Межпарадигмальный диалог современного социально-психологического знания

Представленный в предшествующем разделе концептуально-критериальный оценочно-сравнительный сопоставительный анализ многообразия психологических систем парадигмальных координат послужил основанием для анализа их возможностей и ограничений с целью формирования интегративно-эклектических ориентиров полилинейного парадигмального поля психологического знания. Сложность такого сопоставления обусловлена, прежде всего, тем, что каждая из выделенных систем парадигмальных координат (правда, в разной степени) претендует на универсальность, приводя соответствующие обоснования справедливости выдвигаемых претензий.

Например, спектр дискуссий 1970-х годов, по оценке А.Н. Сухова, охватывал ряд таких острых тем, как: «1) соотношение теоретического и прикладного знания; 2) социальная релевантность и репрезентативность полученных результатов; 3) возможность их практического использования; 4) вероятность социально-психологических прогнозов; 5) проблема социальной базы лабораторных экспериментов, их нравственные границы, роль субъективных установок экспериментатора и ценностных аспектов поведения субъектов экспериментальных ситуаций» (1998, с. 31). Каждая из психологических традиций привносила и привносит сегодня свою лепту в критику оппонентов, правда, рефлексируя (за исключением деятельностной) свои ограничения.

В этой рефлексии, начавшейся к концу 1960-х годов и продолжающейся и поныне, по мнению ряда авторов (А.Н. Сухов, 1998; Е. Манстид, М. Хьюстон, 2001; и др.) с определенной долей условности можно выделить ряд этапов:

Конец 1960-х – начало 1970 – констатация теоретического неблагополучия и попытки нахождения компромиссных решений, не меняя ничего по существу.

1970-е годы осознание новой ситуации в социальной психологии как «попытки “смены парадигмы”, поиски не сциентистских концептуальных рамок для описания и объяснения социально-психологических явлений» (А.Н. Сухов, 1998, c. 32).

1980-е – 90-е годы – посткризисное развитие социальной психологии, характеризующееся попытками нахождения оснований для межпарадигмального диалога не только в рамках психологического знания.

В этом контексте особенно полезной оказывается рефлексия возможностей и ограничений различных систем парадигмальных координат, результаты которой приводятся на рис. 4.7.

Тип	Достоинства	Ограничения
Метапарадигмы	Позитивистская	Объективность (в естественнонаучном понимании), операционализированность, верифицируемость, высокие валидность и надежность	Объективизм, детерминизм, универсализм, метафизичность, механицизм, экстраспективность, статичность, рационализм, невозможность схватывания реальных жизненных переживаний субъекта, прослеживания и объяснения их динамики
Социально-конструктивистская	Исследование активности субъекта по конструированию собственного и окружающего мира, акцентация на интерпретационных процессах	Интерпретационизм, абсолютизация возможностей социального конструирования, игнорирование вопроса соотношения конструируемого и реального бытия
Критическая	Критичность, рефлексивность, эклектизм	Отсутствие единого методологического основания при присутствии претензии на него, эклектизм, попытки соединения несоединяемого
Парадигм ы	Экзистенциально-феноменологическая	Акцентация на реальных жизненных переживания субъекта, его интерпретациях происходящего, связь с реальной феноменологией социального бытия, интенциональность, ориентированность на постижение экзистенций	Субъективизм, интроспективность, множественная интерпретируемость, не строгость методов и интерпретаций
Бихевиористская	Позитивистские; анализ поведенческой практики, прагматизм	Позитивистские; игнорирование активности сознания и субъективного опыта
Психодинамическая	Исследование сферы бессознательного, использование клинических методов, нетрадиционные инсайты, методы терапевтической практики, изучение реальных переживаний и проблем клиента	Высокий субъективизм, метафористичность, низкая валидность, ориентированность на прошлое в ущерб настоящему и будущему в развитии субъекта
Когнитивистская	Позитивистские; включение в плоскость анализа активности сознания, активное использование математического моделирования	Позитивистские; рационализм, оторванность от реальных переживаний субъекта и его феноменологии бытия
Гуманистическая	Ориентация на человека как активного строителя собственного бытия, обладающего неограниченными способностями и возможностями	Индетерминизм, игнорирование естественной обусловленности человеческого бытия
Герменевтическая	Акцентация на интерпретационных процессах	Текстуализация человеческого бытия
Системная	Системное рассмотрение	Кибернетизация, роботизация и рационализация человеческого бытия
Деятельностная	Деятельностная опосредствованность человеческого бытия	Отрыв деятельности от субъекта деятельности и его экзистенциальной феноменологии
Гендерная	Акцентация на гендерных различиях, фиксация необходимости разных подходов к социуму с учетом гендерных различий (проекций)	Замыкание на проблемах гендера

