Ока: Спасённые от паводка

Страница 24

Подписи на полях:

Численность популяций семейства журавлиных, включающего в себя некоторые виды самых крупных и красивых в мире птиц, почти повсеместно снижается. Отчасти это объясняется тем, что во время следования сложными и протяжёнными миграционными путями, которых они придерживаются с незапамятных времён, они нередко подвергаются нападениям и гибнут. Кроме того, места их кормления и размножения – плодородные болотистые и луговые земли – люди активно осушают, возделывают и заливают инсектицидами. Семь из четырнадцати известных в мире видов журавлиных, включая изображённых в этой книге, гнездятся на территории Советского Союза.

На предыдущих страницах:

Ока, ещё скованная льдом, и – на вкладке – во время разлива.

Окский заповедник расположен милях в трёхстах от Москвы, и добирались мы туда сначала поездом, а потом – автобусом. Такой способ передвижения, в отличие от перелётов, даёт вам некоторое представление о поистине бескрайних просторах России. Кроме того, так и увидишь намного больше. Ландшафты преобладали равнинные, во многих местах – густо поросшие лесом, покрытые снегом и довольно безрадостные. Крошечные дощатые домики, которые мы видели, проезжая мимо небольших городков, показались нам очаровательными. Казалось, кто-то специально спроектировал и построил их для гномов. Они были выкрашены в разные цвета и удивительно гармонировали с окружающими пейзажами, в отличие от маячивших на заднем плане огромных, серых или коричневых высотных многоэтажек, которые выглядели какими-то недостроенными. Мы проезжали мимо обширных заболоченных территорий, где подтаявший лёд, словно огромный пазл, разваливался на куски, медленно плывущие под свинцово-серым небом, испещрённым неисчислимыми стаями скворцов.

К вечеру наш поезд пришёл в Рязань, и остаток пути мы проделали на огромном автобусе. Теперь мы проезжали мимо деревень с изрытыми глубокими колеями улицами, размытыми тающим снегом. Небольшие деревянные избы прятались в снегу, словно заброшенные пасеки. Калейдоскопом мелькали редкие огни, словно вылетевшие на прогулку светлячки. Заходящее солнце окрасило небо в различные оттенки оранжевого. Взад и вперёд носились тучи грачей, горестно оплакивая умирающий день. До места мы добрались поздно, тем не менее удобный ночлег и вкусная еда уже ожидали нас.

На следующее утро мы отправились посмотреть на журавлиный питомник – гордость Окского заповедника. Просторные вольеры питомника дают приют журавлям-красавкам, даурским и чёрным журавлям, а также редчайшему эндемику России – стерхам, или белым журавлям. Яйца стерхов доставляют из Сибири в Окский заповедник, где птенцов выводят в инкубаторах, а затем выращивают в неволе до взрослого состояния. Эти внушительные, почти пяти футов в высоту птицы обладают исключительным чувством собственного достоинства и очень агрессивны. Когда мы вошли в их вольер, самец откинул голову назад, щёлкая клювом, вибрируя всем телом и расправив хрустящие, как старинный кринолин, крылья и хвост. При этом он издавал громкие резкие звуки, на которые, наверное, была способна только Мария Каллас[1], и то – если её уколоть перочинным ножиком. Остальные стерхи вторили ему, и скоро весь вольер наполнился эхом их пения. Закончив своё выступление, самец начал медленный ритуальный марш, напоминая солдата из похоронного кортежа. Потом мы навестили чёрных журавлей, или журавлей-монахов. Это были очень ручные молодые птицы, которые осторожно окружили нас, издавая мурлыкающие звуки, более характерные для кошек, чем для птиц, и деликатно склёвывали корм из наших рук.

Поснимав журавлей и послушав их пение, мы направились в питомник хищных птиц, где не только была собрана крупнейшая в России коллекция различных видов соколов и беркутов, но и содержалось несколько пар одного из самых красивых в мире пернатых хищников – ягнятника, или бородача. Огромный и обладающий каким-то свирепым величием, бородач – одна из самых потрясающих птиц, которых я когда-либо видел. Его чёрная борода и огненно-красные

Страница 25

ободки вокруг глаз придают ягнятнику пиратский вид, однако крылья напоминают, скорее, водопад совершенно не пиратских, изысканных бледно-коричневых перьев. Своё второе название – ягнятник – бородач получил за привычку нападать на овец. В Испании эту птицу называют достаточно труднопроизносимым именем quebrantahuesos, что означает «костолом». Дело в том, что там эта птица имеет привычку подниматься вверх, захватывая с собой крупные кости и черепа животных, и сбрасывать их оттуда на камни, а затем извлекать из разбитых костей мозг. Во многих частях Греции бородач точно так же поступает с черепахами, которые служат ему основной добычей.

