Одиночество в сети

А5uka!

А сегодня меня ждала Мисс Геймер. Непонятно, почему тогда на планёрке я сам не вспомнил о ней. Ведь о том, что девушку из нашего города признали самой красивой из тех, что любят порубиться в видеоигры, я слышал и сам. Вот так всегда в жизни — узнаешь кого-то и не подумаешь, что судьба уготовила вам обоим какую-то роль в жизни друг друга. А сейчас Вселенной проще сводить людей. Теперь не надо делать кучу манипуляций, чтобы заставить двоих прийти в одно и то же место. Теперь просто достаточно, чтобы один наткнулся на другого в социальной сети и добавил в закладки.

Вот так и получилось со мной и Юлей Власовой, так её зовут. Уж и не помню, каким образом наткнулся на неё несколько недель назад, как раз в те дни, когда она билась в Москве за победу в конкурсе. Не заметить её было трудно, учитывая огромное количество фотографий Юли в сорочках, трусиках и лифчиках, садо-мазо-латексных костюмах, ютившихся в её альбомах. А на внешность она действительно была, как сказал Бахулов, конфетка. Вся эта содомия радовала глаз и творилась не только потому, что Юля была красивой девочкой, любящей посверкать, как сама она выражалась, «сиськами-письками». Всё говорило о том, что она имеет чёткое видение своей тактики и стратегии по покорению этого мира.

Первое, что бросилось в глаза, это многотысячное количество поклонников, — такое у провинциального деятеля чего бы то ни было явление не частое. Голыми сиськами-письками этого не собрать. Слово «голыми» употреблено в данном случае в переносном смысле, потому что как раз полной обнажёнки или хотя бы топлесс у Юли не было. Её успех был совокупностью не только недотраха у огромной армии компьютерных задротов, делившихся на почитателей и троллей, а также попросту того, что Аска – такой у неё был ник – была умна, обаятельна, открыта и, как говорится, рубила фишку. То есть не просто знала, что нужно народу, и шла у него на поводу, а сама естественным образом несла это — что, собственно, и есть талант. Мозги, слова и убеждения у неё были мужские. Некоторые фаны этого не понимали и взывали к человечности на сайтах-вопросниках: «Ты действительная такая бесчувственная, какой пытаешься казаться?». Мисс Геймер не оставляла шансов ответами в духе: «Я сама ночь». Кроме личного профайла у Юли была страница её медийного эго – A5uKa.

Так как надо готовиться к встрече со звездой, из нескольких интервью геймерским изданиям я узнал, что свой путь к славе она начала, придя восемь лет назад в компьютерный клуб. Обнаружила в себе организаторские навыки и завертелось – команды, поездки, турниры... Затем деятельность повернула в направлении сисек-писек. Ну, в общем, информация у меня была вполне исчерпывающая. Так что, не откладывая дело в долгий ящик, я отправил ей сообщение с просьбой об интервью. Она написала свой сотовый и попросила звонить-писать, как буду свободен.

Через пару дней я шёл по улице в оговорённую кофейню. Не то чтобы я хорошо подготовился к интервью, вопросов придумал штуки четыре, не больше. Просто я примерно представлял, что должна мне сказать Аска для статьи.

Она много времени проводит в Интернете. Но он для неё не средство развлечения, а лишь способ коммуникации, причём в одном из идеальных своих видов – набор медийной массы, то есть способ донести своё дело до людей и получить бонусы. «Есть люди, которые пользуются Интернетом себе во благо, а не во вред!» – сторона проблемы, которую я раскрою куском статьи о ней.

Захожу в подвальное помещение кофейни и дислоцируюсь в зале для курящих. Я не курю, разве что иногда, когда выпью, Юля курит. Правда, тут же вспоминаю, что уже пару недель, как она перешла на электронную сигарету. Ну да ладно, останусь здесь, зал попросторней. Мой столик в углу. Оглядываюсь. Меня окружают молодые люди, которые приходят в кофейни, чтобы посидеть с ноутбуком, демонстративно почитать книгу и аристократически покурить. Мне тут не нравится.

Ждать Мисс Геймер приходится минут десять. Она заходит и осматривается, протискивается между столиками.

– Это с тобой я встречаюсь? – спрашивает.

– Со мной, – говорю.

Она садится. У неё красные волосы, красные солнцезащитные очки. Она кладёт их в сумку и достает айпад в красном чехле. Включает его и, полуприсутствуя, начинает передвигать штучечки на экране. Я выкладываю на стол свой айфон.

– Фанаты Apple? – говорю.

– Да ну, ты что...

Оказывается, ей тоже подарили, как и мне. Я включаю диктофон.

– Ты человек, которому повезло, – начинаю я, – ты создала себе такую жизнь, в которой тебе не приходится сидеть в офисе и заниматься какой-нибудь ерундой. Ты делаешь любимое дело и зарабатываешь на этом деньги.

Она кивает головой и угукает.

– Ты знала, что так будет? Допустим, несколько лет назад...