Рис. 4.7. Достоинства и ограничения психологических парадигм

Проведенный сопоставительный анализ возможностей и ограничений различных систем парадигмальных координат показывает, что на сегодняшний момент ни в одной из них нет достаточных оснований для создания единой интегрированной одномерной теоретической конструкции, позволяющей сформулировать гомогенные методологические основания, предоставляющие возможность сконструировать последовательную единую и непротиворечивую описательную и объяснительную логику социально-психологической и персонологической феноменологии без акцентации на одних аспектах в ущерб другим. Следовательно, возможным выходом из сложившейся ситуации выступает переход от монологики к диалогике, от одномерности в рассмотрении феноменов к многомерности, от монополии на истину к ее поливариантности, диалогичности, позволяющих (и создающими для того методологические основания) охватить в анализе все богатство психологической феноменологии. Методологические основания для этого создает предлагаемый нами интегративно-эклектический подход.

Идея о принципиальной совместимости разных логик представляет возможное временно обусловленное решение. «К тому же, – как отмечает Е.Л. Доценко, – она имеет уже и свои операциональные конкретизации: во-первых, начинать необходимо со знакомства с феноменологией, на первом шаге пытаясь проникнуться богатством ее связей, а во-вторых, это должен быть диалог несовпадающих логик. Не борьба за высокомерное (или тревожное) игнорирование, а всестороннее обсуждение на различных языках. Исследователю для этого надо будет освоить несколько языков, а практику – переосмыслить эклектичность как многоресурсность» (1997, c. 24).

Всестороннее обсуждение общих проблем на различных языках, осмысление через множественное критическое позиционирование или рефлексию, предполагающую не мысленный полет над абстрактным полем феноменологии в поиске универсальных законов принятия абсолютно истинных решений (как это предлагается сторонниками мыследеятельностного подхода), а идентификацию с альтернативной позицией, внутренне остраненное критическое принятие оппонентных идей и решений, и на этой основе преодоление собственной субъективной зашоренности, предвзятости в рассмотрении выстроенного теоретического объяснения.

Новый научный подход должен с неизбежностью приводить к осознанию исторической и культурной детерминированности любого социального знания в целом и психологического знания в частности. Эта культурно-историческая локализованность также должна трактоваться не как гомогенная, а как гетерогенная, предполагающая наличие на уровне социального индивида наряду с элементами номотетики (общего) элементов идиографии (индивидуального), а на уровне культуры и субкультуры – наряду с элементами итики (общего в различных культурах) элементов имики (уникально специфичного для данной конкретной культуры или субкультуры).

Как отмечает Полкингхорн (D.E. Polkinghorne): «Несмотря на значительное многообразие отдельных паттернов, используемых каждым человеком, некоторые интерпретационные паттерны являются общими для всех людей. Разнообразие является результатом различных исторических, культурных, социальных и личностных условий, в которых мы локализованы. Общность результатов обусловлена родовой биологической наследственностью, которую мы разделяем друг с другом. Это собрание культуральных и индивидуальных паттернов не является статическим. Если взаимодействие не ассимилируется настоящим паттерном, паттерны изменяются, аккомодируя ранее не интерпретируемые и бессмысленные взаимодействия. Изменения происходят посредством метафорических и метонимических процессов воображения от более общих к более дифференцированным паттернам» (1997, c. 150–151).

