Картина мира человека нового времени. Возрождение. Реформация

Основные понятия: антидогматизм, самоценность человека, индивидуализм, протестантизм.

Два исторических события знаменовали в Европе разрыв со Средневековьем и утверждение нового политического строя — ан­глийская революция XVII в. и Великая французская революция конца XVIII в. Но прежде чем они свершились, в Европе произо­шел другой переворот — в духовной жизни народов, в их мировоз­зрении, во взглядах на природу, общество, человека. Изменились представления людей об окружающем мире, о месте человека в этом мире, о его предназначении; умами людей овладели новые со­циальные и политические идеалы. Изменилось и представление о том, что такое наука, возникли новые учения о государстве, пра­ве, власти. На смену идеям конечности, замкнутости мира, скоро­го завершения истории пришла картина мира, бесконечного во вре­мени и пространстве. Зародившийся в городской культуре позднего Средневековья процесс секуляризации обрел в эпоху Возрождения (Ренессанса) XIV—XV вв. зримые очертания.

Во времена античности и в Средние века населенная и доступная человеку часть мира (ойкумена) ограничивалась для европейцев Европой, Северной Африкой, Индией, Передней Азией. Эпоха Великих географических открытий неизмеримо рас­ширила пространственные горизонты европейских народов, сделала доступными ог­ромные, неведомые ранее территории.

Изменив очертания мира, Новое время разомкнуло и историческое пространст­во. Идея скорого завершения истории, ее движения от сотворения первого челове­ка, грехопадения, искупительной жертвы Христа к Страшному суду сменилась взгля­дом на историю как на естественный процесс, в ходе которого одни политические образования создаются, развиваются, переживают упадок и гибнут, а на смену им

приходят другие государства, с более эффективной организацией власти. Утвержда­ется неизвестное дотоле представление о линейном историческом прогрессе, о бес­конечных возможностях совершенствования человека и общества.

К эпохе Ренессанса относится зарождение современной поли­тической науки. Как принято считать, начало ей было положено сочинениями И. Макиавелли (1469—1527). О творческом насле­дии и личности Н. Макиавелли до сих пор идут споры. В обыч­ном понимании макиавеллизм — это поведение политика, прене­брегающего нормами морали, не останавливающегося перед ложью, лицемерием, коварством, жестокостью и преступлением во имя достижения своих целей. Есть и другая оценка трудов Н. Макиавелли. В нем видят защитника республиканских свобод, противника тирании, поборника идей объединения Италии. Одна­ко и сторонники и оппоненты Н. Макиавелли согласны в одном: «флорентийский секретарь», как его часто называют в литерату­ре, поскольку он много лет занимал пост секретаря Совета де-сятиправительственного органа Флоренции, принадлежит к числу тех мыслителей, которые определяют развитие политической те­ории.

Н. Макиавелли отказался от религиозного понимания происхождения государ­ства и власти, от идеи божественного предопределения. В истории, считал он, дей­ствуют два слагаемых — объективная закономерность, т. е. естественные, земные силы, и личная энергия, мужество, доблесть человека. Политическим поведением людей руководят природные склонности, соображения пользы и выгоды. В полити­ческой борьбе побеждает наиболее энергичный и деятельный, расчетливый и пре­дусмотрительный, умеющий подчинить себе обстоятельства политик. «Судьба,— утверждал Н. Макиавелли,— всегда на той стороне, где лучшая армия» (сравните: «Не в силе Бог, а в правде»). После нескольких веков забвения Н. Макиавелли вновь ввел в политическую науку понятие «государство».

Для мыслителей Возрождения мир утратил свой иерархический характер, было снято противопоставление конечного, преходящего, греховного мира и бесконечного, вечного в своем совершенстве Создателя. Мир средневековой иерархии переставал существовать, человек разрывал систему сословной зависимости, наследственно­го статуса, непроницаемости социальных барьеров.

В «Речи о достоинстве человека» один из наиболее талантли­вых представителей итальянского Возрождения Пико делла Ми-рандола очень ярко выразил суть того, что позже исследователи назвали прометеевым комплексом — убежденность во всемогуще­стве человека, его разума, неограниченности открытых перед ним перспектив преобразования природы и общества. Человеку, по сло­вам итальянского философа, «дано владеть тем, чем он пожелает, и быть тем, чем хочет». Бог не дал Адаму «ни определенного ме­ста, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и ме­сто, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, со­гласно твоей воле и твоему решению».

В противоположность мышлению человека Средневековья, крайне насторожен­но относившегося ко всему, что не проверено вековой традицией и не освящено ав­торитетом учения церкви, ренессансное мышление открыто всему новому, антидог-матично. Если духовные и интеллектуальные поиски Средневековья вдохновлялись стремлением точнее воспроизвести истину, уже данную во всей полноте в Священ­ном Писании, и не уклониться от нее, то философы Возрождения были уверены, что никто не владеет высшей истиной, различные учения и античных авторов, и от­цов церкви лишь в той или иной мере приближаются к ней.