– По поводу чего? По поводу Мисс Геймер, что ли? – удивляется она.

– Да нет, – говорю, – забудь пока про Мисс Геймер. Как у тебя получилось сделать так, что ничего, что тебе не нравится, ты не делаешь?

– Ну... У меня первая цель саморазвиваться. И заниматься только тем, что тебе нравится, – выделяя последнюю фразу, отвечает она. – Жизнь-то твоя, какой смысл делать то, что тебе не нравится? Ну, даже если у тебя проблема в том, что это не приносит тебе денег? Если ты умный человек, ты сделаешь так, чтобы приносило.

– Так когда ты начала так мыслить? Когда поняла, что другого варианта развития событий не существует?

– Видишь ли, я никогда не загадывала, что со мной будет. Я просто делала то, что мне нравится. Как тараканов разводить, или ещё что-то делать, без разницы, если нравится, то человек это делает. Фишка была в том, что если ты начинаешь чем-то серьёзно заниматься, становишься профессионалом в этой отрасли. И когда ты выходишь на этот уровень, то понимаешь, что там выживают только те люди, которые ещё и делают деньги на любимом занятии.

Подходит официантка и моя собеседница заказывает какую-то апельсиновую штуку. Я уже взял зелёный чай.

– Переломный момент случился тогда, – продолжает она, – когда мы играли в команде, приезжали в Москву, занимали третьи места по России. И вот наш спонсор развалился. И мы остались вообще без денег. Нам было тогда по 18-20 лет, своих средств у нас, разумеется, не было, тем более у всех свои проблемы, свои заморочки... Ну, сходила я в администрацию, дали нам тридцать тысяч. Вкинули мы своих денег, съездили, плохо сыграли и вернулись. Было ясно, что если у нас не будет постоянного спонсора, то всё, что я делала, пойдёт коту под хвост... Так и получилось. И я поняла, что если ты не делаешь бабло на своём любимом занятии, то это уже не любимое дело, – улыбается она. – Потому что любимое дело должно тебе полностью доставлять удовольствие, а когда у тебя нет средств, чтобы поехать и там всех натянуть – это беда. Поэтому я пошла в другую сферу.

– А давление ты ощущаешь? Со стороны родителей, окружающих людей? Они говорят: хватит заниматься всякой ерундой?

– Давление? Ну, например, моей маме плевать на всё. Да, она постоянно твердит, что у меня ничего не получится. А когда получается или не получается, принимает любой результат. А люди... Когда я шпилила в Контер, люди постоянно мне твердили: ты что, через пять лет будешь этим Контером зарабатывать, что ли? Потом, когда я начала танцевать, анимировать, вести вечеринки... эээ, скажем так – в развратных для них костюмах...

– Сиськи-письки, – помогаю.

– Да, ты что, постоянно сиськами-письками будешь зарабатывать? – возмущённо спрашивает она саму себя. – То есть за всё, что я ни берусь, они постоянно мне говорят: "да ты что, да ты что...". Конечно, это в основном происходит в Интернете. Но бывают и вживую люди, которые думают: а давай-ка я запомнюсь тем, что не буду лизать ей задницу, а загноблю её... Но в основном я сама на себя давлю. Это единственная мотивация. Чем больше я себя гноблю, тем больше надо делать. Хотя бывают времена, когда я сяду за комп на два месяца, и просто шпилю в игры... Бывает так, когда совсем нет мотивации. Просто хочется абстрагироваться от всего, сидеть играть, есть, играть, есть и спать, никуда не ходить и ни с кем не видеться. И ты копишь всю эту гадость, которая оседает в тебе за это время... И потом в один момент: о чёрт! Про меня люди забыли! Мне никто ничего не пишет, не звонит, меня кинули! И тут за неделю ты шьёшь себе десять тысяч костюмов, набиваешь десять тысяч мероприятий, делаешь всё это, эта массовость на тебя находит и ты... – она изображает вздох облегчения, – опять на два месяца исчезаешь в никуда. Так вспышками у меня всё происходит.

Спрашиваю, когда началась её медийность? Тысячи друзей, все эти сайты и аккаунты... Она рассказывает, как всё это копилось с тех времён, когда играла в Контер, а потом начались костюмы...

– Люди уже не знают, что про меня говорить. То ли я прогеймер-задрот какой-то мегаизвестный, толи недомодель фапабельная. Я сама не знаю, чем я занимаюсь.

Спрашиваю о планах покорения Москвы. Она вздыхает...

– Да вот в том-то и дело, что планов-то нет. Когда я съездила на Мисс Геймер, когда выиграла, начались разговоры о том, что надо переезжать в Москву, потому что сейчас у тебя огромный статус, который нужно дать захавать куче каналов, газет, всякой херне... Стать мегамедийным лицом в Москве, это же так клёво! Я так подумала... – она задумывается, подбирая слова, и выдыхает: –...и уехала домой. Мне удобней здесь. Я не гонюсь никогда за деньгами, а славу можно где угодно получить. Может быть, им в Москве легче пригласить девочку из Сибири, которая не будет слишком привередливой, чем раскручивать своих. Но... всё равно, победу-то я унесла! – и она театрально зловеще хихикает.

