Практически все имена вам хорошо знакомы, в том числе и по публикациям в «Если» (а зачастую - только в «Если»), но вдруг вы еще не все о них знаете. 16 страница

- Даже когда произнес: «Добро пожаловать на уничтожение»? - мрачно спросил биохимик.

- В том числе, Уго, - невозмутимо ответствовала лингвист. - Во многих культурах к смерти относятся с благоговением. И в этом отношении анализаторы также не нашли ничего необычного.

- И что это нам дает? - нетерпеливо осведомился программист.

- Мы не имеем никаких данных об их обществе, если не считать того, что они способны «изготавливать тела», - сказал я. - У нас нет ни малейшего представления об их слабых местах с военной точки зрения.

- К сожалению, это так, - подтвердил генерал Мако, который был доверенным лицом Президента.

- Мы даже не знаем, ради чего они напали на нас, - добавил я. - В болтовне парламентера не содержалось никакой информации о пришельцах.

- Стопроцентная дымовая завеса, - пробормотал генерал.

- Девяностодевятипроцентная, Мако, - сказал я. - Теперь мы, по крайней мере, знаем, что они страдают депрессией.

- Я не желаю выслушивать ваши шуточки на этот счет! - рявкнул Президент, заметив, что слишком многие хотят высказаться. - Орлан прав. Мы ничего не знаем. Вы все, кроме психолога, дали маху при решении задачи, от которой зависит наше выживание. Я знаю, его вывод пока мало что дает. Но это единственное, что у нас есть. Чужакам свойственно состояние депрессии.

- Господин Президент, как вы можете делать подобный вывод? - в отчаянии вскричал программист.

- А если они неверно истолковали наши тексты и решили, что логической реакцией людей на весть о скорой гибели будет депрессия? - поддержал его биохимик.

- Орлан? - Президент сверлил меня своими глазками не хуже лазера.

- Но я вовсе не говорил, что вывод о депрессии, которой подвержены пришельцы, - самое важное. На самом деле нечто другое привлекло мое внимание.

На канале воцарилась мертвая тишина, и эмоциональные индикаторы всех участников беседы, кроме Мальбар, стали серыми, что означало безмерное удивление.

- Мы слушаем тебя, Орлан.

- То, на что намекал парламентер, вовсе не та депрессия, которая может охватить индивида с психическими отклонениями либо страдающего от глубоких внутренних переживаний. Возможно даже, они полагают, будто уничтожение способно вызвать у нас депрессию, хотя это вовсе не так. Но на самом деле инопланетянин имел в виду, если интерпретировать смысл его высказывания: «Мы не хотели бы, чтобы все человечество впало в депрессию из-за того, что его собираются уничтожить».

- Это верно, - согласилась лингвист, распространяя волны одобрения по виртуальности.

- И что? - проворчал биохимик.

- Наша цивилизация не может впасть в массовую депрессию, Уго. Перед лицом неминуемой катастрофы одни будут бороться до конца, других парализует страх, третьи потеряют голову, четвертые постараются приблизить свою смерть... У людей отсутствует одинаковая реакция на одни и те же события, по крайней мере в синхронном плане. Психологически мы все разные.

- А они, значит, нет, - сделал вывод Президент.

- А как быть с массовыми психозами, Орлан? - обрушился на меня программист, и его индикатор загорелся фиолетовым цветом предвкушаемого торжества.

- Вы утверждаете, - примирительно спросил я, - что если существует состояние массового психоза, то пришельцы могли сделать умозаключение о том, что нам присуща и массовая депрессия?

- Это достаточно очевидно, - победным тоном заявил он.

- Я тоже об этом подумал, - согласился я. - Но ведь массовый психоз не более чем оборот речи. Психоз может передаваться от человека к человеку лишь в чрезвычайных обстоятельствах и только если речь идет о высоковосприимчивых личностях. Психические состояния, в отличие от таких эмоций, как паника или эйфория, не способны передаваться без помощи спецаппаратуры - такой как «Интринсек». И даже с помощью «Интринсека» влияние может быть оказано лишь на пару сотен индивидуумов в течение двадцати-двадцати пяти секунд. А тут речь идет о миллиардах людей. Однако инопланетяне верят, что мы подвержены массовым депрессиям.

- И поэтому ты предполагаешь, Орлан, что они опираются на собственный опыт, - сказал Президент.

