Бухара: Спасение сайгаков 5 страница

ПОДПИСИ К ИЛЛЮСТРАЦИЯМ
С. 164. Занятные, красивые и воинственные лемминги ползают по тундре и в этом суровом окружении представляют собой важный источник питания для хищников. Без леммингов, снующих по своим магистралям во мху, не было бы ястребов, сов и арктических лисиц – песцов.
С. 164 (предыдущая страница – вставка). Похожая из-за мха на губку тундра отступает перед каменистыми осыпями черно-серого сланца в западной части озера Таймыр (слева). Арктическая лиса – песец (далее слева).
С. 164 (предыдущая и следующая). Таймырская тундра представляет собой удивительный пейзаж. Множество водоемов были похожи на гигантское разбитое зеркало. Там, где лед был вытолкнут на поверхность, тундра казалась почти как возделанные человеком рисовые поля на Дальнем Востоке. Выше в тундре поверхность была более холмистой. В изгибах этих невысоких холмов, словно пойманные, лежали прокосы снега, так и не растаявшего даже под постоянным солнцем.
С. 166. (эта и следующая страница) Все здесь было миниатюрным: деревья высотой только до колена, восхитительные цветы такие мелкие, что приходилось опускаться на ладони и колени, чтобы насладиться их красотой. В этой суровой обстановке все должно быть крошечным, так как малый размер – это форма защиты от проявлений стихии.
С. 168 (следующая). Тундра на самом деле как огромная зеленая губка, положенная на кусок льда. Холмики, когда идешь по ним, кажутся густым ворсистым ковром, а между ними можно увидеть маленькие дорожки, протоптанные леммингами.
С. 171. Когда я впервые увидел диких овцебыков (предыдущая страница), то сильно волновался, хотя я до сих пор не знаю, почему я страстно увлекся этими странными, словно непричесанными животными.
Когда они образуют свой оборонительный круг (вверху), щетинистый от рогов, только очень смелый хищник осмелился бы нарушить его, чтобы добраться до детенышей внутри.
С. 172. Вверху страницы: овцебыков, апатично пощипывающих траву, спящих и кормящихся в созданном искусственно месте для лизания соли, грубо потревожили, когда Байрон продемонстрировал свое известное подражание собачьему лаю. Благодаря успеху советской программы реинтродукции, сейчас на Таймыре живет свыше сотни овцебыков.
Снизу: Дики, наш охотничий пес, приученный к овцебыкам, на этом снимке сильно взволновала одинокого быка, и дал загнать себя в реку. Зрение у Дики как у орла, и он смог заметить стадо овцебыков с вертолета даже раньше нас и сходил с ума от восторга, потому что его любимым видом спорта было занятие сгонять этих крупных косматых животных.
С. 173. Краснозобая казарка, возможно, самая красивая в мире водоплавающая птица, поворачивается под солнцем, чтобы показать нам свою удивительную терракотовую окраску.
С. 174. Этот остров был, безусловно, идеальным местом для гнездовья краснозобых казарок. Их было много: некоторые сидели на яйцах, а некоторые учили своих пушистых малышей плавать в небольших заводях, которые усеивали остров. Эти утки гнездятся только в Советском Союзе и относятся к видам, которые находятся под угрозой исчезновения.
С. 175. Реки, как корни странного зеленого дерева, извиваясь, стремятся к озеру Таймыр. Они словно обнимают участки земли и образуют острова. Эти острова, защищенные от мародерствующих песцов своими быстротечными речными «рвами», формируют идеальные убежища, в которых несметное число птиц без тревог высиживает птенцов.
С. 176. Лемминг намного более привлекательный, чем любой хомяк. Любопытно, что его не превратили в домашнего любимца.
С. 177. Одним из преимуществ этого места было отсутствие деревьев, поэтому можно было хорошо рассмотреть птиц, а не подвергаться танталовым мукам, надеясь увидеть их лишь мельком. Странно названный dowitcher (американский бекасовидный веретенник) гнездился на карликовых ивах и березах, так же как и золотистая ржанка. Выведением потомства были заняты также и красивые пуночки, и тундряные куропатки, и прелестные маленькие лапландские, или шпорцевые, подорожники. Хрустан, или глупая ржанка, на скалистых берегах настолько идеально сливался с окружающей местностью, что оставался невидимым, пока не начинал двигаться.
