Карл Поппер. Открытое общество и его враги. М., 1992, т. 1, с. 140

Индивидуализм в Древней Греции был составной частью старой интуитивной идеи справедливости. И эта справедливость, в отличие от платоновской, означала не здоровье и гармонию в государстве, а определенный способ отношения к личности. Это подчеркнул Аристотель, говоря, что «справедливость есть нечто имеющее отношение к личности». Этот элемент индивидуализма подчеркивали представители поколения Перикла. Сам Перикл ясно показал, что законы должны гарантировать равную справедливость» в частных делах всем». Однако он не ограничился этим утверждением: «Мы., не раздражаемся на тех, кто делает ^что-либо в свое удовольствие». (Сравните с замечанием Платона о том, что государство не дает «им возможность уклоняться куда кто хочет»). Перикл настаивает на том, чтобы индивидуализм связывали с альтруизмом: «Мы... повинуемся... законам, а из них в особенности тем, которые существуют на пользу обижаемым». Кульминация речи Перикла — это описание молодых афинян, которые смогут, когда^ вырастут, «приспособиться к занятиям самым многообразным и... добиться для себя независимого состояния».

Этот объединенный с альтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это — ядро христианства («возлюби ближнего своего», — сказано в Священном Писании, а не «возлюби род свой»), а также всех этических учений, получивших развитие в нашей цивилизации и ускорявших ее прогресс. Это также и основное практическое учение Канта («всегда относись к другому человеку как к цели, а не как к простому средству достижения своих целей»). Ни одна другая мысль не оказала такого мощного влияния на нравственное развитие человечества.

* * *

Когда мы говорим, что наша западная цивилизация началась с греков, мы должны осознавать, что же это означает. В действительности это означает следующее: греки начали величайшую революцию, которая, по-видимому, все еще находится в своей начальной стадии, а именно — стадии перехода от закрытого общества к открытому.

А. Швейцер. Благоговение перед жизнью. М., 1992, с. 56.

В культурном движении, начиная с эпохи Ренессанса и вплоть до начала XIX столетия, силы материального и духовно-этического прогресса действовали параллельно, как бы соревнуясь между собой. Затем, однако, произошло нечто никогда ранее не виданное: силы этического прогресса иссякли, в то время как достижения духа в материальной сфере неуклонно нарастали, являя блестящую картину научно-технического прогресса. Еще в течение десятилетий после этого 'наша культура пользовалась преимуществами материальных достижений, не испытывая поначалу последствий ослабления этического движения. Люди по-прежнему жили в атмосфере, созданной этическим культурным движением, не отдавая себе отчета в обреченности культуры и не замечая того, что назрело в отношениях между народами.

Так, наше время, со столь характерным для него бездумьем, пришло к убеждению, что культура состоит преимущественно в научно-технических и художественных достижениях и может обойтись без этики или ограничиться ее минимумом.

Эта упрощенная концепция культуры завоевала авторитет в общественном мнении, поскольку ее зачастую придерживались люди, которым по их общественному положению и научной осведомленности полагалось быть компетентными во всем, что касается духовной жизни.

Библия. Книги священного писания Ветхого и Ново-го завета. М, 1979, с. 1015—1019.

Евангелие от Матфея.

Нагорная проповедь.

Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют* землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут,

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.

Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.

Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел. Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности

книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.

Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака» *, подлежит синедриону**; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеся дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего код-ранта.

Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же первый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.

Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тог подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.

Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, лотому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому, что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

· · Пустой человек ** Верховное судилище

Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу. Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? * И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так Же ли поступают и язычники?

Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.

Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою, У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

И, когда молиться, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, зайдя в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите Лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете Сборщики податей.

нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же гак: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; [а приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь [ас от лукавого. Ибо твое есть Царство и сила и слава ю веки. Аминь.

Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете [рощать людям согрешения их, то и Отец ваш не прожит вам согрешений ваших.

Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лице-еры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы [оказаться людям постящимися. Истинно говорю вам, (то они уже получают награду свою. А ты, когда портишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы [виться постящимся не пред людьми, но пред Отцом вомм, Который втайне; и Отец твой, видящей тайное, воздаст тебе явно.

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и >жа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но убирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа 1е истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, Ебо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Светильник для тела есть око. Итак, если око твое >удет чисто, то все тело твое будет светло; если же око 'вое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне *. "Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, то для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя богатству.

Хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на аолевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что там есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.

7'

Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.

Простите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него.

Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон л пророки. Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие.в жизнь, и немногие находят их.

Берегитесь лжепророков, которые приходят к «вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их. Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.

Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое.

И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи.

* * *

Ф. Ницше. Антихристианин. Цит. по: «Сумерки богов». М., 1989, с. 20, 33, 56—57.

Человечество не развивается в направлении лучшего, высшего, более сильного — в том смысле, как думают сегодня. «Прогресс» — это просто современная, то есть ложная идея. Европеец наших дней по своей ценности несравненно ниже европейца Ренессанса; поступательное развитие отнюдь не «влечет за собой непременно возрастания, возвышения, умножения сил.

В ином отношении отдельные удачные феномены беспрестанно появляются — в разных частях света и на почве самых различных культур; в них действительно воплощен высший тип человека — своего рода сверхчеловек в пропорции к человечеству в целом. Такие счастливые случаи были возможны и, вероятно, будут возможны всегда. Даже целые поколения, племена, народы могут быть при известных обстоятельствах таким точным попаданием.

Нечего приукрашивать христианство — оно вело борьбу не на жизнь, а на смерть с высшим типом человека, оно предало анафеме все основные его инстинкты и извлекло из них зло-лукавого в чистом виде: сильный человек — типичный отверженец, «порочный» человек. Христианство принимало сторону всего слабого, низкого, уродливого; свой идеал оно составило по противоположности инстинктам сохранения жизни, жизни в силе; христианство погубило разум даже самых сильных духом натур, научив чувствовать заблуждение, искушение, греховность в самых высших ценностях духовного. Самый прискорбный случай — Паскаль, испорченный верой в то, что разум его испорчен первородным грехом, тогда как испорчен он был лишь христианством!..

Осудив христианство, я не хотел бы совершить несправедливость в отношении родственной религии, превосходящей его числом приверженцев, — это буддизм Обе нигилистические религии, обе религии достаточно и близки, и самым замечательным образом разделены Критик христианства глубоко благодарен -индийским ученым за то, что может теперь сравнивать Буддизм

во сто крат реалистичнее христианства; у него в крови наследие объективной и хладнокровной постановки проблем, он возник в итоге продолжавшегося сотни лет философского движения; когда буддизм появился на свет, с понятием «бог» уже успели покончить. Буддизм — это единственная во всей истории настоящая позитивистская религия —' даже и в своей теории познания (строгом феноменализме); буддизм провозглашает уже не «борьбу с грехом», а «борьбу со страданием», тем самым всецело признавая права действительности. Буддизм глубоко отличается от христианства уже, тем, что самообман моральных понятий для него пройденный этап; на моем языке он — по ту сторону добра и зла... Вот два психологических факта, На которых основывается и на которых останавливает взгляд буддизм: это, во-первых, чрезмерная чувствительность, выражающаяся в утонченной способности страдать, а затем — чрезмерная духовность, следствие слишком долгого пребывания среди понятий, логических процедур., от чего понес ущерб личный инстинкт и выиграло все безличное (то •и другое состояние по собственному опыту известно, как и мне, хотя бы некоторым из моих читателей, а именно «объективным»). Как следствие таких физиологических предпосылок, установилась депрессия — против нее Будда и принимает свои гигиенические меры. Его средство — жить на природе, странствовать; быть умеренным и ограничивать себя в пище; соблюдать осторожность в отношении любых зртиюза, а также аффектов, вызывающих разлитие желчи и горячащих.кровь; не заботиться ни о чем — ни о себе, ни о других. Он требует, чтобы представления приносили покой или радовали дух, и изобретает способы, как отвратить от себя все иное. Для Будды благо и доброта — то, что укрепляет здоровье. И молитва, и аскетические упражнения исключены, — вообще никакого категорического императива, никакого принуждения, даже и в монастырской общине (всегда можно выйти из нее). Все подобное лишь усиливало бы чрезмерную возбудимость. По той же причине он не требует бороться с инакомыслящими; ни против чего так не восстает его учение, как против мстительности, антипатии, геззегШтегй'а (не враждою будет положен конец вражде» — трогательный рефрен всего буддизма...). И справедливо: именно эти аффекты и нездоровы в смысле главной диетической цели. С утомленностью духа, которая налицо и которая сказывается в преувеличенной «объективности» (то есть в ослаблении индивидуальной заинтересованности, в утрате центра тяжести, «эгоизма»), он борется, последовательно относя к личности даже и самые духовные интересы. Учение Будды вменяет эгоизм в обязанность: вся духовная диета определяется и регулируется одним — как отрешиться от страдания (вспоминается афинянин, равным образом объявивший войну чистой «научности», — Сократ: он возвел личный эгоизм в ранг морали и даже в самом царстве проблем).

