Л. Модель психологического «пространства» элитар­ности

Представленная ниже модель «пространства» эли­тарности (см. рис. 1) во многом близка к модели, предло­женной В. Франклом, где на одной оси, отражен тради­ционно понимаемый жизненный успех, а на другой, главной оси, — «осуществление» человека как личности (Франкл, 1990. С. 303-306).

На нашей модели также имеются две оси: внешняя атрибутика элитарности (ось псевдоэлитарности) и под­линная элитарность, связанная с реальными проявлени­ями творчества и достоинства (подлинная, внутренняя элитарность) (см. рис. 1).

Можно следующим образом конкретизировать пред­ставленные на модели координаты.

1. Внешняя яркость проявляется через модную одеж­ду; престижные вещи; престижные знакомства; через

	Творчество, (подлинная	достоинство элитарность)	Внешняя «яр­кость» (псевдо-
Внешняя	элита «массы»	элита «элиты»	элитарность)
«серость»	средние слои ■_____......	Ь
	общества
	масса «массы»	масса «элиты»
		'

Зависимость, конформизм

Рис. 1. Пространство элитарности. По горизонтальной оси —

внешние проявления элитарности (элитарная атрибутика),

по вертикальной — внутренние проявления элитарности

(подлинная элитарность).

знатную родословную; изысканные манеры поведения и интонации; через престижный «образ жизни» и пре­стижные «социальные роли и стереотипы», через пре­стижный «уезд» из «этой страны» за границу и т.п. Глав­ное здесь то, что все эти внешние символы (атрибуты) элитарности являются общепринятыми (одобряемыми основной массой, не только на уровне группы, но и всего общества), хотя известно, что «количественное» одобре­ние далеко не всегда свидетельствует о «качественной», реальной культурной ценности данного элитарного иде­ала.

2. Подлинная элитарность проявляется через служе­ние идеалам добра, справедливости и истины, когда та­кое служение становится не средством достижения ка­ких-либо благ (см. внешние символы элитарности), а является самоценностью; определенный, не обязатель­но «престижный» образ жизни (жизни творческой, геро­ической, неординарной и т.п.).

Главное здесьто, что эти идеалы являются не столько общепринятыми (одобряемыми большинством, «стан­дартизированными» общественным мнением), сколько уникальными, индивидуально построенными, через та­кие идеалы человек реализует свою субъектность и дале­ко не всегда бывает признанным, «одобренным» и поня­тым большинством (массой). Как отмечает В.В. Пету­хов, «цель творчества — самоотдача, а не шумиха, не успех», «оно не имеет цели, т.е. не является действием, а имеет внутренний мотив, т.е. должно рассматриваться как деятельность» (Петухов, 1996. С. 116).

Традиционно связываемая с элитарностью власть может относиться как к внешним символам (власть вы­нужденная, выполняемая по алгоритму...), так и к под­линной элитарности (власть реализуемая через творче­ство, благородство и достоинство, в том числе и власть над собой...). Интересный пример подлинной элитарно­сти («сущности аристократизма») приводится в книге О.С. Муравьевой «Как воспитывали русского дворяни­на». В книге описывается случай, когда в-конце 40-х го­дов на одной из постоянных баз геологов был исключи­тельно грязный общественный туалет. В составе одной из экспедиций на базу должен был приехать потомок древнего княжеского рода. «Мы-то, ладно, потерпим, — шутили геологи, — но что будет делать Его светлость?!» Его светлость, приехав, сделал то, что многих обескура-

5. Заказ №.1650

жило: спокойно взял ведро с водой, швабру и аккуратно вымыл загаженную уборную... Это и был поступок ис­тинного аристократа, твердо знающего, что убирать грязь не стыдно, стыдно жить в грязи (цит. по Вульфову, Иванову, 1997. С. 271).