Подписи на полях:

Слева вверху: Чёрный журавль.

Справа: Даурский журавль

Выше: Журавль-красавка

Рядом с ягнятниками жила пара белоголовых сипов. Самец был огромным и до смешного ручным. Едва вы входили в вольеру, как он, прихрамывая, немедленно бросался приветствовать вас. Эти подагрические движения, в сочетании с его покрытой встрёпанными перьями, сужающейся книзу куполообразной головой и голубовато-серой костлявой шеей, делали его похожим на одного из «вечных студентов» – завсегдатаев «Атенеума»[2]. Он был очень смешной и обаятельной птицей: почешите его массивную голову и клюв – и он впадёт в транс, его желтоватые глаза остекленеют, а крылья начнут подрагивать в экстазе; начните щекотать его рёбра под крыльями – и он разразится громкими истерическими хрипами, вздохами и безудержным хихиканьем, словно ребёнок, а потом упадёт к вашим ногам, изнемогая от хохота, умоляя вас прекратить и одновременно мечтая, чтобы вы продолжали. Столь очаровательной и забавной птицы мы давно не встречали. Мы снимали его в течение полутора часов, и он вёл себя, как прирождённая кинозвезда. Он с хихиканьем падал на пол, впадал в транс, когда его почёсывали, и расхаживал взад и вперёд по вольеру в своей мантии из перьев, словно престарелый университетский профессор. Он взлетал на свой шест и осторожно переступал на нём так, что казалось: он вот-вот свалится с него в смерче из перьев. Исполнив свой долг перед камерой, он

Страница 26

признался, что его супруга (которая с презрительным видом наблюдала за его выходками) никогда его по-настоящему не понимала и Ли, хоть и не носит перьев, ему гораздо более по вкусу. Поэтому, ухватившись за подол её пальто, он потянул её в вольер с Бог знает какими коварными птичьими замыслами в голове. К счастью, с помощью щекотки мне удалось отвлечь его, и побег Ли от мужа с белоголовым сипом так и не состоялся.

Подписи на полях:

Вверху: Стерх демонстрирует нам своё великолепное шоу: голова откинута назад, клюв раскрыт, крылья опущены и шуршат, словно разворачиваемый рулон шёлка.

Вверху справа: Казалось, эти изящные, нежные чёрные журавли совершенно не чувствовали холода, тогда как мы были до бровей закутаны в тёплую одежду.

На следующей странице: Белоголовый сип (наверху), который хихикал,когда его щекотали, исполняет для нас роль канатоходца. Великолепный профиль корсара – ягнятника, или «костолома» (внизу справа) – одной из красивейших хищных птиц на земле. Среди содержащихся здесь хищных птиц самым мелким и при этом самым сообразительным был элегантный сокол-сапсан (внизу слева).

Одним из многих важных видов деятельности Окского заповедника, который мы непременно хотели зафиксировать на плёнке, было ежегодное проведение спасательных операций во время паводка. Когда зима подходит к концу и железные объятия льда немного смягчаются, Ока разбухает от этого излишка влаги, выходит из берегов и, словно расплавленное стекло, растекается по равнинным участкам поймы, настигая и отрезая от суши на крохотных островках и покрытые травой холмиках животных, которые, хотя и способны плавать, но, ослабевшие после зимы, не в силах преодолеть огромные расстояния, отделяющие их от безопасности, сухой земли и источников свежей пищи. Таким образом, повсюду оказываются сонмища потерпевших кораблекрушение млекопитающих, словно многочисленных Робинзонов Крузо, которых надо спасти, пока они не погибли. Поэтому, когда лёд начинает ломаться и коричневато-жёлтая вода окружает каждое дерево, целые флотилии лодок отправляются вылавливать из Оки несчастных, застигнутых паводком.

Как обычно, едва соберёшься начать съёмки, всё начинает оборачиваться против тебя. В данном случае, хотя паводок должен был быть в самом разгаре, внезапно началось резкое похолодание, куски подтаявшего льда снова замёрзли и заперли все лодки на причалах. Однако директор заповедника не собирался отступать перед такой мелочью и был полон решимости помочь нам довести до конца то, ради чего мы приехали. Поэтому он собрал всех имеющихся в его распоряжении лесничих, которые просто высвободили лодки из ледяных оков и протащили их пару миль по лесу до того места, где река разлилась и лодки можно было спустить на воду. Но теперь они оказались довольно далеко от берега, и, чтобы добраться до них, нам пришлось бы пересечь полосу воды, глины и льда. Директор был страшно шокирован моим намерением добраться туда вброд и, как всегда изобретательный, велел одному из лесничих переправить меня и Ли. Выбранный им молодой человек оказался настоящим гигантом – 6 футов 7 дюймов ростом[3], – мускулистым, как динозавр. С его

