Чернокнижник 4 страница

– Это мой отец на политехническом остановил выбор, а я просто не знаю.

Везунчик осмотрелся по сторонам, подошёл вплотную к Чернокнижнику и начал шептать ему в ухо:

– Мы с тобой такие дела будем делать! Мы уедем в Америку, станем миллионерами.

Чернокнижник отшатнулся от тёзки.

– Да не нужна мне твоя Америка! И вообще, что ты ко мне пристал? Сказал же, что я сам не знаю, значит, не знаю.

Везунчик медленно опустился на колени.

– Христом богом заклинаю тебя – продай свой секрет.

Петя попятился от своего знакомого. Отойдя от него метра на два, он покрутил пальцем у виска.

– Пожалуй, мы с отцом найдём себе другого репетитора.

– Нет! – выкрикнул Везунчик истошным голосом. – Только не это! Я всё сделаю для тебя. Ты поступишь в свой политехнический. Я научу тебя так писать, что все ахнут! Ты не думай, это не сложно. Просто есть определённый способ писать эти школьные сочинения. Я открою тебе свой секрет, и считай, что пятёрка у тебя в кармане.

– Мне, собственно, и тройки хватит.

– Это уж твоё дело: хочешь, на тройку пиши, хочешь, на пятёрку. С моим секретом можно как угодно.

Везунчик хитро посмотрел на своего товарища и спросил:

– А может быть махнёмся: ты мне свой секрет, а я тебе свой?

Чернокнижник хотел было возмутиться, но товарищ опередил его.

– Всё, всё, больше не буду. Это я пошутил.

В этот день мальчики не занимались. Сославшись на плохое самочувствие после вчерашнего приключения, Везунчик взял тайм‑аут и пошёл домой отдыхать. Второй Петя тоже не возражал.

Правда, до дома Везунчик так и не дошёл. Ноги странным образом привели его к политехническому институту. Здесь после школьных занятий начинали работать подготовительные курсы, и многие школьники, которые уже выбрали этот ВУЗ для поступления, после занятий шли сюда, даже не заходя домой.

Если кто‑то подумал, что Везунчик решил после школы учиться на инженера, то он сильно ошибся. Мы уже знаем, что он решил посвятить себя литературе. Однако здесь, у Политехнического, так же, как и у тех, кто занимался на подготовительных курсах, решалась дальнейшая его судьба.

Глава 4

Закончив свои занятия на подготовительных курсах, абитуриенты выбежали на улицу, остановились и начали прощаться.

Неожиданно всё небо заволокло тучами, и город, как по мановению волшебной палочки, погрузился во мрак. Ветерок, который слегка покачивал верхушки деревьев, вдруг затих, и к кромешной тьме добавилась ещё пугающая тишина. Всё произошло так стремительно, что в городе даже не успели зажечь фонари. Только вход перед институтом освещался небольшой лампочкой. Но горела она не потому, что её успели включить, а потому, что по халатности никто никогда не выключал её. Лампочка в кромешной тьме образовала маленький освещённый островок, в центре которого стояла группа абитуриентов. Однако ни внезапная темнота, ни пугающая тишина не смогли даже немного напугать молодых людей. И это вполне понятно: в их возрасте любые внешние раздражители вызывают только одну реакцию – смех и улыбки. Везунчик стоял за пределами этого освещённого островка и наблюдал за происходящим очень серьёзно, без всяких улыбок.

Видимо, обидевшись на то, что все потуги природы были проигнорированы, погода обрушила на головы весёлых абитуриентов проливной дождь. Но и здесь молодые люди не дали застать себя врасплох. Людская толпа моментально распахнула над собой зонтики и стала походить на семейку опят, растущую на полянке, с той лишь разницей, что у опят шляпки одинаковые, а в нашем случае они были разноцветными.

Большая людская масса начала растекаться по маленьким ручейкам и постепенно растворяться в темноте. Через несколько минут под козырьком институтской двери в свете лампочки оставалась стоять одна девичья фигурка. У неё не было зонтика, и она, съёжившись, прижалась к стене и с грустью смотрела на лужи, по которым плыли и лопались пузыри.

Из кромешной темноты вышла фигура парня и направилась к девушке.

– Вы единственная, кто не предвидел дождя, – сказал молодой человек.

– Ой! – Девушка вздрогнула. – А я думала, что осталась одна.

– К счастью, нет. – Везунчик раскрыл зонтик и встал рядом с девушкой.

Далее всё происходило по стандартному сценарию: два силуэта постояли немного и, укрывшись зонтом, ушли. На освещённом островке больше никого не оставалось. Видимо, поняв свою полную ненужность, лампочка вдруг ярко вспыхнула, и погасла, – островок пропал. Однако на улицах уже стали загораться фонари. Метрах в двухстах от института можно было увидеть молодую парочку, которая пряталась под одним зонтиком. Молодые люди спорили о чём‑то и громко смеялись. Вдруг парочка остановилась. Смех затих. Девушка выскочила из под зонтика и пошла под проливным дождём. Она повернулась к парню, с которым всего несколько секунд назад звонко смеялась и бросила в его сторону:

– Подонок!

– А ты – дура! – ответил ей молодой человек и быстро зашагал по улице.