- Вот именно, сэр.

- Ну и что? - с интересом спросил советник по физике Корда, который до сей поры хранил молчание.

- Только прошу тебя, Орлан, не предлагай нам вести против чужаков психологическую войну, - с напускной серьезностью проговорил генерал. - Мы и так уже на краю гибели. Эти сукины дети могут раздавить нас в любой момент.

- Но по какой-то причине они не сделали этого, - возразил я. - Они не уничтожили нас. Хотя прилетали сюда трижды. Чего же они ждут? И для чего им требовалась эта нелепая попытка установить с нами контакт?

- Вы думаете, они блефуют? - полюбопытствовал Корда.

- Не совсем так.

- Меня бесит ваша манера изложения, психолог! - прошипел программист.

- Я знаю, Мёт, - ответил я ему по частному каналу, а остальным своим виртуальным собеседникам сообщил: - Не думаю, что они блефуют, и, честно говоря, не имею ни малейшего представления, что происходит.

- Ты чего-то недоговариваешь, Орлан, - догадался Президент. - Приказываю тебе раскрыть карты.

- Думаю, вы на это не решитесь.

- Советник по психологии, будьте серьезнее! - попросил наноинженер. - Ведь на карту поставлена судьба всего человечества!

- Орлан говорит серьезно, - правильно понял меня Президент. Мальбар мгновенно проанализировала запись нашего совещания и подтвердила этот вывод.

- Да, я говорю серьезно, но только потому, что господин Президент приказал мне дать ответ. Это всего лишь интуитивная догадка, вот и все. И я считаю, что нерешительность и массовая депрессия пришельцев как-то связаны между собой.

- Все свободны, - внезапно объявил Президент и приказал мне по персональному каналу: - Орлан, задержись на минутку.

* * *

Виртсвязь прекратилась мгновенно. Цифровая тишина - нечто ужасное, у меня от нее всегда немного кружится голова. Абсолютная тишина полна безнадежности и отчаяния.

- Ну, а теперь я хочу, чтобы ты сказал мне всё, что думаешь, Орлан.

- Повторяю, это только предположения, господин Президент.

- Называй это как угодно, но в прошлом интуиция тебя не подводила.

Он имел в виду Брешь.

- Сейчас все иначе, сэр.

- Не заставляйте себя упрашивать, советник! - прорычал Президент.

- Думаю, наша планета абсолютно не интересует агрессоров.

- Они прибыли сюда, преодолев огромное расстояние, и это путешествие должно было влететь им в копеечку, Орлан. Они причинили нам большой ущерб, сотни тысяч людей погибли, и впервые за последние три века наша экономика пришла в упадок. Да и они сами понесли потери, вот почему в отместку грозят нам полным уничтожением... И ты считаешь, что у них нет никакого интереса к Земле?

- Интерес этот временный, и они его быстро теряют, если уже не потеряли. Их башни торчат на нашей планете без дела, и пришельцы наверняка в замешательстве, ведь они оказались вдали от дома и по уши залезли в долги. Наверняка через несколько дней они уберутся отсюда и вернутся вновь через год или два. Или вообще не вернутся...

- Долги? Ты сказал - долги?

- Это ваша мысль, сэр. Покорять дальний космос и уничтожать другие цивилизации - дорогостоящее занятие.

- Ты не веришь, что они нас уничтожат?

- Нет, не верю. Но, если моя теория верна, то не исключено...

- Твоя теория?.. Излагай!

- Я думаю, мы имеем дело с цивилизацией депрессивных маньяков. В действительности, для них это не болезнь, а естественное условие жизни. Они не уничтожили нас лишь потому, что, по иронии судьбы, мы находимся от них на таком расстоянии, что, пока они до нас долетят, их мания переходит в заключительную стадию. Вот почему, едва прибыв на нашу планету, они впадают в массовую депрессию и спешат вернуться домой. Заметьте, на этот раз они немного задержались с прибытием, а когда прилетели, то даже не стали опускать на поверхность Земли свои башни. И, улетая, они никогда не оставляют на планете ни арьергард, ни оккупационные войска. Они убираются с Земли в полном составе, оставляя только трупы.

Лазерные глазки Президента смотрели на меня, не мигая. Он отключил систему передачи эмоций, и я не знал, принимает он меня за сумасшедшего или серьезно раздумывает над моими словами. Вообще, в виртсвязи такие поступки считаются грубой бестактностью, но Президент мог позволить себе подобную роскошь.