Страница 30

красивого лица не сходила улыбка, а одет он был в роскошную дублёнку из овчины. Несмотря на мои протесты, он поднял меня на руки с такой лёгкостью, словно я весил не больше пучка перьев, и перенёс в лодку, а затем повторил ту же процедуру с Ли. Его переполняла гордость за то, что его выбрали нашим ангелом-хранителем, и он весь день старался держаться поближе к нам, готовый прикрыть наши царственные особы своим телом при малейшей опасности. Уже в ходе нашего путешествия, когда я с восхищением отозвался о его дублёнке, он торжественно снял её и отдал мне, и никакие аргументы с моей стороны не могли заставить гиганта забрать её обратно. Позднее я выяснил, что такие дублёнки шьются на заказ и стоят около 250 фунтов. Это излечило меня от привычки вслух восхищаться чем-либо во время дальнейшего пребывания в России.

Подписи на полях:

Начался паводок (вверху), а вместе с ним – и работы по спасению «Робинзонов Крузо» животного мира с островков, образованных широко разлившейся рекой.

Напротив: Мы двигались на лодках по затопленным лугам, на которых кое-где ещё сохранились остатки льда. Деревья стояли по колено в воде, словно люди во время праздничных соревнований по морской гребле. Напоминающие муфты «барашки» красной вербы распустились (на вкладке слева) – первый признак весны, а ондатры (на вкладке справа) были по-настоящему довольны, потому что умели хорошо плавать, и с упоением ныряли за пищей к затопленным лесным полянам.

На предыдущей странице: В ту ночь, когда мы меньше всего ожидали этого, река вдруг замёрзла, сковав льдом наши лодки, поэтому их пришлось буквально вырезать оттуда и перетаскивать через лес к полоске освободившейся ото льда воды. Меня (на вкладке) до нашей лодки тащил на закорках наш гигантский ангел-хранитель, который позже подарил мне свою дублёнку.

Итак, наша армада из шести человек отправилась вниз по реке, сквозь затопленные низины, мимо деревьев, стоявших по горло в коричневой воде, нагромождений льда и снега, неприятно-серых и своим одиноким и потерянным видом напоминающих куски свадебного пирога мисс Хэвишем[4]. Вода переливалась солнечными бликами, лодочные моторы мерно урчали, иногда раздавался шипящий треск, когда мы натыкались на миниатюрное поле из тающего льда и глины, которое словно прокладывало нам путь в коричневой патоке. Скопления веток и мёртвой зимней растительности, напоминая потерянные парики, забивались в просветы между деревьями и кустарниками. На многих из этих импровизированных плотов сидели толстые коричневые ондатры, жадно поедающие зелёную траву, которую они добывали, ныряя к затопленным паводком лесным полянам. Казалось, всё вокруг радуется солнцу и окончанию ледяного господства зимы. Цветы красной вербы, которые до этого напоминали сдержанного покроя миниатюрные муфты,

Страница 32

Подписи на полях:

В отличие от ондатр, такие животные, как барсуки (ниже), лисы (внизу) и енотовидные собаки (справа), плавают не очень хорошо, поэтому они нуждались в услугах нашей «скорой помощи».

которые носили леди времён короля Эдуарда VII[5], на глазах превращались в крохотные сады ярко-жёлтых цветов. Жаворонки, жизнерадостные, как школьники, отпущенные с уроков раньше положенного времени, выводили в небе свои рулады, а затем, словно Икар, камнем падали вниз, к зелёным полянам, едва освободившимся от снежного савана. Трясогузки маленькими нежными балеринами в пачках, танцуя, переносились с одной плывущей льдины на другую, а с вершин деревьев раздавались торжествующие крики грачей.