Разделение «элитарности» и «псевдоэлитарности» близко к тому, как Э. Фромм разделял внешнюю и внут­реннюю активность. По Э. Фромму, при внешней актив­ности человек просто занят, он и его дело разделены (че­ловек «отчужден» от своего дела, действие совершается над ним), тогда как при внутренней (подлинной, «неот­чужденной») активности человек «ощущает себя как субъекта деятельности» и «оживляет все, чего бы он ни коснулся» (Фромм, 1990. С. 96—97).

В случае ориентации на подлинную элитарность че­ловек прежде всего выступает как реальный творец, субъект, для которого важны не столько получаемые «выгоды», сколько сам процесс творчества (творчество — это и есть жизнь творца), а уже символы элитарности создаются (или соотносятся с личностью творца) окру­жающими людьми, эти символы появляются лишь по­том (а иногда они вообще могут не появляться). В случае ориентации человека на псевдоэлитарность более важ­ными становятся именно внешние символы элитарно­сти (как результаты), тогда как сам процесс творчества воспринимается человеком как нечто вынужденное, по сути своей чуждое ему. Хотя в стремлении к таким сим­волам человек может иногда демонстрировать чудеса ловкости, изобретательности и даже порядочности, но в глубине души все-таки продолжать ориентироваться не на эти ценности, а именно на внешние символы своего признания. Это также составляет одну из проблемных линий личностного развития.

Для психолога проблема заключается не в том, чтобы переориентировать человека на более «хороший» эли­тарный идеал (например, на подлинную элитарность), а в том, чтобы помочь ему найти именно свой вариант стремления к элитарности, который соответствует его собственным представлениям о смысле и общему уров­ню его духовного развития. Проблема эта усугубляется «двойственной моралью», характерной для современно­го общества. Как отмечала еще К. Хорни, с одной сторо­ны, «успехом восхищаются почти независимо от того, какими средствами он достигнут» («в религии эта уста-

новка выражается в утверждении, что успех — это ми­лость Божья»), а с другой стороны, в поощрении «скром­ности и бескорыстии как социальных и религиозных добродетелей» (Хорни, 1982. С. 104). Кроме того, чело­век, с одной стороны, понимает, что для достижения успеха ему нужно проявить не только такие качества, как «предприимчивость» и «активность», но и «жестокость», «агрессивность», «враждебность», а с другой стороны, человек нуждается в «любви» и «привязанности», кото­рые как бы исключают качества, приводящие его к успе­ху (там же. С. 102—103). Все это часто лежит в основе возникновения «неврозов» и «чувства неполноценно­сти», которые, по словам К. Хорни, «порождаются отка­зом от соперничества, когда оно является выражением несоответствия между высокими идеалами и реальными достижениями» (там же. С. 100).

На схеме (см. рис. 1) «элита элиты» может быть оха­рактеризована как люди, добившиеся признания, успеха и благополучия в результате действительно творческой, достойной жизнедеятельности.

«Масса элиты» — это люди, часто лишь имитирую­щие творчество, но все-таки относящиеся к престиж­ным общественным кругам, близкие к элите и часто со­ставляющие лишь «фон» для проявления чувства эли­тарности у настоящих представителей элиты; это, на­пример, могут быть люди, важно «прогуливающиеся по Елисейским полям» и о которых, по словам француз­ских социологов М. Пэнсон и М. Пэнсон-Шарло, на­стоящие французские аристократы презрительно гово­рят как о «фауне» (Пэнсон, Пэнсон-Шарло, 1995. С. 203).

«Элита массы» — это люди, которые при реальном проявлении творчества и достоинства все-таки не смог­ли добиться внешнего признания, благополучия и зна­менитости.

«Массамассы» — люди, которые смирились со своим внешним неблагополучием и никак уже не проявляют творчества при построении своего счастья. Их уделом остается лишь с затаенной радостью (а чаще — с зави­стью) наблюдать за жизнью более благополучных людей, например, приобщаться к элите через «мыльные опе­ры», через наблюдения за склоками в среде элиты, со смаком описываемыми в бульварной прессе, и т.п.

