрясенной мостовой.

И, озарен луною бледной,

Простерши руку в вышине,

За ним несется Всадник Медный

На звонко скачущем коне;

И во всю ночь безумец бедный,

Куда стопы ни обращал,

За ним повсюду Всадник Медный

С тяжелым топотом скакал.

Величие Петра – зодчего нового государства – остается для Пуш­кина непоколебимым. Но прогрессивный смысл его строительства обо­рачивается гибелью бедного человека, имеющего право на счастье. И в этом – одно из противоречий истории. Современная Пушкину дейст­вительность не давала возможности разрешить конфликт между госу­дарственными интересами и мечтами отдельной личности. Личность всегда терпела поражение, когда ее нужды и заботы приходили в столк­новение с самовластьем. Гармония между личностью и государством не могла быть достигнута на почве несправедливости общественного строя.

Раздумья над современностью рождают не только философскую по­эму «Медный всадник», но и философскую повесть «Пиковая дама» (1833). Сюжет основан на игре случайности и закономерности. В соот­ветствии с этим каждый из героев связан с определенной темой: Германн (фамилия, а не имя!) – с темой неудовлетворенности, графиня – с темой судьбы, Лизавета Ивановна – с темой смирения, Томский – с темой незаслуженного счастья, он выбран судьбою, а не выбирает судьбу, в отличие от Германна, стремящегося покорить фортуну.

В Гёрманне сконцентрированы разум, расчетливость и твердая воля, подавляющая честолюбие, сильные страсти и огненное воображение. Он «игрок» в душе. Игра в карты символизирует игру с судьбой. Рас­четливость, рациональность Германна, подчеркнутые его немецким про­исхождением, фамилией и профессией военного инженера, вступают в противоречие со страстями и огненным воображением. Воля, сдержива­ющая страсти и воображение, в конце концов оказывается посрамлен­ной, поскольку Германн, независимо от собственных усилий, подпадает под власть обстоятельств и оказывается орудием тайной силы, которая превращает его в жалую игрушку.

В заурядном и обыкновенном человеке нового мира Пушкин увидел те же наполеоновские и мефистофельские начала, но снял с них ореол «героики» и романтического бесстрашия. Содержание страстей измель­чало, съежилось, но не перестало угрожать человечеству. А это означа­ет, что социальный порядок по-прежнему чреват катастрофами и ката­клизмами и что Пушкин испытывал недоверие ко всеобщему счастию в

обозримом для него времени. Вместе с тем он не лишает мир всякой на­дежды. В этом убеждает не только судьба Лизаветы Ивановны. Но и – косвенно, от противного – крах Германна, идеи которого безумны и закономерно ведут к разрушению личности.

Как уже отмечалось, еще в незавершенной повести «История села Горюхина», написанной в Болдинскую осень, Пушкин попытался ос­мыслить причины, вызывающие крестьянские возмущения. Эта пробле­ма продолжала его волновать и в 30-е годы. К ней он возвратился в по­вести «Дубровский». Правда, тема крестьянских восстаний здесь не яв­ляется главной и едва намечена, но взгляды Пушкина на два историчес­ки сложившихся в России слоя русского дворянства (старинного, пред­ставителем которого является старик Дубровский, и нового, сформиро­вавшегося в период дворцовых переворотов второй половины XVIII ве­ка, воплощенного в образе Троекурова) в известной степени подводят читателя к мысли о том, что положение крепостных во многом зависело от того, кто ими владел. В старинном дворянстве, связанном с деревней, поэт видел наиболее прогрессивную силу России.

Более глубокую разработку тема крестьянских восстаний получила в «Истории Пугачева» и в романе «Капитанская дочка».

Несмотря на небольшой объем, «Капитанская дочка» – произведе­ние широкого тематического охвата. В нем нашли свое отражение жизнь народа, восстание крестьян, характеры крепостных и казаков, помещи­чий быт, губернское общество, жизнь затерянной в глухой степи крепо­сти и даже двор Екатерины II. В романе выведены представители раз­ных слоев русского общества, показаны быт и нравы того времени.

