Российские будни

В советский период тема сексуального насилия, как и других видов насилия против личности, была одной из негласно запрещенных для открытого обсуждения в обществе. Почти не было научных исследований, опросов общественного мнения, статистики (на аналитических материалах стоял гриф «Для служебного пользования», и они оседали в Министерстве внутренних дел). Средства массовой информации хранили практически полное молчание: считалось, что в СССР нет почвы для широкомасштабного насилия, а отдельные случаи, которые все же становились известны, объяснялись действиями сексуальных маньяков или уголовных преступников.

В подробнейшей Большой Советской Энциклопедии (том 41, 1939 года издания) насилие трактовалось так: «В советском уголовном праве — умышленные действия (удары, побои и т.п.), сопряженные с причинением физической боли». Заметьте, сексуальное, моральное, психологическое насилие и другие действия против личности даже не упомянуты. Выделяется насилие, которое 4 имеет место в преступлениях, совершаемых по политическим мотивам (преступления контрреволюционные, против порядка управления — насильственное сопротивление Советской власти)», а также «применение насилия по отношению к колхозникам с целью развалить колхоз, понудив колхозников выйти из него». К лицам, осужденным по закону от 1932 г. об охране социалистической собственности за применение такого насилия, трактовавшегося очень широко, амнистия не применялась, а с 1935 г. наказанию за него подвергались даже дети с 12 лет.

Марксизм-ленинизм трактовал насилие, прежде всего как орудие классового господства в антагонистическом обществе» и как «важнейшее условие революционной смены формаций», подчеркивая «революционную роль насилия» в установлении господства нового класса. В Советском энциклопедическом словаре 1980 г., изданном миллионными тиражами и имеющемся практически в каждой библиотеке (государственной или личной), в статье о насилии вообще не упоминается о действиях против личности (то есть трактовка явления еще более идеологизирована, чем в БСЭ 1939 г.1), а говорится лишь о насилии в классовых и межгосударственных отношениях. Несколько поколений советских людей были воспитаны с подобным отношением к насилию и не думали о нем как о нарушении прав личности. Эти вопросы не были приоритетными и в общественных дискуссиях периода перестройки. Лишь в 90-е годы начались изменения: гласность постепенно освещала все новые и новые мрачные периоды советского прошлого и настоящего, выгоняла тени из потаенных углов российского дома, в том числе и тех, где скрывалось насилие. Стало ясно, что Россия не является исключением: здесь, как и повсюду в мире, нарушаются права человека. Дети, женщины подвергаются физическому, психологическому, сексуальному насилию, нигде не чувствуют себя в полной безопасности, страдают в ходе межэтнических конфликтов, террористических актов, столкновений между бандами уголовников.

Одна из жертв группового изнасилования высказала то, что мучает ныне многих россиянок: «Иду теперь по городу, смотрю в лица мужчин и вижу: вот этот мог сделать то же самое. И этот. И этот. Был бы удобный случай. Иногда я думаю: а что же будет дальше, если жизнь станет еще тяжелее, а власть еще слабее? От этих стай не будет спасения ни на улицах, ни в квартирах». По данным социологических опросов 1994 г., лишь 5 % опрошенных москвичей не опасаются испытать насилие, 70 % не чувствуют себя защищенными от преступности, работу милиции оценивают в 2,6 балла (по пятибалльной системе). Только 18 % москвичей верят в возможность властей победить преступность.

Недоверие к властям вызывают и многие высказывания государственных чиновников, в которых звучит неуважительное отношение к женщинам, к их возможностям на рынке труда, в сфере управления, в органах власти в период форсированного перехода к рыночным отношениям. В современном обществе, не без помощи средств массовой информации, формируется антиженское общественное мнение, замалчиваются очевидные факты дискриминации по признаку пола. Более того, многие журналисты и издатели поняли свободу печати — главное завоевание перестройки — как вседозволенность, в том числе и в создании образа женщины. Обществу навязываются определенные стереотипы - например, о природном предназначении» женщины, о ее доле вины в совершенном над нею насилии. Средства массовой информации по сути обвиняют женщин в обострении многих социальных и демографических проблем: в разводах, в том, что в семьях мало детей, в сокращении рождаемости, росте преступности среди малолетних, проституции, распространении СПИДа, ВИЧ-инфекции, венерических болезней и даже в увеличении безработицы и ухудшении здоровья нации.