И следом произносит фразу, ради которой всё и затевалось. Она говорит:

– Почему до меня не достаёт вай-фай? Я очень недовольна, я человек Интернета.

Вот те слова, которые нужны мне. Я спрашиваю:

– Сколько времени ты там проводишь?

Юля на пару секунд задумывается.

– От десяти до двадцати часов, – говорит.

Ничего себе! А когда же ты танцуешь свои сиськи-письки? Прилипчивое же словосочетание, чёрт!

– Это ты полезными вещами занимаешься, или тоже ерундой страдаешь?

– Ну как... Сначала я захожу на все сайты, на которых я зарегана, в первую очередь на свой сайт. Всё проверю, посмотрю, отвечу на эти поганые вопросы... которые меня уже достали.

Говоря это, она так несознательно искренна, как бывает искренен какой-нибудь работяга, возвращающийся после смены домой на маршрутке, приняв предварительно крепкой «Охоты» и от своей безмерной тоски и усталости заводит разговор с соседом по сидению, в котором выкладывает эту самую тоску. Даже не словами конкретными, а своим тоном, за которым скрываются десятки, сотни и тысячи одинаковых дней, складывающихся в целую жизнь.

– Но ты же сама всё это создаёшь, – говорю.

После паузы она отвечает:

– Знаешь, я уже столько лет в Контакте, и это тяжело, – смеётся. – Первый год было весело, второй туда-сюда, но дальше... Я уже не могу, когда вижу эти «привет, как дела?», у меня уже нервный тик. Каждый день мне приходят десятки сообщений, и это я ещё на них не отвечаю. А если отвечаю, приходят ответы! И эта какая-то бесконечная тирада.

– А у тебя никогда не возникало желания забить на это всё, на неделю, на месяц?

- Ты знаешь, у меня не было таких мыслей. Я всегда считала, что это моя пиар-компания. Я не говорю, что меня съели соцсети. Я вообще очень благодарна за них, потому что, по сути, они дали развитие моей деятельности. Я не считаю, что это наркотик для меня... Да, это наркотик для школоты. Мало того, что были компьютерные игры, которые затягивали, теперь ещё и социальные сети... Они съедают эту школоту. Нет, это клёво, они обмениваются там каким-то опытом, взрослеют, учатся как-то общаться, даже если просто троллят друг друга. Кто знает, может быть, вырастет такое поколение, которое будет грамотно совмещать Интернет и реальную жизнь.

– Ты веришь в это?

– Ну не знаю... Если кто-то задаст этому всему огромное, глобальное направление какое-то. У меня четырнадцатилетний брат постоянно сидит за компом, не выходит на улицу вообще! Это хорошо, что этот подростковый бешеный период проходит там. Потому что мне было очень плохо в 14 лет. Но я верю, что он, как я, сможет грамотно разграничивать компьютер и жизнь.

– Это зависит от конкретного человека, – говорю. – Наверно, скоро всё придёт к тому, что мы будем идти по улице, и у каждого сбоку будет высвечиваться: зовут так-то, возраст, в активном поиске... И если ты понравился человеку, который идёт тебе навстречу, над ним будет загораться огонёчек, видимый только тебе.

– Ха, я на самом деле думала по-другому. Например, человек идёт по улице, а перед ним проецируется изображение и он разговаривает со своей девушкой. Или он гуляет и одновременно смотрит лекцию в университете. Как-то всё переместится в...

– Всё перемешается.

– Не знаю, доживём до конца света, а там видно будет! – шутит она на тему очередного конца света, который по велению американского проповедника наступит дня через четыре.

– Американцы ослепнут, а у нас будет ночь, мы будем спать, – говорит.

Рассказываю ей про книжку «День триффидов» Джона Уиндема, в которой описываются похожие события. Юля говорит, что читать не особо любит. Единственное, что ей очень нравится — это "Бусидо — путь самурая". Ей нравится настрой самураев. Они каждый день готовились к смерти. Они ценили каждый миг, который проживают.

– Я просто считаю, что самый лучший философ, если сидеть и философствовать о жизни – это Воин. Тот, кто убивал людей, проходил через войну, может быть, какую-то свою войну. Конечно, он должен обладать интеллектом, дураку нечего сказать. Все эти философы, которые сидят на месте и размышляют о жизни... Как я могу говорить о себе, если я никогда не дрался? Они выросли на книжках, на историях, на учёбе и никогда не дрались. Меня бросал на асфальт сорокалетний мужик и долбил ногами десять минут. Я могу философствовать после этого... – улыбается Юля. – А как они могут? Только если ты участвовал в драке, ты будешь наполнен всеми ощущениями. Хотя какой бы агрессивной я ни была, я ненавижу войну. Я не понимаю, зачем она вообще нужна! Ну, отвоюешь ты кусок суши, и что? Лучше жить станет, развитие страны пойдёт? Да ни хрена! Как было, так и будет, верхушки будут всё забирать, а низы жить в нищете. Я не понимаю этой жизни вообще... Зачем тратить деньги, на которые можно кормить людей, одевать и делать им хорошо, на всякие эти атомные бомбы, боеголовки. Давайте повыпендриваемся самолётами. Не надо выпендриваться уничтожающим оружием. Что за бред? Конечно, всё это очень тяжело. Если меня поставить в управление Земли, естественно, я не смогу сделать всем хорошо.