По прошествии примерно часа мы добрались до места, где вода заливала всю землю, насколько хватало глаз, и вся её поверхность была усеяна точками крохотных островков земли и торчащих из воды вершин деревьев. Отсюда и начались наши спасательные операции. На одном из островков мы нашли измученную енотовидную собаку, которая делала слабые попытки спастись. Вскоре она была поймана с помощью сетки, похожей на гигантский сачок для бабочек, и водворена в проволочную клетку. Несколькими островками далее мы обнаружили потерпевшего кораблекрушение барсука и приступили к его поимке. Он был очень недружелюбным и ни в коем случае не желал с радостью принимать наши попытки его спасти. Барсук вразвалку удирал от нас, презрительно фыркая и ворча, а когда нам, наконец, удалось загнать его в угол, проявил свою «благодарность», довольно сильно укусив одного из лесников за руку, прежде чем был водворён в мешок. Нашей следующей невольной пленницей стала яростно огрызавшаяся лиса в роскошной рыжей зимней шубке. Она, как и барсук, категорически отказывалась принять нашу помощь, рычала низким голосом и кусала всё, до чего могла дотянуться, щёлкая белоснежными зубами, словно кастаньетами. Мы отвезли всех троих пленников в сухое место и там отпустили их. Енотовидная собака лежала и тряслась мелкой дрожью, явно полагая, что пришёл её последний час, и нам пришлось её отогнать. Барсук, напротив, вырвался из мешка, словно покрытый шерстью бульдозер, и быстро покатился от нас через луг, ни разу не оглянувшись и презрительно фыркая и пыхтя себе под нос. Лиса появилась из своего мешка с определённой долей предосторожностей, но, почувствовав возможность выбраться на свободу, немедленно умчалась прочь – только хвост пламенел на фоне зеленой травы. Она добралась до небольшого возвышения и остановилась за ним,

Страница 33

так что видны были только макушка и уши, и минут десять оглядывалась на нас.

Подпись на полях:

Именно это очаровательное и смешное создание мы хотели бы привезти с собой домой из России – русскую выхухоль, пленительного инопланетянина среди насекомоядных.

Именно здесь, когда мы сидели на солнышке, ели бутерброды и пытались охладиться и утолить жажду неизменной водкой, наш неутомимый директор преподнёс нам сюрприз, и какой замечательный сюрприз! Это было создание, с которым я давно хотел познакомиться, – русская выхухоль. Эти удивительные насекомоядные размером приблизительно с крупную морскую свинку покрыты мягким тёмным мехом, похожим на шкурку крота. У этих водяных животных сильные перепончатые лапки с большими когтями и мощный, тяжёлый безволосый хвост, уплощённый с боков, как у головастиков. Но, пожалуй, самое удивительное в этом зверьке – это его голова, точнее – его нос. Маленькие ушки почти полностью скрыты в густой шерсти, рудиментарные глазки – просто чёрные точки на бледной коже, но вот нос – просто великолепен. Он длинный, напоминающий мохнатый слоновий хобот или трубу, удивительно подвижный, колеблющийся из стороны в сторону, как счётчик Гейгера, поднимаясь вертикально или изгибаясь серпом, словно Фагин[6]. Как и все насекомоядные, выхухоль – сверхактивна. Её тельце трепетало, как только что пойманная птица, лапки царапали мою одежду, а дрожащий нос исследовал все уголки и закоулки моего пальто в надежде найти что-нибудь съедобное. Из-за красивых шкурок эти очаровательные создания были почти полностью истреблены, но, к счастью, опасность была вовремя замечена, и советские власти ввели запрет на их добычу. Сегодня количество выхухолей постепенно возрастает.

Мы выпустили ее в большой, но очень мелкий пруд, чтобы иметь возможность поснимать зверька под водой. Выхухоль вела себя отлично. Едва она скользнула в воду, её шёрстка сразу заблестела и стала серебристой от воздушных пузырьков, мощный хвост двигался из стороны в сторону, снова заставляя вспомнить о головастиках. Зверёк скрёб илистое дно перепончатыми лапками, надеясь выгнать из укрытий улиток или другую подобную добычу, шевеля своим смешным носом вверх и вниз со всем энтузиазмом новобрачной, осваивающей свой первый пылесос. Из всего множества восхитительных животных, встреченных нами в России, думаю, именно выхухоль я хотел бы забрать с собой на Джерси.

В продолжение вечера мы спасли ещё множество созданий: зайцев, кроликов, ежей и других животных. Затем, когда заходящее солнце залило небо бледно-жёлтым светом, мы двинулись в обратный путь по тёмным паводковым водам, расчерченным на квадраты островками плавающего льда.

[1] Мария Каллас (Maria Callas) – настоящее имя Сесилия София Анна Мария Калогеропулос – великая американская оперная певица греческого происхождения. Дж. Даррелл всегда восхищался её талантом и упоминал её в своих книгах (см., например, главу вторую книги «Ай-ай и я» в переводе С.Лосева).

[2] «Атенеум» – знаменитый литературный клуб в Лондоне, клуб интеллектуалов.

[3] Около 2 м.

