Песнь двадцать девятая

1 Как бы любовной негою объята, Окончив речь, она запела так: "Bead, quorum tecta sunt peccata!" 4 Как нимфы направляли легкий шаг, Совсем одни, сквозь тень лесов, желая: Та - видеть солнце, та - уйти во мрак, - 7 Она пошла вверх по реке, ступая Вдоль берега; я - также, к ней плечом И поступь с мелкой поступью ровняя. 10 Мы, ста шагов не насчитав вдвоем, Дошли туда, где русло загибало, И я к востоку повернул лицом. 13 Здесь мы пройти успели столь же мало, Когда она, всем телом обратясь: "Мой брат, смотри и слушай!" - мне сказала. 16 И вдруг лесная глубина зажглась Блистаньем неожиданного света, Как молнией внезапно озарясь; 19 Но молния, сверкнув, исчезнет где-то, А этот свет, возникнув, возрастал, Так что я в мыслях говорил: "Что это?" 22 Каким-то нежным звуком зазвучал Лучистый воздух; скорбно и сурово Я дерзновенье Евы осуждал: 25 Земля и твердь блюли господне слово, А женщина, одна, чуть создана, Не захотела потерпеть покрова; 28 Пребудь под ним покорною она, Была бы радость несказанных сеней И раньше мной, и дольше вкушена. 31 Пока я шел средь стольких предварении Всевечной неги, мыслью оробев И жаждая все больших упоений, 34 Пред нами воздух под листвой дерев Стал словно пламень, осияв дубраву, И сладкий звук переходил в напев. 37 Сонм дев священных, если вам во славу Я ведал голод, стужу, скудный сон, Себе награды я прошу по праву. 40 Пусть для меня прольется Геликон, И да внушат мне Урания с хором Стихи о том, чем самый ум смущен. 43 Вдали, за искажающим простором, Который от меня их отделял, Семь золотых дерев являлись взорам; 46 Когда ж я к ним настолько близок стал, Что мнящийся предмет, для чувств обманный, Отдельных свойств за далью не терял, 49 То дар, уму для различенья данный, Светильники признал в седмице той, А пенье голосов признал "Осанной". 52 Светлей пылал верхами чудный строй, Чем полночью в просторах тверди ясной Пылает полный месяц над землей. 55 Я в изумленье бросил взгляд напрасный Вергилию, и мне ответил он Таким же взглядом, как и я - безгласный. 58 Мой взор был снова к дивам обращен, Все надвигавшимся в строю широком Медлительнее новобрачных жен. 61 "Ты что ж, - сказала женщина с упреком, - Горящий взгляд стремишь к живым огням, А что за ними - не окинешь оком?" 64 И я увидел: вслед, как вслед вождям, Чреда людей, вся в белом, выступала, И белизны такой не ведать нам. 67 Вода налево от меня сверкала И возвращала мне мой левый бок, Едва я озирался, - как зерцало. 70 Когда я был настолько недалек, Что мы всего лишь речкой разделялись, Я шаг прервал и лучше видеть мог. 73 А огоньки все ближе надвигались, И, словно кистью проведены, За ними волны, крася воздух, стлались; 76 Все семь полос, отчетливо видны, Напоминали яркими цветами Лук солнца или перевязь луны. 79 Длину, всех этих стягов я глазами Не озирал; меж крайними просвет Измерился бы десятью шагами. 82 Под чудной сенью шло двенадцать чет Маститых старцев, двигаясь степенно, И каждого венчал лилейный цвет. 85 Все воспевали песнь: "Благословенна Ты в дочерях Адама, и светла Краса твоя и навсегда нетленна!" 88 Когда чреда избранная прошла И свежую траву освободила, Которою та сторона цвела, - 91 Как вслед светилам вставшие светила, Четыре зверя взор мой различил. Их лбы листва зеленая обвила; 94 У каждого - шесть оперенных крыл; Крыла - полны очей; я лишь означу, Что так смотрел бы Аргус, если б жил. 97 Чтоб начертать их облик, я не трачу Стихов, читатель; непосильно мне При щедрости исполнить всю задачу. 100 Прочти Езекииля; он вполне Их описал, от северного края Идущих в ветре, в туче и в огне. 103 Как на его листах, совсем такая Наружность их; в одной лишь из статей Я с Иоанном - крылья исчисляя. 106 Двуколая, меж четырех зверей Победная повозка возвышалась, И впряженный Грифон шел перед ней. 109 Он крылья так держал, что отделялась Срединная от трех и трех полос, И ни одна разъятьем не ломалась. 112 К вершинам крыл я тщетно взгляд вознес; Он был золототел, где он был птицей, А в остальном - как смесь лилей и роз. 115 Не то, чтоб Август равной колесницей Не тешил Рима, или Сципион, - Сам выезд Солнца был бедней сторицей, 118 Тот выезд Солнца, что упал, спален, Когда Земля взмолилася в печали И Дий творил свой праведный закон. 121 У правой ступицы, кружа, плясали Три женщины; одна - совсем ала; Ее в огне с трудом бы распознали; 124 Другая словно создана была Из плоти, даже кости, изумрудной; И третья - как недавний снег бела. 127 То белая вела их в пляске чудной, То алая, чья песнь у всех зараз То легкой поступь делала, то трудной. 130 А слева - четверо вели свой пляс, Одеты в пурпур, повинуясь ладу Одной из них, имевшей третий глаз. 133 За этим сонмищем предстали взгляду Два старца, сходных обликом благим И твердым, но несходных по наряду; 136 Так, одного питомцем бы своим Счел Гиппократ, природой сотворенный На благо самым милым ей живым; 139 Обратною заботой поглощенный, Второй сверкал столь режущим мечом, Что я глядел чрез реку, устрашенный. 142 Прошли смиренных четверо потом; И одинокий старец, вслед за ними, Ступал во сне, с провидящим челом. 145 Все семь от первых ризами своими Не отличались; но взамен лилей Венчали розы наравне с другими 148 Багряными цветами снег кудрей; Далекий взор клялся бы, что их лица Огнем пылают кверху от бровей. 151 Когда со мной равнялась колесница, Раздался гром; и, словно возбранен Был дальше ход, святая вереница 154 Остановилась позади знамен.

Дата добавления: 2014-11-29