С. 178. Вверху и справа: Нет надобности говорить, что птицы возражали против нашего присутствия, как будто мы были двуногие песцы и камнем бросались на нас, как только мы подходили к их гнездам. Самыми храбрыми и агрессивными были поморники с длинными заостренными хвостами и мужественные вилохвостые чайки с черными головами.
Ниже, внизу страницы слева и справа: Таймыр был замечательным местом для птиц, которые во время нашего пребывания гнездились повсюду. Вокруг маленького дома, в котором мы жили, мохнатоногие канюки - зимняки парили в поисках леммингов. Утки гаги были заняты высиживанием яиц или шумно суетились вокруг недавно выведшихся пушистых птенцов.
С. 179. Лететь над озером Таймыр было изумительно, потому что ландшафт менялся очень быстро. В одно мгновение мы видели тундру, изрезанную серебристыми реками, питающими озеро, а в следующее – она превращалась в мозаику из тающего льда, которая потом превратиться в странные «рисовые поля», созданные зимними морозами.
С. 180. Вверху страницы: Стада северных оленей, когда мы заметили их с вертолета, казались бледно-желтовато-коричневого цвета, и только когда мы приземлились и оказались среди них, мы увидели множество различных оттенков и смогли насладиться лесом из рогов.
Ниже: Снежная, или белая, сова – свирепый хищник, чье оперение идеально скрывает ее от своей жертвы зимой.
С. 181. Это бивень мамонта, который мы не смогли взять домой в качестве сувенира.

Москва
Другие русские
Изнуренные, но в тоже время веселые от наших приключений и сознания того, что в ходе нашего путешествие был собран замечательный материал для фильма, мы возвратились в Москву. Здесь нам предстояло выполнить еще одну задачу, и, как всегда в перевернутом мире телевидения, снять первую серию. Я хотел показать любовь советских людей к животным, что в этих пугающих и ужасных высоких многоквартирных домах скрывался целый зоопарк животных, о которых заботились с любовью. Я хотел показать огромную любовь людей к их питомцам. И чтобы отобразить все это, я хотел показать Птичий рынок, который является уникальным, потому что я никогда не видел ничего подобного за время моих путешествий по миру.
Разрешите мне вначале рассказать о Птичьем рынке, потому что это было самое удручающее событие, которое случилось со мной за время нашего долгого путешествия и это событие наполнило меня гневом. Мне рассказал об этом рынке Джордж, который видел его во время своих разведывательных поездок и ярко описал его. «Если я хочу описать любовь людей к животным, - сказал он, - этот рынок является тем, что нужно». Поэтому мы внесли его в сценарий первой программы.
Но нам было отказано в разрешении снимать этот рынок.
- Почему? – спросил я. – Разве со всеми животными там плохо обращались? Разве их морили голодом? Или они были покрыты язвами?
- Нет, конечно же, нет, - был ответ.
- Тогда почему мы не можем снимать?
- Потому что это место выглядит не очень красиво, - отвечали нам.
- Но тогда можно я схожу, посмотрю на него, - спросил я, - а затем напишу о нем?
- Да, - сказали мне, - просто вы не можете снимать там.
Поэтому Ли и я отправились посмотреть его вместе с Джоном.
Он абсолютно и полностью привел нас в восторг.
Вдалеке от центра Москвы была огромная площадь, заполненная животными и людьми. Люди продавали толстых сонных ондатр, хомяков и белых мышей. Здесь было множество волнистых попугайчиков, голубей и цыплят. Сотни аквариумов полных радужных тропических рыбок. Куда не взглянешь – кругом был материал для фильма самого замечательного качества, правдиво показывающего восхищение советских людей животными. Мы встретили полную и улыбающуюся женщину: из кармана её пальто выглядывала голова сонного кролика, двое котят прижались к её груди, а третий – взгромоздился на её плечо. Там была группа мужчин, изучавших древесную лягушку со всей серьезностью ювелиров оценивающих изумруд.
