Энергетическая парадигма российской политики 2 страница

Ведущие эксперты в области российской энергетической политики (А. Хайтун, С.З. Жизнин) приходят к неутешительным выводам о большом разрыве запланированных инвестиций в ТЭК и реальном состоянии дел. Согласно «Энергетической стратегии России общий объем капиталовложений в реконструкцию и развитие энергетического сектора мог составить от 260 до 300 млрд. долл. в 2001-2010 годах и от 400 до 510 млрд. долл. в следующее десятилетие. Масштабы преобразований были впечатляющими – доля ТЭК в общих инвестициях в экономику страны должна была составить 33-35 % в 2001-2005 гг.; 31-33 % - в 2006-2010 гг.; 20-24 % к 2020 году [19].

В то же время годовые объемы инвестиций в ТЭК за годы реформ снизились почти в 4 раза. В газовой отрасли ежегодно осваивается лишь 3 млрд. долл. капитальных вложений, что второе меньше запланированных объемов в «Энергетической стратегии». Тем более что доля газа превысила допустимый по энергетической безопасности уровень (в Европейской части – более 73 %). Для поддержания нынешних объемов добычи России необходимо многократное увеличение инвестиций в освоении Штокмановского и Ямальского газовых месторождений, а также замены большей части устаревшего оборудования. В то время как обновление оборудования ведется недопустимо низкими темпами и в явно недостаточном объеме». Все это ведет к росту аварийности и снижению надежности энергоснабжения. В электроэнергетике ситуация усугубляется чрезмерной загрузкой и недостаточными резервами генерирующих мощностей и подстанций.

Россия имеет на энергетическом рынке достаточное количество серьезных конкурентов, обладающих природными и транспортными конкурентными преимуществами. Себестоимость добычи нефти на Ближнем Востоке и в Ливии составляет 2-6 долларов и имеет транспортировку океанскими танкерами. В России себестоимость добычи нефти составляет 6-14 долларов за баррель, с новых месторождений – 22-24 доллара.[20] Для поддержания нефтяного экспорта в ближайшие 10-15 лет России потребуется до 55-60 млрд. долларов прямых инвестиций.

С расширением спектра финансовых возможностей задача модернизации инфраструктуры, создания условий для развития бизнеса занимает приоритетное положение. По уровню развитости инфрастуктуры Россия стоит на 72-м месте. Государственные инвестиции, заложенные в масштабных национальных проектах, должны повлечь за собой рост инвестиций частных, а не приводить к их сокращению.

Другой, не менее острой проблемой, является отсутствие конкуренции. Россия не обладает достаточным количеством рынков в конкурентном состоянии. Отсюда и инфляция. Цены быстро растут именно в тех секторах, где нет конкуренции: ЖКХ, нефть, газ, электричество, железнодорожные услуги. Реформы так и не решили основной задачи – не был создан достаточный уровень концентрации капитала, производства, предложения на рынке – всего того, что составляет основу для реальной конкурентной среды. Российская экономика, в целом, имеет колоссальные структурные диспропорции. При отсутствии условий конкуренции, когда государство, используя механизмы госрегулирования, становится важнейшим игроком в бизнесе, экономической свободы не осуществить. Как разработать стратегию, чтобы при сохранении функций регулирования, минимизировать роль государства в бизнесе? Поиск ответов на этот вопрос станет определяющим при реализации курса на создание инновационной и конкурентоспособной экономики России, взятый в 2008 году..

Политико-экономические аспекты. Последовательное осуществление национализации ТЭК позволило власти за короткий срок решить самые насущные проблемы – выплаты по внешнему долгу, создание золото-валютных резервов, стабилизация общественного развития.

Начиная с 2005 года, золотовалютные резервы страны стали активно увеличиваться, Россия вышла на шестое место в мире. В марте 2006 года золотовалютные резервы Центрального Банка РФ уже преодолели отметку 200 млрд долларов. «Закрома» пополняются тем быстрее, чем дороже стоит на мировом рынке российская нефть. Эксперты отмечают, что на современном этапе перед Россией стоят две противоречивые задачи: борьба с чрезмерным усилением национальной валюты и сдерживание инфляции. Центробанк пытается сдерживать инфляцию, скупая на внутреннем рынке иностранную валюту, пытаясь замедлить укрепления рубля. Если бы не этот приоритет, рост резервов бы еще более повысился. В 2007 году был преодолен «фантастический максимум» цен на нефть – 1 баррель за 100 $. В настоящее время российские золото-валютные резервы насчитывают более 500 млрд долларов.