- У нас ведь давно уже нет психопатов такого рода, Орлан?

- Есть, сэр, и довольно много. Это одна из тех редких душевных болезней, которую Консилиум 2180 года решил не устранять из генома. Конечно, генетически она преодолевается, но многие предпочитают обычное лечение. С одной стороны, двухполюсная мания ужасна, если ею не заниматься, но в то же время именно благодаря ей в истории человечества появлялись великие гении.

- Ты хочешь сказать, что она до сих пор лечится по старинке? Я имею в виду тех, кто решил оставить в своих генах это заболевание.

- Да, в основном... С помощью лекарств смягчаются резкие переходы от одной стадии к другой и полностью устраняются тяжелые приступы.

Президент что-то искал в УНЭНе - универсальной энциклопедии, - поэтому очередной его вопрос последовал лишь через несколько секунд:

- При этом психиатры, кажется, используют в качестве лекарства литий?

- Да-да, литий. Эта терапия сегодня проводится в сочетании с генетическим лечением, и больному дают минимальное количество препарата, которое не вызывает побочных явлений. На самом деле тут очень важно, чтобы психиатр постоянно наблюдал за пациентом.

- Так почему же люди не подвергают свой организм генетическому вмешательству, чтобы покончить с приступами раз и навсегда? Разве они не мечтают об окончательном исцелении?

- Сэр, если я не ошибаюсь, именно эта генетическая аномалия заставляет наших врагов отправляться бог знает за сколько световых лет, чтобы уничтожать другие цивилизации. В стадии маниакального приступа люди, страдающие двухполюсной манией, не нуждаются во сне, в них пробуждается бешеная жажда деятельности...

- И поэтому Консилиум ее не запретил? - прервал меня Президент.

- Консилиум прислушивался к мнению доктора Эмильса Кироги, который сам был депрессивным маньяком. И сделать столько, сколько сделал Кироги, мог только суперчеловек.

- Значит, в маниакальной стадии они считают себя суперлюдьми?

- Что-то в этом роде.

- А депрессия?

- Это ужасная штука. Поистине ужасная. Под ее влиянием многие кончают жизнь самоубийством.

- Прости, пожалуйста, но много ли сейчас совершается самоубийств на Земле?

- Их почти нет, сэр. Разумеется, исключения из правил всегда бывают...

- Консилиум не ликвидировал болезнь, которая может привести к самоубийству?

- Безответная любовь тоже может привести к самоубийству, сэр, но я уверен, что никому в голову не приходило запретить ее.

- Не играйте словами, психолог, мне сейчас не до шуток!

- А я и не шучу. У меня было шесть пациентов-«двухполюсников». Уверяю вас, что, пообщавшись с ними, я понял, чем руководствовался Консилиум, принимая подобное решение. Двухполюсная мания, видимо, есть не что иное, как человеческая сущность, доведенная до крайности. Вы взялись бы врачевать человеческую сущность, сэр?

- Хорошо, оставим это. Не время углубляться в вопросы философии. Просто я не понимаю, почему же мы тогда искоренили аутизм и шизофрению.

- Потому что их никто не защищал. Консилиум использовал именно такой подход. А «двухполюсники» отстаивали право на свое заболевание.

- Понимаю. Значит, ты считаешь, что мы находимся на границе радиуса действия пришельцев?

- Именно так. Но если бы они изобрели способ перемещения в космосе с большей скоростью, то, возможно, им удалось бы отодвинуть время очередной депрессии, и в этом случае они бы с нами не церемонились.

- Тот тип, который вступил с нами в переговоры, не выглядел угнетенным.

- Видимо, приступ еще не наступил. В то же время его поведение было не очень воинственным.

- «Добро пожаловать на уничтожение!» - процитировал Президент.

- Весь этот разговор почти не имел смысла, если не считать, что он был попыткой извинения.

- Извинения?

- Перед самими собой, я думаю. Разве слова пришельца не звучали так, будто он говорит с самим собой? Лично мне так показалось. Он успокаивал нас, сэр, и давал разъяснения. Туманные, но вполне искренние. Думаю, в этот момент у чужаков еще длился период просветления, и они отдавали себе отчет в том, что покупать чучело лисы глупо.

- Чучело чего?

