Традиционная культура донских казаков. 2 страница

Особенности происхождения и сословного положения отразились на самосознании казачества. Независимая жизнь заставляла первых донских казаков искать соответствующие формы организации управления. Высшим органом казачьего самоуправления являлся Войсковой Круг, на котором все дела решались общим голосованием, а принятое решение становилось обязательным для исполнения каждым казаком. Подобно общевойсковому со временем образовались и станичные самоуправления. Каждая из донских станиц имела свою администрацию во главе с атаманом. На станичных Кругах решались дела, касающиеся отношений между казаками: личные оскорбления, обиды, захват чужой собственности, ослушание, несоблюдение постов и др. Принятие решений по какому-либо важному для казачьего общества вопросу происходило на основе традиций и обычаев казачества, которые не фиксировались в письменных документах, а передавались устно. Каждый казак, присутствовавший на станичном сборе, имел право голоса, лишить которого мог только войсковой наказной атаман, основываясь на докладную станичного общества. Исполнительной властью являлось станичное правление во главе со станичным атаманом. Станичное правление должно было приводить в действия все распоряжения общественного собрания станицы и строго следить за их исполнением.

В ранний период существования казачьих общин на Дону ведущим «мирным» хозяйственным занятием было животноводство. Подсобный характер имели рыболовство, охота и бортничество. Традиции земледелия донским казакам были хорошо известны еще со второй половины XVII в. Однако до середины XVIII в. земля на Дону не имела существенной ценности, хотя формально она считалась войсковой собственностью. Реального же контроля над ее распределением и использованием тогда не существовало. Как и в прежние времена, распределение земли происходило на правах заимки, т.е. по праву первого поселившегося на данном участке. Только с середины XVIII в. Войсковое правительство стало предпринимать первые попытки прекратить самозахват земли. Именно к этому периоду относится основание на Дону первых хуторов, а с начала XIX в., когда в Европе повышается спрос на русскую пшеницу, крупные донские землевладельцы интенсивно переходят к производству пшеницы на экспорт. Земельный надел становится главным источником дохода для казаков, так как царское жалованье и Войсковые ассигнования не могли в полной мере компенсировать тяжесть и дороговизну военной службы. С другой стороны, продвижение границ Российской империи на Кавказ привело к превращению территории Войска Донского во внутренний регион страны, что явилось одной из причин бурного развития в данном регионе сельского хозяйства, непосредственным участником которого стало казачество.

Для поселений казаки выбирали выгодные в стратегическом отношении места: крутые берега рек, возвышенные участки, защищенные оврагами и болотами. Основными типами поселений были городки, станицы, крепости, форпосты, реданки и пикеты (небольшие сторожевые посты). Городки представляли собой постоянные укрепленные поселения. Они строились в низинах, в камышовых зарослях, на островах, то есть в местах неудобных для жилья, но дающих возможность легко укрыться, уйти через ерик или реку на лодках. Термином острога назывался «частокол или полисадник из свай, вверху заостренных». Этот тип поселения отличался от городка тем, что «делался наскоро, из бревен стойком, им ограждалось небольшое войско или обносился осаждаемый город». Зимовниками на Дону и Волге называли временные поселения, в которых казаки только зимовали, летом же они забрасывались и пустовали. Чаще всего городки были окружены тыном – стенами из частокола либо заплота (бревен), земляным валом, встречались также изгороди из плетня, «обвешанного тернами», упоминаются двойные деревянные палисады. Повсеместно был распространен обычай устанавливать близ городка маяк – шест, обвитый соломой или хворостом и облитый смолой, который зажигали в случае нападения неприятеля. Это служило сигналом для обороны тем, кто был внутри городка и знаком тревоги для тех, кто находился в степи, вне городка. Характеризуя фортификационные сооружения казачьих городков, приходится признать, что они вполне соответствовали условиям среды обитания казаков и духу времени.