Проблематика культурной детерминированности социального бытия личности и ее окружения, нахождения эффективных средств взаимодействия в поле многообразия особенно активно изучается и обсуждается в рамках кросс-культурной психологии (H. Triandis [1994]; Q.E. Sim, N.K. Tanzer [1999]; P. Smith, M.H. Bond [1998]). Именно имический (культурно-специфичный) аспект обусловил необходимость нового осмысления возможностей использования инструментов, разработанных в отношении к западной культуре к другим культурам. Причем преодоление этноцентризма в исследованиях было обусловлено и необходимостью отказа от традиционных позитивистских методологических оснований и господствовавшего в течение многих десятилетий, особенно в рамках бихевиористской традиции, стремления к открытию универсальных законов поведения.

По мнению одного из крупнейших представителей кросс-культурной психологии Харри Триандис (H. Triandis), «прежде чем делать какие-либо обобщения в отношении интеллектуальных различий исследователь должен обсудить вопрос об отличиях» (1994, c. 57). Отличия в области идиографии и номотетики, итики и имики можно перечислять до бесконечности. Проблема заключается не в констатации различий, а в механизмах и инструментах их преодоления. Эта же проблема касается и межпарадигмального диалога, исходно направленного на достижение согласованных, но отнюдь не универсальных и единственных позиций и решений. К нему могут быть применимы выработанные кросс-культурными психологами условия продуктивности исследований:

«Прежде чем выявлять различия между культурами необходимо определить максимально возможное количество сходств между ними. Наличие этих сходств является определенной гарантией адекватной оценки.

Необходима разработка исследовательских методов в отношении ко всем сравниваемым культурам с учетом их своеобразия. Для отработки исследовательских процедур полезно привлечение фокусных групп и специалистов, представляющих данную культуру. Посредством варьирования предъявления стимульного материала, уточнения его интерпретаций со стороны представителей изучаемой культуры необходимо добиваться тождества значений.

Культурные различия должны демонстрироваться при посредстве привлечения нескольких методов. Особенно важным является разнообразие привлекаемых методов, как оперантных, предполагающих предъявление минимума стимульного материала и получение множественных ответов, так и респондентных, наоборот, предполагающих однозначную реакцию изучаемых на стимульный материал» (там же, c. 61–62).

Триандис отмечает, что «при анализе полученных результатов не следует забывать и о собственной субъективности в их интерпретации и снижении влияния проекций, а также этноцентрических и андроцентрических предубеждений. Нужно стремиться к преодолению собственной субъективности, но нельзя забывать и о том, что выбор самих проблем, теорий и методов также находится в плену этих предубеждений» (там же, с. 62). Он предлагает и ряд критериев квалифицированного кросс-культурного исследования, которые, по нашему мнению, могут быть продуктивны и в отношении межпарадигмального диалога:

· «исследование, включающее как можно большее количество сходств между изучаемыми культурами и лишь дополняемых различиями;

· использующее мультиметодные и конвергирующие исследовательские процедуры;

· имическое измерение итических конструктов, сопровождаемое разработкой итических показателей, генерируемых для каждой культуры для схватывания итических конструктов;

· этически проведенное исследование, предполагающее учет влияния этноцентрических и андроцентрических предубеждений самого исследователя» (там же с. 85-86).

В рамках кросс-культурных исследований наработан большой материал и по эффективной межкультуральной коммуникации, разработана технология кросс-коммуникации, позволяющая наладить продуктивный диалог, направленный на формирование единого поля значений. Кросс-коммуникация предполагает многократный обмен передаваемым содержанием с постоянным уточнением на каждом последующем шаге правильности понимания переданных значений как необходимое условие достижения взаимопонимания (там же).