- Лисы. Эта фраза досталась нам в наследство от «двухполюсников».

- Не понимаю.

- На эту тему есть одна старая притча. Ее автор, Кай Редфилд Джеймисон, была психиатром и одновременно «двухполюсником», и в один из своих маниакальных приступов она купила чучело лисы.

- Но зачем?

- Никто этого так и не узнал, включая ее саму. Просто в угаре маниакального приступа она сочла, что ей во что бы то ни стало нужно чучело лисы.

- Ясно. Ты имеешь в виду, что инопланетянам взбрело в голову уничтожить нас, завладеть Землей и все такое. А поняв, что это нелепо, они возвращаются домой.

- Не знаю, ведь это лишь гипотеза. В таком виде выглядит она, конечно, бредово.

- Но она прекрасно сочетается с фактами.

- Это ничего не значит.

- Знаю, но против фактов не попрешь. Я хоть и живу в пузыре, но я прагматик, Орлан... И что дальше? Как, по-твоему, мы могли бы применить эту теорию на практике?

- Никак. По крайней мере до тех пор, пока не захватим хоть одного живого пришельца.

- А потом?

- А потом можно проверить, верна ли моя теория, и узнать, как ее можно использовать против чужаков. Все равно ничего другого у нас нет и не будет.

- Ну а потом?

- А потом надо раздобыть много-много лития.

* * *

Конечно, мы не знали, действительно ли инопланетяне являются «двухполюсниками», и если да, то носит ли среди них эта болезнь массовый характер. Мы также не знали, произведет ли на них литий тот же эффект, что и на нас. Однако Президент понял смысл моих слов: безумец Орлан заверял, что единственным выходом из сложившейся ситуации могла бы стать попытка излечить врага от психического недуга.

Советник Фудан был бы просто счастлив услышать такой вывод.

* * *

- Ты не хочешь предупредить Президента о том, что намереваешься войти в «клетку»?

- Президент уже на линии, Гал. Подай мне, пожалуйста, руку.

Скафандр был предназначен для обеспечения моей безопасности. Мы уже установили, что пришельцы могут дышать тем же воздухом, что и мы. Но я бы не решился войти в камеру без тяжелого и неудобного облачения, сконструированного для защиты от всех известных нам видов энергии. Дамокл через стеклянную стену камеры заинтересованно наблюдал за процедурой моего одевания. Он наверняка сразу догадался, что я собираюсь навестить его. Ему нравилось разговаривать, но из соображений безопасности мы не давали ему возможности для длинных бесед.

- А может, пригласить на этот контакт всех остальных советников, Орлан? - спросил меня Президент.

- Они уже приглашены, сэр, и через пять минут выйдут на связь. Можно начинать?

- Да-да, вперед, - рассеянно ответил он.

Наверняка в этот момент он общался с Мако по частному каналу, а Мако вместе с сотней своих головорезов находился где-то поблизости от «клетки».

Галимар принялся орудовать пультом управления, и внешняя дверь беззвучно открылась.

Я вошел внутрь камеры. Дверь за мной тут же затворилась. После выравнивания давления открылась вторая, внутренняя дверь. Я миновал и ее, и она тоже сразу закрылась.

Дамокл встретил меня крепким рукопожатием, улыбкой и словами:

- Доктор Орлан, спасибо огромное за то, что посетили меня, я очень рад быть с вами в этот вечер, добро пожаловать в мое маленькое жилище! - Голос его звучал точно так же, как у парламентера.

- Спасибо, взаимно, - как-то по-детски ответил я.

Я чувствовал себя полным идиотом.

- Зовите меня Дамоклом, если хотите. Мое имя трудно произнести на вашем языке, да и к тому же я уже привык... - Он сделал гримасу, видимо, означающую улыбку.

- Значит, Дамокл? Ладно. Давайте-ка присядем.

Я вдруг понял, что пришельцу трудно усидеть на одном месте. Но он все-таки сел.

- Полагаю, вы не расположены сообщить нам сведения о своей расе, - начал я.

- Не вижу никаких проблем. Что вы хотите знать?

Что-то слишком легко он согласился, подумал я, а вслух произнес:

- Почему вы столько времени провели без движения с тех пор, как мы вас взяли? Сейчас-то вам стало лучше, но вы заставили нас поволноваться.

- Ах, это...

- Вы себя плохо чувствовали?

- В общем, да.