Россия смогла досрочно выплатить внешние долги Парижскому и Лондонскому клубам, а также МВФ.

Но относительно энергетических инструментов российской политики нет единства мнений. Так, В. Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества, считает: «Очевидно, что никакие цены на нефть не могут обеспечить России темпы экономического роста, сравнимые с Китаем, импортирующим нефть и другие энергоносители». Наивно считать, по его мнению, что у Запада нет альтернативы нефти, также как предсказывать скорый кризис в западных странах и быстрое процветание в нефтедобывающих странах.[21]

Другая позиция базируется на мнении, что энергетическая политика России может расцениваться как своего рода индикатор масштабных изменений в мировой экономике, суть которых заключается в следующем: западные корпорации, господствовавшие на мировом энергетическом рынке, постепенно теряют над ними политический контроль. Все большая доля производства энергоресурсов будет приходиться на Россию, Казахстан, Иран, Венесуэлу. Потеря политического контроля над энергетическим рынком означает «серьезное ослабление западных государств в мировой экономике, в целом и перспективу пересмотра глобальных экономических, а то и политических правил игры».[22] По мнению Д. Суслова, ведущего эксперта Совета по внешней и оборонной политике, в настоящее время разворачивается глобальная битва за Россию и страны СНГ, в которой даже наметилось разделение ролей. США, получив контроль над ресурсами Азербайджана, стремятся обеспечить доступ к казахской нефти. ЕС сосредоточил усилия на газе.

В настоящее время Россия обеспечивает 26% потребления и 66 % импорта природного газа в страны ЕС. Даже если в перспективе российская доля импорта газа может сократиться – примерно до 40%, при любом соотношении сил интерес к российскому газу в Европе будет сохраняться. ЕС в настоящее время импортирует 40% потребляемого природного газа, при этом более 32% от всего импорта газа имеет российское происхождение. К 2025 году спрос стран ЕС может достичь 730 млрд. куб. м, а доля импорта – повыситься с 40% до 70%.

В Европейском Союзе осознают угрозу стать экономическим заложником импорта энергоресурсов. Как никогда раньше стоит задача поиска альтернативных источников, наиболее реальным из которых считается ядерная энергия. Развитие этой отрасли десятилетие находилось под влиянием «чернобыльского синдрома» и строительство атомных электростанций во многих странах ЕС было заморожено. Сейчас на ядерную энергетику приходится лишь 6 % мирового топливно-энергетического баланса и 17% производимой электроэнергии. В ЕС широко рекламируется новая программа по возобновляемым источникам энергии, цель которой к 2010 году покрыть 20 % потребностей в электроэнергии и 12 % общего спроса на энергию. Но если она не осуществится в полной степени, то действительно, не исключена вероятность энергозависимости от стран-поставщиков. Соответственно, разрабатываются различные стратегии «ответа» на подобные риски.

Учитывая постоянный повышенный спрос на природный газ, участились прогнозы о возможности создания «газового ОПЕК», в который могут войти Россия, Алжир, Катар, Ливия, государства Центральной Азии и Иран.

Против этого проекта решительного выступают Европейская комиссия и НАТО. Польша, как член ЕС, взяла на себя инициативную роль, заявив о необходимости формирования противовеса в виде «энергетического НАТО».