5*

Наконец, «средние слои» — это люди, которые частич­но вбирают в себя характеристики всех перечисленных групп, но которые могут при определенных условиях пе­реместиться в эти группы.

Данная схема (рис. 1) позволяет не только оценивать устремления и реальное место других людей (используя для этого обобщенные стереотипы или конкретные при­меры), но и более предметно размышлять клиенту о сво­их собственных элитарных ориентациях.

9.2. Проблема элиты и псевдоэлиты в контексте рас­смотрения проблемы личности и «мничности» (мнимой личности)

Выделение подлинной элитарности и псевдоэлитар­ности (хотя бы как предметов для дальнейшего осмысле­ния) позволяет по-новому взглянуть и на некоторые но­вые понятия психологии личности. В частности, неско­лько расширить первоначальное значение нового тер­мина, предложенного В.В. Петуховым и Т.А. Нежновой, — «мнимая личность» («мничность»), обозначающего неспособность человека к поступку в изменившейся со­циокультурной ситуации, когда требуется найти новые смыслы в существующих культурных нормах и запретах и, таким образом, сохранить преемственность культуры и свою целостность в ней. Применительно к проблеме элитарных ориентации интересно привести некоторые рассуждения В.В. Петухова о «мничности» и «лично­сти»: «Личность принимает жесткие обыденные законы, но, стремясь поступать, быть, как все, — «обыкновен­ным чудом», исключением из житейских правил. Мнич­ность же, наоборот, стремится получить результат сразу, стать исключительной (личностью) — не как все, под­черкивая «самоосуществление» индивидуальности как условие и цель развития общества. Легко предположить, как она, разузнав, например, про черты самоактуализи­рующейся личности (по А. Маслоу), пожелает воспроиз­вести их на себе, гордо заявляя всем — «хочу быть чест­ным», добрым, храбрым, а то и «хочу любить». Но ничего не выходит: вылезая из повседневности, мничность остается посредственной, тяжко переживая и пытаясь

скрыть свою «обыкновенность...» (Петухов, 1996.

С. 72-73).

Поскольку и новые понятия также должны развива­ться и быть в постоянном «движении», мы хотели бы не­сколько расширить исходное значение термина «мнич­ность», увязав его с элитарной ориентацией человека, все-таки не желающего по-настоящему вырваться из об­волакивающих сетей «массового сознания». Такой чело­век хочет стать лучше, но боится принимать ответствен­ные решения, боится думать своей головой (вопреки «общественному мнению»), у него ничего не получает­ся, вернее, получается только внешне (он может из себя что-то изображать и даже достигать определенного «по­ложения в обществе», но в ответственные моменты сма­лодушничает, а то и «смалоумничает»). Такой человек «мнит» из себя что-то значительное (да еще нередко с претензией на свою исключительность, элитарность), но в итоге также получается — «мничность» (человек, который всего лишь «мнит» из себя личность...).

9.3. «Верхние» и «нижние» границы представлений об элитарности

На основании представленной модели «пространст­ва элитарности» (рис. 1) можно условно обозначить вер­хнюю и нижнюю границы понятия «элитарность». На­пример, по оси творчества верхней границей можно было бы считать нечто божественное: Господа Бога трудно се­бе представить как представителя «элиты», поэтому да­же для самых «шустрых» представителей элиты место Бога недосягаемо. Аналогично сложно представить «элитарным» и настоящего, труднопонимаемого совре­менниками Гения, заслуги которого часто оценивают лишь потомки (и, соответственно, лишь потом относят­ся к нему почти как к божеству).

Интересно, что этологи, изучающие взаимоотноше­ния стадных животных, обнаружили, что место высшей иерархии (место сверхиерарха) даже при самом тиранич­ном вожаке стада также всегда остается вакантным. «В мире животных возможность сверхиерарха не реали­зована. Только у собак (ездовых, пастушеских или охот­ничьих) она реализуется: для вожаков стаи сверхиерарх

-это их хозяин... он им не ровня, он —божество», — пи­шет В.Р.Дольник. Но если кто-то как-то приближен к такому «божеству», то он становится как бы «субдоми­нантой сверхиерарха», его «жрецом» со всеми вытекаю­щими привилегиями и соответствующим уважением остальной стаи (Дольник, 1994. С. 145—146).