- Потому что вас поймали?

- О, вовсе не поэтому.

- А почему?

- Я испытывал подавленность и депрессию.

- Из-за чего-то конкретного?

- Конкретного? Но это же нормально, разве не так?

- Вам кажется это нормальным?

- Ну конечно! Один цикл сменяется другим. Как у вас принято говорить: после лета приходит зима. Так же происходит и в моем мире.

- Не уверен, что понимаю вас, - солгал я, ощущая, как учащенно бьется сердце. - И вы все периодически впадаете в депрессию?

- Конечно! А вы? Разве у вас не так?

- Не вздумай говорить ему правду, Орлан! - воскликнул Президент.

- Лгать нельзя, сэр, он наверняка уже знает, что это не так, - отозвался я.

- Ты не можешь быть в этом уверен.

- Вы меня слышите, Орлан? - спросил Дамокл.

- Да-да, извините, просто скафандр иногда мешает воспринимать звуки.

Одновременно по каналу виртсвязи я передал:

- Господин Президент, если я не завоюю его доверие, у нас ничего не выйдет.

- Парень прав, - вмешался Мако.

Мне уже за пятьдесят, а Мако упорно называет меня «парнем». Еще бы, он ведь долгожитель!

- Ладно, Орлан, давай!

- Нет, мы не впадаем время от времени в депрессию, Дамокл.

- Ах, вот как? - Мой собеседник выглядел сбитым с толку.

Тем неожиданнее прозвучала его следующая реплика.

- Это был вопрос с подвохом, Орлан, - улыбнулся он. - Я уже знал ответ. Я же видел, что вы постоянно активны. Сначала я подумал, что ваши циклы просто длинные, но потом узнал, что у вас вообще их нет. Что ж, вам повезло! - Он был явно доволен.

Мако с облегчением вздохнул. Ему нравилось сознавать, что он всегда прав.

- Видимо, так, Дамокл. Скажите, а эти периоды... циклы... они синхронны?

- Ну да, иначе и быть не могло.

- И полагаю, они длятся примерно одинаково?

- Если вы имеете в виду то, что у вас называется «временем», то да, это так. Это нормально. На Земле ведь есть животные, которые впадают в спячку?

- А вы хорошо информированы о нашем мире...

- То же самое происходит и с нами, - махнул он рукой.

Значит, двухполюсная мания возникла у них на основе адаптации к окружающей среде. Интересно.

- Давайте поговорим о маниакальной стадии.

Упс, это было моей ошибкой. Но уже поздно пытаться ее исправить.

- Маниакальной стадии?

- Что происходит, когда вы выходите из депрессии?

- Ну, мы не называем это депрессией. Возможно, я подобрал неудачное слово...

- Но ведь вам бывает плохо?

- Да, в определенной мере.

- Значит, неудачное слово... И это происходит у вас со всеми?

- Разумеется. Но не у всех одинаково. Обычно бывает очень грустно, вокруг очень холодно, мир очень черный и угнетающий, и нас покидает желание жить. Многие уничтожают свои тела, а некоторые даже кончают с собой.

- А это не одно и то же?

- Нет, конечно. Это у вас только одно тело, а у нас - нет...

- Спросите его, Орлан, как они кончают с собой, - посоветовал генерал.

- И каким же образом вы расстаетесь с жизнью?

- По правде говоря, это сложно объяснить. Вы должны осознать ряд понятий... Знаете что? Давайте поговорим об этом попозже, хорошо?

- Я так и знал! - пробормотал Мако.

- Разумеется, нет проблем. Тогда скажите мне: что происходит, когда меняются условия?

- Представьте себе, у нас возникает колоссальное желание чем-нибудь заняться.

- Например, уничтожением других цивилизаций, - пробурчал Президент.

- Например?

- О, да чем угодно!

- И именно такое желание вы ощущаете сейчас?

- В какой-то мере.

- Что значит - «в какой-то мере»? Что, у вас все измеряется степенями?

- Более или менее да. Теперь мое сознание, если использовать ваше слово, меняется, я избавляюсь от грусти, от зимы. Вскоре у меня появится еще больше энергии.

- Дамокл, последние шесть дней вы почти не спали.

- Ну да, не спал. Мне же надо наверстать потерянное время! Когда от нас уходит печаль, мы перестаем спать. Наступает сплошной праздник, сексуальные оргии, завоевания, великие планы!