До сих пор большинству населения и даже некоторым специалистам недоступны тексты на русском языке Конвенции ООН 1979 г. о запрещении всех форм дискриминации в отношении женщин и Декларации ООН об искоренении насилия в отношении женщин, принятой в 1993 г. Многие россиянки так и не узнают о содержании этих документов и о своих правах, если отношение общества, государства, средств массовой информации к проблемам нарушения прав человека, дискриминации женщин, насилию останется на прежнем уровне.

Господствующий стереотип восприятия женщин как людей второго сорта» провоцирует отношение к ним как к сексуальному объекту, призванному лишь угождать мужчине и дома, и на службе. Насилие в семье, сексуальные домогательства на работе, в учебном заведении, в местах лишения свободы крайне редко служат предметом разбирательства или публикаций. «Заговор молчания» превращает насилие в трагедию каждой отдельной жертвы, скрывает его от глаз общественности, загоняет злоупотребления в подполье безнаказанности.

Стихия рыночных отношений усиливает жестокость в отношениях между людьми, создает криминогенные ситуации. По данным Государственного комитета по статистике, в 1993 г. в России зарегистрировано в 3,5 раза больше преступлений, совершенных организованными группами, чем в 1992-м, особенно заметен рост преступлений против личности. Растет и число зарегистрированных изнасилований: 1990г. — 12 тысяч, 1993-й — 15,5; ухудшается и раскрываемость этого преступления (в 1993 г. - на 11.6 % по сравнению с 1992-м).

Нередко и в публикациях, и в позиции представителей правоохранительных органов, ученых, в доводах суда преобладает мотив о провоцирующем поведении самой жертвы. Так, в ходе Международного семинара по современной семье (1992 г., Институт молодежи, Москва) один из участников, ученый-философ, так обобщил данный вопрос: «Семьдесят процентов изнасилований связаны с легкомысленными или провоцирующими действиями потерпевшей». Что же относит философ к 4 провоцирующим действиям»? «Беззаботные прогулки в вечернее время, принятие приглашений от незнакомых людей о встрече в уединенном месте, совместное распитие спиртных напитков и даже совместное прослушивание музыки». Хорошая подсказка насильнику для оправданий: «Мы, мол, вместе выпили, послушали музыку, ну и... я не смог удержаться!..» Вводится юристами еще и такое понятие, как «мнимое сопротивление». Насильнику опять же подсказывают: а ты объясни суду — мне, мол, показалось, что женщина сопротивляется лишь из кокетства или цену себе набивает... Дознание в милиции, если потерпевшая туда обратилась, а также процесс судебного разбирательства нередко травмируют жертву: психологические тонкости здесь не в почете, а ведь пережившие насилие нуждаются в помощи специально подготовленного психолога, нередко испытывают чувство недоверия к любому мужчине, в том числе и в милицейской форме. Как рассказывают сами потерпевшие, в милиции их зачастую отговаривают подавать заявление об изнасиловании, а если дело заводится, то женщину шесть-семь раз заставляют пересказать случившееся различным «начальникам». По данным М. Качаевой, эксперта Института судебной экспертизы, 80 % девочек — жертв изнасилования пытаются совершить самоубийство уже в посткриминальный период, в ходе следствия или судебного разбирательства.

Далеко не всегда проводится профессиональная экспертиза психического состояния переживших изнасилование, хотя еще в 1988 г. было создано специальное методическое пособие, адресованное следователям, судьям, экспертам, психологам. Психолог Л. Конышева изучила и проанализировала в своей диссертации уголовные дела об изнасиловании 337 несовершеннолетних, почти 300 приговоров в отношении осужденных за изнасилования, материалы 90 психологических экспертиз состояния жертвы. Ее исследования показали, что многие случаи, трактовавшиеся как «способствующее поведение жертвы», на самом деле надо относить к беспомощному состоянию пострадавшей: несовершеннолетние девочки зачастую не могут понять, что от них требуют, или находятся в состоянии шока — из-за страха не могут бежать, кричать и даже двигаться.