Вернусь назад и расскажу доподлинную историю христианства... Уже само слово «христианство» основано на недоразумении; в сущности был один христианин, и тот умер на кресте... То, что с той минуты называют «евангелием», всегда было обратным тому, ради чего он жил, — было «дурной вестью», дисангелием. Ложно и бессмысленно видеть отличительный признак христианина в «вере», например в вере в искупление грехов Христом: христианское — лишь в практическом поведении, в жизни, подобной той, которую вел распятый... Еще и сегодня возможно так жить, для некоторых это даже неизбежно: подлинное,, первоначальное христианство возможно во все времена... Не веровать, а действовать, прежде всего многого не делать, быть иначе,,. Состояния сознания, вера, затем то, что мы считаем истинным, — всякому психологу это известно, — они совершенно безразличны и пятистепенны в сравнении с ценностью инстинктов: говоря точнее, все понятие духовной причинности насквозь ложно. Сводить свою христианскую веру к мнениям, к феноменам сознания — значит отрицать христианство. На деле никаких христиан не было. То, что на протяжении двух тысяч лет называют «христианином», — это психологическое недоразумение, непонимание самих себя. Если присмотреться поближе, то в нем, в этом «христианине», несмотря на всю- его «веру», царили инстинкты — и что за инстинкты!.. «Вера» во все времена, например у Лютера, была только предлогом, маскарадом, занавесом, — позади играли инстинкты; «вера» была благоразумной слепотой на предмет известных инстинктов, воцарившихся в человеке... «Вера» — я уже назвал ее собственно христианским благоразумием: о ««вере» без конца толковали, а поступали, как подсказывал инстинкт... В мире представлений христианина нет ничего, что хотя бы отдаленно соприкасалось с действительностью, и в инстинктивной ненависти к любой действительности мы обнаружили движущий элемент христианства, единственный движущий его элемент, скрытый в самом его корне. Что следует отсюда? Что и т р§усЬо1одг1С15 заблуждение радикально — оно определяет сущность христианства, оно субстанциально. Стоит устранить одно-единственное понятие, поставить на его место реальность — и христианство отправится в небытие!.. Если бросить взгляд с высоты, то этот поразительный факт, самый непостижимый из всех, какие только есть, именно факт существования религии, которая не просто обусловлена заблуждениями, но которая изобретательна или даже гениальна лишь в области вредоносных и отравляющих жизнь и душу заблуждений, этот факт — зрелище для богов, для богов — философов, с которыми я повстречался, к примеру, во время знаменитых бесед на острове Наксос. В тот момент, когда чувство омерзения начинает отступать в них (и в нас), они благодарны за это зрелище христианина: быть может, уже ради столь любопытного феномена жалкая звездочка по прозванию Земля заслуживает того, чтобы боги мельком бросили на нее взгляд и проявили к ней свое божественное участие... Не будем недооценивать христианина: лживый до невинности, христианин куда выше обезьяны — при взгляде на христианина известная теория видов кажется простой учтивостью...