- Понятно. И, по-вашему, сколько времени вы будете чувствовать себя так?

- Так - это как?

В маниакальной стадии, кусок инопланетного дерьма! - подумал я, стараясь таким образом снять внутреннее напряжение и успокоиться.

- В готовности к великим делам и великим свершениям.

- К великим свершениям? Что ж, прекрасное определение! - воскликнул он, поднимаясь с гравитационного лежака. - Не знаю. Я не умею измерять время. Когда мы... активны, мы не измеряем время. Оно для нас не имеет значения, Орлан!

- Сядьте, пожалуйста. Постарайтесь все же прикинуть... Например, по сравнению со временем, которое уже истекло с начала нашей беседы.

Дамокл ненадолго задумался.

- Ну, скажем... в десять тысяч раз дольше.

- Либо они владеют методом мгновенного счета, либо в их теле спрятан какой-нибудь мощный калькулятор... как у нас, - предположил программист, который только что подключился к каналу виртсвязи.

- Это примерно равно одному месяцу.

- Вы правы. Одному месяцу, тридцати дням, семистам двадцати часам, более чем сорока трем тысячам минут.

- И вы имеете какое-то представление о том, что будете делать, когда полностью восстановите свои силы?

- Ну разумеется. Во-первых, я выйду отсюда. Я хочу посмотреть ваш мир!

- Вы думаете, что сможете выйти отсюда, Дамокл?

- Несомненно!

- Каким образом?

- Ну, мне наверняка придется сломать кое-что, - издал он серию кудахтающих звуков, словно подражая нашему смеху. - Вот такие мы. Я не стану спрашивать у вас разрешения, если вы это имели в виду.

- Понимаю. Сколько времени занимает перемещение от вашего мира до Земли?

- Земля - прекрасное название для вашей планеты. Сколько времени? М-м-м... что-то около шести или семи... Дайте мне подумать, я не очень хорошо ориентируюсь во времени... Да, примерно шесть месяцев, то есть около двухсот шестидесяти тысяч минут.

- Почему вы все измеряете в минутах?

Пришелец вновь засмеялся.

- На самом деле, - признался он, - для нас имеют значение лишь две временные вещи: зима и лето, понимаете? Летом (то есть в маниакальной фазе, подумал я) мы не замечаем времени. Его для нас просто не существует! А зимой мы слишком скверно чувствуем себя, чтобы обращать внимание на время.

- Но при чем здесь все-таки минуты?

- Потому что это имеет смысл для меня.

- Какой?

- Такой, - ответил он, указывая на старинные часы, которые Галимар в очередном приступе ностальгии по древнему миру повесил на стену по другую сторону толстой прозрачной перегородки. - Когда быстрая стрелка завершает цикл - это одна минута.

- Откуда вы знаете?

- Прочитал в энциклопедии. Мы не знали, что вы так зависите от этих инструментов. Весьма любопытно. Это был большой пробел в нашем знании земных языков. Время тут, время там, часы, минуты, секунды... что за навязчивая идея! Мой народ будет счастлив услышать мои рассказы, когда я вернусь.

- И вы рассчитываете пробить эти стены без помощи каких-либо инструментов?

- Я сделаю это, Орлан, не беспокойтесь!

Казалось, он водит меня за нос, но, к сожалению, дело было в другом. Инопланетянин приближался к маниакальной стадии семимильными шагами.

- Очень хорошо, я рад это слышать, Дамокл. Мне приятно видеть вас вновь активным, довольным и полным планов, - сказал я.

- Спасибо, вы тоже мне пришлись по душе.

- Однажды мы разговаривали с вашим парламентером.

- Действительно? Какой приятный сюрприз!

- Он сказал нам, что ваши соотечественники, возможно, откажутся от замыслов уничтожения Земли и никогда сюда больше не вернутся.

- Это действительно возможно.

- Вас не расстраивает тот факт, что вы уже не попадете в свой мир?

- Как это - не попаду?

- Ведь если ваши не вернутся, то вам придется остаться тут.

- Но это же чудесное место! Я тут хорошо проведу время! - воскликнул он, хлопнув меня по ноге. - Но даже если мне надоест ваша планета и я захочу домой, то я просто оборву связь, и мне дома дадут новое тело.

- Что за связь?

- Ну, Орлан, не думаете же вы, что я действительно нахожусь здесь, с вами?

