A Splitting Of The Mind 3 страница

Могу назвать две вещи, которые меня здорово напрягают. Первая – я никогда не видел кошмарных снов, как и снов вообще. Это звучит странно, но я ведь и сам странный… Нет снов – нет и кошмаров. А вторая – водное поло, в которое я не играл ни разу в жизни. И, кажется, не видел даже по телевизору. Откуда я мог знать, как играть в эту игру? Черт, и кто вообще в это играет?!

- Что случилось? – взволнованно повторил Фрэнк.

Я сел и понял также, почему так болит все тело – в кровати-то я как раз и не был. Я лежал на полу между нашими с Фрэнком кроватями.

Кивнув, я начал потихоньку подниматься на ноги, потягивая затекшие мышцы. Спине при этом стало так больно, что я не выдержал и застонал. Нечего спать на полу. Стоит запомнить.

Фрэнк в течение некоторого времени наблюдал за мной, а затем кивнул в ответ и вышел из комнаты, свернув направо. Пошел в душевую. Я знаю.

Я сел на край кровати, прокручивая в голове свой сон. Фрэнка-то я распознал, но другого мальчика – нисколько. Только… я как будто бы видел его, но не мог вспомнить имени. Может, мы когда-то встречались? Нет, этого не может быть. Я знаю, как работают сны. Проще говоря, сон – это все равно, что подсознательное проигрывание каких-то мыслей. Пускай ученые пытаются втолковать нам, что сон – это своеобразное отсеивание ненужных воспоминаний, но я уже говорил про воспоминания, я о них знаю все. Невозможно выбросить воспоминание, как мусор, его по силам только сохранить, потерять или заменить другим, более приятным. Но невозможно выкинуть из головы, это просто ерунда. Ученые сами этого не соображают, что ли? Тоже мне, любители выдумывать…

Но, все-таки, выходит противоестественно – почему я тогда видел во сне мальчика, с которым никогда не встречался и играл в игру, в которую, соответственно, никогда не играл раньше?

Ладно, это не имеет значения. Просто не имеет значения. И не имело! Черт… со мной определенно что-то не так.

***

- Назад! Передавай назад! Я вернусь, если буду нужен! Подавай! Целься в угол! Ну же, вперед! В угол, Джерард! Неплохая попытка! Оставайся в позиции!

Брызги хлорированной воды полетели мне в лицо, попадая и в рот, и в нос. Я закашлялся, вытирая глаза, которые беспощадно жгло. Даже моргнув несколько раз, я все равно не видел окружающие предметы четко, но заметил, что в мою сторону направляется защитник из соседней команды, который явно возомнил себе, что гол – это его миссия. Могу поклясться, он не хотел, чтобы мяч достался мне, а я, надеясь сократить между нами дистанцию, нырнул и сделал несколько сильных гребков, приблизившись так, чтобы противник находился в моем поле зрения. Однако тот успел схватиться за меня, увлекая обратно под воду, и тут-то я снова заметил тех двух мальчиков. Фрэнка и… того, неизвестного. Укусив защитника за руку, я вырвался и бросился на помощь, но, как мы с Фрэнком ни старались, освободить второго парня так и не смогли.

И снова легкие горят, невозможно больше держаться под водой. Когда я вынырнул, то обнаружил, что Фрэнк исчез. Он утонул. А второй мальчик, который еще несколько секунд назад отчаянно дергался, теперь затих. Оба захлебнулись… Я не спас их.

***
Конечно, что-то не так. Сон, вроде бы, был тот же самый, но кое-что поменялось: и Фрэнк, и тот мальчик – они оба утонули. В прошлом своем сне я спас Фрэнка, но другой, кажется, тоже остался жив… Я решил поговорить с Фрэнком насчет этого, но не собирался рассказывать все в деталях. Мне было нужно просто кому-то поведать о снах вообще.

- Что значит «нет снов»? Все видят сны, - заявил Фрэнк.

- А я нет, - упрямо отпирался я.

- Ничего подобного, ты тоже их видишь.

Я покосился на него, а он пожал плечами, робко улыбнувшись.