Макс Вебер. Избранные произведения. М., 1990, с. 726.

Какой человек отважится «научно опровергнуть» этику Нагорной проповеди, например заповедь «непротивления злу» или притчу о человеке, подставляющем и левую и правую щеку для удара? И тем не менее ясно, что здесь, если взглянуть на это с мирской точки зрения, проповедуется этика, требующая отказа от чувства собственного достоинства Нужно выбирать между религиозным достоинством, которое дает эта этика, и мужским достоинством, этика которого проповедует нечто совсем иное: «Противься злу, иначе ты будешь нести свою долю ответственности, если оно победит». В зависимости от конечной установки индивида одна из этих этических позиций исходит от дьявола, другая — от Бога, и индивид должен решить, кто для него Бог и кто дьявол. И так обстоит дело со всеми сферами жизни.

Величественный рационализм методически-этического образа жизни, которым проникнуто всякое религиозное пророчество, низложил это многобожие в пользу «Единого на потребу», а затем перед лицом реальностей внешней и внутренней жизни вынужден был ввести релятивизм и пойти на те компромиссы, которые нам всем известны из истории христианства

К. Каутский. Происхождение христианства. М., 1990,

с. 91. Работа написана в 1908 г.

Переселение народов, наводнение Римской империи полчищами грубых германцев вовсе не являлось преждевременным разрушением цветущей высокой культуры, оно представляло, наоборот, заключительный фазис процесса разложения умирающей культуры и начало нового культурного подъема, который, правда, в течение целого ряда столетий совершался очень медленно и неуверенно.

В течение четырех столетий, от основания римской императорской власти Августом и до великого переселения народов, создавалось христианство: в то самое время, которое начинается кульминационным пунктом блестящего развития, достигнутого античным миром, колоссальной и опьяняющей концентрацией богатства и могущества в одних руках, величайшей нищетой рабов, разоряющихся крестьян, ремесленников и люмпен-пролетариев, в то самое время, которое начинается крайне резкой противоположностью классов и мрачной классовой ненавистью и кончается полным обеднением л отчаянием всего общества.

Все это наложило свою печать на христианство, все это оставило на нем свои следы.

* * *

с. 53—54

Для знакомства с определенной эпохой поэтические творения являются часто гораздо более важным источником, чем самые точные исторические рассказы. В последних на первый план выдвигается личное, выдающееся необыкновенное — все то, что исторически действует с меньшей силой. Напротив, первые дают нам возможность заглянуть в обыденную жизнь и деятельность масс, производящих непрерывное и прочное действие, оказывающих наибольшее влияние на общество, — все то, мимо чего историк проходит, потому что это кажется ему общепонятным и общеизвестным. Поэтому мы имеем, например, в романах Бальзака один из самых важных исторических источников для знакомства с социальными условиями Франции первых десятилетий девятнадцатого столетия

И то, чцо так же если мы не можем узнать из евангелий, Деяний апостолов, апостольских посланий ничего определенного о жизни и учении Иисуса, то они могут сообщить нам очень много.важных сведений о социальном характере, об идеалах и стремлениях ранних христианских общин.

Обнажая различные наслоения, которые отложились в этих сочинениях, современная библейская критика дает нам возможность проследить, до известной степени, ход развития христианских общин, тогда как «языческие» и иудейские источники раскрывают нам социальные движущие силы, влиявшие на раннее христианство. Таким образом, мы получаем возможность познать его как продукт своего времени и понять его, а именно это и является основой всякого исторического познания. Конечно, отдельные личности могут влиять на общество; поэтому, чтобы составить себе представление о всей эпохе, необходимо знакомство с деятельностью этих выдающихся лиц.