Формы ранних городков отличались некоторым разнообразием, но преобладали овальные, круглые и квадратные. Центром городка был майдан (от тюрк. maiden – площадь), вокруг которого располагались жилища. Все они располагались по кругу от майдана. Майдан и так называемая станичная изба были средоточием общественной жизни в городке. Со временем появлялись и другие общественные постройки. Круговое построение казачьих городков идеально соответствовало их социальной организации, поскольку ее основой являлся круг – собрание всех членов общества, имевших равные права. Местом сбора круга был майдан, впрочем, в степи или на море казаки также собирались для обсуждения важнейших проблем в круг, спешиваясь или соединяя кругом лодки. Большинство казачьих поселений располагалось вдоль рек, иногда растягиваясь на 15–20 километров. Окраины станиц имели свои названия, их жители иногда различались по этническому или социальному признаку. Дома иногородних находились среди казачьих усадеб, но иногда на некотором отдалении от них.

Вплоть до начала XX в. на Дону широко распространенным типом жилища был курень. Курень – слово тюркско-монгольское. Им обозначали способ устройства кочевого нестационарного поселения с расположением юрт (кибиток) по кругу. Комнаты в курене были расположены по кругу, поэтому казачий курень еще называли круглым домом. Так как на Дону селились выходцы со всех уголков России, Украины и других мест, то и в строительство своих жилищ они привносили черты из родных мест: рубили связевые избы, лепили хаты с высокими соломенными крышами. Постепенно, под влиянием географических, климатических и экономических условий жизни, у казаков Дона вырабатывается новый тип постройки – казачий курень. Это были домики городской архитектуры снаружи, с оригинальным внутренним расположением. Бедные казаки при постройке своего жилища использовали подручный материал: дерево, глину, камень, хворост, мел и пр., а кирпич был только у наиболее зажиточных. Деревянные дома у зажиточных людей строили из хороших бревен или из толстых барочных пластин, иногда из вербовых, ольховых или вязовых бревен. Наружные стены обивали деревянными плоскими гвоздями, в промежутки между которыми набивалась глина, а затем все стены смазывали глиной и белили мелом или белой глиной. Такой дом отличался теплотой и сухостью. Если стены довольно толсты, то дом не смазывали, а просто натирали раствором охристых глин, отчего стены желтели. Этот желтый цвет был любимый цветом низовых казачьих станиц. В крупных станицах дома были преимущественно деревянные, иногда двухэтажные, всегда прочно и красиво выстроенные; у зажиточных людей в доме было от трех до пяти комнат, а у бедных – две, иногда три.

Казацкий дом всегда был снабжен рундуком – род навеса на столбах или крытого балкона, по большей части с той стороны дома, где находится входная дверь. Если рундука не было, то обязательно делали открытое крылечко с перильцами, на котором проводили свое свободное время казачки, грызя подсолнечные или арбузные семечки. Первая от входа комната – передняя и в то же время кухня и столовая, где семья обедала. Следующая комната – общая спальня, в которой спала вся семья, за исключением главы семьи и его жены. С другой стороны дома такие же было две комнаты: залик и парадная спальня. В залике принимали гостей, священника, служили молебны и панихиды. Чистота в залике и парадной спальне была идеальной – «заботливая хозяйка не позволит упасть здесь ни пылинке, ни соринке». В залике никто не спал, а в парадной спальне, где помимо убранной кровати стояла еще другая, попроще, а также сундук с ценными вещами, спали хозяева, пока не женили сына или не приняли зятя в дом; в последнем случае парадная спальня предназначается молодым.

В святом углу в залике всегда можно было встретить несколько икон в киотах, в более или менее ценных окладах; на стенах – картины с изображениями святых либо мирские, а также портреты государя, военачальников; батальные изображения. Стол стоял в переднем углу и всегда был накрыт чистой скатертью; от стола вдоль устроены лавки, а у более зажиточных – простые деревянные стулья. В левом углу от входной двери стоиял поставец или шкаф с дверцами либо без них со столовой и чайной посудой, с ложками (у богатых – серебряными, у менее зажиточных – мельхиоровыми). Зеркало, хотя бы самое дешевое, непременная принадлежность в залике. Сундуки деревянные, прочно окованные железом, в которых хранили имущество, у зажиточных покрыты более или менее ценными коврами и стояли либо в парадной спальне, либо в залике. На стенах иногда развешивали казачье оружие: винтовкуа, шашку, пистолет и т. п. В кухне помимо печи для выпекания хлеба устраивалась плита.