– Точно, – говорю, – наверняка так и будет, президент Земли, какой-нибудь здоровенный мужик, как в «Пятом элементе». Интернет как раз и способствует объединению.

– Да, – соглашается она, – Интернет, конечно, вообще завертел развитие. Мы же жили во времена безинтернетья, это они сейчас сидят с мобильниками, с плеерами без дисков и без кассет! Люди рождаются в то время, когда есть мобильные средства всевозможные. А мы жили, у нас этого ничего не было. Денди купил и уже счастье. Нельзя сохраняться, нормально, по 5 часов сидели, заново проходили. А сейчас... скоро унитаз будет под тебя подъезжать.

– А здоровых молодых людей, – заговорщицки продолжает она, – я бы всех ограничила от мобильных телефонов, соцсетей. Пускай они руками, ногами, словами, встречами берут своё! Пусть тратят время.

Она права, кто бы спорил. Вспоминаю семисекундное видео из сети. Такое своеобразное интервью. Девочка спрашивает парня лет семнадцати: «Для чего Вы используете Интернет?» Его ответ: «Ну, чтобы знакомиться с девушками, разводить их и ебать». Занавес!

Новая волна размышлений Мисс Геймер возвращает мои мысли к реальности.

– У меня появились интересные занятия! – говорит она. – Я прихожу домой и мне нужно зарядить телефон, зарядить гарнитуру, зарядить плеер, зарядить айпад, зарядить сигарету...

Последняя фраза прекрасна. Писатели прошлого предсказывали и катастрофу Титаника, и полёт на Луну, и изобретение того же Интернета. Но вот того, что в будущем придётся «заряжать сигарету», ни одному из в голову не пришло.

– Раньше мы приходили и думали, что нужно приготовить ужин, убраться в комнате, постирать вещи, приготовить какие-то дела на завтра, ещё что-то. А сейчас не хватает розеток. А ведь наступает эра виртуальной реальности. И там возможно будет всё. Я могу идти в пространстве, заходить в бар, выпить пива, помахать мечом, убить кого-нибудь... я могу находиться там просто круглосуточно! Зачем мне общаться с кем-то? Ты просто как родился, ты так и умрёшь в этой капсуле, не выходя из неё, потому что какой смысл?

– А потом лет в пятьдесят вдруг очнёшься и поймешь, что всю жизнь страдал ерундой, – делаю я глупое идеалистическое заявление, которое Юля мгновенно разбивает, отхлёбывая попутно свой напиток из бокала.

– А они этого не поймут, потому что у них не было прошлого, как у нас. Они уже родились в это время.

Я говорю:

– Да ладно, это всё детские игры. Просто человеческое сознание перекачают в виртуальное пространство и всё. Тело не нужно, ты рождаешься, тебя сразу же подключают к шнуру и переносят. Никакая не "Матрица", в которой и то умирают. Ты просто отправляешься в лучший мир навсегда.

– И в сети бесконечное количество цифровых людей, которые никогда не умрут?

– Ага.

Она молчит мгновение и говорит.

– Мне кажется, там будет одна большая война. Ну а что ещё делать? Найдутся те, кто захочет это взломать. Найдутся те, кто захочет вернуть людей к реальной жизни. Всегда найдётся кто-то против, и это будет одна бесконечная война.

Да уж, братья Вачовски опередили нас с этими размышлениями почти на полтора десятка лет. А множество людей опередило их.

– Сюжетов этих стопицот, – как будто угадывает она мои мысли. – Я почему заговорила о войне? Это как у Фрейда, все отношения людей построены на недотрахе. А все отношения между нациями построены на войне, на желании подавить и уничтожить. Да и у людей то же самое. В каждом втором сидит желание загнобить своего соперника, партнёра, любовника, ещё кого-то. Всегда будет война и всегда будет недотрах, из которого эта война возникает. – Юля явно вошла в раж. Неплохой получается материал, только для статьи он, конечно, нафиг не нужен.

– Никому никогда не будет всецело хорошо. Даже если всех переместить в это киберпространство, сделать набором цифр, каждому дать всё, что он захочет – идеальную женщину, самую крутую тачку... а что дальше делать после этого? Воевать! Когда есть всё, нужно брать оружие и идти убивать. Может быть, так и влияют на детей компьютерные игры, где нужно убивать. Когда они попадают в этот мир со своим маленьким неразвитым мозгом, они понимают, что получили уже всё. Им больше ничего не надо. Осталось только убивать. Всё. Меня, как куратора киберспорта, уже бесят вопросы такого типа: а что Вы скажете по поводу того, что в Америке умер ребёнок, который трое суток просидел за компьютером? Что я могу сказать? Компьютерные игры убивают? Я скажу – а где были его родители? Да если бы моя мама не говорила брату «ложись спать», «кушай», «подмывайся» и так далее, он бы уже давно покончил с собой!