Люсьен Февр. Бои за историю. М., 1991, с. 282.

Цивилизация — это равнодействующая; равнодействующая сил материальных и духовных, интеллектуальных и религиозных, воздействующих,в данный отрезок времени в данной стране на сознание людей,

* * *

Что было наиболее характерным для цивилизации раннего французского Возрождения в ее самых высоких и самобытных проявлениях — цивилизации, которая и сейчас вызывает у нас уважение л восхищение. Устремленность к знанию; устремленность к красоте'; устремленность к божественному; разве не это лучше всего характеризует, разве не к этому в конечном счете сводится неистовая деятельность людей того времени в ее самых высоких проявлениях — людей, которые жили в эпоху Возрождения, Гуманизма, Реформации и создали эту эпоху?

* * *

В сфере мысли и искусства средние века были глубоко интернациональны. Единая христианская цивилизация, обладающая едиными свойствами и признаками, занимает всю территорию цивилизованной Европы XIII и XIV столетий. Этот интернационал мысли, науки, искусства, обслуживаемый единым языком — латынью, продолжает существовать и в XV веке; он просуществует еще долго, несмотря на возникновение крупных национальных государств.

* * *

с. 327 В конце XV — в начале XVI века мир стал образованным.

Мир стал ученым и образованным. Вспомним: он пошел учиться у античности. Он узнал о множестве прекрасных вещей, о которых можно сказать, и не 'подозревал.

* * *

После того как под именем «свободного изучения и истолкования» была провозглашена суеверность народа в вопросах веры, так же как в вопросах философских, единое вероисповедание стало столь же невозможным, как едина философская система Тщетными были попытки посредством самых единодушных и торжественных деклараций свести протестантские идеи воедино: нельзя было во имя свободы критики обуздать критику; отрицание должно было идти до бесконечности, и все попытки остановить его были заранее обречены, как отступление от принципа, узурпация прав, принадлежащих грядущим поколениям, как акт ретроградный Поэтому чем больше проходило лет, тем дальше расходились вероучения, множились Церкви И именно в этом заключалась сила и истина Реформации; этим подтверждалось ее царственное право, в этом заключалась ее жизнеспособность Реформация была разрушающим ферментом, благодаря которому народы смогли незаметным образом перейти от морали, основанной на страхе, к морали, основанной на свободе.

О. Шпенглер. Закат Европы Самосознание европейской культуры XX века. — М.,

1991, с. 26—27.

Исторические псевдоморфозы — так называю я случаи, когда чужая старая культура так властно тяготеет над страной, что молодая и родная для этой страны культура не обретает свободного дыхания и не только не в силах создать чистые и собственные формы выражения, но даже не осознает по-настоящему 'себя самое. Все вышедшее из глубин изначальной душевности изливается в пустые формы чужой жизни: юные чувства застывают в старческие произведения, и вместо свободного развертывания собственных творческих сил только ненависть к чужому насилию вырастает до гигантского размаха.

* * *

Единственная в своем роде особенность, благодаря которой христианство поднялось над прочими религиями этой богатой архаики, — образ Иисуса. Среди всех великих творений этих лет не было ничего, что можно было бы поставить рядом с ним. Для того, кто тогда читал историю его гибели и слушал о том, как она не задолго до того произошла — последнее шествие в Иерусалим, наполненная страхом последняя вечеря, час отчаяния в Гефсиманском саду и крестная смерть, — для того все легенды и священные приключения Митры, Аттиса и Осириса должны были показаться пустыми и плоскими.