Двор казака далеко не везде содержался с такою чистотою, как дом, и низовые казаки в этом отношении значительно неряшливее верховых, у которых усадьба выглядит всегда хозяйственнее, домовитее. Казак прежде всего выстроит себе кухоньку или землянку, т. е. вырытый в земле и обложенный камнем домик, покрытый дерном или каменными плитами. В этой землянке – русская печь, лавки, стол, одна или две иконы в переднем углу. Здесь помещались работники и летом пекли и варили, столько же из-за предосторожности от пожара, сколько и для соблюдения чистоты в большом курене. У казака-земледельца недалеко от дома находились один или два амбара, сарай, в котором размещаются сельскохозяйственные орудия, а затем базы или загоны для скота с особым катухом для свиней и овчарником для овец. Надворные постройки и саму ограду строили из подручных материалов – камня, леса, самана, хвороста и др. К скотским базам в некоторых станицах непосредственно примыкали гумна, называемые токами, в других местах гумна находились за станицами и хуторами.

В конце XVII – начале XVIII вв. сложился традиционный тип мужской казачьей одежды, обязательным элементом которой был зипун, представлявший собой распашную верхнюю одежду без ворота. Зипун был настолько обязательным элементом, что походы за добычей назывались «походами за зипунами». Всю одежду можно разделить на служебную, военную и домашнюю. Служебная состояла из мундира или чекменя синего сукна, с красными выпушками, застегивающегося на крючки, и шаровар, также синего сукна с красными лампасами, фуражки и папахи с красным верхом и военной синей шинели. Домашняя одежда напоминала военную, но она однобортная и отличалась по материалу. Чекмени черкесиновые или нанковые. Шаровары без лампас, белые холстовые рубахи, а также портки. Фуражка в быту носилась военная. Из обуви первоначально в общем употреблении были поршни, которые делались из цельного куска кожи овальной формы, с одной стороны которого (где должен проходить носок) вырезывался тупой угол. Кругом всего куска по краю пробивались дыры, в которые продевался ремешок, выходивший концами со стороны пятки. Края тупого угла сшивались, образуя нос поршня, а края кожи стягивались вокруг ноги ремешком. Праздничной обувью считались чирики – туфли с гладкой подошвой и вырезом сверху, которые носились на шерстяных чулках как казачками, так и казаками. Среди казаков было распространено поверье, что чулки из овечьей шерсти предохраняют от укуса тарантулов, которые боятся запаха овец, т. к. овцы едят тарантулов. Поэтому казаки и летом охотно ходили в шерстяных чулках.

В 1801 г. была приписана обязательная военная форма всему Войску Донскому. Форменная одежда состояла из куртки, шаровар, заправленных в сапоги, пояса с портупеей, чекменя, шинели, кивера. Куртку, чекмень и шаровары шили из синего сукна с красными выпушками и лампасами. Но с течением времени одежда казаков меняется, и к 1917 г. форма казаков имела одинаковый вид с общеармейской формой русской армии, за исключением парадной формы офицеров и нижних чинов, где еще сохранились фуражки с красным околышем и выпушкой по тулье, а также шаровары с суконными лампасами алого цвета.

На Дону наибольшее распространение получил комплект женского костюма с кубелёком, в котором прослеживается влияние Востока. Кубелёк напоминал по форме и названию татарское платье, «камзол». Шились кубелёки обычно из парчовых тканей. Под низ надевалась шелковая рубаха. Ворот рубахи украшался золотым шитьем. Талия всегда поднималась очень высоко, и вся грудь охватывалась тканью плотно. Кубелёк стягивали у талии жемчужным поясом, что предавало наряду эффектный характер, хотя были «фигуры, которым кубелёк не очень идет». Во многих станицах кубелёк называли сукманом. Сукман – верхняя одежда замужних казачек. Шился из домотканой крашеной синей (иногда и некрашеной) шерстяной материи. Сукман отличался очень короткими узкими рукавами. Спереди от ворота шел короткий прямой разрез на медных пуговицах, называемых базка, и обшитый широкой шелковой лентой по краям. Петли образовывали цветной шнур, идущий по одному из краев пазухи и в соответственных местах не пришитый к нему. К 80-м гг. XIX в. кубелёк сменился сарафаном, который шился из цветного ситца, с высоким цельным нагрудником, узкими проймами, которые, сходясь сзади, пришивались к сарафану на высоте талии.