Задев тему смерти из сети, она вспоминает волну тех видео, после которых люди, якобы, калечили себя, умирали и так далее. Suicide mouse, Моргана, Вайомингский инцидент. Как-то с год назад, говорит Юля, она нашла все эти видео, картинки, аудиозаписи и смотрела их целую ночь. Они её не убили. Она восхитилась концепцией тех, кто напустил несусветную жуть на тысячи людей нарезкой видеоэффектов.

– Да ладно, Интернет — это хорошо, – восклицает Мисс Геймер с той интонацией, с которой успокаивают приятеля, хлопая его по плечу. – Я всё-таки хочу дожить до того времени, когда появится это единое киберпространство. Почему люди боятся чего-то нового? Клёво, если случится конец света! Клёво, если прилетят инопланетяне нас завоёвывать, мы хотя бы будем присутствовать при этом. Хотя бы не во сне умереть. У меня бывают необъяснимые приступы страха, когда кажется, что завтра я умру. Наверно, это тоже влияние Интернета, – саркастически заканчивает она.

Мы обсуждаем ещё всякую ерунду, потом она вдруг говорит:

– На самом деле очень хочется жить в те времена, когда люди сами себя одевали, кормили. Когда можно было закинуть на плечо меч и пойти странствовать по всей планете, видеть новое, слышать новое, постоянно находиться в опасности. А мы так разжирели, нам ничего не угрожает. Максимум – гопник на улице.

Она уходит в туалет и, возвращаясь, спрашивает:

– Я, наверно, не по теме с тобой говорю?

Я успокаиваю, что всё нормально, мне так и нужно.

Продолжаем обсуждать Интернет, что-то еще, выясняем, что учились на одном факультете местного университета, а потом для нас обоих приходит время идти. Мы выходим на улицу и прощаемся, нам в разные стороны, она домой, а мне нужно в спортзал. Юля говорит «пиши» и хлопает меня по плечу. Мы расходимся в разные стороны.

А она оказалась нормальной. Вернее, я так и думал, что она нормальная, и это подтвердилось. Хотя, по мнению некоторых, Юля словила звёздочку. Но когда тебе по тридцать раз в день приходится получать «привет, как дела?», наверное, ставишь жёсткий фильтр на людей.

Но, вообще, я не про это. Вы ведь встречали странных бедолаг в автобусе или метро? Они разные, одни дебоширят, орут что-нибудь или матом кроют какую-нибудь несчастную тётку, которая под руку попалась. А другие просто пристают к людям со странными речами. Начинается всё с невинного вопроса, ну, например, как доехать до такой-то остановки? Но по интонации понимаешь — сейчас будет шоу. И вот он заводит пластинку: «Да я по совести живу. У меня в душе правда, понимаешь?» - втирает какому-нибудь мужику на соседнем сидении. «Бог всё вокруг создал, с ним жить надо, с правдой надо жить...». Мужик, которому он это говорит, усмехается, мол, да, парень, ты прав, куда деваться... Люди косятся, давят смешки в кулак. А этот пациент продолжает нести чушь. Он некрасивый, одет при этом очень убого, нелепый пуховик, нелепая шапка, если дело зимой. Девушки у него сто процентов нет, а может, вообще никогда не было, потому что кому такой нужен? Он очень веселит людей.

И ты смотришь на этого чудака, жалко его, потому что он, по сути, единственный нормальный в этом автобусе или вагоне метро. Это вокруг все герои «Рассвета мертвецов», захватившие мир.

А Мисс Геймер, гнущая свою линию конфетка, с кучей странных теорий, не понимающая, почему всем нравится выпендриваться разрушающим оружием, с приступами страха, имеющая своё мнение о пришельцах и конце света, с любовью к кодексу самураев, валявшаяся на асфальте под ударами сорокалетнего мужика – она, в общем, молодец. И нужные люди, уверен, в этом не сомневаются.

Из окон моей съёмной квартиры открывается чудесный вид на городское СИЗО № 1. Это огромное пятиэтажное здание, обнесённое высокой металлической стеной в сине-белую полоску. На территории в углу, где смыкаются две стены, стоит вышка, где каждый день двадцать четыре часа в сутки сидит охранник.

Не знаю, сколько людей там работает и как они сменяют друг друга. Всё, что я вижу — человека на вышке, который сидит на стуле, закинув ноги на железные перила, если на улице тепло. Издалека он похож на посетителей кофеен, которые приходят туда, чтобы мечтательно и красиво покурить, глядя в потолок. Либо этот человек сидит в тесной кабинке или наворачивает круги вокруг неё, чтобы согреться, когда на улице тридцатиградусная зима. Кто он? Как его зовут? Какие мысли крутятся в его голове, пока он мотает свою ночную смену и смотрит на проносящиеся мимо машины и в окна окружающих домов? Может быть, он мечтает о девушке, чей силуэт порой видит в одном из них? А может, просто слушает какой-нибудь незатейливый рэп и ни о чём не мечтает.