[4] Мисс Хэвишем (Miss Haversham) – действующее лицо романа Ч. Диккенса «Большие надежды» (Great Expectations), старая дева, брошенная женихом накануне свадьбы. Свадебный пирог мисс Хэвишем стал символом напрасных ожиданий.

[5] Эдуарда VII (Edward VII) – английский король (1901-10 гг.), чьё правление характеризовалось отходом от строгой викторианской морали.

[6] Фагин – персонаж романа Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста», старый преступник.

Кавказ
Возвращение зубра
Мы совершили одну из наших первых вылазок за пределы Москвы в питомник по разведению зубров. История этого величественного животного – отличный пример того, как можно сохранить вид от вымирания посредством разведения в неволе. Когда-то зубры наполняли леса Европы и России, но постепенно из-за чрезмерно активной охоты и разрушения среды обитания их количество сократилось настолько, что в начале этого века зубров можно было найти лишь в Беловежской пуще в восточной Польше и на нижних склонах Кавказских гор. Ужасные трагические события Первой мировой войны и ее последствия истребили оставшихся зубров к 20 годам ХХ века. К счастью, эти прекрасные животные сохранились в неволе, и в 1923 г было создано общество по их защите и разведению. Постепенно их количество возросло, и в 50-х годах этих зубров вновь заселили в Беловежской пуще. Правительство Советского союза решило, что животные должны обитать и в южных регионах их прежнего ареала, и в 40-х годах недалеко от Москвы под руководством Михаила Александровича Заблоцкого был создан зубровый питомник.
Мы ехали в питомник сквозь бесконечный заснеженный березовый лес. Деревья были массивными. Их изящные голые ветви, ниспадающие, подобно брызгам фонтана, черным кружевом виднелись на горизонте. Их огромные серебряные стволы с черными пятнами (непохожими друг на друга, точно отпечатки пальцев) напоминали миллионы далматинцев на снегу. Было невероятно холодно, но небо было голубое и светило солнце, заставляя атласную березовую кору блестеть, как свежелакированную. Хвойные деревья, изредка попадавшиеся на нашем пути, были цвета темно-зеленого сукна со снежными шапками на ветвях. В питомнике нас встретил господин Заблоцкий со своей дочерью Мариной. Они посвятили нас в программу по разведению животных. Двести из 4800 гектаров общей площади заповедника отведены под разведение зубров. Для этого оставлено всего семнадцать животных, а потомство, достигшее двухлетнего возраста, отправляется на Кавказ или же Карпаты. Прибывших животных селят к двухлеткам из других питомников Советского Союза, а поздним летом небольшими стадами выпускают на волю. Лесничий должен наблюдать за стадами, чтобы узнать, как животные пережили первую зиму. Благодаря этой программе по разведению в Советских горах в настоящий момент около 1000 зубров.
Затем мы отправились к загону, чтобы посмотреть на зубров. Мы были рады увидеть в соседнем загоне бизонов. Так мы могли сравнить два вида. Бизон – это крупное животное с горбатой спиной, покрытой вьющейся шерстью, а также с широкой и массивной головой. Зубр, напротив, будучи лесным, а не степным животным, более стройный и элегантный. У него длинные ноги, голова и тело не такие массивные, как у американского. Мы вошли в загон к зубрам, и, хоть и с некоторой настороженностью, они позволили нам приблизиться на расстояние трех - трех с половиной метров, в то время как сами жевали сено, глубоко и тяжело вздыхая. Снег хрустел под копытами, когда они двигались. Время от времени животные издавали приглушенный, похожий на бульканье, крик схожий с тем, который издает корова, страдающая тяжелой формой ларингита. Ли, заинтригованная, поинтересовалась одинаковые ли звуки издают зубры и бизоны.
«Не совсем, - ответила Марина, -у Европейских зубров звуки намного печальней». Бизон представился мне одним из тех обреченных героев из некоторых наиболее депрессивных и психологических русских романов, в которых каждый, кажется, оканчивает свою жизнь самоубийством в амбаре. Полюбовавшись небольшим стадом в загоне поменьше, мы перешли к стаду побольше в загоне размером 50 гектаров. Животные, конечно, исчезли в зарослях леса, но вскоре появилась очень полная, кровь с молоком, женщина с большим рогом для привлечения внимания. Надув щеки и нахмурившись, она подула в этот рог, издав ряд гулких звонких звуков, и вскоре – к счастью до того, как ее хватил удар от этого занятия – появились зубры, вяло пробираясь сквозь деревья и фыркая в надежде на угощенье.