- Ладно, - пришлось признать свое поражение, и я, здорово распсиховавшись из-за этого, поволокся вон из комнаты.

Надо сказать, заходя в кафетерий, я боялся, что там никого нет: слишком рано. Но ничего не поделаешь, чертов сон заставил меня проснуться, и больше я не смог сомкнуть глаз. Завтрак еще не подавали, и в кафетерии не было ни души… кроме одного человека, видимо, как и я, страдающего бессонницей. А двери, ведущие на кухню, действительно были до сих пор закрыты.

- Черт побери, Джерард, тебе не кажется, что еще чуточку рано, а? – Бен рассмеялся и плюхнулся за ближайший стол, развернув свежую газету. Я почувствовал запах кофе.

Я хочу кофе! Мне нужен именно этот кофе!

Я преспокойно прошествовал к Бену и уселся рядом с ним. Охранник удивленно воззрился на меня… Ну да, это, как бы сказать, не совсем обычно – чтобы я, да сел с кем-то сам… но это был кофе во всем виноват, понимаете?

Бен проследил за моим взглядом и хмыкнул, а затем схватил свою кружку и придвинул ее ближе к себе.

- Тебе это нельзя.

- Пожалуйста, – попросил я, снова заставив Бена очуметь. Я же с ним никогда не заговаривал…

- Да нет же! Там есть кофеин!

Правда, что ли? Не может быть! Именно поэтому-то я и хочу этот кофе. В первую очередь поэтому.

- Джерард, ну ты же знаешь, что тебе нельзя кофеин!

О, Бен, спасибо, что сообщил! Ты такую услугу оказал… Тебе надо работать одним из тех, кому звонят, чтобы получить какую-нибудь информацию насчет… да практически всего. Например, насчет того, сколько сейчас времени, что делать, если лопнет презерватив, почему лимонный пирог не выглядит так, как у какого-нибудь Джейми Оливера, который делал его на телепередаче… Скоооолько информации можно получить! Да, Бену точно нужна такая работа.

После завтрака было решено, что вместо «тихого часа» мы отправимся гулять. О да, побывать на свежем воздухе – это как раз то, о чем я уже давно мечтал. Не верите, что я все время хочу выскочить на улицу и побегать вокруг нашего славного учреждения? В чем и дело, что не хочу: с таким же успехом я могу позвонить им и рассказать, где я нахожусь и какую комнату занимаю, чтобы им было легче прийти за мной. Не могу я идти на улицу! Что ж, я выставлю себя напоказ? Я еще не совсем спятил.

- Пошли играть, Джерард! – крикнул раскрасневшийся Рэй. На улице было холодновато, поэтому все были в пальто. Рэй свое почти потерял, оно сползало с его плеч… А я всего лишь хотел его поправить, приглашения мне ни к чему. Потому-то я покачал головой, оставаясь сидеть в своем кресле. Да никаких сомнений нет в том, что Рэй приперся сюда, чтобы позвать меня поиграть в футбол. Кстати, Фрэнк тоже рискнул выбраться на улицу… А он знает, сколько там микробов в воздухе образуется?..

Рэй, так ничего не добившись, ушел.

- Какой же ты зануда…

Спасибо, что заметил. Я кивнул головой, соглашаясь с Беном.

- За несколько месяцев такая великолепная погода впервые, а ты собираешься киснуть тут…

В любой другой раз я бы специально подразнил Бена, но сейчас что-то не хотелось. Я устал, мои мысли были заняты странными снами, а взгляд прикован к Фрэнку, бесцельно бродящему по площадке и сторонящемуся Рэя, который носился, хватая всех и вся. Поэтому ничего удивительного, что вскоре навернулся, опрокинув и ни в чем не повинного Зака. Я усмехнулся, когда Рэю было предложено взят тайм-аут на пять минут…

- Почему бы тебе не пойти сейчас в душ? – вдруг спросил Бен, - А то когда наши ребята наиграются, их из душевой будет не выкурить очень долго, сам знаешь.

А это, в принципе, неплохая идея! И как я сам об этом не подумал?