Советский Союз сейчас щедро раздает медали своим храбрым гражданам и все привыкли к зрелищу в Москве, да и не только, благожелательных пожилых мужчин, которые едва могут идти из-за тяжести медалей на их пиджаках. Но здесь на рынке была очередь собак, состоящая из огромных датских догов, бульмастифов и далматинцев, носивших большие передники медалей, которые они завоевали, и таким образом доказывали, что их толстое потомство, которое развалилось перед ними и дремало, стоило покупать.
Здесь был человек, важно кормивший из бутылочки малыша нутрии, который стоял на задних лапах, посасывал молоко и издавал звуки, словно довольный ребёнок. Мужчины спорили о цене пресноводной черепахи. Женщины с крошечными совками поднимали красный мотыль и мелких креветок для любителей рыб и складывали их в бумажные кульки, сделанные из страниц газеты «Правда». А один восьмидесятилетний старик с густыми, как лес, усами расхваливал прудовых улиток покупателю с такой энергией, которая была бы чрезмерной, будь это даже золотые слитки. На этой беспорядочной, слегка неаккуратной площади (такой же, как и все площади на которых располагаются рынки во всем мире) проявлялась любовь России к природе и животным. Здесь люди покупали всё: от бульдогов до растений для аквариума, от креветок до попугаев. Животные были в замечательном состоянии и, очевидно, что владельцы гордились ими и обращались с любовью. Вся эта площадь, полная жизни, была именно тем, что я хотел, но мне не разрешили снимать её, потому что это место выглядело не очень красиво. Сказать, что я был в ярости – ничего не сказать. Когда я вернусь в Москву, первым делом я пойду не к мавзолею Ленина, и не в Кремль, а на Птичий рынок, потому что это самое очаровательное, тёплое и человечное место во всей столице.
Однако хоть всё это нас и расстроило, наше пребывание в Москве имело и свои плюсы. Одним из них была встреча с обворожительной Ольгой, молодым скульптором, которая работала в ещё не открывшемся музее палеонтологии.
Ольга больше года высекала картину на стене из белого песчаника, около тридцати футов в высоту и 150 футов в длину. На ней был изображён целый ряд доисторических животных. Это произведение захватывало дух, и было великолепным, а Ольге остались последние штрихи. Она смело разрешила мне сопровождать себя на леса и со стамеской и молотком в руках помочь ей закончить несколько последних волосков на покрытом шерстью хоботе мамонта. Я должен признаться, у меня сердце ушло в пятки, потому что я не мог избавиться от предчувствия, что с первым ударом моего молотка и с первым вонзанием стамески красивая работа, которую делали так долго, осыплется как рассыпавшаяся мозаика. К счастью, этого не случилось, и меня не сбросила с лесов на верную смерть разгневанная и прекрасная Ольга, а вместо этого наградила меня поцелуем.
Мы приобрели неоценимый опыт, когда проводили съемки в Московском зоопарке. Это очень старое учреждение, и большинство клеток было построено в 1900-ых годах. Вокруг зоопарка вырос город, так что сейчас ему тесно, словно цветку в неподходящем горшке. Тем не менее, несмотря на недостатки (которые можно исправить при большей поддержке правительства и перемещении зоопарка на новое место), этим зоопарком заведует преданная и замечательная команда во главе с директором Владимиром Спицыным. То, что команда так же предана ему, как и животным, которые находятся на их попечении, очевидно, и следствием этого стал чрезвычайный командный дух, который даёт о себе знать, как тепло огня холодной ночью, стоит вам увидеть их вместе, чему мы и были свидетелями, впервые посетив Москву. Они были очень добры к Джону во время предыдущего визита и очень помогли советами по всему нашему проекту. Какой другой директор зоопарка, к примеру, предложил бы послать своего куратора за две тысячи миль в пустыню с сумкой разнородных рептилий, чтобы удостовериться, что мы не уедем ни с чем? Какой ещё директор зоопарка позволил бы удушить меня и мою жену осьминогу? Какой бы директор зоопарка попытался бы скормить нас моржам и разрешил бы гепардам проглотить нас? Только неподражаемый Спицын. Но все эти волнения ждали нас впереди. Когда мы впервые приехали в Москву, я хотел познакомиться со своими единомышленниками в зоопарке, и они накрыли для нас ужин. Компания была очень общительная и при помощи Марины, красивой и талантливой переводчицы доктора Спицына, я обнаружил, что бегло говорю по-русски. Мы обменялись историями наших побед и поражений, минутами глубокой депрессии, когда умирали животные, минутами радости, когда с успехом проходили роды. Мы много смеялись, говорили много тостов, и я вместе с Ли влюбился во всех, и, надеюсь, что они чувствовали тоже по отношению к нам. В завершение этой изумительной трапезы, несмотря на то, что было очень темно и температура держалась ниже нуля, а мы не распаковали вещи, и я с Ли были легко одеты, Спицын настоял на экскурсии по зоопарку при свете факелов. Как и следовало ожидать, увидели мы очень мало, а воспаления лёгких избежали просто чудом.