Головной убор, употребляемый при кубельке, колпак из шелковой одноцветной или вытканной разными узорами ткани; убор этот очень идет к красивым женским головкам несколько восточного типа. Рубашки у простых казачек были из пестрого ситца, а низ полотняный. В XIX в. донские казачки носили юбки с кофтой или обыкновенного европейского покроя платье, в праздник – шелковое или шерстяное, а в будни – ситцевое. Пальто и разного рода платья постепенно вытесняли старинную донскую шубу, но благодаря особенно удобному покрою шубы эти не выходили из употребления. Донская женская шуба – род халата на меху, без талии, с длинными рукавами, без воротника, но опушенная по краям каким-нибудь ценным мехом, преимущественно – норки. Мех на шубах был различным: лисий, беличий, овечий и пр., а покрывались они то бумажными, то шерстяными, то дорогими шелковыми и бархатными тканями. Шубы и пояса казачек стоили очень дорого, «в былое время труднее было справить шубу и пояс, чем выстроить курень и обзавестись хозяйством».

Головной убор замужней женщины – шлычка – колпачок, особым образом кроеный, надевался на волосы так, чтобы спереди они были немного видны. Волосы собирались под шлычку узлом и поддерживали ее в приподнятом положении. Для этой же цели служила вата, подложенная под верхний шов шлычки. Затягивалась шлычка на голове спереди продетой в нее тесемкой. Шлычка была не видна и служила только остовом для повязывания сверху платков. Колотовочка, иликазимирка – платок с мелким рисунком, небольшой, красный, четырехугольный. Один из углов колотовочки загибался и накладывался на лоб, два боковых конца затягивались сзади узлом, под который пропускался третий угол. Колотовочка закрывала до половины лоб, виски и уши. На колотовочку повязывались верхний платок или шаль, причем с боков они слегка закладывались внутрь, а надо лбом собирались «уголком», что считалось модой. Описанный головной убор носился летом. В холодное время года поверх накинутой на голову шали под подбородок, прикрывая уши, повязывался платочек, концы его связывались на макушке, т. н. знуздалка. Знуздалка была обычно красно-белого цвета.

Казачки любили украшения, особенно из жемчуга, носили серебряные и золотые браслеты, а также перстни и кольца. Кольца имели свою символику. Серебряное кольцо на левой руке – девушка на выданье, на правой – просватана. Кольцо с бирюзой – жених служит (бирюза – камень тоски). Золотое кольцо на правой руке – замужняя, на левой – разведенная. Два кольца на одном пальце левой руки – вдова (второе кольцо умершего мужа). Одежда казачек, живущих в верховьях, в основном была русской. Там бытовал комплекс одежды с поневой (юбкой) и сарафаном. На Дону юбки начинали носить девочки только с 15 лет и то при условии, если старшая сестра была просватана. Если же она была не замужем, то младшие сестры должны были ходить в платьях, чтобы «не посадить старшую сестру под корыто». В конце XIX в. преобладающим становится комплект женской одежды с юбкой и кофтой. Юбки шили с большим количеством оборок, украшали пуговицами. Чтобы юбка была пышной, под нее надевали несколько нижних юбок, иногда по 4–5. Молодые казачки любили носить кофточки до бедер, плотно облегающие фигуру. С праздничными платьями носили покупную обувь – кожаные на пуговицах гусарики, гетры на шнурках, полуботинки с узким носом (баретки).

Казаки всегда отличались гостеприимством, поэтому каждый, приглашая гостей в дом, стремится блеснуть изобилием и угостить на славу. В XVIII в. обеды начинались обычно кругликом (пирогом) с рубленым мясом и перепелками, за ним следовало 8 или 10 холодных блюд: студень, сек (филейная часть говядины в разваре), лизни (языки), приправленные солеными огурцами, гуси, индейки, часть дикой свиньи в разваре, лебедь, соленый журавль. После холодных кушаний подавали горячее, также 10 блюд: щи, похлебку, сваренную из курицы с сарацинским пшеном и изюмом, суп из баранины, шурубарки (ушки), борщ со свининой, лапшу, суп из дикой утки. После супов подавали жаркое: гуся, индейку, поросенка с начинкой, целого ягненка с чесноком, часть дикой козы, дрофу, уток, куликов и прочую дичь. Оканчивался праздничный стол десертом. Обычно на десерт подавали персики, абрикосы, разного рода вишни, груши, яблоки.