Но, должно быть, в любом случае он чувствует одиночество. Не одиночество в сети, когда есть тысяча друзей, но никто из них не пишет. А одиночество, когда ты часами стоишь на вышке один, а вокруг живёт город. И решение изменить всё это крепнет в тебе с каждым днём, но и каждый раз затухает под напором бытовых вопросов, на которые не видно ответов. Есть такая судьба — стоять в одиночестве на вышке. И иногда стоит порадоваться, что это не твоя судьба, и пожелать этому парню удачи.

Все эти мысли в очередной раз лезут в голову, пока я украдкой смотрю в окно, собираясь в клуб на вечеринку. Я, конечно, пожелал ему удачи, но большее вряд ли в моей власти, а пропустить садо-мазо-пати никак нельзя.

Как было сказано в забавном фильме «Дрянные девчонки» с молодой и невинной тогда ещё Линдси Лохан: «Хэллоуин — это единственный день, когда можно разодеться как шлюха и твоя репутация не пострадает». Сегодня не Хэллоуин, но повод у девочек есть. Мы идём мужской компанией, с Ромой и Денисом, а значит, есть возможность подцепить кого-то без помощи виртуального мира. Откровенно говоря, мне уже порядочно надоело это блядство, но найти постоянную девушку никак не получается. Слишком высокие запросы при размытости собственного Я. Наверняка, я стану лучшим мужчиной мира лет под тридцать. А пока нужно продержаться на энергетиках.

Клуб «Эра», куда мы идём — чуть ли не единственное место в городе, где играет неплохая, а иногда и отличная музыка. Как сказала про него одна заезжая звёздочка: «Клуб, в котором арт-директор подметает полы, не может быть плохим». Сюда ходит своя, относительно небольшая, постоянная публика. Костяк тематических вечеринок — яркие внешне и не знаю какие внутри. У некоторых есть мнение, что богатый внутренний мир непременно выльется в яркий внешний образ. Думаю, тут 50 на 50. Я же, эпизодический посетитель подобных мероприятий, вхожу во вторую полтину. Так что моя задача — соблюсти внешние условия фейс-контроля, а сильно разукрашивать лицо и обряжаться в латекс — тут я приверженец ортодокса.

Мои друзья подготовились и того хуже. На Роме какие-то нелепые звездообразные очки, которые он купил в ближайшем супермаркете. Так он надеется сканать за злодея. Денис же явился и вовсе без маскарада, в джинсах и футболке, ну и ладно, заплатит больше. В прошлый раз, когда была вечеринка в духе 60-х, мы были чуть ли не единственными, кто нарядился как было объявлено, остальные пришли как обычно и явно не страдали.

Заходим внутрь и наслаждаемся видами. Народу пока немного, подтянутся ближе за полночь, так что мы усаживаемся за стол и берём по коктейлю. К нам подходит человек и спрашивает, есть ли у нас карточки клуба? Скоро сюда можно будет попасть только по именным картам. У нас их нет и пока свистопляска ещё не началась, направляемся к очереди в небольшую кандейку справа от сцены, завешенную белой полупрозрачной ширмой. Туда по одному проникают люди и спустя несколько минут выходят счастливыми обладателями этих самых именных карт. Я смотрю через ширму, там парень, которого я заочно знаю через Контакт, фотографирует и вбивает в ноутбук какую-то информацию. С девочками он явно разбирается дольше, чем с лицами мужского пола.

Мы уже почти у цели, перед нами один человек, как вдруг девочка позади, средней красоты блондинка, эротичным тоном просит пропустить её вперёд. Мы отшучиваемся, поступишь как джентльмен и орава девиц в очереди может войти в раж. Блондинка проникает ко мне, обнимает и шепчет на ухо: «Проси всё, что ты захочешь...». Она меня мало привлекает. Я говорю, глядя ей в глаза: «Мне нужна твоя душа». Она на миг задумывается, произносит, что согласна, и целует меня в губы. Друзья, слегка завидуя, поглядывают на меня. Подруги этой девицы, некрасивые, явно неуверенные в себе девушки, не проявляют такой настойчивости. Я пропускаю её вперёд и только спустя пять минут захожу в заветную комнату.

Парень фотографирует, пытается шутить со мной с позиции силы, мол, я крутой местный делец креатива, а ты кто такой? Информацию о том, кто я такой, он вбивает в ноутбук и через минуту выдаёт мне карту. Ох уж эти местные дельцы креатива... Долго не мог сформулировать, что же в некоторых из них так бесит. Потом понял, что это распирающее их чувство собственного величия по поводу своей тёмалебедевости. Такой пафос воняет за километр.