Судебные инстанции нередко применяют «двойной стандарт» в подходе к насильнику (мужчине) и жертве (женщине), признавая возможность того, что преступник-де неправильно понял, чего же хотела женщина, считал, что она шла навстречу его сексуальным домогательствам. В отношении женщин, девушек, даже несовершеннолетних действует другой подход — очень редко судьи принимают во внимание тот факт, что девушка, зачастую ребенок, не осознавала, что же с ней происходило, у нее не было навыков противодействия, распознавания ситуации насилия (особенно если насильником был ее родственник или знакомый). Исследование Л.Конышевой показало, что для девочек до 12 лет велика вероятность изнасилования (соблазнения) знакомым взрослым, ас увеличением возраста жертвы (15-17 лет) растет опасность изнасилования сверстниками, в том числе группой знакомых. 13% изнасилований происходит на свидании. Нередки случаи, когда девочки сами помогают в изнасиловании своей подруги, рассматривая эти действия как «месть» или приобщение к обычаям подростковой группировки. По данным известного юриста профессора Г.Миньковского, девочки в качестве соисполнительниц участвуют в десятой части всех преступлений, связанных с изнасилованием. При судебных разбирательствах подобных дел выяснилось несовершенство законодательства: нормы уголовного права России не предусматривали соучастия женщин в таких преступлениях.

Доктор юридических наук А. Дьяченко, выступая в октябре 1993 г. на конференции «Женщины, молодежь, насилие», отметил рост особо жестоких преступлений, когда насилие продолжается несколько часов, сопровождается глумлением над жертвой, стремлением причинить ей особые страдания, варварскими методами подавить сопротивление. Это особенно типично для групповых изнасилований подростками. По мнению этого юриста, три четверти изнасилований сопровождаются дополнительными страданиями для пострадавшей: в 80 % случаев к жертве применялось физическое насилие, в 60 %- угроза убийства. Половина всех изнасилований сопровождается телесными повреждениями, четвертая часть приводит к дефлорации. Особенно впечатляют сведения А. Дьяченко о возрасте пострадавших: 37 % из них—несовершеннолетние. В годы работы следователем ему приходилось сталкиваться с изнасилованием детей не только 7-10 лет, но даже грудных младенцев 3-4 месяцев от роду! Коснулся он и проблемы обращения потерпевших в правоохранительные органы, подтвердив мнение, что лишь незначительная часть (примерно 20%) обращается за помощью (по мнению некоторых экспертов — лишь 3 %). По российским законам дело заводится лишь при наличии жалобы потерпевшей. По его наблюдениям, женщины не обращаются в милицию по следующим мотивам: 1)чувство страха, 2)боязнь мести со стороны родственников и друзей насильника, 3) страх за детей, 4); стыд, 5) нежелание разглашать интимные подробности, 6) неверие в то, что преступник будет найден и наказан, 7) опасение за свою репутацию (особенно в сельской местности).

Одной из форм насилия является принуждение к проституции. Хотя по уголовному законодательству России за вовлечение в проституцию несовершеннолетних следует наказание (само занятие проституцией не является уголовным преступлением и наказывается лишь незначительным штрафом), этот аспект насилия практически не контролируется государственными органами. В докладе о выполнении в Российской Федерации Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1994 г.) признается, что у нас нет специального ведомства, которое занималось бы проблемами проституции, а также тот факт, что вовлечение малолетних или несовершеннолетних в проституцию выявляется только при возникновении уголовных правонарушений. Недостаток статистических данных в этой области не позволяет государству оценивать масштабность указанного явления. Однако существуют оценки экспертов: из них следует, что примерно 70 % проституток начали заниматься своим ремеслом в 14-15 лет, усиливается тенденция вовлечения в сексбизнес — нередка путем обмана и насилия — малолетних, иногородних девочек, а также страдающих отклонениями в умственном развитии.