Но сейчас, в конце нашего путешествия по Советскому Союзу, мы должны были увидеть зоопарк летом солнечным днём, когда все деревья были в пышной зелени, а Москва выглядела превосходно.
Спицын предоставил жестом фокусника умного маленького пони и рессорную двуколку, управляемую молодой девушкой. В этом очаровательном экипаже мы совершили своё путешествие по зоопарку. Это была на самом деле триумфальная королевская поездка, сравниться с которой не могла никакая другая в разных зоопарках мира. Мы приехали к медвежьему вольеру, доступному для осмотра. Это было очень волнительно, потому что мы прислали из Джерси одного из самцов, которого вырастили сами (другой отправился в Вашингтон ради укрепления отношений между ранее враждующими странами). Первый медведь в свою очередь сам стал отцом, и мы могли восхищаться замечательной маленькой медведицей (которую, конечно же, назвали Ли), бегающей по клетке. Боюсь, что Ли (медведица) вела себя плохо, не выполнив ничего из того, что мы от неё добивались, и в конце концов повисла вниз головой на прутьях и помочилась на камеру. Затем мы поцокали на нашей повозке посмотреть на гепардов: двух прекрасных самок, которые занимали выгон, вмещающий, не считая их детёнышей, самый большой четырёхлистный клевер, который мне когда-либо приходилось видеть. Матери – гепарды, естественно, предвзято восприняли вторжение людей в их спокойные жизни, в то время как их девяти детёнышам идея понравилась, будто цирк пришёл в город. Мы вошли в их загон, и матери замечательно проявили защитную враждебность. Уши прижаты к головам, глаза сверкают, губы растянуты, чтобы показать их удивительные блестящие зубы. Гепарды шипели и фыркали, исполняли удивительный предупреждающий танец, когда мы решались подойти слишком близко. Сердито ворча и шипя, они приблизились к нам в два прыжка, а передние лапы при этом ударялись о землю с громким стуком. Это была очень впечатляющая демонстрация того «куда можно идти, но не дальше». Малыши были восхитительны, с экстраординарной густой гривой, которая есть лишь у молодых гепардов. Чёрные отметины, словно оставшиеся следы от слез, подчёркивали их красивые золотистые глаза. После того, как они привыкли к нашему пребыванию, детёныши оставили все античеловеческие заботы матерям и продолжили играть в прятки друг с дружкой, бороться, кусаться, гоняться за шмелями и делать все жизненнонеобходимые для детёныша гепарда вещи, чтобы вырасти достойным членом кошачьего семейства.
Следующей нашей остановкой был тайный мир террариума: несколько комнат заполненных клетками с лягушками, жабами и черепахами. Мы не удержались от соответствующих случаю возгласов изумления при виде древесных лягушек, и посмотрели как очень редкие чесночницы, словно по волшебству, при помощи твердой лопатки на задней ноге, зарываются в землю. После этого мы отправились в специальную комнату, где в большом баке с морской водой сидела Матильда - осьминог из Японского моря, которую так назвали до того, как обнаружили, что это самец. У него были четырехфутовые щупальца и сентиментальные глаза. Он не возражал, когда его вытащили из его же водных владений. Осьминог обернул свои щупальца вокруг меня и Ли самым нежным и внушающим любовь образом. Хотя с нашей точки зрения, это был влажноватый роман. Однако когда мы включили прожекторы для съемок, Матильде это не понравилось, и он превратился – осьминоги замечательно, словно радуга, меняют цвет – из бледно-кремового с незаметными коричневыми пятнами в разъяренного кирпично-красного, при этом он вращал глазами в негодовании, и в конечном итоге отступил за свои скалы и отказался сотрудничать.