Я сонно кивнул. Может, холодная вода пробудит меня… Кофе не досталось, тогда хоть это должно помочь. Бен вместе со мной дошел до душевой и отпер дверь, но оставаться поблизости, как ему было положено, не стал: все знают, что я не собираюсь покончить с собой. Я пока думаю о смысле жизни…

Выдавив на ладонь немного шампуня, я нанес его на волосы, а когда взглянул на руку, обнаружил, что к пальцам прилипло несколько длинных черных ниточек. Прекрасно, кажется, я линяю. Дела идут все лучше и лучше…

Пока я сокрушался о своих волосах, дверь распахнулась, и я замер на месте. Бен не мог вернуться… да и все же прекрасно знают, что я всегда принимаю душ один!

Фрэнк вскочил в душевую, и явно целенаправленно: он то и дело встряхивал руками, словно они были грязными, и я понял, что он до кого-то дотронулся. Тем временем мальчик сдернул с себя рубашку и уже собирался снять штаны, но огляделся и заметил меня.

Я пытался поверить в то, что вижу, а Фрэнк разинул рот от ужаса. О боги, какое у него красивое тело… Он незамедлительно попытался закрыться руками, но не мог позволить им коснуться собственной кожи, поэтому продолжал стоять, глядя на меня (я ведь был обнаженным, все-таки), как олень, на которого направили прожекторы. Я не мог не смотреть на него, а он опустил глаза… Все-таки сумел застать меня врасплох, и я отвернулся, ошеломленный, но не смущенный. И я не собирался никуда уходить, так как еще должен был ополоснуть волосы. Фрэнк покраснел и тоже отвернулся. Я наблюдал за ним краем глаза, ожидая, что он будет делать, а он смотрел то на свои руки, то на меня. Я думал, что он уйдет: как он мог раздеться в присутствии другого парня после того, что с ним произошло?

Закрыв глаза, чтобы в них не попала пена, я стал споласкивать волосы, а потом протянул руку вперед, чтобы включить горячую воду: холодная была бы в такую погоду просто невыносимой. И, когда смог разлепить глаза снова, случайно заметил Фрэнка, который торопливо мылся за два душа от меня. Я уставился на него, хоть и знал, что нельзя этого делать. Но он был таким красивым! Весь… И как только кто-то может осмелиться причинить боль самой красоте? Наверняка его насильники в детстве обрывали бабочкам крылья… И теперь я знал, какой же он, Фрэнк. Мои глаза напряженно следили за ним, я старался запомнить каждую черточку, каждый изгиб его тела, и пусть это было неправильно, пусть я таким образом играл на его слабости… я не мог оторваться. Он был таким красивым…

- Хватит на меня таращиться! – скомандовал Фрэнк, и пришлось подчиниться. В последний раз взглянув на него, я отключил воду, взял полотенце и пошел к раздевалке.

Горе мне… Фрэнк – такая прекрасная катастрофа…

…

После нашего небольшого инцидента в душевой Фрэнк игнорировал меня всю неделю. Нет, он был вежлив, заговаривал, когда нужно (что бывало не очень-то и часто), но перестал садиться ко мне за стол и даже смотреть на меня, ложась в постель. А когда мы ловили взгляд друг друга (вот это-то, напротив, случалось часто), он заливался краской, и я тоже чувствовал, как кровь приливает к лицу. Просто я надеялся, что он отвернется, когда я буду пялиться на него, но он не отворачивался, и в результате мы долго созерцали друг друга.

Еще через неделю мне стало совсем плохо: каждую ночь я видел один и тот же сон, но концовки его всегда отличались. Однажды утонули оба мальчика, потом я и Фрэнк, на третью ночь я спас Фрэнка, но утонул сам, на четвертую мы выжили оба, на пятую – тоже, но другой мальчик погиб.