Проблема ратификации ДЭХ и позиция России. В 1991 году была выдвинута идея заключения Европейской Энергетической хартии (ЕЭХ), официально этот документ был принят на Гаагской конференции по Энергетической хартии 16-17 декабря 1991 года. Его основной целью значилась организация сотрудничества импортеров и экспортеров энергоресурсов на основе взаимных интересов в области энергетики. Договор к Энергетической Хартии (ДЭХ) и Протокол к Энергетической хартии по вопросам энергетической эффективности и соответствующим экологическим аспектам были подписаны в декабре 1994 года. В настоящее время ДЭХ протокол подписали 52 договаривающиеся стороны, 46 государств уже этот договор ратифицировали. Австралия, Беларусь, Исландия, Норвегия и Российская Федерация пока еще не завершили его ратификацию. Алжир, второй после России, поставщик газа в Европу, к хартии не присоединился, а США и Канада ДЭХ вообще не подписали.

По статье 45 ДЭХ подписавшие страны, временно следуют его положениям до ратификации, за исключением тех статей, которые противоречат основному законодательству страны. Российская сторона придерживалась этой практики в отношении большинства статей, за исключением тех, которые противоречат национальным интересам. Именно по этим направлениям ведется переговорный процесс. Большинство вопросов, требующих согласований, относится к Протоколу по транзиту. Это – предмет интенсивного диалога между Россией и ЕС. Российская сторона предлагает ряд положений к протоколу, позволяющих сделать механизм транспортировки и транзита углеводородов более гибким. В частности, это касается российского газа как одного из основных продуктов экспорта в ЕС по газотранспортным системам государств, подпадающих под действие протокола.

Россия настаивает на доработке механизмов урегулирования споров в связи с транзитом энергетических материалов и продуктов. [23] Но наиболее дискуссионной и невыгодной для России является статья 20 о транзите в рамках Организации региональной экономической интеграции (ОРЭИ), согласно которой территория европейского Союза объявляется единым транспортным пространством. Соответственно, все вопросы транзита газа в ЕС через Россию должны решаться в рамках протокола, а все вопросы транзита российского газа в ЕС через сопредельные страны будут решаться в рамках внутреннего транспортного законодательства ЕС.

Подобный правовой «двойной стандарт» создает невыгодную для экономических интересов России ситуацию. Снабжая ЕС своими энергоресурсами, Россия выступает как поставщик на основе транспортного законодательства ЕС. В то же время, осуществляя транспортировку энергопродуктов из третьих стран в ЕС по своим трубопроводам и своей территории, Россия должна руководствоваться Протоколом по транзиту. ДЭХ предполагает открытый доступ к ведущей в Европу трубе, в частности для поставщиков из Средней Азии. Среднеазиатский газ, активно пробивающий себе дорогу к европейским сетям, грозит конкуренцией политике «Газпрома», прежде всего, ценовым понижением, что, безусловно, выгодно европейцам. Подобная «мегауступка» может привести к снижению эффективности современной энергетической политики Кремля.

Таким образом, позиция российской стороны в вопросе о подписании протокола к ДЭХ сводится к тому, что необходимо согласовать ряд его статей и положений, носящих прямой дискриминационный характер экономическим интересам страны. Россия не может согласиться с транзитным режимом ДЭХ и Транзитным протоколом, поскольку их ратификация может привести к шоковой перестройки газового бизнеса в России, превратив ее в прямой газовый коридор для третьих поставщиков. Энергетическая промышленность также не проявляет большой заинтересованности в ДЭХ, поскольку столкнулась с жесткой протекционистской политикой ЕС.

Российско-европейские энергетические проекты. Инициатива расширения энергетического диалога между Россией и ЕС была высказана еще в 2000 году бывшем тогда Председателем КЕС Романо Проди. Было предложено увеличить в полтора раза поставки нефти и нефтепродуктов, природного газа и электроэнергии в обмен на поставки в Россию оборудования, объектов инфраструктуры и технологий из Европейского Союза.

Эта инициатива была поддержана на саммите Россия – ЕС в Париже в октябре 2000 года. Тогда было решено создать Группу высокого уровня по энергетике во главе с заместителем Председателя правительства РФ В.Б. Христенко (в 2004 году он был назначен министром промышленности и энергетики) и Генеральным директором по транспорту и энергетике КЕС Ф. Лямуре.