Тепло попрощавшись с Матильдой, мы ненадолго остановились полюбоваться птенцами в питомнике. Это было странное соседство орлов, совят и утят, маленьких лысух и молодых фазанов. Затем мы отправились на встречу, которую я ждал с нетерпением. В огромном пруду жили две самки моржей и с помощью ведра рыбы мы заставили их вытащить из воды их гигантские тела, покрытые складками как человек Мишлена*, чтобы поговорить с нами. Они были такие неуклюжие на суше, но, учитывая их размеры, до того грациозные в воде, что это казалось просто невероятным. Они принимали от нас рыбу и щетинили усы, скрежетали бивнями и фыркали от удовольствия. Так как оказалось, что они обе страдали от хронической простуды и были лишены такого преимущества как носовые платки, то ужасные последствия легче представить, чем описать. Мы оставили их, издающих звуки как пара старых паровых двигателей, и поспешили к нашему следующему пункту назначения. Здесь Спицын оставил нас в тележке с пони и появился вновь через мгновение, положив нам на колени двух малышей снежных барсов с шерстью мягкой, как древесная зола, с огромными глазами и толстыми лапами. Они лежали у нас на руках и время от времени сердито ворчали и шипели в приступе тщетного младенческого гнева до тех пор, пока мы их не сняли и не возвратили к матерям. Таким образом, этим радостным визитом в зоопарк мы завершили наше путешествие в Советский Союз, а что может быть лучше, чем провести оставшееся время с друзьями и животными.
На обратном самолете в Лондон мы вспомнили наше долгое путешествие. Работа по охране природы, проделываемая в Советском Союзе произвела на нас сильное впечатление. Они придают ей такое значение, каким могут похвастаться лишь немногие страны в мире, и хотя она не идеальна (ни один защитник природы никогда не бывает доволен), охрана природы находится на очень высоком уровне.
Природные заповедники многочисленны и огромны и, казалось, что каждым из тех, что мы видели, управляют очаровательные и преданные люди, глубоко заинтересованные в своей работе. Есть все же два замечания, которые, если наши советские друзья простят, мы бы хотели сделать. Всеми заповедниками управляют множество министерств и ведомств, что, конечно же, вызывает проблемы. Как говорится в меткой английской пословице – «слишком много поваров испортили бульон», и мы думаем, что вся замечательная система заповедников в Советском Союзе только значительно улучшится, если будет отвечать только перед одним центральным органом. Другое обстоятельство, беспокоящее нас, это впечатление того, что один заповедник не знал, чем занимается другой, если только он не был по соседству. Нас постоянно спрашивали, что мы видели в других заповедниках, и какие у них проекты. Не оказалось (по крайней мере, мы не обнаружили ни одной) какой-нибудь регулярной газеты, которая могла бы рассказать тем, кто заботился об овцебыках, что делают их соратники в степи для сайгаков. Или информировать присматривающих за соболями на озере Байкал о том, что делалось для больших бакланов на Волге. Мы уверены, что что-нибудь вроде этого будет чрезвычайно полезным, потому что все сотрудники заповедников, которых мы встречали, выказывали глубокую заинтересованность и гордость своей охранной деятельностью, а также хотели знать о работе других. Но это незначительная критика. Достаточно сказать, что к охране природы в Советском Союзе относятся очень серьезно и жаль, что другие страны в мире не относятся к ней с таким же уважением.
Я оглядывался на наши путешествия, на мои воспоминания, богатые и многообразные события. Я помню вежливого великана на Оке, который дал мне свою дубленку из-за того, что оно мне понравилось. Я помню Наташу в ее замечательном доме, рассказывающую нам о своих любимцах при помощи двадцати английских слов и богатой мимики. Я помню добрые загорелые в морщинках лица старушек на тбилисском рынке, и то, как они не позволяли нам заплатить за наши покупки. Я помню все тепло и доброту, оказанные нам. Но прежде всего, конечно, я помню восхитительных животных, которых мы увидели: овцебыков, стоящих своим бесстрашным кольцом, байкальскую нерпу, которая крутилась на льду и переигрывала Ли, красивую мордочку соболя, ругающуюся на нас, чудесных ласок в их доме в пустыне, наполовину утонувших барсуков и лисиц, которых мы спасли, краснозобых казарок, сливающихся с солнцем, и огромное стадо сайгаков, грызущих траву на фоне заката. Я помню пышный ковер цветов, который мы видели: некоторые из них были такие маленькие, что приходилось опускаться на колени, чтобы насладиться красотой их формы и цвета.