Здесь нет философии. Его изречения — это слова ребенка, окруженного чуждым, дряхлым и больным миром. Никаких социальных размышлений, никаких проблем, никакого умствования. Как тихий остров блаженных, покоится жизнь этих рыбаков и ремесленников с Генисаретского озера среди эпохи великого Тиберия, вдали от всяческой мировой истории, без малейшего представления о жизненной реальности, в то время как вокруг сияют эллинистические города со своими храмами и театрами, с утонченным западным обществом и с шумливыми развлечениями черни, с римскими когортами и греческой философией. Когда его друзья и спутники состарились, а брат распятого возглавлял кружок в Иерусалиме, из рассказов и изречений, которые ходили из уст в уста по маленьким общинам, собрался живой образ столь потрясающей* одухотворенности, что он породил собственную форму изображения, не имевшую образцов ни в античной, ни в арабской культуре: Евангелие.

Н. И. Конрад. Запад и восток. М., 1972, с. 42—43.

Идея человечества, сложившаяся в эту древнюю эпоху человеческой истории, представляет один из самих существенных вкладов людей этой эпохи* в общую историю человеческого рода. Столь же существенной является оформившаяся тогда идея гуманизма. Идея гуманизма есть прежде всего представление о человеке как наивысшей ценности, как о носителе «всех основ общественной жизни, как о творце культуры. Ярчайшее проявление такого сознания можно видеть в греческом мифе о человеке — титане, Прометее, похитившем у Зевса небесный огонь — символ всемогущества. На этой основе был решен важнейший для исторической деятельности человека вопрос о роли его в общем процессе бытия, а следовательно, и о его природе. Вопрос о природе человека решался в плане этическом. Человек был признан носителем высшего этического начала — добра. Мэн-цзы в Китае понимал это как свойство самой человеческой природы: он считал, что добро — прирожденное свойство человека. Цицерон в Риме, суммируя эллинистические представления, утверждал, что нравственный закон — требование самой человеческой природы. Сюнь-цзы в Китае думал, что природа человека как таковая — зло, но и он полагал, что своею деятельностью человек может это прирожденное зло своей натуры преодолеть и прийти к добру.

Но реальная историческая действительность поставила человека перед не менее трудным и столь же острым вопросом. Общественный строй, выработавшийся в условиях рабовладельческой формации, показал существование неравенства людей, причем неравенства даже в среде свободных. В связи с этим идея неравенства была перенесена и на человеческую природу. Поскольку же эта природа воспринималась в этическом5 плане, постольку и неравенство в этом аспекте понималось этически: люди стали делиться на этически полноценных и этически неполноценных. Конфуций назвал первых «господами» (цзюньцзы), вторых — людьми малыми» (сяожень). Для Цицерона первые были избранным меньшинством, руководившимся в своей деятельности высокими принципами морали, вторые — массой, находившейся во власти своих инстинктов.

Однако остановиться на этом человеческое сознание не могло, и тот же Конфуций назвал всех людей «посередь четырех морей», т. е. вес человечество, братьями, а «человеческое начало» (жэнь) в каждом человеке определил как «любовь к людям».

Это была высшая ступень того гуманизма, которая была достигнута обществом рабовладельческого мира в пору его расцвета. Когда же это общество вошло в полосу кризиса, гуманистическая идея поднялась на новую ступень.

* * *

Резкость тезиса 6 человеческой равноценности всех,, стремление придать ему категорическую императивность обусловили то, что тезис этот оформился в категориях религиозного сознания, в те времена обладавших силой императивности. Это произошло в двух религиозных крупнейших системах, образовавшихся во времена рабовладельчества: в буддизме и христианстве.

Представление о человеческой равноценности уже всех людей без различия — свободные они или рабы — было реализовано прежде всего в концепции равенства их природы: в христианстве эта концепция приняла форму положения об едином происхождении всех людей от бога, в буддизме — форму идеи формирования человека, каждого человека в общем потоке бытия.

* * *

Эпоха Возрождения, по-видимому, отнюдь не принадлежит к одной истории итальянского народа, т. «. это не «частный случай» исторической жизни человечества; это — один из этапов истории древних народов, имевших в прошлом свою древность н свое средневековье. Эпоха Возрождения у них особая историческая полоса, лежащая на грани между ранним и поздним средневековьем, т. е. один из этапов феодального периода. Такой эпохой, видимо, надо считать VIII—XV века в истории китайского народа, IX—XIII века в связанной между собой истории народов Ирана, Средней Азии и Северо-Западной Индии, XIV—XVI века в истории Европы.