В «Капитанской дочке» Пушкин ставит и решает множество про­блем. Здесь и положение народа, взаимоотношения помещиков и крес­тьян, проблемы государственной внутренней политики, морально-быто­вые стороны жизни дворянства, вопрос об обязанностях дворянства пе­ред народом, государства – перед всеми сословиями и т. п. Но важней­шим и основным вопросом, поставленным в романе, был вопрос о крес­тьянском восстании.

Отношение Пушкина к народному бунту было достаточно сложным. Он понимал, что причиной возмущения народа является в первую оче­редь жестокость и несправедливость помещиков по отношению к крес­тьянам. Вместе с тем Пушкин считал, что крестьянское восстание – это не тот путь, которым можно что-либо решить, что оно ни к чему, кро­ме бессмысленной, кровопролитной, братоубийственной войны, привести не может. В «Пропущенной главе» устами Гринева Пушкин заявил: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный».

По мысли поэта, крестьянское восстание может привести только к бес­смысленным жертвам. К расколу национального единства, к трагедии не только отдельных людей, захваченных событиями кровавой граждан­ской войны, но и к трагедии всего народа.

Ну, а где же выход? Роман открывается эпиграфом: «Береги честь смолоду» который несет в себе очень глубокий смысл. Каждый человек смолоду должен хранить честь, достоинство и оставаться человеком до конца. Пушкин мечтает о том, чтобы в будущем не было социальных расслоений, чтобы люди выступали не дворянами и крестьянами, а про­сто людьми. Это станет возможным тогда, когда гуманизм будет осно­вой государственной политики. Как только в «Капитанской дочке» Пу­гачев забывает о том, что он вождь крестьян-бунтовщиков, он сразу по­ступает по-человечески, гуманно, проявляя милость к дворянину Грине­ву и дворянке-сироте Маше Мироновой. И это спасает героев. Точно так же Екатерина II поднимается над сословными предрассудками и, оказывая милость Гриневу, избавляет его от наказания и дарит простое человеческое счастье герою и его невесте. Пушкин не изображает дело так, будто случаи, описанные им, стали нормой. Напротив, они предста­ют вымыслом, не произошедшим в реальности, но возможным в ней в отдаленном будущем. В настоящем же звучит грустная нота, вносящая поправку в светлую историю пушкинских героев – как только большие события уходят с исторической сцены, незаметными становятся и герои. Они теряются в жизненном потоке и касаются исторической жизни лишь на короткое время.

Помимо этого в «Капитанской дочке» отчетливо звучит мотив ощу­щения трагического положения личности, захваченной водоворотом происходящих событий. Трагична судьба не только Пугачева и других участников восстания, но и таких представителей дворянского сословия, как Гринев. Восприятие Пушкиным крестьянского бунта как националь­ной трагедии – самое главное в «Капитанской дочке».

Уделяя главное внимание художественной и исторической прозе, Пушкин в 30-е годы интенсивно работал и над поэтическими произве­дениями. Им были созданы несколько поразительных по своей глубине и высокой одухотворенности лирических циклов. К этому времени он выработал новую поэтическую систему, в основе которой лежало более углубленное философское осмысление всех ранее затронутых в его творчестве проблем. Лирика поэта приобрела более личностную инто­нацию – причастности ко всему, чему поэт был свидетелем, а диапа­зон широкий: от вечных проблем бытия до вопросов повседневной жиз­ни. Все чаще в стихах Пушкина начинает встречаться слово «бежать»,

тема побега становится одной из важнейших («бегу на берега пустын­ных волн», «давно, усталый раб, замыслил я побег», «бегу к Сионским высотам» и т.п.). Но это было своеобразное бегство – бегство от это­го мира и его суеты. Мотив побега звучал у Пушкина и раньше, но зву­чал он стихийно, порой неосознанно. Теперь же это декларируется впол­не сознательно.