Одно всегда оставалось неизменным – как бы я ни старался, этот несчастный парень умирал. В конце сна он либо тонул, либо кричал, призывая меня на помощь, но я не мог ничего поделать…

***
- Пожалуйста, спаси его! – прокричал Фрэнк мне в ухо, вцепившись в меня, пока я пытался удержаться на поверхности. Я кивнул: сегодня я должен это сделать, поэтому, когда Фрэнк отпустил меня, погрузился под воду, направляясь к бедняге, которого опять пытались утопить. Я ударил противника в грудь ногой со всей силы, на которую только был способен, и, как только он ослабил захват, схватил мальчика, вынырнул и поплыл вместе с ним к краю бассейна. Закричала какая-то женщина, а мальчика подхватили и вытащили из воды.

- О Господи, Майкл! – женщина, крик которой я и слышал только что, прижала спасенного к груди и расплакалась.

Подождите… Он что, мертв?! Нет! Я спас его!!! Он жив!

- Майкл, Майкл, дорогой, очнись! Это мама! Ну очнись… Малыш, ну проснись же, пожалуйста! Открой глаза… Что ты с ним сделал?!

Последний вопрос был адресован мне. Но я же ничего не делал такого, я спас его! Он сейчас в безопасности!

- Джерард, как ты мог? Как ты мог??!! – безумные выкрики женщины оборвались, теперь она лишь всхлипывала.

Как я мог что сделать? О чем вы вообще? Я спас его. Я его спас!

Глава 5.2. We cant all be heroes, somebody has to sit on the sides and clap as they go by.

- Боже мой, Джерард, что с тобой? – Фрэнк соскочил с кровати, когда я с грохотом сверзился со своей.
Я сел, взволнованно глядя по сторонам. Я же его спас! Он жив! О чем говорила эта женщина? Что я наделал? Я ни в чем не виноват!

- Опять сон? – спросил Фрэнк, присаживаясь рядом на корточки. Похоже, он действительно в этом заинтересован.

- Мне нужно поговорить с Маркман, - выдохнул я.

- Никак, она сегодня никого не принимает, у нее какая-то… ну типа важная встреча…

Дыхание потихоньку восстанавливалось, но мысли ни за что не желали отцепиться от этого дурацкого сна, и теперь мне сделалось страшно. Женщина винила меня в чем-то, чего я не делал. Кто эта женщина? И кто, мать вашу, Майкл?!

Впервые за всю неделю мы с Фрэнком шли завтракать вместе. Он проводил меня до кафетерия, а затем развернулся и направился к душевой. Это было мило с его стороны – заботиться о том, чтобы я не оставался один. Я сел за свой столик, который, как обычно, пустовал.

Почему я не спас того мальчика? Может, мне следовало… нет-нет, это не сработало бы. Даже если б мы поплыли к отметкам на краю бассейна, это бесполезно. Вот как я должен его спасти, а?

- Запрашиваю разрешение на посадку, - Рэй глядел на меня, а я, как ни странно, не чувствовал негодования. Даже попытка Рэя связаться со мной, как пилота со службой контроля авиатранспорта нисколько не взбесила, не то, что раньше.

Я, в свою очередь, воззрился на Рэя, а затем снисходительно кивнул, мол, пользуйся моей добротой, пока можно. Торо широко заулыбался и сел рядом. Но, когда он хотел было что-то сказать, я перебил его.

- Вот что бы ты сделал, если б пытался кого-то спасти, но он бы все равно умирал, как бы ты ни пытался?

Рэй поджал губы и погрузился в глубокие раздумья. Я обеспокоенно за ним наблюдал, и, не получая ответа, почувствовал, как внутри нарастает злость. Господи, да у Рэя просто талант трахать мозг! Наверное, он сейчас своим скудным умишком пытается додуматься, пошутил я или нет, когда задал такой вопрос. Я уже хотел сказать, что необязательно отвечать, когда Торо вдруг выпрямился.

- Ладно, Рэй, забудь, это был просто тупой…

- Может, ты не можешь его спасти, потому что его нельзя спасти вообще? – отчеканивая каждое слово, проговорил Рэй.

Я нахмурился. Это не подходит: конечно же, мальчика было нужно спасти! Облом. Я потряс головой.

- Нееет, - в голосе Торо слышалась непоколебимая уверенность, - Лучше подумай. Ты сказал, что не мог его спасти, как бы ни пытался, да? Значит, его и не нужно спасать!