По мнению заместителя министра внутренних дел России А. Куликова, в России не в полной мере выполняются требования статьи 34 Конвенции о правах ребенка, обязывающей принимать меры по предотвращению «склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности, использования в целях эксплуатации детей в проституции или другой незаконной сексуальной практике, использования в целях эксплуатации детей в порнографии».

Обеспокоенность сотрудников Министерства внутренних дел, медиков, психологов вызывает также стремительный рост венерических заболеваний и абортов среди несовершеннолетних. Если в 1989-1990 гг. в Москве 1582 женщины в возрасте до 18 лет прервали беременность, то в 1991-1992 гг.их число увеличилось более чем вдвое. Растут случаи отказа юных матерей от своих новорожденных, причем нередко эти дети были зачаты в результате изнасилования. Боясь огласки, непонимания и зачастую гнева родственников, некоторые молодые женщины идут на преступление и убивают новорожденных, Психолог П. Гайдаренко, директор московского центра «Сестры», отмечает в интервью газете «Вечерняя Москва»: «Изнасилование тем и опасно для женщины, что влечет за собой тяжелейшее психологическое потрясение. И здесь очень важно понимание и сочувствие близких». Однако как мало имели его обратившиеся к Наталье Гайдаренко: из 107 молодых девушек только девять поделились с родителями и рассказали о случившемся. Двух из них семья отвергла, одну избили и лишь в шести случаях девушки нашли поддержку в семье. А одна из пострадавших, не найдя, кому довериться, поведала свою историю собаке.

Изучение психологии как жертв насилия, так и насильников показывает, что корни многих преступлений надо искать в семье, в воспитании. В условиях всеобщего стресса, моральной дезориентации. материальных трудностей насилие во многих семьях стало обыденным явлением. Бытует мнение, что патриархатные традиции (о которых сейчас очень модно говорить) предписывают главе семьи поддерживать «порядок» в семье любыми средствами. В итоге только за 1993 г. 56,4 тыс. женщин получили тяжелые травмы из-за истязаний мужьями, а 14,5 тыс. погибли. Причем среди жертв домашнего насилия немало молодых женщин - жен «новых русских», начинающих свой путь в бизнесе и срывающих на женах неудачи или стрессы. Нередки и случаи изнасилований в браке (что следует из обращений к консультантам Телефонов доверия и оценок экспертов), но поскольку такие преступления практически никогда не регистрируются милицией и не становятся достоянием гласности, судебных разбирательств по ним не происходит и статистика не ведется. Загнанная внутрь семьи, эта проблема нередко перерастает в еще большую — безнаказанность толкает насильника, домашнего хулигана на убийство. Именно среди родственников происходит, по оценкам юристов, до 40 % всех регистрируемых убийств, причем на одно убийство мужа женой приходится семь убийств жен их мужьями. Специалисты подчеркивают, что женщины в большинстве случаев прибегают к убийству в качестве самообороны или доведенные до крайности беспробудным пьянством мужей, побоями, издевательствами над детьми.

Однако зачастую женщины вынуждены мириться с насилием: им некуда уйти от мужа, нет средств, чтобы снять жилье, содержать детей, негде найти поддержку и понимание. Государственные органы, женская фракция в Думе делают лишь первые шаги навстречу тем женщинам, которые страдают от насилия: их представители готовят информационные материалы, участвуют в конференциях и дискуссиях. Местные органы власти кое-где помогают создавать центры социальной и психологической помощи пережившим сексуальное или домашнее насилие. Так, при Министерстве социальной защиты Республики Бурятия (в составе РФ) создан специальный приют для женщин с детьми, в Тюмени (Западная Сибирь) — социальная гостиница для женщин, подвергшихся насилию в семье. В Самарской области (Поволжье) начал действовать кризисный центр для девушек, в Саратовской области в 1993 г. работали три государственных приюта для взрослых и детей. Во многих городах действуют Телефоны доверия, которые тоже нередко финансируются из местного бюджета. В Москве работает Телефон доверия, созданный Министерством здравоохранения России в рамках программы предотвращения самоубийств, Московское правительство финансирует Телефон доверия для детей и подростков, начали работу «молодежный» и «детский» телефоны. Несколько аналогичных проектов реализуется в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