- Вот сукин сын! - пробурчал Мако.

- Вы имеете в виду, что сейчас здесь находится только ваше тело?

- Можно сказать и так, и для меня это - все равно что действительно находиться здесь в практических целях, но я не приговорен к вечному пребыванию на Земле.

- Что произойдет с воспоминаниями об этой беседе, если вы решите разорвать связь?

- Тогда они потеряются.

- Было бы жалко...

- Нечего жалеть, потому что мы к тому времени потеряем интерес к обществу людей. Не обижайтесь.

Проклятый умник!

- И много рас вы уже уничтожили?

- Около шестидесяти. Ваш мир - самый дальний из всех, что мы посещали. Нам действительно нравится прилетать сюда, ведь раньше мы такого не делали. Не забирались так далеко... Это великая честь для нас!

- А что за проблема с расстоянием?

- Орлан, вы это знаете не хуже меня.

- Конечно, знаю, Дамокл. Просто я задал вопрос с подвохом. Что ж, мне приятно видеть вас столь энергичным. Мы ведь скоро вновь увидимся, верно?

- Вы уже уходите?

- Боюсь, мне пора...

- Знаете, а ведь я очень многое вынес из этой болтовни с вами.

- И я тоже, Дамокл.

Я встал, собираясь уходить, но по частному каналу предупредил Галимара, чтобы он не открывал дверь. Мне было очень страшно повернуться спиной к пришельцу. И я хотел задать ему последний вопрос. Поэтому, не дойдя до двери, я театрально развернулся на сто восемьдесят градусов. Однако Дамокл улыбался. Он уже вовсю играл в виртуальную игру, которую мы ему установили.

- Последний вопрос, Дамокл.

- Конечно, Орлан, я с удовольствием отвечу вам, - сказал он, отрываясь от компьютера.

- Неужели ни одна из цивилизаций никогда не одерживала над вами верх?

- Подобное случалось всего несколько раз, но мы когда-нибудь вернемся в эти миры.

- И каким образом им удавалось победить вас?

- Да ничего особенного, пустяки! Разве может ускользнуть добыча от умелого охотника?

- Они сбежали от вас?

- Вы очень проницательны. Разумеется, они спасались бегством. Но цивилизаций, обладающих соответствующей технологией, очень мало. Вообще, во Вселенной немного технических цивилизаций...

- Понятно. Спасибо, Дамокл.

- Приходите в любое время, доктор Орлан!

* * *

Я ушел от него, чувствуя во всем теле дрожь и разбитость. Не каждый день приходится разговаривать с инопланетянами. Тем более с пришельцами, которые входят в маниакальную стадию. И которые планируют стереть человечество с лица Земли.

Не успели с меня стянуть скафандр, как канал виртсвязи стал заполняться множеством голосов.

- Не могли бы вы дать мне всего минуту, чтобы прийти в себя? - жалобно попросил я.

Однако избежать объяснений мне все равно бы не удалось. Предстояло очередное бесконечное совещание.

Я сказал Галимару, чтобы он впрыснул мне кое-какие стимуляторы. День предстоял трудный.

* * *

- Господа, в нашем распоряжении всего шесть месяцев, - заявил Президент.

- И мы не можем избежать этого, - добавил Мако.

- Но ведь, вероятно, они никогда не вернутся, а этот проклятый монстр пустится путешествовать по планете, пока не свалится от усталости, - проворчал биохимик.

- Орлан, ты был прав, - сказал Президент. - Поэтому мы последуем твоему совету.

- Я не знаю, что мы еще можем сделать, сэр, - сказал я. - Ведь эти типы даже физически находятся здесь не полностью. А когда у Дамокла наступит маниакальная стадия и мы сможем сделать какие-нибудь выводы, то уже будет поздно...

- И что ты думаешь по этому поводу? - спросил мой приятель программист.

- Думаю, что будет, когда пришельцу удастся выйти из камеры, Мет. Если он способен на такое и если вдобавок у него дома имеется запасное тело, то что нам остается? Единственная мысль - исследовать биологические особенности Дамокла, чтобы попытаться найти способ излечения его от маниакальных приступов. Но даже если мы найдем этот способ, что дальше? Делать ему клизмы?

Мако через силу хохотнул. Президент был погружен в размышления, и на его экране мельтешили помехи.

Дата добавления: 2014-11-29