Я поймал себя на том, что сижу, прикусив язык. Я ведь ждал, что Рэй именно это и скажет… Да что со мной такое?

- Думаешь? – спросил я, а сам знал, что сомневаюсь все равно.

- Хммм, ну помнишь, как в Супер-Марио? На 10 уровне, когда добираешься до горящего дворца? Ты думаешь, что тебе надо спасти принцессу, но на самом деле, как ни пытайся, ты до нее не доберешься!

Сердце упало.

- Ты часами пытаешься победить Баузера и его телохранителей, но, в конце концов, появляется ловушка, и ты сдыхаешь. И тогда понимаешь, что тебе надо сперва спасти Йоши, это динозавр такой зелененький, - Рэй хотел мне помочь, а я лишь кивал, отстраненно слушая его речь, - как только ты его спасешь, он сломает ловушку, и ты сможешь освободить принцессу!

Закончив, Рэй выжидающе уставился на меня. Я не реагировал. Что, на хрен, за Йоши? Зеленый динозавр… мда…

- Что-то не врубаюсь, - наконец пробормотал я.

Рэй недовольно вздохнул.

- То, что я сказал, это типа метафоры к твоей ситуации…

Вау! Молодец!

- Ладно, представь, что ты Марио…

Я киваю.

- О! Или ты хочешь быть Луиджи?

Я хихикнул. Луиджи… Хах… как в «Симпсонах»? А вот Рэй не смеялся. Он не шутил? Обалдеть! Скорее, Джерард, выбирай между Марио и Луиджи, иначе беда!

- Марио.

- Вот. Ты Марио. Принцесса – мальчик, которого тебе надо спасти. Но ты не можешь спасти его… или ее… - Рэй глумливо рассмеялся над собственной плоской шуткой, - Но теперь тебе нужен Йоши! В этой ситуации, про которую ты говорил… есть еще кто-то, кто подойдет на его роль?

ФРЭНК! Черт, когда Рэй говорит полный бред, именно это и есть то, что нужно! Может, я должен был спасать Фрэнка в первую очередь, а затем он позаботился бы о втором мальчике? Да ну, что за ерунда! Братья Марио… О чем я вообще думаю?! Идиотизм Рэя переходит и ко мне…

Мне точно нужно поговорить с Маркман. Она знает ответ. Она знает ответы на все мои вопросы. Ну, может, и не на все, но на большинство уж точно.
Рэй же был настолько рад своей метафоре, что было даже жалко сказать ему, что это просто глупость.

- Джерард, давай лучше поговорим, почему я здесь на самом деле, - начал канючить он.
Я захлопал глазами. Ну наконец-то отвлекся от Братьев Марио!

Торо перегнулся через стол, побуждая меня сделать то же самое, чтобы мы оказались лицом к лицу. Я тоже нехотя приподнялся, облокотившись на поверхность стола и думая, как бы не дать нашим с Рэем волосам соприкасаться.

- Ты хочешь сбежать? – шепнул тот.

ЧТО? Я хочу? Круто.

- Ну мне-то ты можешь сказать! Ты хочешь сбежать отсюда? – глаза Рэя возбужденно сверкали. Я покачал головой, и лицо Рэя потускнело, словно солнце скрылось, заставив пропасть блики на поверхности воды… Ого, я тоже умею использовать метафоры! Это была такая же?

- Нет? Ну ведь ты же уходишь…

Ничего подобного. Опять качаю головой.

- Тебя переводят?

Ответ неверный, я еще тут понаслаждаюсь своей властью.

- Ну тогда ты выписываешься, наверное?

Нет, Хосе, ты опять в тупике. Извини, Рэй. Я качаю головой.

- Ох, бедный, - ну очень сочувствующе сказал Торо.

- А почему ты спрашиваешь? – неужели за моей спиной судачат о чем-то?

- Да я сегодня утром получил послание… - голос собеседника стал совсем тихим.

Спасите меня… Я поднялся, надеясь избавиться от этого маньяка.

- Каша никогда не врет… - пробормотал Рэй.