К следующему брюссельскому саммиту 2001 года был подготовлен широкий доклад о путях развития и совершенствования энергодиалога. Предусматривались такие проекты, которые имели бы «взаимную заинтересованность» - стыковка электросетей обеих сторон, Северный трансевропейский газопровод, газопровод Ямал- Европа транзитом через Беларусь и Польшу, освоение Штокмановского месторождения, интеграция передающей нефтяной системы «Дружба», проходящей черед Беларусь и Украину с сетью «Адрия», сооружение соединительного газопровода Кобрин- Велке - Капушаны. В ноябре 2002 года в Москве был открыт Центр энергетических технологий Россия-ЕС. По сути в начале 2000-ых годов энергетический диалог между Россией и ЕС находился на стадии «пилотных проектов» и экспертного анализа. Прогнозы показывают, что в ближайшей 10-15- летней перспективе зависимость экономики стран мирового авангарда от энергоресурсов будет только возрастать.

Для Евросоюза источниками энергоснабжения признаются Россия, Средняя Азия и Каспийский регион. Соответственно именно страны-поставщики энергоносителей напрямую вовлекаются в систему «энергетической безопасности» Европейского Союза, когда поставки первичных энергоносителей (газ, нефть, уголь) имеют не только торгово-экономический, но и политико-стратегический характер. До начала 2006 года переговорный процесс между РФ и ЕС выстраивался на основе взаимных встречных предложений: России предлагали расширить энергоэкспорт на европейском направлении. Соглашаясь на увеличение поставок, российская сторона выдвигала встречные предложения – параллельное расширение экспорта производных продуктов (нефтехимикатов, ядерного топлива, нефтепродуктов), а также увеличение целевых капиталовложений и технологий из ЕС.

В то же время до настоящего времени Россия не ратифицировала Договор к Энергетической хартии (ДЭХ), который уже приняли более 46 государств. Его также не ратифицировали Белоруссия, Исландия, Норвегия и Австралия. Переговорный процесс, насчитывающий уже более десяти лет, существенно обострился в начале 2006 года. К традиционным проблемам, по которым ведутся взаимные консультации (тарифов и транзита) прибавились новые, вызванные «газовыми» и «нефтяными войнами», начавшимися в январе 2006 года.

Наряду с двусторонними межгосударственными отношениями в секторе энергетики, формируется еще и общая «европейская» политика, проводником которой выступает Европейская Комиссия. Ведущие страны ЕС делают ставку на развитие взаимовыгодных отношений с российскими ресурсными концернами, типа «Газпрома». Италия планирует расширение закупок российского газа за счет расширения газопровода «Голубой поток», Германия и Франция – благодаря магистрали «Северный поток».[24] Процесс передела полномочий между национальными правительствами и аппаратом ЕС напрямую затронул эту важнейшую сферу. Стремясь создать на территории ЕС единый газовый рынок, Европейская Комиссия добивается отмены долгосрочных контактов на поставки газа между крупнейшими европейскими газовыми корпорациями и их потребителями. Следующим шагом должен стать запрещение им заниматься сбытом газа. В Голландии процесс национализации энергетического сектора уже начался.

Эксперты считают, что Европейская Комиссия рассчитывает получить право вести переговоры с поставщиками газа от лица всех стран ЕС, что естественно невыгодно производителям голубого топлива. Крупные европейские концерны также сопротивляются подобной политике: германская кампания E.ON-Ruhrgaz, французская Gaz de France продлили долгосрочные контракты с «Газпромом».

Особая ситуация сложилась вокруг богатейшего Штокмановского месторождения России. В США существует проект создания консорциума по поставкам сжиженного газа из этого гигантского месторождения. Планы российских кампаний оказались другими. На основе договоренностей между В. Путиным и канцлером ФРГ Г. Шредером в 2006-2007 гг. планировалось сделать Германию европейским центром распределения энергоресурсов из России (55 млрд кубических метров газа в течение 70 лет).

Однако неожиданно эти проекты натолкнулись на твердую позицию нового канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Вместо заключения российско-германского двустороннего договора, Россия была поставлена перед фактом германо-французского заявления, подписанного по итогам заседания совета министров двух стран. Берлин и Париж договорились координировать свои действия в сфере энергетической политики против третьих стран, в том числе и России. Более того, ей рекомендовали как можно скорее ратифицировать Энергетическую хартию и транзитный протокол к ней.

