Примеры интерактивных опросов 4 страница

Таким образом, в отечественной литературе произошла качественная переоценка логики, структуры и целей прикладного исследования. Из побочного метода познания, растворенного в других видах исследования, оно становится самостоятельным и непохожим на них диалогом теории с практикой. Прикладные исследования, т.е. разработки, ориентированные на проектирование и внедрение нововведений, широко используются и в социальной психологии, а именно в той ее ветви, которая тесно связана с промышленным производством (изучение психологического климата, отношения к труду, стилей лидерства и т.д.). Специалисты (Г.М. Андреева) полагают, что эта сфера профессиональной деятельности должна иметь:

а) собственный язык и терминологию;

б) специфический вид гипотез, которые формируются не на основе теории, а в результате практических соображений, и представляют “веер” альтернативных вариантов;

в) детально проработанную систему практических рекомендаций планов, сроков и этапов внедрения;

г) свои методы и организацию исследования;

д) особую систему этических норм, профессиональную подготовку ученых, пакет заказов и принципы оплаты труда (хоздоговор, творческое содружество и т.д.);

е) четкую систему оценки практической эффективности результатов внедрения.

Не только в отечественной, но и в зарубежной литературе не сложилось общего понимания сущности, задачи и функций прикладных исследований. В 1937 г. А. Радклифф-Браун предложил формулировку, ставшую вскоре популярной: прикладное исследование представляет собой применение теоретических обобщений, созданных фундаментальной наукой, к решению или анализу практических проблем.

В 1942 г. Д. Форд и Р. Ньюман использовали данную формулировку по отношению к прикладной антропологии[89]. С тех пор она вошла в официальные словари по социальным наукам. Правда, А. Чернс полагает, что прикладную социологию нельзя рассматривать только как применение научных открытий, сделанных в фундаментальном исследовании, к практическим ситуациям. Психоанализ 3. Фрейда зародился исключительно как прикладная теория, хотя со временем его понятия вошли в общую психологию и стали фундаментальным знанием. Психоанализ создал собственные теоретические модели фундаментального уровня, а не заимствует их из академической науки[90].

Таким образом, можно считать, что прикладная наука действительно способна развиваться за счет собственных инноваций. Однако подобное происходит скорее как исключение, нежели как правило. Прикладники заимствуют понятия и принципы фундаментальной науки, но позже переинтерпретируют их либо придают им иную направленность. Примером служит понятие “первичная группа”, сложившееся поначалу в общей антропологии, а затем перенесенное в индустриальную социологию и превратившееся там в понятие “неформальная группа”. Причем известно, как это произошло. В гарвардской группе, проводившей Хоторнские эксперименты под руководством Э. Мэйо, находился антрополог - специалист по изучению примитивных обществ. После того как было проведено 20 тыс. интервью и обнаружилось сильное давление малой группы на индивидуальную выработку каждого рабочего, само собой, по аналогии с понятием “первичная группа”, появилось название “неформальная группа”. Поводом послужило наличие жесткой структуры межличностных отношений в экспериментальной группе, непосредственных контактов между рабочими, наличие неформального сговора относительно нормы выработки.

Действительно, если прикладную науку считать простым приложением чистой науки, то выходит, что они не нуждаются в особом теоретическом анализе или специфическом круге проблем, отличных от проблем базисных дисциплин. Потребуются всего лишь нехитрые приемы перевода теоретических принципов в прикладные проблемы.

Вообще термин “прикладная социология” используется за рубежом в нескольких значениях. В одном случае он выступает синонимом эмпирической социологии, т.е. определяет полевое исследование. Но более правильным является понимание ее как проблемно-ориентированного исследования в противоположность базисной или фундаментальной социологии, понимаемой в качестве ориентированной на теорию. В фундаментальной работе движущий мотив научного поиска — уточнение, совершенствование или создание новых понятий и концепций, открытие новых фактов, которые только во вторую очередь помогают решению конкретной социальной проблемы[91].

Некоторые специалисты полагают, что методы прикладной социологии — те же самые, что и фундаментальной. Любой фрагмент последней может считаться прикладным, если понятия, категории или техника исследования прикладываются к решению реальных проблем. Маркетинговые исследования могут рассматриваться в качестве прикладной социологии, хотя те, кто их проводит, часто к социологам себя не относят. Прикладная социология, стало быть, начинается там, где понятия и методика исследования превращаются в повседневное рутинное занятие. Академические социологи — это открывающие нечто новое в методике и в теории, а прикладники — всегда те, кто тиражирует открытие, превращая его в массовую технологию. Значит, прикладным может быть назван даже академический ученый, если он не открывает новое, а использует известное.