Я зажал рот рукой, чтобы сдержать приступ смеха. Сверхъестественные возможности Рэя я оценить не могу при всем желании, на это способен только Боб. Поэтому, забившись в отдаленный угол, я перестал сдерживаться и расхохотался.

А затем вышел и направился вдоль по коридору.

Бен остановил меня прежде, чем я убрел слишком далеко.

- Сейчас не время, - заявил он.

Неужели? Черт возьми, я здесь уже 30 месяцев и должен, по идее, знать распорядок, не находишь? Вот видишь, тебе точно нужна та работа, про которую я уже упоминал – на звонки отвечать.

- Душ, - попытался объяснить я.

- Вообще-то, он не здесь, - Бен развернул меня в нужном направлении, и я, пройдя несколько шагов, сел, дожидаясь, пока охранник отреагирует на это. Или уйдет куда-нибудь. И почему именно он сегодня дежурит?

Вскоре Бен все-таки покинул свой пост: ему позвонил Зак, зовя на помощь, чтобы успокоить какую-то разбушевавшуюся сумасшедшую пациентку. Я тут же подскочил к стеклянной двери, которая служила границей для нас, и дрожащими пальцами ввел код безопасности: 64593. Лампочка над дверью загорелась красным, потом зеленым, и послышался легкий щелчок. Я толкнул дверь, открыв ее, и бросился внутрь. Пока я разыскивал Маркман, почувствовал, как меня переполняет едкая радость: я знал, что код подойдет. Я многое просто знаю, понимаете? У Джерарда не бывает случайностей.

Я уже стоял перед конференц-залом, откуда слышались голоса. Спорят. Я чувствовал себя неловко, намереваясь войти в комнату, полную незнакомых людей, но все же потянул на себя ручку двери…

Голоса тут же стихли. Но не все: группа людей посередине продолжала что-то обсуждать, и мое присутствие ими замечено не было. Там и находилась Маркман. Однако вскоре незнакомцы стали соображать, что кое-что изменилось, и все по очереди повернулись ко мне. Когда и Маркман увидела меня, ее глаза едва не выскочили из орбит.

- Джерард! – воскликнула она, роняя папку, которую секунду назад совала в лицо какому-то мужчине, - Что ты здесь делаешь?!

-Я по-прежнему вижу сны, - сказал я, не обращая внимания на косые взгляды.

- Тебе нельзя здесь находиться! Как ты прошел через дверь? – доктор заметно начала паниковать, подскочила ко мне, но я предпочел проигнорировать ее вопросы.

- Я вижу сны, - повторил я.

- У всех есть сны! – Маркман схватила меня за руку и потащила мимо своих коллег.

- Я никого не убивал! – пытался объяснить я, - Но в этих снах, как я ни стараюсь, я не могу спасти того мальчика!

- Джиллиан, это один из пациентов? – послышался сердитый голос, - Я сейчас вызову охрану!

- Нет! – рявкнул я, вырываясь из цепких пальцев Маркман. Почему она не слушает? – Я спасаю его, но он тонет! Как вы думаете, может, мне не надо его спасать?

- Как больной сюда попал?

Я продолжал говорить. Мне нужны ответы!

- Прошлой ночью я спас его, но он все равно умер! Он не должен умирать!

- Джиллиан, так вот как вы следите за тем, что происходит в вашем учреждении! Пациенты свободно разгуливают и набрасываются на людей?

А я продолжал.

- Что мне делать? Я должен был его спасти, но когда спас, та женщина кричала, что я чем-то ему навредил… Но я ничего не делал!

- Уберите его отсюда!

- ДЖЕРАРД! – заорала Маркман, и я заткнулся, уставившись на нее в ожидании.

В комнате загудели голоса.

- Так это и есть Джерард?

- А он моложе, чем я думал…

- А я была уверена, он не может говорить…

- Ты и есть тот Джерард?

- Они почти совсем не похожи…

Я умоляюще посмотрел на Маркман, но она делать ничего не собиралась. Ее щеки пылали, и я понял, что, если бы не целая комната свидетелей, доктор убила бы меня, не задумываясь. Я уничтожил ее. Теперь она будет мстить…

В дверях возникли два охранника. Тот, что был ближе, попытался схватить меня, но я увернулся, вскочив на стол посреди конференц-зала.