Проблема транзита энергоресурсов. Тема транзита занимает совершенно особое место в энергетической политике. Страны, по территории которых осуществляется перегон нефти и газа из государств – поставщиков к зарубежным потребителям, заявляют о своем праве на «транзитную пошлину» и преференциях в получении энергоресурсов. Это усложняет переговорный процесс в энергетической дипломатии. Российский газ экспортируется по трубопроводам, которые пересекают границы 14 государств. Только через одну Украину проходят 7 магистральных газопроводов. Газоснабжение Европы «Восток-Запад» также пересекает границы Украины, Белоруссии, Польши.

Соответственно проблема энерготранзита имеет выраженную политическую составляющую. Разработка согласованного механизма межстранового транзита является стратегически важной задачей для России и ЕС.

Россия поэтапно пересмотрела прежние транзитные режимы, которые действовали для стран Центральной и Восточной Европы до их вступления в ЕС. Если в отношении Чехии, Венгрии, Польши эти вопросы обсуждались в формате переговорного процесса между Москвой и Брюсселем, то попытки выровнять ценовые позиции с властями Украины и Беларуси на протяжении 2006 – 2008 гг. вызывают определенные осложнения в двусторонних отношениях.

Не менее острая борьба разгорелась вокруг проекта строительства газопровода «Северный поток», который должен будет напрямую соединить по дну Балтийского моря сети России с общеевропейской газовой системой в обход стран - транзитеров – Польши, Беларуси, стран Балтии. Естественно эти государства осознают, что лишатся серьезного рычага давления на энергетическую политику России.

Тем не менее «Северный поток» планируется ввести в эксплуатацию к 2010 году. Против проекта категорически выступила Польша, которая в противовес ему предложила расширить мощности газопровода Ямал-Европа, чтобы как страна-транзитер получать дополнительную прибыль. Польша также осенью 2006 года стала настойчиво требовать, чтобы Россия подписала транзитный протокол к Энергетической хартии для доступа в российскую газотранспортную инфраструктуру голубого топлива из стран Центральной Азии. Польские требования поддержала Европейская Комиссия, поставив в зависимость от них продление российско-европейского Соглашение о Сотрудничестве и партнерстве (СПС), срок которого истекает в декабре 2007 года. Примечательно, что российско-германский проект оказался в центре критики президента Беларуси Александра Лукашенко.

Другая зона энергетического противостояния – строительство газопровода «Голубой поток» из России в Турцию. США пытались заблокировать этот проект, поддерживали другой «газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум». На данный момент Турция оказалась не готова принять газ по этому маршруту, ее вполне удовлетворяют поставки из России. Туркменистан и Казахстан подписали долгосрочные договоры с российским «Газпромом», также не проявили большого интереса к проектам строительства газопровода по дну Каспийского моря в Азербайджан, минуя территорию России.

Текущий момент характеризуется завышенными монопольными ценами на нефть, на этом фоне российские кампании конкурентоспособны. Но ожидается нарушение равновесия рынка в связи с вводом новых месторождений Ливии и Алжира, а также Прикаспия. На глобальную энергетическую ситуацию напрямую влияют события в Иране и Ираке. Эксперты прогнозируют два основных сценария на среднесрочную перспективу. Первый – заключение картельного соглашения стран ОПЕК и ЕС о стабилизации и квотировании поставок. Это усложнит развитие и разработку новых месторождений, но сохранит объемы российских поставок энергоресурсов в Европу. В этом случае основным конкурентом России станут прикаспийские государства-экспортеры нефти. Согласно второму сценарию, на рынке будет сохраняться «свободная конкуренция», картельное соглашение не будет достигнуто. Такое развитие событий чревато вытеснением или серьезным ограничением российских экспортных позиций.[25]