Прикладную социологию понимают еще как способ увязывания принципов и методов общей социологии с конкретными ситуациями. Р. Энжелл определил ее так: когда социология не является целью для самой себя, но превращается в средство достижения других целей, говорят о прикладной социологии[92].

Прикладники гораздо более “всеядны”, нежели академические социологи. Они не брезгуют применять методы, казалось бы, далекие от социологии: системный и стоимостный анализ, психологические тесты или социометрию. В сфере промышленности, например, прикладник изучает, каковы цели организации, при помощи каких критериев можно измерить или оценить то, насколько они выполняются, каким образом подобные критерии соотносятся с данными, собранными в выборочном обследовании, какие практические мероприятия необходимы для совершенствования и улучшения дел в организации.

Предположим, что агентство по жилищному строительству поставило перед социологами задачу спланировать соседскую общину таким образом, чтобы в ней мирно уживались выходцы из разных этнических групп. Так или иначе, но подобная задача не является по своему характеру социологической. Социолог должен переформулировать ее следующим образом: как расположить семьи с различным происхождением в домах, чтобы довести до максимума возможности интеграции общины. Это свидетельствует о том, что, хотя прикладной социолог ориентирован на конкретный закон, он мыслит совсем в иных категориях, нежели администратор.

Прикладной социолог все равно остается социологом и видит конкретную проблему так, как его учили в университете или колледже. Допустим, его пригласили изучить социальный конфликт на предприятии. Работники предприятия видят конфликт в терминах личностных черт и взаимодействия. Социолог же рассматривает его не в личностных терминах, а как взаимодействие ролей, которые, в свою очередь, определяются кругом выполняемых обязанностей. Начальник производства считает работника отдела технического контроля сварливым и привередливым человеком. Но социологу ясно, что контролер часто не пропускает продукцию потому, что она бракованная. Начальник производства плохо выполняет свои обязанности, не может наладить организацию труда, но уверен, что в срыве плана виноват именно контролер, с пристрастием относящийся к своим функциям.

Прикладная социология имеет нечто, что ее существенно отличает от академической. В университете социолог-исследователь и социолог-администратор, выступающий заказчиком и оценщиком его продукции, говорят на одном языке. Но на предприятии социолог и администратор придерживаются различных точек зрения на проблему. В прикладную социологию как важнейшая ее часть входит процесс взаимного обучения. Администратор обязан немножко знать социологию, причем не только на уровне терминологии. Он должен не только знать слова “роль”, “референтная группа”, “первичные социальные отношения” или “стратификация”, но и отчасти видеть мир в этих терминах.

Академический ученый в идеале — специалист в одной узкой области. Без глубокой специализации, нередко длящейся всю жизнь, трудно достичь высоких результатов. И хотя они “прихватывают” тематику смежных областей, их интересы редко выходят за пределы одной дисциплины. Прикладной ученый — многопрофильный исследователь. Он должен обладать широким кругозором. Его клиенты меняются, стало быть, меняется и тематика. Ему трудно всю жизнь специализироваться в одной проблеме, чаще приходится браться за решение самых разных вопросов. В сфере бизнеса это рыночное поведение, средства пропаганды и рекламы, поведение потребителей, конъюнктура спроса и предложения, трудовая мораль, тестирование личных и деловых качеств, стили руководства. Кроме того, прикладник должен хорошо знать несколько наук: статистику, экономику, социологию, психологию, право и т.п. Особенно хорошо он обязан владеть статистическим анализом, поскольку ему придется конкурировать за место под солнцем с представителями других социальных наук, в том числе экономистами и психологами, преподавание математики которыми имеет сильные традиции.

Базисные (БИ) и прикладные исследования (ПИ) различаются по аудитории. Аудитория ПИ — это клиенты, финансирующие их в надежде получить полезные для себя результаты. Аудитория БИ — более аморфна и размыта. Статьи в профессиональных журналах и монографии, а также преподавание в университетах — вот способ найти аудиторию для БИ. Для ПИ это ограниченные по издательским возможностям научные отчеты и устные представления.