Одновременно одним из ведущих мотивов пушкинской лирики ста­новится стремление к простой, обыденной жизни, тема ухода в «обитель дальнюю трудов и чистых нег», к естественному бытию («Пора, мой друг, пора...», «Странник», «Вновь я посетил...», «Когда за городом задумчив я брожу...» и др.). Пушкин стремился предельно слить свою жизнь со своим творческим даром, соединить жизнь и творчество. Он все глубже уходил в познание судьбы человеческой и самого себя, в судьбы простых людей и судьбы страны. Поэт пытался возвыситься над «суетной жизнью». Об этом свидетельствовали стихотворения, вошед­шие в так называемый «каменноостровский цикл» («Отцы пустынники и девы непорочны», «Подражания итальянскому», «Мирская власть» и др.). Вместе с тем Пушкина не оставляли мысли и о вполне земных, конкретных делах, и прежде всего мысли об осужденных декабристах, друзьях-«бунтовщиках». О них он писал в иносказательной форме в ре­цензии на книгу Сильвио Пеллико, в статьях «Об обязанностях челове­ка», «Александр Радищев».

Совершенно особое место в творчестве Пушкина этого периода за­нимает стихотворение «Из Пиндемонти», в котором провозглашалось незыблемое и важнейшее право человека на свободу – физическую и духовную, утверждение независимости и самоценности человеческой личности с позиций основных идей просветительства, сформулирован­ных в книге лицейского учителя А. Куницына «Право естественное»: «Человек имеет право на все деяния и состояния, при которых свобода других людей по общему закону разума сохранена быть может». В этом стихотворении Пушкин писал:

Иные, лучшие, мне дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа –

Не все ли нам равно? Бог с ними.

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;

По прихоти своей скитаться здесь и там,

Дивясь божественным природы красотам,

И пред созданьями искусств и вдохновенья

Трепеща радостно в восторгах умиленья, –

- Вот счастье! вот права...

В целом ряде произведений, написанных в 30-е годы, Пушкин по­пытался воплотить мысль, высказанную еще в 1828 году: «В зрелой словесности приходит время, когда мы, наскуча однообразными произ­ведениями искусств, ограниченным кругом языка условного, избранно­го, обращаемся к свежим вымыслам народным и к старинному просто­речию, сначала изреченному». Одна за другой появляются его замеча­тельные «простонародные» сказки, написанные живописным народным языком, баллады «Гусар», «Будрыс и его сыновья», «Воевода», стихо­творение «Сват Иван, как пить мы станем» и др.

Сказки, написанные Пушкиным, поражают глубиной и многообра­зием мыслей, выраженных с изумительным художественным блеском. Характерной их особенностью было то, что в них, точно так же как и в народных сказках, Добро и Зло выступали в персонифицированном ви­де, но при этом претерпевали изменения, они изображались в динамиче­ском развитии. Их противостояние приобретало своеобразный спор, и этот спор требовал высшего суда, третьей силы, которая представала у Пушкина чаще всего в виде моря. Так, в «Сказке о попе и о работнике его Балде» море выступало пассивным и равнодушным к судьбе челове­ка; в «Сказке о царе Салтане» – это могучая и доброжелательная си­ла, откликающаяся на мольбу Гвидона; в «Сказке о рыбаке и рыбке» море вершит суд над человеческой гордыней. Суд этот суров, но мило­серден. Море не наказывает человека, у него ничего не отнимается, ему, возвращается то, что принадлежало ему раньше, – старуха, вознамерившаяся стать «владычицей морскою», вновь оказывается у своего разбитого корыта.

О глубоком интересе Пушкина к произведениям устного народного творчества свидетельствовали и написанные им в 1833-1835 годах «Песни западных славян», в которых поэт воспел мужественную суро­вость героев из народа, для которых «лучше пуля, чем голод и жажда», героические подвиги борцов за «вольный край» и т. п.

В последний период своего творчества Пушкин принимал самое ак­тивное участие в литературной борьбе своего времени. Им было напи­сано большое количество литературно-критических и публицистичес­ких статей, в которых он отстаивал передовые эстетические взгляды. Свои статьи Пушкин помещал в разных изданиях, но ему всегда хоте­лось иметь свой печатный орган. Он неоднократно пытался получить

разрешение на издание собственного журнала, но каждый раз получал отказ. И только в конце 1835 года такое разрешение наконец было по­лучено, и уже в апреле следующего года вышел первый номер журнала «Современник». Поэт намеревался собрать вокруг него лучшие литера­турные силы, но трагическая гибель помешала ему осуществить эти на­мерения.