В эпоху Ренессанса была провозглашена самоценность челове­ка. Гуманисты Возрождения впервые обратились к внутреннему ми­ру личности, к строю мыслей и чувств индивида, создавая произ­ведения, которые позже дали начало жанру литературной исповеди.

Идеалом гуманистов становится гармонично развитая личность, человек, своим трудом и разумом возвысившийся от варварства и дикости до подлинно человеческого состояния. Антидогматизм, сво­бода мышления, отход от иерархической картины мира, признание самоценности личности — эти необходимые условия демократии Нового времени ведут свою историю от эпохи Возрождения.

Однако наше обращение к ней будет неполным, если мы не скажем о разрушительных силах, которые таились в духовном на­следии Возрождения. Ретроспективный анализ открывает наблюда­телю то, что ускользало от взора современников. Выдающийся рус­ский философ А. Ф. Лосев так оценивает прометеев комплекс, прежде всего принесенный Возрождением сильнейший импульс ин­дивидуализма: «Эстетика Ренессанса дошла до таких пределов субъективистского развития, когда субъект уже начинает ощущать свою ограниченность и свою связанность своей же собственной изоляцией.

В дальнейшем, после Ренессанса, этот юный и красивый инди­видуализм, прекрасно и честно чувствующий свою ограниченность, будет прогрессировать в своей изолированности, в своей отдален­ности от всего внешнего и от всего живого, в своей жесткости и жестокости, в своей бесчеловечности ко всему окружающему».

Культура Возрождения создавалась как культура светская, хотя мыслители той эпохи, разрушавшие прежнее представление об аб­солютном авторитете церковного учения, не были атеистами. Это была культура городская, она оставалась достоянием небольшого слоя образованных горожан. Духовная жизнь огромного большин­ства людей по-прежнему всецело протекала «за оградой церкви». Но процесс секуляризации преобразовывал и церковное учение. XVI в. в духовной и политической истории Европы стал веком Ре­формации.

В октябре 1517 г. в немецком городке Виттенберге доктор теологии, скромный монах прибил к дверям собора лист бумаги с текстом тезисов. В них он кратко из­ложил свое понимание отдельных аспектов христианского вероучения. Этим мона­хом был Мартин Лютер, чье имя в несколько недель стало известно всей Германии, а затем и всей католической Европе. Так было положено начало Реформации —

движению, которое изменило духовную, идейную, политическую жизнь Германии, распространилось на другие страны и вышло далеко за пределы программы обнов­ления церкви и ее учения.

Реформация и Возрождение предстают порой как эпохи-анти­поды, отрицающие друг друга. Действительно, признанию величия и совершенства человека, перераставшему в его обожествление, Реформация противопоставила идею полного бессилия и ничтоже­ства человека перед лицом Бога. Переживание полноты и радости жизни, удивление перед красотой и гармонией мира сменились ду­хом добровольного самоограничения и суровой самодисциплины. Преклонение перед всеми проявлениями прекрасного, умение це­нить роскошь и изящество уступили место простоте, доходящей до аскетизма.

Сами деятели Реформации, как правило, люди незнатного про­исхождения, но упорные и целеустремленные, фанатичные и непри­миримые в своей вере, являли собою полную противоположность деятелям Возрождения — аристократам, поэтам, знатокам ис­кусств, философам, убежденным в относительности всякой истины.

Что же объединяет два таких разных явления, как Возрожде­ние и Реформация? Общим у них было движение к индивидуализ­му, стимулируемое идеей доверия к разуму человека. На смену светскому гуманизму Возрождения пришел христианский гуманизм Реформации. Дух учения об освобождении и возвышении человека пробудил стремление к обновлению христианства, возврату к его истокам. Но как Возрождение не было возвратом к античности, Ре­формация не стала возвращением к раннему христианству. Для то­го чтобы понять, как Реформация прокладывала дорогу новым представлениям о власти, праве, демократии, рассмотрим некото­рые основные черты ее идеологии.

Реформация и порожденный ею протестантизм порывали со средневековыми представлениями о Боге и человеке. Человек в учении реформаторов — это существо, изначально греховное. Ни­кто — ни святой, ни праведник — не свободен от греха, и никакие собственные усилия человека с тяжестью этого греха несоизмери­мы. Ни строгое следование всем предписаниям церкви, ни дела ми­лосердия, ни покаяние, ни уход от мира не приближают к спасе­нию — оно может быть только милостью, даром Божьим. Человек спасается лишь искренней верой в искупительную жертву Христа, найти в своей душе эту веру — значит узреть знак спасения.