Выхожу и осматриваюсь. Самые грустные лица в этом клубе у тех людей, которые когда-то его создали. Постоянно это замечаю. Как говорят, разочарование от достигнутой цели иногда прямо пропорционально эйфории во время процесса её достижения. А может, они просто устают. Ведь теперь нужно придумывать постоянные пати для публики, и это та еще кабала.

Подходят мои друзья, тоже заполучили карты.

– Ну что, присмотрел кого-нибудь? – спрашивает Денис.

– Пока нет, – отвечаю. Осматриваюсь вокруг. Многие лица мне знакомы. Говорю:

– Вообще, клубы – это одно из самых бредовых мест для знакомства, по-моему.

– Это почему? – удивляется Рома.

– А ты что, рассчитываешь тут встретить женщину, с которой что-то завяжется?

– Нууу… Слово «женщина» какое-то тяжёлое. А вот от девушки бы не отказался.

– У меня знакомый встретил в клубе свою будущую жену, – говорю, – но это скорее исключение. Картины из клубов напоминают сюжеты из передач о животных. Куча нахохленных самок и разъярённых самцов в попытке пристроить свои половые гормоны.

– Что в этом плохого?

– Ничего. Я просто говорю, что на большее рассчитывать не стоит.

– А кто-то рассчитывает?

– Да. Очень много людей рассчитывает. Ты посмотри вокруг. Видишь, сколько завсегдатаев с грустными лицами, отмеченными печалью отсутствия постоянного секса? Они сидят, продолжая ждать того, что в это место было заложено изначально.

– Ты будешь такими туманными выражениями сыпать, точно никого сегодня не цапанёшь! – смеётся Денис.

– Да подожди! Ну смотри. Ещё пару лет назад в нашем городе некуда было пойти людям, которые слушают нормальную музыку.

– А как же ресторан «Цыплята и шансон»? – вмешивается Рома.

– А, прости, Рома, забыл твоё любимое пятничное местечко... Ну вот. Дело в том, что раньше все эти люди сидели дома. Потому что места, где играла музыка и кто-то собирался... ну эта была не та музыка и не те кто-то. Некуда им было идти. Не было мест, атмосфера которых отражала бы их мир, мысли, вкусы и тягу к людям, таким же, как они.

– Ты говоришь о хипстерах?

– О Господи… Надо взять пива.

– Нет уж, теперь продолжай! – сделав серьёзное лицо, Рома стукнул кулаком по столу в своей обычной манере. Я расхохотался.

- Да не о хипстерах я говорю. Я вообще не знаю, что это. Это в двадцать лет казалось, что интересные люди должны выглядеть каким-то определённым образом. Но выяснилось, что они могут выглядеть как угодно. Как совершенно обычно, так и с выбритой наполовину головой. Я говорю, в общем, о людях, которые чувствуют какие-то вещи...

- Холден Колфилд, все дела… - вставляет Денис.

– Не приплетай святое, еретик! - опять наигрывает Рома.

– Оставь свою церковную терминологию, ты куда пришёл? – говорю, теперь уже он смеётся. – Короче, я продолжу лекцию, если вы не против?

– Да-да.

Я продолжил:

– Люди эти могут быть совсем разными. И внешне и внутренне. И вначале, когда несколько человек, которые тоже чувствовали все эти вещи, сделали это место – сюда хлынул народ. Который так давно этого ждал. Наконец можно было отрываться под любимую музыку, радоваться на каком-то другом уровне, близком к твоему. Веселиться по-новому.

Это потом, со временем, оказалось, что среди людей, которые вначале казались своими, куча идиотов. Что вечерняя программа – нажраться и поблевать – она никуда не ушла, она и тут тоже в авангарде. Вечеринки начали скатываться в какую-то липу... И радость стала тускнеть, заменяясь привычкой потусить по выходным. И осадок от этого остаётся какой-то горький.

– Стареешь, друг... – опять вставил Рома. Я хотел что-то ответить, но Денис спросил:

– Так, а что с сексом-то?

– С сексом?

– Ну ты вначале что-то говорил... Про знакомства.

– Ааа. Ну просто все эти, – я театрально кашлянул, – хипстеры... в большинстве своём они такие же, как в «Цыплятах и шансоне», просто вкусы получше и понтов побольше. А некоторые продолжают ждать от всего этого чего-то большего.

– А девочки и дают тем, кто не ждет, кому на все это плевать, – заключает Денис.

– А не тем, кто лекции читать любит! – опять подкалывает меня Рома.

– А тебе плевать? – спрашивает Денис.

– Мне? – я на миг задумался. – Когда как. По настроению.

– Пошли, – говорит Денис, – возьмём выпить.

