Песнь шестнадцатая. 1 о скудная вельможность нашей крови

1 О скудная вельможность нашей крови! Тому, что гордость ты внушаешь нам Здесь, где упадок истинной любови, 4 Вовек не удивлюсь; затем что там, Где суетою дух не озабочен, Я мыслю - в небе, горд был этим сам. 7 Однако плащ твой быстро укорочен; И если, день за днем, не добавлять, Он ножницами времени подточен. 10 На "вы", как в Риме стали величать, Хоть их привычка остается зыбкой, Повел я речь, заговорив опять; 13 Что Беатриче, в стороне, улыбкой Отметила, как кашель у другой Был порожден Джиневриной ошибкой. 16 Я начал так: "Вы - прародитель мой; Вы мне даете говорить вам смело; Вы дали мне стать больше, чем собой. 19 Чрез столько устий радость овладела Моим умом, что он едва несет Ее в себе, счастливый до предела. 22 Скажите мне, мой корень и оплот, Кто были ваши предки и который В рожденье ваше помечался год; 25 Скажите, велика ль была в те поры Овчарня Иоаннова, и в ней Какие семьи привлекали взоры". 28 Как уголь на ветру горит сильней, Так этот светоч вспыхнул блеском ясным, Внимая речи ласковой моей; 31 И как для глаз он стал вдвойне прекрасным", Так он еще нежней заговорил, Но не наречьем нашим повсечасным: 34 "С тех пор, как "Ave" ангел возвестил По день, как матерью, теперь святою, Я, плод ее, подарен свету был, 37 Вот этот пламень, должной чередою, Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат Зажегся вновь под Львиною пятою. 40 Дома, где род наш жил спокон, стоят В том месте, где у вас из лета в лето В последний округ всадники спешат. 43 О прадедах моих скажу лишь это; Откуда вышли и как звали их, Не подобает мне давать ответа. 46 От Марса к Иоанну, счет таких, Которые могли служить в дружине, Был пятой долей нынешних живых. 49 Но кровь, чей цвет от примеси Феггине, И Кампи, и Чертальдо помутнел, Была чиста в любом простолюдине. 52 О, лучше бы ваш город их имел Соседями и приходился рядом С Галлуццо и Треспьяно ваш предел, 55 Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом Мужик из Агульоне иль иной Синьезец, взятку стерегущий взглядом! 58 Будь кесарю не мачехой дурной Народ, забывший все, - что в мире свято, А доброй к сыну матерью родной, 61 Из флорентийцев, что живут богато, Иной бы в Симифонти поспешил, Где дед его ходил с сумой когда-то. 64 Досель бы графским Монтемурло слыл, Дом Черки оставался бы в Аконе, Род Буондельмонти бы на Греве жил. 67 Смешение людей в едином лоне Бывало городам всего вредней, Как от излишней пищи плоть в уроне. 70 Ослепший бык повалится скорей Слепого агнца; режет острой сталью Единый меч верней, чем пять мечей. 73 Взглянув на Луни и на Урбисалью, Судьба которых также в свой черед И Кьюзи поразит, и Синигалью, 76 Ты, слыша, как иной пресекся род, Мудреной в этом не найдешь загадки, Раз города, и те кончина ждет. 79 Все ваше носит смертные зачатки, Как вы, - хотя они и не видны В ином, что длится, ибо жизни кратки. 82 Как берега, вращаясь, твердь луны Скрывает и вскрывает неустанно, Так судьбы над Флоренцией властны. 85 Поэтому звучать не может странно О знатных флорентийцах речь моя, Хоть память их во времени туманна. 88 Филиппи, Уги, Гречи видел я, Орманни, Кателлини, Альберики - В их славе у порога забытья. 91 И видел я, как древни и велики Дель Арка и Саннелла рядом с ним, Ардинги, Сольданьери и Бостики. 94 Вблизи ворот, которые таким Нагружены предательством, что дале Корабль не может плавать невредим, 97 В то время Равиньяни обитали, Чтоб жизнь потом и графу Гвидо дать, И тем, что имя Беллинчоне взяли. 100 Умели Делла Пресса управлять; И уж не раз из Галигаев лучший Украсил позолотой рукоять. 103 Уже высок был белий столб, могучи Фифанти, те, кто кадкой устыжен, Саккетти, Галли, Джуоки и Баруччи. 106 Ствол, давший ветвь Кальфуччи, был силен; Род Арригуччи был средь привлеченных К правлению, род Сиции почтен. 109 В каком величье видел я сраженных Своей гордыней! Как сиял для всех Блеск золотых шаров непосрамленных! 112 Такими были праотцы и тех, Что всякий раз, как церковь опустеет, В капитуле жиреют всем на смех. 115 Нахальный род, который свирепеет Вслед беглецу, а чуть ему поднесть Кулак или кошель, - ягненком блеет, 118 Уже тогда все выше начал лезть; И огорчался Убертин Донато, Что с ними вздумал породниться тесть. 121 Уже и Капонсакко на Меркато Сошел из Фьезоле; и процвели И Джуда меж граждан, и Инфангато. 124 Невероятной истине внемли: Ворота в малый круг во время оно От Делла Пера имя повели. 127 Кто носит герб великого барона, Чью честь и память, празднуя Фому, Народ оберегает от урона, 130 Те рыцарством обязаны ему; Хоть ищет плотью от народной плоти Стать тот, кто этот щит замкнул в кайму. 133 Я Импортуни знал и Гвальтеротти; И не прибавься к ним иной сосед, То Борго жил бы не в такой заботе. 136 Дом, ставший корнем ваших горьких бед, Принесший вам погибель, в злобе правой, И разрушенье бестревожных лет, 139 Со всеми сродными почтен был славой. О Буондельмонте, ты в недобрый час Брак с ним отверг, приняв совет лукавый! 142 Тот был бы весел, кто скорбит сейчас, Низринь тебя в глубь Эмы всемогущий, Когда ты в город ехал в первый раз. 145 Но ущербленный камень, мост блюдущий, Кровавой жертвы от Фьоренцы ждал, Когда кончался мир ее цветущий. 148 При них и им подобных я видал Фьоренцу жившей столь благоуставно, Что всякий повод к плачу отпадал; 151 При них народ господствовал так славно И мудро, что ни разу не была Лилея опрокинута стремглавно 154 И от вражды не делалась ала".

Дата добавления: 2014-11-29