Различаются они и местом происхождения. БИ возникли в центральных департаментах университетов, а ПИ были выделены в самостоятельные институты и центры при университетах. Отделение свидетельствует скорее не о малопрестижности труда прикладников, а о том, что заниматься заказными работами, оставаясь в рамках жестко фиксированного посеместрового расписания, подчиняясь во всем академическим правилам преподавания, было достаточно сложно. Академическая система оказалась неподготовленной для ПИ прежде всего организационно[93]. Поэтому социоинженеры и клиницисты ушли из университетских корпусов, найдя себе место в плановом отделе государственных органов управления или в отделе маркетинга частной фирмы.

Покинув стены альма-матер, социологи были поддержаны фирмами, специально для того созданными. В 70-е годы возникли сотни частных исследовательских фирм, получающие с самых разных сторон мощную финансовую подпитку. Среди них выделяется довольно малочисленная группа особенно крупных фирм, в штате которых числится больше специалистов со степенью доктора философии, чем в университетских департаментах социальных наук.

Специалисты называют и другие критерии демаркации двух типов знания. К примеру, если исследование предназначено для проверки теоретических идей, то оно квалифицируется как базисное, но когда эмпирическое исследование проводится для проверки практических положений социальной программы, разработанной по заказу клиента, его называют прикладным. Подобную точку зрения высказал в 1962 г. Г. Зеттерберг[94]. Различаются они и по своему стилю. БИ ценятся за элегантность и простоту теории, а публикуемые результаты — за методологическую изощренность и абстрактность. В ПИ главное внимание уделяется другому — не эмпирическим находкам, а решению “головоломок” клиента.

Прикладники менее академических социологов щепетильны в отношении описания методологии и методики своего исследования. Обычно методология в прикладном исследовании либо добавляется в конце (“ад-хок”), либо выкристаллизовывается в самом процессе, и очень редко она формируется вначале как развернутое и завершенное целое. Она приобретает более или менее структурированный вид по мере приближения исследования к концу. В прикладной сфере широко используются полевое интервью и наблюдение. Прикладник выходит в “поле”, не имея заранее структурированного инструментария. Она начинает с описания сущности объекта исследования и заканчивает написанием отчета клиенту.

В официальной публикации Американской социологической ассоциации (АСА) “Прикладная социология: роли и деятельность социологов в различных структурах”[95], подготовленной большим коллективом ученых и практиков, приведена принципиальная схема взаимодействия прикладных и базисных (фундаментальных) исследований.

На схеме 6.1 показаны действительные взаимоотношения между заказчиками социальных программ, академическими учеными, линейными исследователями и консультантами. У каждого из них специфическая роль.

Заказчики программ (programmer) — это высокопоставленные чиновники, они отвечают за ошибки, учитывают и налаживают связь между целями и реальными финансами. Для того чтобы принимать решения, им нужна помощь экспертов. Поэтому они нанимают (временно или постоянно) линейных исследователей, профессиональных консультантов и организаторов внедрения программы.

Профессиональный консультант, обладающий подготовкой в области социальных наук, интерпретирует знания фундаментальной науки и использует теорию для принятия решений в области социальной политики. Прекрасно владея теоретическим знанием, он способен быстро и четко провести концептуальное обоснование программы. В его памяти содержатся сведения о результатах аналогичных программ в прошлом. Консультант взвешивает все альтернативы и оценивает возможные последствия.

Линейный (on-line) исследователь отвечает за методологию и методику реализации программы. Его роль та же, что и у прикладного социального ученого. Он переводит цели программы на язык переменных, а затем собирает о них эмпирическую информацию.

Академический ученый определяет теоретические рамки базисного исследования, из которого консультант черпает практические знания для заказчика. В его задачу также входит консультирование линейных (прикладных) исследователей и контроль за правильностью реализации теоретического замысла программы. В конечном итоге он интегрирует теорию и исследование и выходит на непосредственные рекомендации в области социальной политики.

Схема 6.1. Взаимодействие базисных и прикладных исследований

Позиция прикладника и в обществе, и в организации — позиция маргинальная. В медицинском колледже или госпитале социальный ученый трудится в отделах, имеющих низкий статус: психиатрии, здравоохранении и некоторых других. В промышленной организации он занимает место функционального специалиста. Но в отличие от инженера, технолога или бухгалтера, которые постоянно трудятся на предприятии, считаются как бы “своими” и находятся в своей профессиональной культуре, социальный ученый ориентируется нате же научные нормы и ценности, но он всегда аутсайдер, стоящий вне изучаемой им организации. Тесно связанный с администрацией, он и для нее остается маргинальной личностью.