Самой вкусной из холодных закусок по праву считали черную икру, которую добывали из осетровых пород рыбы. Кроме того, существовало огромное количество вторых блюд из рыбы, рыба жареная, запеченная, маринованная с овощами и томатом, рыбные котлеты. Из мясных блюд популярной была долма. Пили казаки взвар, сваренный из сухофруктов. И, конечно, чай, обычно – цейлонский и индийский и кофе, который был завезен казаками из Турции. Кофе пили обычно в 11 часов дня. В это время можно было слышать как тарахтят ступы в каждом доме. Это казачки толкли кофейные зерна в медных ступах Кофе пили с каймаком, специально приготовленным из молока. Пить кофе обычно приглашали соседей. Из сладких блюд популярным был нардек. Варили его из мякоти арбуза. Мякоть и семечки кипятили и цедили через сито. Потом арбузный сок ставили на медленный огонь и долго кипятили. Получалось арбузное варенье. Его ели с пышками или делали нардечные пряники (из муки и нардека). Современники отмечали кулинарные отличия верховых и низовых казаков – «пища низовых казаков не так сытна, как у верховых, но приготавливается и подается лучше». Стол у верхового казака был обилен и сытен, но однообразен; угостить он не мастер, хотя истинное русское хлебосольство и радушие развиты здесь более, чем у низовых. Верховец накормит всякого, кто нуждается в пище, а низовец сортирует своих гостей по их положению в обществе.

Из традиционных казачьем обычаев подробно остановимся на воспитании детей. Казак рождался воином; с появлением на свет младенца начиналась его военная школа: новорожденному все родные и односумы отца приносили в дар на зубок ружье, патрон пороха и пулю, лук и стрелу; дареные вещи развешивались на стене, где лежала родильница с младенцем. По истечению сорока дней, после того, как мать, взяв очистительную молитву, возвращалась домой, отец надевал на ребенка саблю, подстригал ему волосы в кружок и сажал на лошадь, а потом возвращал сына матери, поздравляя ее с казаком. Когда же прорезывались у нового казака зубы, отец и мать сажали его вновь на лошадь и везли в церковь служить молебен Ивану-воину. При крещении младенца все казаки пировали и молились о даровании рожденному казаку здоровья и казацкой удали и крепости.

Значительную роль в воспитании казаков играло общественное воспитание. Подрастая, казачата выходили на майдан, где проходило их физическое и нравственное воспитание в различных играх: они бегали и прыгали через препятствия, боролись между собой, играли в «бабки» и «кости». Здесь же на майдане или в станичной избе проводили свое свободное время старые казаки. Казачата могли наблюдать и учиться у них игре в шахматы и зерна, смотреть, как плетут сети, и учиться этому ремеслу; слушать рассказы, песни и былины старых казаков о своих походах и набегах на турок или подвигах своих предков – дедов и прадедов, что составляло основу, суть трудового и нравственного воспитания молодых казаков. Велись тут бесконечные разговоры о битвах, о ловле диких зверей, птиц и рыб, и молодые учились у опытных охотников этому делу.

В семье воспитание казаков основывалось на ценностях христианской религии, любви к своему отечеству – Тихому Дону, уважении старших. Родители рассказывали своим детям о жизни, военной службе, участии в боевых походах и сражениях не только отцов и дедов, но и прадедов, так что казаки знали о подвигах своих предков в 4-м и 5-м поколениях. Воспитание казачат-подростков (малолеток), которым предстояло служить в Войске, отличалось более строгим подходом. Свое свободное от домашней и полевой работы время молодые казаки проводили в военных играх за станицей или городком. Джигитовка на лошадях и стрельба в цель были любимыми занятиями молодых казаков. Эти упражнения развивали такую меткость в стрельбе, что многие из казаков могли на значительном расстоянии выбивать пулею из рук монету, зажатую между пальцев, не задев руки. В нравственном поведении «почтение к старшим и в особенности к испытанным в боях воинам было обязанностью для молодого поколения. Молодежь не имела права садиться в присутствии стариков.