Нижней границей понятия «элитарность» по оси творчества является откровенное «слабоумие», когда че­ловек просто не способен на высшие проявления духа. Правда, чистота и непорочность таких людей также по­зволяют на уровне общественного мнения относиться к ним как к «Божьим людям». Верхнюю и нижнюю грани­цу по оси творчества объединяет то, что ни «Бог», ни «Божьи люди» по-настоящему еще не поняты, они зага­дочны для подавляющего большинства людей, передни­ми по-своему преклоняются и одновременно страшатся их. Вероятно, в каком-то смысле к нижней границе «пространства элитарности» можно отнести и «непороч­ных», чистых в своей «невинности» младенцев и детей младшего возраста, еще слишком «неразумных», чтобы обвинять их в каких-то неправильных действиях. Быть может, именно поэтому ангелов часто и представляют в образе младенца?..

По оси внешней яркости (см. рис. 1) границы у обоих полюсов определяются отсутствием символов элитарно­сти (престижной одежды, вещей, манер поведения, об­раза жизни и т.п.), приемлемых для данной группы, в данное время и в определенных условиях, т.е. несоответ­ствием элитарному стандарту, который постоянно ме­няется, как некая мода. Например, даже если вообра­зить, что люди столкнутся (может быть, когда-нибудь) с представителями более развитой цивилизации (или ка­кой-то иной культуры), то еще неизвестно, будут ли эти представители восприниматься как «элитарные». Чело­веку массы (человеку псевдоэлиты), ориентированному на внешнюю, «декоративную» элитарность, очень труд­но воспринимать что-то новое до тех пор, пока значимая для-него социально-профессиональная среда не оценит это новое как нечто, заслуживающее восхищения. То же самое относится и к людям, не обладающим внешними символами элитарности, но искренне стремящихся к ним в своих помыслах. Для такого человека последняя модная марка автомобиля может оказаться важнее, чем все Истины и Красоты Мира вместе взятые.

Приведенные выше рассуждения позволяют выдви­нуть следующее предположение: и по оси творчества, и по оси внешней яркости пространства элитарности (см. рис. 1) общими границами понятия «элитарность» явля­ется недоступность понимания божества, Гения или иной моды (иных символов элитарности). При этом бо­льшинство людей (масса) оценивают высшее творчество и благородство хотя и как непонятное, но вполне до­ступное при некотором желании (что выражается при­мерно в такой позиции: «если бы я захотел, то разобрал­ся бы, сотворил, совершил, сделал бы «то же самое», что и Гений, но я не хочу голову над этим ломать...»). Здесь мы можем говорить об иллюзии легкости реализации вы­сшего творчества, когда человек «мнит», что ему оно до­ступно.

Высшие достижения по приобретению внешних символов элитарности многие воспринимают как впол­не понятные (благодаря всепроникающей манипулятив-ной рекламе), но как труднодостижимые (это может быть выражено примерно в такой позиции: «я знаю, чего хочу, да вот не получается пока...»). Здесь также можно говорить об иллюзии, но уже об иллюзии знания, понима­ния. И в случае иллюзии легкости достижения высшего творчества и благородства (неужели быть Гением так просто?..), и в случае иллюзии понимания того, ради че­го вся земная суета (неужели ради модных вещей и пре­стижного времяпрепровождения по стандартному алго­ритму, определяемому «общественным мнением» и «предрассудками»?..) мы имеем дело с проявлениями «мничности», когда кажется, что все просто и доступно. Но еще М.К. Мамардашвили говорил, что подлинная культура — это «практикуемая сложность», и именно че­рез эту «сложность» соединения «вечного с настоящим» человек может «осмелиться быть» личностью (Мамар­дашвили, 1990. С. 173-176).

Глава 10. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ

Дата добавления: 2014-11-29