Молодых зубров поместили в специальные ящики и погрузили в огромные грузовики для транспортировки на расстояние более 3000 километров в дикие горы Кавказа. Если бы мы сопровождали зубров во время этого длительного путешествия к свободе, то отняли бы чересчур много времени в нашем плотном графике. Так что мы отправились дальше и прилетели в Сочи, замечательный курортный городок на берегу Черного моря, который благодаря своему прекрасному климату называют Ривьерой Советского Союза. Здесь вместе с горой нашего оборудования мы очутились в большом вертолете с четырьмя пилотами, которые доставили нас в горы на расстояние полусотни километров. Нас встретил Анатолий, главный лесничий и наш гид. Это был человек крупного телосложения с добродушной улыбкой, на которую обязательно хотелось улыбнуться в ответ. Он занимался тем, что неделями жил в горах в одиночестве, нося дом, в прямом смысле на своих плечах, как улитка, и наблюдал за животными. Он милосердно смотрел на нас, словно на детей, немного задержавшихся в развитии. По-английски он говорил очень плохо, но с таким энтузиазмом, что можно было уловить его мысль. «Ли, Джон, - бывало со вздохом говорил он, когда мы зажигали сигареты, - не курите, не курите, курить плохо».
Это был прекрасный полет. Мы летели не слишком высоко и могли любоваться пейзажем. Горы покрывали деревья, зеленые, желтые, багряные и оранжевые, но их вершины были окутаны снегом. Из скалистых пород, подобно складкам на батистовой ткани, струились водопады, а в полях виднелись реки, сверкающие янтарем. Изредка мелькали зеркальные поверхности горных озер. Ниже нас летели стаи голубей, словно конфетти, рассыпанное над долинами. В конце концов мы приземлились в красивой долине. Лопасти нашего вертолета сдули сухие тополиные листья, посыпавшиеся золотым дождем. Мы устроились в большом каменном гостевом доме с огромными холодными спальнями и гостиной, похожей на пещеру, но, к счастью, отапливаемой дровяным камином. Здесь мы оттаяли, так как в вертолете не было отопления и мы окоченели от холода. Наше оборудование вытащили из вертолета, и мы вновь сели в него и отправились в путь в поисках зубра. Мы поднимались всё выше и выше. Лес сменился обширными снежными равнинами, сверкающими, точно сахарный песок на солнце. Неожиданно самолет снизился и накренился. Мы поняли, что пилот заметил шесть горалов, скачущих, словно марионетки на веревочках, по снегу и скалам. На их головах возвышались рога в форме перевернутого наоборот вопросительного знака. Десять минут спустя мы увидели четырех горных козлов или, как их здесь называют, туров. Они были не такие проворные, как горалы, но всё же это были красивые животные с длинными изогнутыми рогами, похожими на ятаганы. Всё это очень взбудораживало, и с камерами и биноклями мы носились из одной части вертолета в другую, выкрикивая друг другу инструкции и описывая увиденное, но не обращая друг на друга внимания.
Затем мы развернулись и полетели в направлении дома, разочарованные, что не увидели ни одного зубра. Но через полчаса, когда мы пролетали над огромным заснеженным склоном, прямо в центре находилось то, что с первого взгляда можно было принять за огромные коричневые пласты горных пород, вышедшие на поверхность. Наш пилот снизился, и мы увидели, что это было стадо скачущих зубров, около тридцати животных, коричневых, точно каштаны. Наш пилот наспех посадил самолет, и мы выскочили из него на снег, чтобы последовать за зубрами и попробовать их заснять. Снег был по колено глубиной, что мешало передвигаться нам, но не животным, у которых ноги были длиннее. Мы бежали следом, тяжело дыша, - высота неблагоприятно влияла на нас, и, в конце концов, прибежали к крутому подъему, на котором не было деревьев, что позволило нам сделать несколько фотографий убегающих зубров, но бежать следом мы уже не могли. Так что, удовлетворенные своими успехами, мы полетели домой, где нас ожидал богатый ужин, заправляемый водкой.
На следующий день мы хотели увидеть и заснять тура с земли, поэтому отправились в горы на паре джипов. У подножия гор дубы и буки были золотисто-желтого цвета. Хрустящие, как печенье, листья кружились и опускались на наши головы и колени. Какое-то время мы ехали вдоль широкой, но мелкой янтарно-желтой реки. Вода разбивалась о гладкие камни, образуя на поверхности реки белую пену. Затем мы оказались в долине, полной яблочных деревьев, под которыми раскинулся настоящий город из деревянных ульев, покрашенных голубым, желтым и серым цветами. Мы остановились, чтобы заснять эту картину, и тут пчеловод вынес огромный горшок с медом – мёд казался растопленным золотом – и выложил его на тарелку, чтобы мы поели. Мёд был просто восхитительным. Затем этот человек нагрузил нас желтыми яблоками, такими кособокими и уродливыми, что даже Белоснежка почувствовала бы неладное, но они оказались вкусными.