Е.П. Савельев пишет: «Девушки-казачки в станицах пользовались полной свободой и росли вместе со своими будущими мужьями. За «чистотой нравов» следила вся казачья община. В станицах и хуторах девочки с ранних лет учились вести домашнее хозяйство, готовить пишу, убирать в доме, прясть нити из шерсти, вязать и даже ткать из овечьей шерсти тонкие сукна. Забота о чистоте своего жилища и опрятность в одежде были отличительными чертами в характере донской женщины. В Новочеркасске, в старшинском кругу, за благонравием девушек был, под влиянием московщины, заведен особый надзор. С 13 лет они брались под опеку мамушек и нянюшек, и воля их ограничивалась самым строгим приличием. Только на одних свадебных празднествах они могли быть вместе с мужчинами, остальное же время проводили в одиночестве или в кругу своих подруг чеберок (подруг-одногодок). Шили кубелёки (нарядное женское платье), вышивали кафтаны, выстегивали одеяла, ожерелки, по праздникам играли в кремушки, жмурки, пели, плясали под песни, варган и гребешок, водили под присмотром бабушек хороводы и т.п.

Донская казачья субкультура прошла в своем развитии ряд этапов. Во второй половине XVI – начале XVII вв. оформились основные традиции, обряды и обычаи казаков. С XVIII столетия усиливается славянская детерминация, буквально за столетие славянский элемент окончательно занял почти монопольное положение в донских станицах, утверждая повсеместно свои обряды и традиции. Однако наравне с ним оставались еще целые компоненты и отголоски «восточных» кочевых и горских культур. Окончательное оформление казачества в военно-служивое сословие способствовало формированию новых черт специфики казачьего самосознания, где уже плотно переплелись сословные и этнокультурные стереотипы мышления, влиявшие на образ жизни, отношение к неказачьему населению края и его культуре.

Дополнительная литература

1. Глущенко В.В. Казаки, что в имени твоем. Философия развития казачества. Ростов-на-Дону, 1999. (215)

2. Дон и степное Предкавказье. XVIII–первая половина XIX в.: заселение и хозяйство. Ростов-на-Дону, 1977. (215)

3. История Дона и Северного Кавказа с древнейших времен до 1917 года: Учебное пособие для вузов. Ростов-на-Дону, 2001. (215, 334)

4. История казачества России: Учебное пособие. Ростов-на-Дону, 2001. (215, 334)

5. Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917 – 1940 гг. / Под ред. Н.Ф. Бугая, А.М. Гонова. М., 2001.

6. Таболина Т.В. Казаки: драма возрождения 1980 – 1990-е гг. М., 1999. (215)

Очерк 2. История и культура терских казаков

История Терского казачьего войска тесно связана с казачьим Доном, освоенным русскими в первую очередь (по причине территориальной близости) в XV-XVI вв. Донское казачество, несмотря на правительственные запреты, рекрутировалось преимущественно из беглых от крепостной неволи крестьян, а также посадских людей и «гулящих», уходивших в неподвластные государству земли на его дальние степные рубежи. «Вольный Дон» быстро стал центром казачества. Отсюда часть казаков стала переселяться на Яик и Терек, еще более удаленные от царских властей и потому более вольные. К середине XVI в. донские степи до Волги полностью контролировались донскими казаками. Это сделало положение их, как и казаков терских и яицких, весьма выгодным для государства. Царское правительство стало стремиться использовать казаков для охраны границ и использовать их в войсках, где отменные боевые качества казачьей конницы стали широко известны. Первые казаки появились на Северном Кавказе в 1578–1579 гг., когда по требованию Турции русская крепость на реке Сунже была снесена. Чтобы вести наблюдение за ситуацией в регионе, власти направили сюда казачьи отряды с Волги. Московские цари в то время признавали эти земли «вотчиной кабардинских князей». Поэтому русский казачий отряд существовал здесь многие годы без прямой поддержки метрополии. Согласно документам казаков взял под свое покровительство чеченский правитель Ших-Мурза Окуцкий – верный союзник Москвы. Они находились на временной службе, поэтому жили без хозяйства и без семей. Число казаков в то время на Северном Кавказе, по данным военных реесторов, колебалось от 300 до 500 человек. Несколько позже, в 80-е годы XVI в., сюда переселилась еще одна группа казачества, жившая раньше на берегах реки Донец, «под Гребенными горами». Образовалось войско, получившее название «Терское Гребенское». К этому времени относится большое количество жалоб на нападения казаков на персидских, крымских, турецких купцов, ногайских, кумыкских, брагунских и иных владельцев. Так, в 1583 г. на левобережье Сунжи казаки напали на турок, отбили все обозы и захватили пленных. На протест султана русскому правительству было заявлено, что живут на Тереке «беглые казаки разбойники без государева ведома; никого они де не слушают...». У тюменского князя Салтанея были захвачены пленники, оружие, сорок лисиц и иная «рухлядь» (меха), а у Аплана Борганского – пленники, «сорок пять лошадей, да разные вещи». У ногайского мирзы Иштерека казаки «взяли в полон человек с сорок, а животины и лошадей взяли многие». Кабардинский мурза Канбулат Черкасский жаловался на ограбление его людей гребенскими казаками, которые захватили лошадей, оружие. Предания полны сообщений о том, что казаки «пускались на добычу в горы к лезгинам и другим народам и всегда возвращались не с пустыми руками, а с лошадьми, скотом, оружием...». Гребенцы «гнушались воровством между собою, но грабеж на стороне, особенно у неприятелей, был для них вещью обыкновенною». До появления на Тереке крепостей и казачьих городков, горцы теснили ордынские кочевья в степях за Тереком. К XVI в. они контролировали территорию от устья Терека до Дарьяльского ущелья. Тем не менее, постепенно Москва наращивала присутствие в этом районе казачьих отрядов. Складывание постоянного казачьего войска, оседлость русского населения здесь относится к середине XVII в. Именно этим периодом датированы первые сведения о земледельческих занятиях терско-гребенских казаков, о наличие такой организации как «войско», своеобразной самоуправляемой общины, имевшей выборного атамана и «войсковой круг», подобный общинному совету.