Арктика в глобальной энергетической безопасности. В августе 2007 года российская экспедиция установила флаг страны на дне Ледовитого океана под Северным полюсом. Россия пытается доказать, что арктические хребты Ломоносова и Менделеева продолжают континентальную Сибирскую платформу. Международное признание этого факта дало бы возможность добывать минеральные и нефтегазовые ресурсы в самом большом секторе Ледовитого океана. США и страны ЕС на саммите в Брюсселе обвинили Россию в провокации напряженности в регионе. Спешно были отправлены американские экспедиции. Президент Буш призвал Конгресс ратифицировать Конвенцию по морскому праву, чтобы подтвердить приоритеты США в Арктике. Свои претензии выдвинули Норвегия и Канада. Разгоревшийся спор о принадлежности арктических хребтов еще раз свидетельствует о той крайней степени напряженности, которая существует в мире в энергетическом секторе. Глобальная конкуренция в энергетике уже давно не ведется чисто техническими и экономическими методами. «Тревога» Евросоюза и США за судьбу Арктики, «озабоченности» энергетической политикой России – следствия геополитической борьбы за ресурсы в мире.

Итак, с 2005 года Россия поставила на мировую повестку дня вопрос о праве стран-поставщиков энергоресурсов самим определять стратегические приоритеты и политические потребности. Инструментальные функции энергетической политики России чрезвычайно высоки. В настоящее время она дает стране самую высокую доходность, позволяя решать насущные задачи. Динамика цен на нефть и газ в 2000-е годы предоставила России уникальный исторический шанс – накопить солидные золото-валютные резервы. Сможет ли страна эффективно ими распорядиться, решить задачу комплексной модернизации, провести диверсификацию источников роста, поднять интеллектуально-технический уровень, покажет следующий период. В настоящее время можно только констатировать, несмотря на острую критику энергетической парадигмы развития России, нефть и газ остаются наиболее действенным инструментом государственной политики как внутри страны, так и за ее пределами.

4.3. Глобальное измерение внешней политики РФ

В контексте глобальной политике развиваются стратегии вступления в ВТО, совместная международная борьба с терроризмом, общая борьба с нищетой и бедностью, когда развитые страны оказывают безвозмездную помощь странам с низким уровнем жизни. В последние годы прибавилось еще одно направление – это совместная работа над предотвращением последствий глобальных экологических катастроф и оказание помощи пострадавшим странам. В глобальной политике развиваются три основных вектора – это экономическое взаимодействие, гуманитарное международное сотрудничество, а также защита международной безопасности.

Российская дипломатия активно действует в глобальных структурах, прежде всего “восьмерки”, и многочисленных региональных объединений, в частности ОБСЕ, Шанхайской организации сотрудничества, СНГ. Россия последовательно продолжала на протяжении последних восьми лет поддерживать международный авторитет ООН, которую рассматривает как основной центр мирового урегулирования конфликтов.

На государственном уровне внешняя политика решает двуединую задачу. С одной стороны, создание благоприятной международной обстановки для обеспечения надежной национальной безопасности и продолжения политики реформ в стране. С другой стороны, обеспечение весомого участия России в формировании нового мирового порядка.

Борьба с международным терроризмом. Понятие «международный терроризм» широко стало употребляться с 1970-ых годов. Драматичные события 11 сентября 2001 года в США придали этому явлению глобальный характер. Возникновение антитеррористической коалиции ведущих государств мира дало России исторический шанс. Страна, пережившая серию кровавых террористических актов и ведущая более десяти лет военную антитеррористическую операцию в Чечне, смогла реально интегрироваться в эту коалицию, передать свой аналитический и оперативный опыт. Неудивительно, что именно на этом направлении Россия стала инициатором ряда важных глобальных проектов и программ

Международный терроризм даёт о себе знать практически во всех уголках земного шара. Особенно активно проявляется он на том пространстве, что получило название “дуги нестабильности”. Она простирается от Индонезии до Косово через Центральную Азию, Индостанский субконтинент и Кавказ. 11 сентября 2001 года террористические атаки на Нью-Йорк, взрывы пассажирских поездов в Испании весной 2004 года, террористические акты в лондонском метро и автобусах в июле 2005 года, захват заложников на показе мюзикла «Норд-Ост» в Москве, трагедия 1 сентября 2004 года в осетинском городе Беслан, периодические взрывы в израильских городах…- список террористических действий можно долго продолжать.[26]

Различны мотивы этих атак исламских экстремистов: протест против боевых действий США и их союзников в Ираке и Афганистане, реакция на контртеррористические действия России в Чечне, нерешенный палестино-израильский конфликт. Тем не менее, есть ряд общих качеств, присущих всем этим проявлениям.