Необходимость кросс-коммуникации в межпарадигмальном диалоге обусловлена тем, что в рамках разных парадигмальных координат часто используются одни и те же системы знаков (понятий, конструктов), обладающих различным значением. Отсутствие усилий по установлению единства смыслов, которыми оперируют субъекты диалога, приводит к конфронтации, лишенной на то объективных оснований. Сложность формирования поля единых смыслов в рамках межпарадигмального диалога обусловлена еще и тем, что он осуществляется по большей части посредством текстов, установление адекватных контекстов которых предполагает обладание, во-первых, доступом к культуре значений, сформировавшейся в рамках данной системы парадигмальных координат; во-вторых, способностью остранения от собственных парадигмальных предубеждений, т.е. критической рефлексией; в-третьих, возможностью уточнения адекватности понимания переданных смыслов и значений. Выход из этой затруднительной ситуации один – налаживание тесных непосредственных контактов с представителями альтернативных парадигм, постоянная работа по уточнению тождественности и аутентичности трактовки усвоенного содержания при осознании неизбежности возможных разночтений.

Особенно полезным в этом контексте становится обращение к разработкам дискурсной психологии, в рамках которой проблема расшифровки значений и реконструкции возможных контекстов представлена наиболее полно.

Ян Паркер (I. Parker), один из крупнейших представителей дискурсного подхода, выделяет ряд необходимых шагов дискурсного анализа:

I. Обращение с исследуемым объектом как с текстом, представленным в словах.

II. Изучение коннотаций при посредстве свободных ассоциаций, что лучше совершать вместе с другими людьми.

IV. Рассуждения о рассуждениях, как объекте дискурса.

V. Определение специфики или типологии людей, о которых говорится в дискурсе, некоторые из которых могут быть идентифицированы как объекты.

VI. Рассуждение о том, что может быть представлено в дискурсе, должно быть дополнено идентификацией с людьми, осуществляющими дискурс.

VII. Очерчивание образа мира, рисуемого дискурсом.

VIII. Работа над тем, как текст, использующий данный дискурс, может преодолевать терминологические разночтения.

IX. Установление противоположных образов говорения, сопоставление дискурсов друг относительно друга, и рассмотрение различных объектов, сравниваемых ими.

X. Идентификация точек пересечения дискурсов различных объектов, т.е. выделение сходства их представленности в дискурсах.

XI. Ссылки на другие тексты для разработки того, как осуществляется дискурс, часто имплицитно, и адресование его различным аудиториям.

XII. Отражение терминов используемых для описания дискурса, вопросов, включающих моральный и политический выбор как часть анализа.

XIII. Рассмотрение того, как существует дискурс.

XIV. Описание того, как он изменяется, рассуждение о том, как осуществляется открытие происходящего.

XV. Идентификация институтов, подкрепляющихся использованием того или иного дискурса.

XVI. Идентификация институтов, подвергаемых нападкам со стороны тех или иных дискурсов.

XVII. Рассмотрение того, в каких категориях личность находит и теряет производство дискурса.

XVIII. Идентификация институтов, подвергаемых атакам и подрыву при появлении того или иного дискурса.

XIX. Показ того, как дискурс связывается с другими дискурсами, санкционирующими подавление.

XX. Показ того, как дискурсы предоставляют возможность доминирующим группам формулировать свои нарративы о прошлом в порядке прояснения настоящего» (1992).

Представленная схема анализа дискурса не является единственной. Более того, в рамках дискурсной традиции также присутствует многообразие подходов и школ, отличающихся своей спецификой (G.N. Gilbert, M. Mulkay [1984]; C.F. Graumann [1996]; J. Potter, M. Wetherell [1987; 1998]; T.A. Van Dijk [1997]). Тем не менее, использование достижений данной традиции в аспекте налаживания продуктивного межпарадигмального диалога является более чем продуктивным.

Эта же проблема, в привязке к научному дискурсу, особенно тщательно обсуждается в рамках критической традиции в психологии и социологии. Липман (M. Lipman) выделяет ряд способностей критического мышления, которыми являются: «умелое, ответственное мышление, способствующее принятию верных решений, т.к. они (а) полагаются на критерии, (b) самокорректирующиеся и (с) чувствительны к контексту» (1995, c. 3).