Население казачьих городков постоянно пополнялось за счет беглых крепостных крестьян и посадских людей из Центральной России, Поволжья, Украины. Приток беглых русских людей на Терек увеличивался в период крупных крестьянских войн и восстаний в XVII-XVIII вв. В терское казачество вливались и выходцы из горской среды, беглые и пленные разных национальностей. В казачьи городки, как в безопасное убежище, бежали кабардинцы, чеченцы, кумыки, грузины, армяне, закубанские черкесы – все, кому по тем или иным причинам нельзя было оставаться в родных местах. Многонациональность формировала своеобразный быт и нравы казачьих поселений.

В 30-е годы XVIII в. 452 семьи бывших донских казаков, уже несколько лет живших на Северном Кавказе, переселили на Терек и образовали из них три казачьих городка, как продолжение станиц Гребенского войска. С 1754 г. жители этих городков-станиц получили особое название – Терское Семейское (Семейное) войско. В 1762 г. войсковой атаман Терского Семейского войска Дементий Ковалев был награжден императором Петром III золотой медалью достоинством в 50 червонцев. Золотой медалью был отмечен в 1771 г. войсковой атаман Павел Татаринцев. В 1735 г. на берегу одного из рукавов Терека был основан город Кизляр, и сюда перевели часть казачьих войск. Казачество получило название Терское Кизлярское. Если Гребенское казачество целиком состояло из казаков-христиан, в Семейском войске также почти не было представителей кавказских народностей, то Кизлярское казачество с самого начала существования включало в себя значительный процент горцев. Из примерно двухсот служащих с оружием казаков таковыми здесь были 67 человек.

В 1780 г. в пяти верстах от нынешнего г. Пятигорска на реке Подкумок была поставлена крепость Константиногорская. В 1777–1790 гг. со строительством крепостей Азово-Моздокской линии они стали заселяться казаками Волгского и Хоперского полков, образовавших у крепостей свои поселения – станицы: Лабинскую, Кавказскую, Александровскую, Георгиевскую, Павловскую, Екатерининскую и ряд других. В начале XIX в. на их основе образовано Кавказское казачье войско. В 1832 г. был издан указ «Об усилении Кавказской линии посредством обращения в сословие линейных казаков жителей некоторых ближайших казенных селений». По этому указу в число казачьих станиц были переведены селения: Новодонское, Архангельское, Старомарьевское, и другие – свыше 30. В том же году из линейного казачества было создано Кавказское казачье линейное войско. Новая волна переселения казачьих станиц проходила в середине XIX в. Казаки, жившие с 20-х годов на Кубани, теперь переселились на новые рубежи рек Большая и Малый Зеленчуки, Уруп, Лата.

Дата добавления: 2014-12-29