Наиболее последовательные идеологи Реформации, как, например, Ж. Кальвин, приходили к мысли, что еще до сотворения мира люди были разделены на избран­ных, которым уготовано спасение, и тех, кто предназначен к погибели. И было бы нелепо, утверждал Ж. Кальвин, видеть в этом жестокость, поскольку замысел Бо­га недоступен нашему пониманию. Бог настолько велик, несоизмерим ни с чем зем­ным, что к нему не могут применяться наши понятия о милосердии. Постичь Бога человеческий разум не в состоянии. Мы знаем о Боге только то, что открыто им самим, и все, что Бог открыл человеку, заключается в Священном писании, в Биб-

лии. Из этого следовало, что церковь не имеет перед мирянами никаких преиму­ществ в познании того, что есть истина, а что — заблуждение.

Этот важнейший вывод, сделанный основателями нового уче­ния, разрушал незыблемые ранее преграды и авторитеты. На сме­ну человеку Средневековья, не мыслившему себя вне сословия, корпорации, цеха, приходил человек буржуазного общества — ав­тономный индивид, наделенный свободой суждения, свободой нрав­ственного выбора. Так парадоксальным образом учение о бессилии и ничтожестве человека оборачивалось доверием к нему, освобож­дением от навязываемых извне авторитетов, от предписанных от века способов мышления. Отсюда оставался один шаг до идеи ес­тественных, неотчуждаемых прав и свобод личности, до идеи пра­вового государства. Такой шаг был сделан мыслителями Просвеще­ния. Однако прежде чем перейти к основным идеям и принципам современной демократии, задержимся ненадолго на одном непо­средственно не связанном с нашей темой, но часто обсуждаемом исследователями аспекте учения реформаторов.

Реформация не только открыла путь новым политическим и правовым идеям. Что не менее важно, она изменила средневеко­вые представления о смысле богатства, экономической активности, труда. Само по себе богатство, обогащение ради обогащения ни­когда не могли стать доминирующей жизненной целью народа — во все времена они рассматривались как средство достижения какой-либо высшей цели. В Средние века богатство обозначало социаль­ный статус человека, его положение в обществе, место в общест­венной иерархии. Оно было средством поддержания сословного престижа.

Каждому сословию, по представлениям человека феодального общества, подо­бал определенный образ жизни и уровень материального достатка. Ремесленнику не следовало надевать платье из ткани, которая шла на одежду дворянина, купцу — иметь дом, не уступающий замку сеньора, простой горожанке — приобретать такие же дорогие украшения, какие носила знатная дама. Стремление к богатству «не по статусу» осуждалось средневековой моралью. И само богатство рассматривалось в христианской традиции не как благо, а скорее как послушание, которое надлежит добросовестно исполнить, относясь к своему «имению» с рачительностью заботли­вого хозяина и беря себе в качестве вознаграждения то, что необходимо для жиз­ни. Стремление к наживе расценивалось как грех. В обществе с такой системой ценностей не было места современному предпринимателю и финансисту, идее по­стоянного технического совершенствования, обновления и расширения производст­ва, практике формирования массового спроса.

Реформация, как показал М. Вебер, создала новую трудовую мораль и новые мотивы труда. М. Лютер утверждал, что «труды монахов и священников, какие бы трудные и святые они ни были, ни на йоту не отличаются в глазах Бога от трудов крестьянина в поле или женщины, работающей по хозяйству, но... все труды из­меряются перед Богом лишь одной верой».

Каждый человек в соответствии с предписаниями протестантской морали дол­жен с полной отдачей сил трудиться на своем месте, но акцент в этом требовании переносился на критерий материального успеха: чем удачнее идут дела, тем боль­ше укрепляется у протестанта уверенность в том, что он принадлежит к числу из­бранных,— накопление богатства приобретало смысл утверждения в своей избран­ности.

Таким образом, Реформация снимала те преграды, которые ста­вила мораль феодального общества на пути развития капитализма, вырабатывала новую дисциплину труда, новое отношение к труду, производству и потреблению. Капитализм, зарождавшийся в евро­пейских странах, получал в протестантских учениях свое духовное и идеологическое обоснование; в свою очередь, протестантизм слу­жил раскрытию возможностей нового экономического строя, уско­ренному продвижению общества по капиталистическому пути.

ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ

1. 1. Как соотносится картина мира человека эпохи Возрождения и наши современные представления о социальном прогрессе, возможностях науки, доверии разуму?
2. 2. В каком «историческом времени» жила Россия на рубеже XIX—XX веков: в Средневековье, в Новом времени?

ЗАДАНИЯ К ГЛАВЕ V
Темы для дискуссий:

1. 1. Каковы были основные черты и отличительные особенности сословно-представительной монархии в России?
2. 2. Совместим ли протестантский индивидуализм с социальной солидарностью? Насколько глубоко, по вашим наблюдениям, индивидуалистическое начало присуще современному российско­му обществу?

ГЛАВА VI. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВРЕМЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ

Дата добавления: 2014-12-29