Историческая действительность в канун этой эпохи показала, что развитие общественной жизни, прогресс культуры не мог идти далее на основе принципов, созданных и разработанных предшествующей эпохой. Дело было не только в том, что они застыли в определенной форме и превратились в догму, т. е. сковали человеческую мысль. В Китае это была догма конфуцианская, в Иране и Средней Азии — мусульманская, в Италии — христианская. Для движения вперед надо было сбросить эти оковы и пойти по пути свободной творческой мысли.

Вполне естественно, что такое стремление одушевлялось представлением о самодовлеющей ценности человека, человеческой личности. Это представление и стало той почвой, на которой развивался гуманизм эпохи Возрождения.

Гуманисты в разных странах усматривали ценность человеческой личности в разном: в своих воззрениях они, естественно, зависели от своих.исторических условий. Деятели китайского Возрождения видели ценность человеческой личности главным образом в способности человека к самосовершенствованию; гуманисты Ирана и Средней Азии — преимущественно в том, что человеку доступны высшие моральные качества: душевное благородство, великодушие, дружба; представители Ренессанса в Италии воспринимали человека главным образом как носителя разума, считая разум высшим проявлением человеческого начала.

Таким образом, для определения подлинно прогрессивного есть критерий, выработанный самой историей. Критерий этот — гуманизм в двояком аспекте: как обозначение специфических свойств человеческой природы и как оценка этих свойств в смысле высшего разумного и вместе с тем этического начала человеческого поведения и всей общественной жизни.

В книге «Живая этика» (М., 1992) даны тексты Агни Йоги, собранные и написанные Н. К. Рерихом и его женой Е. И. Рерих, русскими художниками, учеными, общественными деятелями, работавшими под знаком синтеза двух великих культур — Востока и Запада.

Они считали, что Махатма Ганди, равно как и многие другие великие учители (Махатмы) Востока и Запада) оказали воздействие на создание их работ «Листы Сада» и другие.

Свое творчество Рерихи рассматривали как трансляцию учения Великих Учителей (Махатм) всем людям и тексты, написанные ими не только базируются на великой духовной культуре Востока, но и передают специфические особенности ее философии, словарного запаса и образного мышления. Учитель и ученик одна из наиболее значимых культурных традиций Востока, этому принципу соответствует закон иерархического строения мироздания, подчиняющий себе все существующее. С этой точки зрения каждый живущий — результат многовековых усилий всего человечества и, прежде всего, Учителя. Главная цель «Живой этики» — способствовать трансформации сознания современного человека, возвысить его сознание до космического уровня, утвердить в мысли, что Человек не только житель Земли, но и житель Космоса. Книга представляет живое единство эзотерического и нравственного начал и принципов всех мировых религий.

ЖИВАЯ ЭТИКА. Избранное. М., 1992.

Н. Рерих. Листы сада. М., 1925, с. 76—77.

ё12. Людям часто не хватает дисциплины духа и чувства меры. Ключ к последующим достижениям самая трудная ступень на пути. Потому многие начинающие считают путь Адепта каторгой. Нелестное мнение, но Предпочитаю строгость указа духа. Отчаяние духовной пустоты перед помазанием хорошо известно посвященным в мистерии Изиды. В ночь на помазание посвящаемый запирался в особое помещение, где испытывал всю чашу отчаяния и рвал одежды свои, ощущая духом смертельную тоску. Перед рассветом он впадал в особое оцепенение и на рассвете, когда солнце озаряло пилоны храма и Священнослужители пели утреннюю молитву, Верховный Служитель открывал дверь, пробуждал посвящаемого и вел его в ослепительное помещение, где он получал имя и рождался для восторга духа.

Дата добавления: 2014-12-29