- Джерард, пожалуйста, спускайся, - упрашивала Маркман.

- А вы сначала выслушайте меня!

- Это же просто сны! – отчаянно прокричала доктор в ответ…

Охранники тоже полезли на стол, и началась полная неразбериха. Женщины визжали, носясь по комнате, а я пытался сообразить, как избавиться от настойчивых преследователей. Нет, они, конечно, не дураки, но то, что они вскочили на стол ко мне, меня и спасло – я спрыгнул на пол и понесся к двери. Однако второй охранник понял, что я собираюсь сделать, и успел схватить меня. Я инстинктивно рванулся, пытаясь высвободить запястье, но тут же решил, что надо сделать отвлекающий маневр: ударить кулаком по стеклянной двери…

Шум, раздавшийся после того, как я осуществил задуманное, меня больше всех и напугал. Я и не знал, что стекло, разбиваясь, так громко звенит. Во все стороны полетели разноцветные осколки, обагренные кровью. Моей кровью, причем в большом количестве!

В комнате все как будто вымерло. Я попробовал сжать кулак. Больно… Очень больно, и между костяшек застрял здоровенный осколок. Боже мой… Маркман подбежала ко мне, пытаясь остановить кровь с помощью салфеток. По всей руке рассредоточилось множество мелких порезов, где также были осколки. Пока Маркман вытаскивала их, ее рука тряслась, а я пытался не закричать.

Если бы Бог существовал, он бы помог мне, заставив потерять сознание.

- Просто сны, Джерард, - дрожащим голосом повторяла доктор.

По щекам покатились слезы боли, с которыми я никак не мог справиться. Мне нельзя плакать! Это показывает слабость…

- Если это просто сны, тогда кто такой Майкл, и что я ему сделал? – срывающимся голосом прокричал я, а Маркман тут же отпустила мою руку, как будто держала горящую головню, и отскочила в сторону. А затем прижала ладонь к губам, глядя на меня расширенными глазами. Никогда такого не было… В комнате вновь все начали возвращаться к жизни; Маркман же обессиленно упала в кресло. А я, наверное, все-таки прощу Бога за то, что он на целую минуту опоздал с выполнением моего желания… Но я же всех прощаю, правда. Падать в обморок – это не так, как вам всегда казалось, и… надеюсь, меня кто-нибудь успеет подхватить…

Глава 6.1. It is not a lie, it is a terminological inexactitude.

Ну, в моей жизни теперь точно есть то, чего я терпеть не могу: вот эта палата. Думаю, со мной бы кто угодно согласился, уж слишком здесь скучно, просто словами не описать.

Не могу не подумывать о том, что это – мое наказание, которое я должен сносить из-за того памятного инцидента в конференц-зале. Все пошло не так, как я того хотел, и в результате теперь нахожусь в этой комнате с белыми стенами. Уверяю, такого я не желал добиться ни в коем случае и вовсе не собирался бить кулаком по стеклу. В ту секунду, когда эта идея пришла мне в голову, она казалась просто потрясающей.

Но на деле – ничего потрясающего.

Больно.

Кстати, больно до сих пор. И только теперь я осознаю, насколько трудно не пользоваться правой рукой: как только я шевелю ею даже чуть-чуть, вспыхивает невыносимая боль. Забинтовано аж полруки, повязка охватывает пальцы, и это, пожалуй, прикольно – смотреть на их кончики, выглядывающие из-под пресловутой повязки, толстенной и тяжелой. Можно даже представить, что моя рука – это какая-нибудь лазерная пушка, разве что белая и пахнущая дезинфицирующими средствами и другими медикаментами. Да-да, я представляю, что я – супергерой и могу стрелять этой рукой…

Все-таки, тут очень скучно.