Феномен современного терроризма имеет транснациональный организованный характер, идеологически призван деморализовать население развитых государств и преподносится как «ответ», самозащита исламских обществ от насильственного вторжения в их интересы. В последнее время наблюдается масштабный рост террористических актов, циничность и жестокость их исполнения; высокий уровень финансирования; вовлеченности верхушки террористических групп в глобальную геополитику. Террористы предпринимают активные попытки установить контроль над территориями с богатыми запасами энергоносителей, полезных ископаемых. Они профессиональны, хорошо подготовлены, состав их группировок интернационален. Нередко они напрямую связаны с наркобизнесом, криминальными мировыми синдикатами.

Изменяются целевые установки террористов. Зачастую они совершают террористические акты, не выдвигая при этом никаких требований и не беря на себя ответственность за совершенные преступления. Задача - нанести как можно больший ущерб, не считаясь с человеческими жертвами, посеять панику в обществе, вызвать у людей неверие в способность властей контролировать ситуацию и обеспечить спокойную и безопасную жизнь граждан. При этом террористы используют конфликтогенный потенциал региона – бедственное экономическое положение, межклановые и межэтнические противоречия, соперничество между политическими элитами и др. Одной из серьёзных проблем для мирового сообщества является миграция тысяч вооруженных и обученных боевиков, которые не захотели адаптироваться к условиям мирной жизни. Одни прошли Югославию, другие - Чечню, а затем были переброшены в Афганистан и Центральную Азию, где совместно с прибывшими из других стран террористами участвовали и продолжают участвовать в боевых действиях против правительственных сил.

В 2002 году российское правительство поддержало военные действия США и НАТО против талибов в Афганистане, «акцию возмездия» за атаки 11 сентября. На территории Афганистана была развернута действующая на финансовые средства и под общим руководством У. бен Ладена и его главной террористической организации “Аль Каида” сеть из 28 лагерей по подготовке боевиков из исламских стран.

Это был первый шаг в процессе формирования антитеррористической коалиции, которой ведущие государства придали глобальный масштаб.

Лидирующую роль в операции в Афганистане играли США, которые получили полную поддержку и одобрение со стороны ООН. Под предлогом усиления борьбы с международным терроризмом США развернули в регионе Центральной Азии военные базы. Участвуя в антитеррористической коалиции, Россия в 2002 году отнеслась с пониманием к факту американского присутствия в странах СНГ – Таджикистане, Узбекистане и Киргизии. Российский МИД выдвигал тогда компромиссную формулу – недопустимость раздела сфер влияния в Афганистане означает такое же положение и в Центральной Азии.

Борьба с международным терроризмом стала в 2001-2003 годах основной повесткой дня заседаний как глобальных, так и крупных региональных организаций. К примеру, в октябре 2002 года российская делегация участвовала в ежегодном саммите АТЭС в Мексике. Цель этого форума - интеграция экономик стран Азиатско-Тихоокеанского региона ради общего процветания его народов. Ведущей темой тогда стали способы борьбы с терроризмом, прежде всего в финансово-банковской, транспортной и других сферах.

Беспрецедентным документом стала принятая 28 сентября 2002 г. резолюция Совета Безопасности ООН К-1373, которая определила комплекс мер, направленных на изоляцию террористов, разрушение их инфраструктуры, создание правовых и организационных предпосылок для борьбы с терроризмом и сопутствующими ему негативными проявлениями - незаконным оборотом оружия и наркотиков, организованной преступностью, отмыванием денег, нелегальной миграцией. Резолюцией № 1373 был предусмотрен механизм контроля (Комитет Совета Безопасности) за реальной антитеррористической деятельностью. Согласно этому документу, меры должны были осуществляться под эгидой ООН.

Дата добавления: 2014-12-29