Выше в горах стали появляться ели и лиственницы. На их ветвях раскинулись похожие на испанский мох зелено-серые лишайники, которые ветер, как занавески, раскачивал из стороны в сторону. Но ещё выше в горах под слоем льда лишайники неподвижно покоились на ветвях. По инею на ветвях можно было определить с какой стороны дует ветер. Каждый лист на кустах был покрыт белоснежными кристаллами льда. Поднявшись на высоту почти что двух тысяч метров, мы оказались выше облаков и могли видеть, как они растекались по долинам, точно как сливки растекаются по зелено-золотистой посуде. Падал снег размером с иголочную головку, и было настолько тихо, что можно было услышать, как снежинки ложатся на землю. Было невероятно холодно, поэтому мы развели костер, пожарили шашлык и сосиски и выпили, наверно, несколько галлонов чая. Я сдуру оставил свою шапку дома и озабоченный моим здоровьем Анатолий настоял на том, чтобы я надел его шапку из овечьей шкуры, за что я был особенно благодарен - я как будто надел мангал на голову. Мы поднялись выше. Деревья внезапно сменились миниатюрными рододендронами, покрытыми инеем. Нас окружали снежные поля и огромные пласты вышедших на поверхность горных пород. Это и было царство тура, горала и белой куропатки. Мы видели белых куропаток (или, если быть точнее, Анатолий без бинокля их видел, а я с биноклем их не видел). И внезапно появился тур, его гордый и величественный силуэт появился на вершине заснеженного холма. К нему присоединился другой, и они двинулись по краю холма, медленно передвигаясь и останавливаясь, чтобы бросить на нас пренебрежительный взгляд. Какое-то время мы наблюдали за ними и снимали их, а потом облака стали окутывать горы и, выражаясь языком кинооператоров, мы стали терять свет, так что мы отправились обратно сквозь окутавшие нас пургу и облака.
На следующий день нас забрал вертолет, и мы полетели над горами. На каждой вершине покоилось облако. С высоты горы выглядели как огромная неубранная постель, покрытая одеялом из медвежьей шкуры, стеганым коричневыми, красными и золотистыми лоскутами. В конце концов, мы прибыли в Пслуч, где собирались заснять типичный дом лесника. Для нашей команды было приготовлено отличное место для отдыха, но что нас смутило так это то, что мы с Ли должны были остаться в доме лесничего Виктора и его супруги Наташи. Нас смутил тот факт, что дом лесника состоял всего из двух комнат: спальни и гостиной. В последней находился большой горящий очаг. Лесничий с женой оставили свою спальню и приготовили нам две перины, в то время как сами спали в гостиной. Ни на какой другой вариант они не соглашались. Они были очаровательной парой. У Наташи было моложавое мальчишеское лицо, выражение которого постоянно менялось. Те двадцать английских слов, которые она знала, сопровождались чересчур активными движениями рук и мимикой. А Виктор был привлекательным мужчиной с бородой и выглядел как элегантный конкистадор. Он кротко улыбался и следил, чтобы наши стаканы всегда были полны, и вдруг ни с того ни с сего поразил нас, серьезно заявив в паузе между разговором «Джерри, я тебя люблю». Оба они когда-то были актерами и снимались в нескольких советских фильмах, но потом поняли, что жизнь в шумном городе ограничена, поэтому и устроились на эту работу. Их крошечный дом был забит вещами: книгами, картинами, фотографиями. Он излучал тепло, уют и свидетельствовал об интеллигентности его хозяев.
Мы провели с хозяевами прекрасный вечер, хотя без алкоголя не обошлось. Беседовали об их домашних животных, которые варьировались от медведя до горала. При этом Наташа изображала каждое животное. Затем мы буквально упали на наши тёплые удобные кровати и спали, как мёртвые, до рассвета. Когда мы вышли в гостиную, то обнаружили там Наташу, которая очевидно была на ногах уже несколько часов и готовила завтрак – настоящий королевский пир. Они где-то отыскали прабабушкин посеребрённый самовар, огромный сильно украшенный предмет в форме погребальной урны, который занял большую часть обеденного стола. В своём невежестве я всегда думал, что русские в самоваре заваривают чай, но это не так. Это всего лишь разливной автомат с горячей водой, а раскаленные угли внутри нужны лишь для того, чтобы вода всегда оставалась горячей. Помимо чая на столе стояло свежее молоко (тёплое, прямо из-под коровы), два вида похожей на йогурт сметаны (одна сметана была очень кислой, а вторая сладковатой), козий сыр, пироги, лепешки (свежеприготовленные), мёд, грецкие орехи и крошечные дикие персики в сиропе. Всё было настолько вкусно, что мы ели, как обжоры.