Прикладник выполняет две функции: 1) непосредственно научную, участвуя как ученый-исследователь в каком-то проекте; 2) социально опосредствованную, выступая в роли посредника при решении трудовых конфликтов и отношений, выполняя функции супервайзера, менеджера, выбираемого или назначаемого общественного деятеля. Но как бы ни сложилась его судьба, для прикладника не характерно постоянное пребывание в должности. Если у фирмы дела идут хорошо, он может рассчитывать на более или менее долговременную занятость. Тем он разительно отличается от своего академического коллеги.

Отчасти компенсацией за слабые гарантии занятости служит в среднем более высокий, чем в университете, заработок. К примеру, начинающий прикладник получает зарплату, равную ставке высокооплачиваемой университетской должности ассистента профессора[96]. Специфика функционального статуса прикладника заключается еще и в том, что в организации он всегда под жестким контролем. В это понятие вкладывается установление конкретных сроков завершения работы, зависимость от результатов деятельности других (ученых, менеджеров, функциональных специалистов, администрации). Академическая же работа — индивидуальная автономия, свобода творчества, незначительный контроль сверху. Ясно, что для людей несобранных, безынициативных прикладная работа не подойдет.

С определенной долей уверенности можно утверждать, что академическая социология по разнообразию социокультурных ролей ученого монохроматична. Академический социолог — почти всегда кабинетный деятель: он преподает, исследует или консультирует в лаборатории, аудитории или офисе, т.е. в среде себе подобных.

Напротив, ПСИ полихроматичны, многоаспектны. Так, многие специалисты в области ПСИ трудятся администраторами тюрем, психиатрами в госпиталях для душевнобольных людей, домах престарелых и инвалидов и т.п. Прикладник обязательно должен уметь говорить на понятном рабочему классу, простым гражданам или маргиналам языке, иначе ему нечего делать в своей специальности.

Социология преступности накладывает на ученого особые обязательства, он постоянно контактирует с криминогенной субкультурой — наркоманами, владельцами оружия, профессиональными ворами и убийцами, преступными синдикатами, мафиозными образованиями, проститутками, алкоголиками, юношескими бандформированиями. Проводя включенное наблюдение — а это самый эффективный и наиболее полный источник информации, — ученый постоянно рискует жизнью. У него особый социокультурный статус, ролевое поведение, которое предполагает знание языковых символов, мотивов преступного поведения, норм конспирации, стереотипов восприятии “посторонних” и многое другое.

Согласно мнению западных специалистов, ПСИ ближе всего стоят к базисным исследованиям и незначительно отличаются от них. Именно поэтому их часто смешивают. В США, в отличие от нашей страны, редко используется термин “социальная технология”, чаще говорят о ПСИ.

ПСИ — это приложение социологического знания и исследовательских приемов к получению эмпирически обоснованной информации о практических проблемах. Исследовательские методы здесь мало чем отличаются от базисной науки, но получаемое в ПСИ социологическое знание более специфично и детализировано.

Принято различать по крайней мере три разновидности ПСИ:

описательное, аналитическое, оценочное[97].

Описательное исследование — самый простой и доступный тип изучения реальности. Его предназначение — получить эмпирическую информацию о социальных проблемах. Так, деловые фирмы просят социологов описать моральный климат в трудовом коллективе или провести структурирование социальных позиций потребителей конкретной компании, изучив, какие продукты предпочитают ее покупатели.

Аналитическое исследование трудно отличить от описательного. Его характерная деталь — стремление построить эмпирическую модель социального явления. А любая модель ставит своей целью не просто описать, но объяснить процесс. Так, по заказу общественной организации социолог, описав объект, должен объяснить, почему население оказывает поддержку одному кандидату и не оказывает другому. Причем “предпочтение” нужно определить в терминах социальных групп, партийной принадлежности, социоэкономического статуса избирателей. Аналитическое исследование очень похоже на базисное, если проведено по одной и той же теме. Различаются же они типом используемых в модели переменных. Прикладник выбирает из всего множества переменных и индикаторов, относящихся к теме, только те, которые можно затем использовать в практике принятия решений. Академический же социолог опирается на всю информацию.

Оценочные исследования — это совокупность моделей и приемов, позволяющих оценить — в социальных, экономических или политических терминах — конечный результат (эффект) целенаправленного вмешательства в социальные процессы. Примером может служить внедренческая программа улучшения стиля руководства в деловой организации.