Вейнстейн (M. Weinstein) конкретизирует их в виде ряда последовательных утверждений:

Требование умелости по отношению к критическому мышлению увязывает его с эпистемологическими и другими нормативно относящимися рассмотрениями практики. Умелость акцентируется на том факте, что критическое мышление вплетено в контекст снабжения надежной информацией, гарантированной методологией. Критическое мышление не индифферентно к нормам других областей; скорее оно рассматривает соответствующую практику с позиции стандартов, продвигающих полезные и гарантированные исследования любого рода и в отношении наиболее гарантированной информации, исходя из которой исследование утверждает свою уместность и силу.

Ответственное мышление устанавливает отношения между критическим мыслителем и сообществом, которому оно адресовано. Критический мыслитель рассматривает обязательства существующим условиям в свете приемлемости стандартов или изменения этих стандартов при наличии убедительных аргументов.

Через фокусирование на решениях, критический мыслитель рассматривается как побуждаемый на нестандартное мышление, мышление, которое не может быть адекватно основано на алгоритмах или других механических процедурах. Оно предназначено для тех ситуаций, в которых рассмотрение должно быть взвешенным и альтернативно оцениваемым, ситуаций, которые призывают оценку приоритетов и детерминации истинности и уместности.

Критический мыслитель призывается к формулировании своих критериев ясными и доступными для своего собеседника, с вычленением того, что рассматривается как главное. В общем, критерии должны быть отражающими центральные понятия и методы в области или областях, относящихся к исследованию, в которое они включены. Но критерии не должны рассматриваться как абсолютные; скорее, они рассматриваются как проверяющиеся, и изменяющиеся, и заменяющиеся по мере прогресса критического мышления.

Самокоррекция предполагает, чтобы критический мыслитель использовал процесс критического мышления как метод раскрытия и корректировки используемых критическим мыслителем самих процедур. Критический мыслитель подвергает процесс рефлексивному скрупулезному рассмотрению; используются как существенные критерии, так и процедурные нормы, характеризующиеся открытостью к критике и переоценке.

Чувствительность к контексту акцентируется на аспекте критического мышления, дополняющего обращение к основным критериям. Чувствительность к контексту требует, чтобы применение критериев к конкретному случаю тщательно проверялась в контексте их соответствия и возможного изменения в соответствии со своеобразием изучаемой ситуации принятия решения. Критический мыслитель, таким образом, рассматривает критерии в отношении их соответствия контексту использования» (1993, c. 5–6).

Представленные критерии критического мышления акцентируются на динамике изменения знания, при полном обеспечении гарантированности получаемых исследовательских результатов. «критическое мышление, – подчеркивает Вейнстейн, – является диалогическим, что означает, включающим продолжающееся обсуждение того, какие именно критерии следует развивать, идентификацию контекстов и плоскостей рассмотрения, процессов, воздействующих на осуществление оценок» (там же, с. 6). В отношении критических дискуссий Липман (1995), прямо указывает на их продуктивность именно в исследовательском сообществе, искренне заинтересованном в нахождении истины, столкновении позиций и т.д. Результат дискуссий должен быть скорее эпистемологическим, аксиологическим, нежели риторическим.

Налаживание межпарадигмальной коммуникации, направленной на углубление психологических представлений о сущности социального бытия личности и ее окружения является ведущим ориентиром будущего развития психологической науки и практики. Достижение этого ориентира в существующем полилинейном парадигмальном поле психологического знания с позиций интегративно-эклектического подхода предполагает:

Конституирование суверенности каждой системы парадигмальных координат, признанной психологическим сообществом как способствующей углублению представлений о социальном бытии личности и ее окружения, в силу оригинальности избранной системы онтолого-эпистемологических приоритетов, методов исследования и определения концептуально-критериальных оснований научной и прикладной приемлемости и продуктивности результатов.