В целом это было волшебное и очаровательное путешествие, и мы чувствовали, что нам повезло, что советские люди разрешили нам посетить столько много уголков своей огромной страны, и что каждый, кого мы встречали, не скупился на свое тепло и привязанность.
КОММЕНТАРИИ К ФОТОГРАФИЯМ
С. 184. Вверху и напротив: Это несколько фотографий Птичьего рынка сделанные тайком, так как нас предупредили владельцы прилавков, что съемка не одобрялась, и, указав на присутствие милиции у входа, показали нам знаками спрятать камеры. Почему власти не хотели, чтобы этот замечательный рынок снимали и фотографировали, было огромной тайной для меня, потому что он как ничто другое, увиденное нами в Советском Союзе, яснее всего показывал огромную любовь советских людей к животным. Уверен, что этой черты характера не стоит стыдиться.
На предыдущей странице: Золотые купола Кремля.
С. 187. Наша долгожданная экскурсия по Московскому зоопарку в тележке с ярко украшенным пони. Это замечательный способ, чтобы проехать большое расстояние за очень короткое время. Нам удалось посмотреть почти все, что есть в зоопарке. Коллекция животных сильно впечатлила: они все были в прекрасном состоянии. О животных с любовью заботится переданный делу персонал и их директор – несравненный Владимир Спицын.
С. 188. Две великолепные самки гепарда сильно возражали против нашего вторжения, очевидно решив, что мы хотели украсть их замечательных детенышей. Когда малыши станут старше, у них исчезает любопытная грива из меха на спинах и шеях.
С. 189. Слева: Сотрудница московского зоопарка по выкармливанию молодых птенцов, проработавшая там сорок пять лет. Один из теперешних её питомцев – степной орёл – всё ещё покрыт младенческим пушком.
Внизу: Моржи, которых мы посетили, были огромными и, казалось, что они страдали от хронической простуды. Спицын очень развеселился, когда я сказал, что какими бы обворожительными они не были, им никогда не выиграть конкурс Мисс Мира.
С. 190. Во время нашей экскурсии Спицын вылез из повозки и вновь появился с двумя очаровательными детенышами снежного барса. Их мех был очень мягкий, как пушистые семена одуванчика, а лапы просто огромные для их размера. Несмотря на столь юный возраст, они рычали на нас, протестуя против изъятия их от матерей даже на несколько минут.
ПРИМЕЧАНИЯ
* - Человек Мишлена – эмблема Michelin - французской компании, всемирно известного производитель шин.. Символ компании - надувной человечек Бибендум, нарисованный французским художником О’Галопом в 1898 году. Внешне Бибендум как бы составлен из стопки шин разных диаметров, к которым приделаны руки.
ОБРАЩЕНИЕ ДЖЕРАЛЬДА ДАРРЕЛЛА
Я получаю чрезвычайное удовольствие, встречаясь с дикими животными в их естественной среде обитания. Взамен я делаю все, что могу для этих уникальных форм жизни, которые могут исчезнуть с нашей планеты навсегда.
Двадцать пять лет назад я основал Джерсийский Фонд Защиты Живой Природы. Эта организация занимается изучением видов животных, которые находятся под угрозой исчезновения, разрабатывает программы по их выращиванию на Джерси, а затем, когда это будет возможным, возвращать животных, выращенных в неволе, в их естественную среду обитания, чтобы восстановить уменьшающиеся естественные популяции.
К тому же мы работаем в странах происхождения животных, помогая правительству обучать местный персонал и создавать организации по выращиванию животных, даем советы по охране животных в их естественной среде обитания.
Если среди этих страниц вы разделили со мной чувство, что нам повезло посетить различные сообщества живой природы, и вы бы хотели помочь мне в моих усилиях спасти природу, тогда пишите мне, чтобы подробнее узнать о нашей работе и членстве в Фонде.
Джеральд Даррелл.
Джерси.

Дата добавления: 2014-12-07