Нам было очень жаль расставаться с Виктором и Наташей, они были добродушной и очаровательной парой. Но нам пришлось лететь назад в Сочи и сесть на поезд до Грузии, в горах которой мы и надеялись заснять миграцию животных. С приходом весны дикие животные и птицы, сопровождаемые стадами домашних овец, коров, коз и даже роями пчел, перебираются в горы, а потом, когда выпадает первый снег, спускаются обратно. Однако, когда мы прибыли в Тбилиси, то обнаружили, что зима началась рано и все животные уже спустились с гор, так что нам пришлось сидеть в городе в течение пяти дней, проводя съемки в самом роскошном магазине и в обворожительных глухих улочках, где у каждого дома были красивые резные балконы, покрашенные синим, зелёным или же золотым цветом.
Затем измученные мы полетели обратно в Москву. Запись в моём дневнике гласит: «Невероятно, как быстро можно устать от красной икры. Её постоянное употребление заставляет чувствовать себя страдающим расстройством желудка игроком в снукер.
КОМЕНТАРИИ К ФОТОГРАФИЯМ
С.64:После пребывания на морозе в горах, было чудесно очутиться в теплом городе Тбилиси, столице Грузии, где на рынке можно было купить такие экзотические фрукты, как гранаты, красные, словно солнце зимой, и сладкие, словно мёд.
Предыдущая страница: Кавказские горы и (на вкладке) зубр.
С.65: Разведению и расселению зубров на территориях их прежнего ареала Советскому Союзу сопутствовал невероятный успех. Если вы завтракаете в лесу, а эти величественные животные решили к вам присоединиться, они оказали вам невероятную честь, даже если это означает, что вам придется взбираться на дерево, в то время как зубры будут есть ваши бутерброды.
С.66: Различия между бизоном и зубром очевидны, если рассматривать их рядом: бизон (справа) гораздо крупнее; его спина и голова намного массивней. А зубр (слева) - более стройный и изящный.
Животных, выращиваемых здесь, в Московской области, перевозят на расстояния в тысячи километров, чтобы заселить в лесах Кавказа и Карпат.
С.68: Мы отправились в Кавказские горы, чтобы увидеть, как осуществляется программа по разведению зубров.
С.69: Прибыв в горы, мы продолжили своё путешествие на вертолете. Таких захватывающих ландшафтов я ещё никогда не видел.
На следующей странице: Внезапно мы увидели зубров, несущихся вверх по крутому склону. Это был потрясающий вид, ведь мы сами с трудом дышали на такой высоте, в то время как зубры молниеносно поднимались по склону, точно экспресс поезда.
На вкладке слева: Узорами виднеются на снегу тропы животных, которые сходятся в одном месте: основном месте удовлетворения естественных потребностей - соленом источнике.
На вкладке справа: На склонах выше мы увидели скачущих горалов.
На вкладке: Тур, или кавказский козёл, - один из представителей семейства козьих, которого мы надеялись увидеть. Для чего и отправились высоко в горы, чтобы навестить ареал его обитания. В конце концов, к нашему восторгу, мы увидели туров, скачущих по снежной равнине. Это были коренастые животные, как будто сошедшие с герба.
С.72: Вверху и на следующей странице: Путешествуя на джипе в поисках тура, мы остановились на пасеке, где пчеловод настоял, чтобы мы надели защитные маски, чтобы оградить нас от внимания его подопечных. Поднимаясь всё выше и выше в горы, мы увидели ели и лиственницы, с которых свисали замерзшие лишайники, и листья, покрытые инеем по краям.
С.75. В конце концов, сквозь пелену тумана показалась дорога, и мы достигли вершины. На такой высоте можно было посмотреть вниз и увидеть, как облака растекаются по долинам, подобно сливкам (предыдущая страница), и посмотреть вверх и увидеть ледники в объятиях гор (слева). Было настолько тихо, что мы могли слышать, как падает снег, и настолько холодно, что мы были рады огню и чаю. Я был очень благодарен Анатолию за шапку, которую он мне одолжил (вкладка на предыдущей странице).
С.76. В конце концов, на самом верху горы Анатолий заметил кавказского горного козла, влачившего своё существование в суровой альпийской местности.
С.77. Полёт над горами, вершины которых высились над облаками.
Красивая белая куропатка.

Дата добавления: 2014-12-07