Незадолго до смерти Пушкин написал свое бессмертное стихотворе­ние «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (1836), в котором не только подвел итоги своей жизни, своей судьбы и своего творчества, но и провозгласил и утвердил мысль о великой миссии поэта, муза которо­го не должна быть послушной никому из земных, только «веленью Божию». В этом поэтическом завещании Пушкина звучит гордое сознание совершенного жизненного и творческого подвига во славу человечности, добра, красоты и свободы.

Пушкинское стихотворение восходит к традиции римского поэта Го­рация, автора «Я воздвиг памятник...», и Державина в русской лирике. Однако Пушкин отступил от этих образцов. Сюжет стихотворения со­ставляет судьбу Пушкина, осмысленную на фоне исторического движе­ния, и хранит следы тяжких раздумий о жестокости века, об отношени­ях с царем и великосветскими кругами, о недостижимом счастье свобо­ды. Стихотворение полно горького предчувствия скорой гибели, гордо­го презрения к царской власти, веры в могущество поэтического слова, безмерной любви к России. В нем – сознание выполненного долга пе­ред народом.

Кто же дает поэту право на бессмертие? Гений своим творчеством сам ставит при жизни «нерукотворный памятник», потому что он – го­лос народа, его пророк. Уже в первой строфе Пушкин вводит народную тему: «К нему не зарастет народная тропа...» Его поэзия станет досто­янием народа: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой...»

Пушкин был взращен «Русью великой», он жил ее страданиями и успехами, ее славой и болью и был счастлив, что ему открылась народ­ная мудрость. Он глубоко проник в существо национального духа. По­эт гордится тем, что его поэзия была свободной и взывала к свободе: «... в мой жестокий век восславил я свободу...»

Последняя строфа подводит итог и личному опыту Пушкина, для ко­торого слова «хвала, обида и клевета» – временное и суетное. Он пи­сал не ради «венца». Поэзия – это бескорыстное служение. Поэт убежден в том, что муза должна строго следовать истине, преданно слу­жить свободе, красоте, добру и справедливости. В этом вечная и неиз­менная сущность подлинно народного искусства.

Вопросы и задания

1. Укажите, какие общественно-исторические события и факты литератур­ной жизни оказали влияние на формирование поэзии Пушкина в лицейский пе­риод.

2. Дайте общую характеристику лицейской лирики, определите ее основной пафос и важнейшие мотивы.

3. Объясните, чем было вызвано появление в творчестве поэта после окон­чания Лицея оппозиционных настроений, нашедших свое отражение в стихо­творениях «Вольность», «К Чаадаеву», «Деревня» и др., и покажите связь этих произведений с политическими воззрениями декабристов.

4. Проследите, как происходило развитие Пушкина в период южной ссыл­ки, какие события общественно-политической жизни страны и Западной Ев­ропы нашли свое отражение в его поэзии, чем был вызван духовный кризис по­эта в это время.

5. Раскройте основную идею поэмы «Кавказский пленник» и охарактери­зуйте важнейшие черты образов главных героев.

6. Охарактеризуйте особенности и место Михайловского периода в творче­ском развитии Пушкина.

7. Определите идейное содержание, проблематику и основной конфликт трагедии «Борис Годунов».

8. Охарактеризуйте новые черты мировоззрения Пушкина во второй поло­вине 1820-х годов и объясните причину их возникновения.

9. Объясните причины интереса поэта к личности Петра I в эти годы.

10. Раскройте основную проблематику, идейное содержание и художест­венное своеобразие «маленьких трагедий».

11. Определите круг проблем произведений Пушкина, написанных в Бол-динскую осень.

12. Выявите важнейшие черты пушкинского мировоззрения и особенности творчества Пушкина в 1830-е годы.

13. Покажите, как Пушкин относился к крестьянским восстаниям и как это отразилось в его произведениях.

Дата добавления: 2014-11-29