Первоначально оценочные исследования возникли в угольной промышленности США в 60-е годы Они проводились по контрактной системе с частными фирмами, которые, как правило, нанимали профессионально подготовленных социологов. Оценочные исследования ныне — основная сфера приложения труда прикладников. Хотя социологи благодаря своим публикациям сыграли выдающуюся роль в самоопределении этой дисциплины, численно в этой области они не преобладают.

Роль социолога в ПСИ считается главным образом технической. Он ставит конкретные проблемы перед политическими деятелями или бизнесменами и переводит их в исследовательскую программу.

Б. Тачфилд выделяет две различные модели ПСИ[98]. Первая названа им “дисциплинарной перспективой” за то, что в ней внимание сконцентрировано на том, как политика выводится из теории. К примеру, теории отклонения, социальных изменений, расовых отношений, социальной стратификации и организационной структуры содержали в себе полезные знания, применимые в социальном планировании. Данная модель ориентирована на прирост знания внутри дисциплины и обращается к коллегам, а не к клиентам. Вторая модель — “программная перспектива” — включает традиционные оценочные исследования, так как оценивает эффективность конкретной социальной программы. Она включает постановку проблемы, целей и задач программы, методы сбора и анализа данных. Составляемый по окончании исследования научный отчет, поскольку он не содержит серьезных эмпирических находок, еще не готов к публикации в профессиональном журнале.

Возможна и такая классификация ПСИ: 1) теоретически обоснованные эмпирические исследования с выходом на социальную политику; 2) проведение социальной политики практическими работниками и консультантами, но с широким использованием теоретической и эмпирической литературы (анализ источников, опрос экспертов, посещение передовых предприятий и т.д.); 3) использование теоретических и эмпирических знаний в крупномасштабных социальных экспериментах.

Внедрением социальных технологий и проведением ПСИ (эти типы исследований, хотя и различаются, во многом сходны) занимаются за рубежом два типа прикладников — инженеры и клиницисты.

Социальное исследование как диагностика и практика. Американский Центр опросных исследований (Survey Research Center — SRC) под руководством Ф. Манна провел диагностическое и практическое исследование на шести заводах и в центральном офисе крупной фирмы[99]. Под диагнозом понимался процесс изучения различных характеристик организации и персонала с целью получить точное описание того, как обстоят дела в фирме. Методология диагностики предполагала не только первичное обследование объекта, но и последующую перепроверку (повторное исследование) степени надежности полученных данных, установление приоритетов практических мероприятий. В принципе допускалось, что диагностику можно проводить любым способом в зависимости оттого, каковы цели ученых и исходная концептуальная модель.

В данном случае цели определялись сотрудниками Центра совместно с руководством заводов и администрацией фирмы. Первоначальные цели были признаны недостаточно точными, поэтому для их конкретизации провели устные интервью и сбор письменных пожеланий. После этого ученые откорректировали цели исследования, которые на следующих стадиях были согласованы с профсоюзом.

В конечном счете определились общие цели — то, что интересует каждую из сторон. Компанию интересовало улучшение психологического климата и морали работников, изменение установок людей и их отношения к работе. Профсоюз хотел получить комплекс практических мероприятий, улучшающих положение дел на производстве. Ученых интересовали такие переменные, как “контроль”, “коммуникация”, “эффективность”, “координация”, “процесс устаревания технологии”, “склонность к риску”, “удовлетворенность” и “организационные изменения”. В процессе долгих согласовании были выработаны взаимоприемлемые цели.

Исследование включало несколько фаз. На первой создали специальный комитет, состоящий из ученых и менеджеров. Он возник после того, как ученые убедились в его практической полезности. Оказывается, научные данные могут быть по достоинству оценены компанией в том и только в том случае, если лица, занимающие в компании ключевые посты, будут включены в разработку процедуры исследования в той мере, в какой это позволяют научные правила. Комитет составил список проблем, которые надлежало изучить, а затем в ходе интервью с персоналом на самых разных уровнях он несколько раз дополнялся и расширялся. Активное участие в обсуждении приняли профсоюзы. Ученые перевели идеи и предложения работников на язык социально-психологических переменных.

На второй стадии, обобщив богатый материал, полученный в процессе коллективных обсуждений с персоналом, ученые составили вопросник и схему основного интервью. Включаемые сюда вопросы просматривались руководством производственных отделов компании и членами комитета. Одобрение инструментария и его совместная разработка существенно снизили психологическое сопротивление менеджмента на стадии обсуждения научных результатов. В конечном итоге была достигнута высокая степень профессионализма исследования и конфиденциальности ответов респондентов.