Признание факта наличия на индивидуально-личностном уровне номотетики и идиографии, а на уровне культуры и субкультуры - итики и имики, предполагающих использование качественно отличных способов и средств исследования и интерпретации как предпосылки нахождения оснований для их гармонического сочетания.

Осознание невозможности нахождения универсальных оснований для построения единой, всеобъемлющей, последовательной конструкции психологического знания в рамках единой системы парадигмальных координат в существующем одномерном критериальном поле определения научности знания в контексте естествознания.

Определение в качестве пути углубления психологического познания феноменологии социального бытия личности и ее окружения межпарадигмального диалога, предполагающего взаимообогащение друг друга за счет налаживания эффективной научной коммуникации, обеспечивающей условия для формирования поля адекватных смыслов и значений, представленных в той или иной системе парадигмальных координат или традиции, их позиционирования, создания возможностей для остраненного анализа и критической рефлексии в целях последующего обмена суждениями и нахождения взаимоприемлемых решений, способствующих научному прогрессу.

Привлечение и использование ресурсов различных традиций и областей психологического знания (кросс-культурной психологии, дискурсного анализа, герменевтики и др.) для обеспечения продуктивной межпарадигмальной коммуникации, направленной на повышение возможностей адекватной интерпретации предлагаемых объяснительных теоретических моделей и прикладных решений по актуальным проблемам психологических исследований.

Глоссарий

Критическое мышление – научная традиция предполагающая четкую проработку, прозрачность и аргументированность критериев доказательности научного знания Но критерии не должны рассматриваться как абсолютные; скорее, они рассматриваются как проверяющиеся, и изменяющиеся, и заменяющиеся по мере прогресса критического мышления. Межпарадигмальный диалог – диалог исследовательских традиций, направленный на взаимообогащение друг друга результатами исследований, новыми методологиями и теоретическими инсайтами, направленными на углубление психологического знания. Межпарадигмальная коммуникация – процесс взаимообмена научными достижениями, направленный на расширение существующих представлений и приобретение новых идей и исследовательских методологий.

Вопросы для обсуждения

1. В чем своеобразие современной ситуации в социально-психологическом знании, выражающееся в присутствии многообразных систем парадигмальных координат? 2. В чем причины невозможности нахождения единых универсальных решений в современной социальной психологии? 3. В чем заключается своеобразие различных парадигмальных подходов в современном социально-психологическом знании? 4. В чем заключается необходимость позиционирования в той или иной системе парадигмальных координат? 5. Приведите примеры решений в современном социально-психологическом знании, построенных на межпарадигмальном диалоге?

Для дополнительного чтения

1. Аронсон Э. Общественное животное. Введение в социальную психологию. – М.: Аспект Пресс, 1999. 2. Берн Ш. Гендерная психология. – СП б.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2001. 3. Еникеев М.И. Энциклопедия. Общая и социальная психология. – М: «Изд-во ПРИОР», 2002. 4. Кричевский Р.Л., Дубовская Е.М. Социальная психология малой группы: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. 5. Современная зарубежная социальная психология. Тексты. \ Под ред. Г.М. Андреевой, Н.Н. Богомоловой, Л.А. Петровской. - М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1984. 6. Сухов А.Н. Глава I. Предмет, структура и прикладные задачи социальной психологии / В кн.: Прикладная социальная психология. – М.: Изд-во «Институт практической психологии»; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 1998, с. 10 – 80. 7. Шульц Д.П., Шульц С.Э. История современной психологии / Под ред. А.Д. Наследова. – СП б: Изд-во «Евразия», 2002. 8. Юревич А.В. Методологический плюрализм в психологии / Вопросы психологии, 2001, № 5, с. 5-18. 9. Юревич А.В. Социальная психология науки. – СПб: Изд-во РХГИ, 2002. 10. Янчук В.А. Методология, теория и метод в современной социальной психологии и персонологии: интегративно-эклектический подход. –_ Мн.: Бестпринт, 2000.

Основной источник

1. Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. Учебное пособие. – М.: Московский психосоциальный институт Флинта, 1998.