Дальше происходят разнос и падение. Мы с Денисом принимаем на грудь и пускаемся в танцы. Рома отчего-то загрустил и одиноко стоит у стойки. Народ постепенно подходит и градус происходящего становится выше. Пока полуголые посетительницы ещё не танцуют на стойке, как бывало раньше, но дело явно к этому движется. Денис куда-то пропадает с какой-то бабой. Мне приходится веселиться в одиночку, потому что Рома присоединиться отказывается. Заказываю очередной коктейль, симпатяжка в красных джинсах заигрывает, толкая меня задом. Обмениваемся весёлыми взглядами, до конца дистанции ещё явно далеко, поэтому с выбором решаю определиться позже. К тому же можно просто веселиться, я в отпуске, чёрт возьми, и мне немного рвёт крышу от эйфории. Время движется к середине ночи, Рома тоже куда-то запропастился, телефон недоступен, у Дениса то же самое. Отлично, похоже, я остался один.

Вокруг меня вьются две симпатичные тинейджерки. Одна из них включает артиллерию и призывно просит угостить коктейлем. Видимо, я выбран в качестве мишени. На вид ей лет 18, не больше. Миниатюрная брюнетка, мне она нравится. За минуту мы проникаемся взаимной симпатией, покупаю нам коктейли, она берёт меня за руку и тянет к сцене, там наше место дислокации. Я весьма навеселе, начинаю выделывать с ней танцевальные вензеля и па. Мы разговариваем о всякой ерунде и смеёмся. Медленный танец, затем снова пляски, броуновское движение повсюду достигает своего апогея. Люди отключили тормоза и движутся на полной скорости кто куда. Кто к ночному сексу, кто к неудавшемуся вечеру, утреннему похмелью и завтрашнему стыду за свои пьяные действия.

Моя Таня со своей подружкой куда-то пропали. Наконец, замечаю их, между ними явно происходит ссора. Странно. В конце концов Таня решительно берёт меня за руку и, продираясь через людей, ведёт на улицу. Прохлада ночи охватывает нас, я оттягиваю воротник рубашки, давая воздуху проникнуть к горячему телу. От Енисея, который буквально в десяти метрах, веет свежестью. Отходим чуть в сторону, в этом же здании китайский ресторан, и мы пристраиваемся на его крыльце. Таня поникла.

- Что случилось? – спрашиваю.

- Ничего, – говорит она и тут же начинает плакать. Я обнимаю её.

- Это личное... – но личное просится наружу, и она продолжает: – Подруга называется... Она не понимает меня. Она никогда не хочет понимать меня. И никто не понимает. А у меня столько проблем. Я делаю счастливое лицо и говорю «всё хорошо, все прекрасно!», но никто не знает, что у меня внутри.

Она уже плачет навзрыд и мне становится её жалко.

– Меня, может быть, скоро отчислят из университета...

– Почему?

– Там свои заморочки... – на миг успокаивается она и вздыхает.

– Успокойся, всё хорошо... А с ней-то что? Давно вы дружите?

– С детства. Она только о себе думает, понимаешь? – тема подруги вызывает новые слёзы. – Все эти вечеринки, прогулки. Да, весело! Но когда тебе плохо, ты понимаешь, что рядом нет никого. Вся эта дружба — это пустое место. Господи! – вжимается она в меня. – Почему так? Почему моя подруга сейчас там, а ты, совершенно незнакомый человек, слушаешь меня и утешаешь?

-Я не знаю, – говорю. И я правда не знаю. Вся эта история явно отдаляет нас обоих от постели. Я вижу, что она перегорела. Что не сможет вновь вернуться к беззаботности. Всё то, что есть в каждом из нас, тот одинокий человек на вышке, которого мы усиленно прячем за улыбками и субботними угарами, вырвался наружу. Она плачет всё сильнее.

- Эти друзья, которые ничего на самом деле не знают о тебе. Ты выставляешь себя перед ними счастливым человеком. Но ты приходишь домой после учёбы или работы и понимаешь, что тебе некуда пойти. Тебе некому рассказать, что у тебя на душе... Господи! Я одинока, – обнимаю её сильней. Мой человек на вышке вздыхает, но я давлю это внутри. Незачем мне его выпускать.

- Я так одинока, ты даже не представляешь... Почему ты сидишь со мной и слушаешь этот бред? – она смеётся сквозь слёзы.

- Всё в порядке, – говорю, – это не бред. Можешь рассказывать, что хочешь.

Я тоже теряю настроение. Постели уже не хочется. Хочется успокоить эту девочку, одинокую красивую девочку. Я понимаю, что она не вызовет во мне каких-то чувств, направленных на постоянные отношения. Она просто ночное знакомство. Перешедшее в грустный разговор на крыльце.

– А ты, – вдруг спрашивает она, – у тебя есть любимая девушка?

Я смотрю вдаль. Там на другой стороне реки горят огни ночного города. Там несутся куда-то машины и спят в квартирах люди. В одном из домов этого города спит сейчас она.

- Есть, – честно отвечаю.

- А почему вы не вместе?

Обнимать её уже не так приятно. Она чужая мне, понимаю вдруг. Вся эта алкогольная эйфория - это просто миг, который в итоге станет неважным. А важными будут другие вещи.

- Потому что у нас ничего не получилось. Но я работаю над этим и постараюсь её вернуть. Обязательно, – я улыбаюсь. Надо заканчивать этот разговор.

Дата добавления: 2014-12-23