Но кое-чего я не понимаю. Это же учреждение для душевнобольных, так? Насколько я знаю, в подобных местах пациентам должна оказываться соответствующая помощь. Тогда какого черта здесь существуют такие одиночные палаты? Находясь в подобной комнате, где ни окон, ни дверей, и нормальный человек с ума сойдет. Ах да, еще и полная изоляция от общества: я целыми днями практически никого не вижу! Или уже прошли недели? Счет времени тут потерян. Думаю, иметь в учреждении одиночные палаты вроде этой – как-то тупо. Если, разумеется, в ваши планы не входит превращение нормальных людей в сумасшедших.

Почему, интересно, они выбрали именно белый? Убить бы того, кто это придумал… Мои черные волосы – единственное, что есть здесь другого цвета, и они выделяются на фоне белого, как парень, попавший в комнату женского общежития. Необыкновенно легко помешаться, видя постоянно эти белые стены, белый пол… Ладно, был бы это бледно-розовый или бледно-голубой цвет, хоть расслабиться можно, а тут… нет. Только белый.

Я сполз с кровати и раскинулся на полу, пялясь в потолок. Там не было даже никаких отметин или трещин, которые я бы мог посчитать. Нет, ну они точно сделали такие палаты, чтобы люди в них теряли рассудок! Мне всегда нужно что-то делать. Мне нужно рисовать… Или смотреть на какую-то вещь и думать о ней. Целыми днями, или даже неделями, что я заперт в этой тюрьме, я размышлял обо всех предметах, находящихся здесь, столько, сколько мог.

Да, я думал даже о том, что обычно мои мысли не посещает. Я думал о сексе. Я точно не знаю, как это происходит, я никогда им не занимался… И не то чтобы секс совсем меня не интересовал, просто у меня куда больше тревог и раздумий, которые стоят выше сей человеческой потребности.

Интересно, где здесь дверь. На стене есть отверстие, через которое подают еду, но оно слишком маленькое, и моя перебинтованная рука туда не помещается. Никаких зазоров не заметно из-за обшивки. Может, когда меня будут кормить в следующий раз, мне стоит спросить, когда я смогу выйти отсюда? Хотя, с таким же успехом я могу спросить у стенки. И еще, на меня ведь смотрят: в углу над туалетом скрытая камера. Я знаю, что она есть, хоть и не вижу ее. Может, меня еще и слышно?

Я встал так, чтобы попасть в обзор камеры, и заговорил. Я говорил о своей руке, о том, что обезболивающие не сильно-то и помогают; спросил, какой сегодня день, сколько времени на данный момент и как долго я уже здесь нахожусь. Попросился уйти. Пообещал, что больше не пойду туда, куда ходить нельзя. Я даже перекрестился в доказательство своих слов.

Ноль эмоций.

Вот придурки.

Нужно было бы сменить план действий, и я бросил разговаривать с камерой уже пять дней назад. Почему пять дней? Потому что мне десять раз приносили еду, я просто подсчитал. И теперь я собирался объявить голодовку. Когда поднос с едой в очередной раз просунули сквозь щель, я схватил с него стакан воды и швырнул в угол. Тарелка с едой полетела в другую сторону. Но на этом я заканчивать не собирался: взяв два подноса, встал на них и прокатился по комнате, жаль только, места было там маловато для таких катаний.

Вскоре у меня накопилось достаточно подносов для того, чтобы строить замок.

Но очень долго работать архитектором я не смог: уж слишком болел желудок, да и голова кружилась. Поэтому все, на что меня хватило – это взобраться на кровать и отключиться.

Когда я очнулся, в комнате было пусто. Черт возьми, моя радость, мой замок из подносов – все забрано! Ну да, правильно, они явно не рассчитывают на то, что кто-то будет развлекаться в этой палате.

В следующий раз, когда в комнате вновь появился поднос с едой, ко мне приехала заодно и записка: «Ешь, или нам придется засунуть в твое горло зонд, чтобы покормить».

Эта записка так и кричала: «МАРКМАН!» Иногда у этой сучки хватало сарказма на подобные штуки. И она прекрасно знала, что мне придется поверить ее угрозам.

Должно быть, она до сих пор на меня злится.

Только я не понимаю, почему. Наверное, это свойственно женщинам.

Дата добавления: 2015-01-03