Третья фаза — заключительный этап диагноза. Он не завершается анализом процентных распределений. Сбор и анализ данных проводились по стандартным правилам, принятым в социологии. Специфику представляет процедура интерпретации данных. Поскольку они ориентированы на достижение практического эффекта, интерпретация состояла из серии конференций с персоналом. Подключение персонала к интерпретации данных и анализу выявленных проблем считалось решающим фактором, поскольку предполагалось, что результаты исследования будут использованы именно в этой организации. Желательно, чтобы дискуссию вел руководитель отдела компании. Он нацеливает персонал на практическое использование результатов и участие в принятии решений.

Таким образом устанавливается активная обратная связь ученых с персоналом, она и служит гарантией конечного успеха. Обсуждение выявленных учеными проблем подвигло участников конференции поставить новые вопросы, которые прежде выпали из поля зрения. Работники обвинили менеджеров в том, что они мало делегируют свои полномочия подчиненным, а те, в свою очередь, указали на недостаточно высокую квалификацию персонала и нежелание ее повышать. Другая проблема коллективного обсуждения — условия труда и его оплата.

Оказалось, что никто из сотрудников компании раньше никогда не сталкивался с количественным анализом человеческих проблем, не читал статистических отчетов и никто, естественно, не был обучен тому, как интерпретировать и решать проблемы, выявленные в процессе обобщения ответов респондентов. Ученые помогли менеджерам интерпретировать данные и глубже понять особенности поведения подчиненных.

Если диагноз является важным этапом процесса принятия решений, то его кульминацией служит выбор способа практических действий. Польза участия менеджеров в том, что они помогают ученым найти альтернативные интерпретацию или практическое решение, которые без них никогда не были бы увидены.

Ученые использовали современный арсенал знаний в области социологии, антропологии, психологии, статистики для интерпретации данных, в частности теорию игр, концепцию полевой неопределенности, теорию принятия риска. Разумеется, употреблять их произвольно, кому как вздумается, было бы неправильно. Поэтому степень применимости таких знаний к конкретным условиям устанавливалась специальной экспериментальной процедурой.

Исследование завершилось стадией организационного изменения. Научные результаты высветили для менеджмента те проблемы, на которые ему необходимо было сконцентрировать свое внимание в практической работе и что-то в ней изменить, например стиль лидерства или систему поощрения подчиненных. Одноразовых крупномасштабных перестроек организационной структуры может и не происходить. Более того, они не всегда полезны. Важно, чтобы менеджеры учли уроки и изменили свое отношение к порученным обязанностям.

Чаще всего управленцы сомневаются в возможностях и пользе науки. Ученые — всего лишь временные гости, со стороны наблюдающие за происходящим (“аутсайдеры”). Менеджеры не верят, что за короткое время они способны хорошо разобраться в делах компании, хотя собственные трудности они воспринимают излишне эмоционально. Если ученому удалось убедить их в надежности и объективности полученных данных, менеджеры начинают иначе смотреть на свои проблемы. Они острее чувствуют свою социальную ответственность и сосредоточиваются не на деталях, а на принципиальных выводах исследования. Помогая менеджерам, специалисты постепенно превратились из обычных социальных ученых или социоинженеров в клиницистов, само исследование переросло в обучение персонала. В результате компания, служившая исследовательским “полем”, стала вначале опытной лабораторией, а затем учебным классом[100].

Ограниченное влияние прикладника. В начале своей карьеры один из президентов АСА, видный специалист по прикладной социологии Уильям Уайт, участвовал в социоинженерном проекте. Цель — разработать эффективные методы привлечения индустриальных рабочих к принятию решений в совместных с менеджерами комитетах. В 1965 г. ученые задумали сравнить положение дел в частных и в самоуправляющихся, т.е. находящихся в собственности рабочих, компаниях. Уайт тесно сотрудничал с комиссией конгресса США по узакониванию собственности рабочих и участию их в управлении.

Хотя Уайт полагал, что ему удалось достичь определенного вклада в науку, его успех не следует переоценивать. Вместе с другими титанами прикладной социологии — Д. Макгрегором, Р. Лайкертом и К. Арджирисом — Уайт в своих статьях доказывал преимущества участия рабочих в управлении начиная еще с 40-х годов. Однако идеи партисипативного менеджмента в Америке долгое время признавали только на словах: с ними соглашались, но ничего не делали для практического распространения.

Дата добавления: 2014-12-27