Значительную часть нагрузки по оказанию помощи пережившим сексуальное или домашнее насилие несут общественные благотворительные организации, которые существуют на пожертвования фондов и организаций, зачастую зарубежных. С помощью австрийской благотворительной организации «Каритас» с 1993 г. в Москве действует Кризисный центр для женщин при Семейном фонде, который проводит телефонное и очное консультирование пострадавших от домашнего насилия, а также ведет работу по созданию приюта. Предполагается для этой цели арендовать многокомнатную квартиру и оплачивать услуги милиции по ее охране. Марина Писклакова, которая руководит Кризисным центром, отмечает, что в месяц бывает свыше 150 звонков, а после того, как удается опубликовать информацию с номером Телефона доверия, выступить по радио или в телепередаче, телефон становится действительно «горячим» — звонки идут непрерывно. Потребность в нем очень велика.

В своих выступлениях, которым Марина придает не меньшее значение, чем консультированию потерпевших, она старается объяснить и женщинам, и мужчинам: нельзя терпеть насилие, насильники боятся огласки, безнаказанность и равнодушие общества им на руку. М. Писклакова убеждает женщин сопротивляться насилию: вы сильные, вы найдете выход, стремитесь обезопасить себя — в случае побоев требуйте от милиции, чтобы она приняла заявление и зарегистрировала его, от медицинских пунктов требуйте свидетельств о побоях и травмах, оповещайте о хулиганстве мужа соседей, подруг. Такие советы особенно важны для молодых неопытных женщин: среди обратившихся в Кризисный центр немало и восемнадцатилетних.

Много молодых девушек и среди тех, кто обращается за поддержкой в московский центр «Сестры». С апреля 1994 г. здесь работает Телефон доверия, и десять женщин-консультантов ответили за первые восемь месяцев своей деятельности более чем на полторы тысячи звонков. Помощь «Сестер» анонимная и бесплатная, консультанты не только оказывают психологическую поддержку, но и советуют, в какое медицинское учреждение обратиться тем, кто в этом нуждается, где пройти необходимое освидетельствование в случае, если жертва решается на судебное разбирательство, каковы ее юридические права. Центр существует на субсидии Всемирного женского фонда и пожертвования других организаций. Финансовые возможности Центра, к сожалению, очень невелики, так как государственные органы пока не проявляют заинтересованности в его деятельности. Из-за отсутствия средств на аренду помещения Центр не может пока проводить очное консультирование переживших насилие. Однако благодаря бескорыстной помощи медицинского училища №7, Института Латинской Америки РАН, предоставляющих Центру право бесплатно пользоваться своими помещениями, уже проведено несколько учебных тренингов для консультантов, занятия по самообороне, Международная конференция «Насилие по отношению к женщине» (июнь 1994 г.), в которой участвовало около ста человек.

Сотрудницы и активистки Центра перевели многие зарубежные материалы о насилии, учебные пособия и брошюры. В планах Центра — участие в Социологическом опросе о насилии и помощь в создании первых приютов для пострадавших женщин. Многие активистки Центра ведут большую просветительскую и пропагандистскую работу, используя прессу, радио, телевидение, различные семинары и конференции, встречи со студентами, медиками, социальными работниками, депутатами Думы, общественными и государственными деятелями. Они изучают опыт и рассказывают о своих методах борьбы со злом, участвуя в международных конференциях в Москве, Минске, Крыму (Украина), Берлине. Чем больше людей будет активно поддерживать лозунг «Сестер» - «Мы строим общество, свободное от насилия», тем скорее он воплотится в жизнь.

ГЛАВА II.

Дата добавления: 2014-12-27