Девушка добежала до остановки автобуса и запрыгнула в открытую дверь машины. На улице больше никого не было.

Методика, по которой Везунчик занимался с Чернокнижником, резко отличалась от той, которая применялась в школе. На первом же занятии Везунчик дал своему ученику небольшую книжку и, улыбаясь, сказал:

– Запомни, самое главное – это не изобретать велосипед. Его давно уже изобрели другие. Если ты научишься пользоваться плодами цивилизации, то сможешь занять своё место на самой её вершине.

– Что это? – спросил Чернокнижник.

– Белинский – избранные статьи.

– И зачем он нужен?

– Дело в том, что его статьи как раз и есть великолепные сочинения. Я же говорил тебе, что не надо изобретать велосипед, лучше научиться на нём ездить. Как видишь, книжечка небольшая, а в ней отлично раскрыты такие авторы, как Гоголь, Лермонтов и Пушкин. Прочитай её несколько раз, и ты процентов на тридцать будешь подготовлен к вступительному сочинению.

– А остальные семьдесят?

– Есть другие критики.

– А грамматика?

– Научись сначала раскрывать тему, а грамматике я тебя научу. Главное – это строить предложения как можно короче, чтобы из знаков препинания была только точка. А слова используй только те, в которых у тебя нет никакого сомнения.

Петя взял книжку, посмотрел на неё, а потом на своего репетитора.

– Значит, в этом и заключается твой секрет?

– Какой секрет?

– Ты мне говорил, что у тебя есть секрет.

– Ах, ты про это? В общем‑то, да. Секрет заключается в том, что вместо сочинения ты напишешь изложение.

– Другими словами, ты хочешь, чтобы я мысли великих критиков выдавал за свои?

– А что в этом такого? Ты же пользуешься открытиями Ньютона?

– Я пользуюсь явлениями природы, а открытия Ньютона принадлежат только ему и никому другому.

– Короче, не будем сейчас открывать дискуссию по этому поводу. Ты собираешься поступать в свой политех?

Чернокнижник молча кивнул головой.

– Значит, договорились, – радостно потёр руки Везунчик. – Неделя тебе на изучения книжки и два дня на сочинение. Следовательно, встречаемся мы ровно через девять дней на том же месте и в тоже время.

– А какое сочинение писать? – спросил Чернокнижник.

– Ну, напиши, к примеру, образ Ленского из Евгения Онегина.

На этом первое занятие закончилось.

Везунчик ещё несколько раз ходил к политехническому институту, после чего эти походы прекратились.

Я не открою Америки, если скажу, что окончание школы и поступление в институт совпадает с так называемым гиперсексуальным возрастом. Это незабываемое время остаётся в памяти каждого человека на всю его жизнь. Это время, когда человек, живя здесь, на Земле, на самом деле находится далеко за её пределами, там, где не правит логика, где не работают законы физики и математики. Он попадает в царство самого Господа Бога, где всё подчинено только одному закону, где смысл заключается только в одном слове. И это слово – любовь. В том царстве нет такой силы, которая могла бы не только победить, но даже прикоснуться к этому светлому чувству.

В том царстве человек становится человеком, там он понимает, чем отличается от животных. Там от самого создателя он получает любовь, которая всю жизнь освещает дорогу, и распространяется не только на избранника или избранницу, но и пропитывает абсолютно всё, что окружает человека. Там человек понимает, что, если он сохранит этот божественный дар до своей могилы, то становится бессмертным, ибо ему есть для чего жить здесь, на Земле, и есть с чем идти дальше, после смерти.

Однако мы что‑то очень сильно увлеклись лирикой, забыв, что гармония подразумевает разумное сочетание последней с её вечной оппоненткой – физикой.

А физика, не вдаваясь в переживания и страсти, а рассуждая на основании одной только логики, заключает, что, если теорема, только что приведённая лириками, верна, то обязательно должно существовать и обратное утверждение: если любовь является отличительным признаком человека от животного, то отсутствие любви говорит, что данный живой организм можно безошибочно причислить к классу животных. Исключение составляют собаки, лошади и дельфины.

Везунчик в свободное от занятий время пропадал у своей новой знакомой. Благо, что она жила одна, без родителей. Те, оставив свою дочь одну, уехали в другой город к своим внезапно заболевшим родителям.

– Ещё хочешь? – звучит нежный девичий голосок.

Везунчик поворачивает голову на коленях молодой нимфы и кивает головой. Бархатная ручка отрывает виноградную ягодку и кладёт в рот Везунчика. Рука молодого человека хочет приподнять тело, но, как бы случайно, оказывается под юбкой. Рука замирает, но назад не возвращается. Молодой человек ждёт, какова будет реакция. Однако реакции никакой нет, и рука снова продолжает свой путь.

– Так слаще? – спрашивает нимфа.

– Ещё бы!

– Давай выпьем вина, – предлагает девушка, – ещё слаще будет.

Рука вынуждена покинуть только что завоёванные позиции. Молодой человек с недовольным выражением лица поднимается с девичьих колен, подходит к журнальному столику и наливает два фужера вина. Он галантно подаёт фужер подруге и сам выпивает всё без остатка.

– Ну как, кровь заиграла? – спрашивает она кавалера.

Вместо ответа раздаётся то ли стон, то ли рычание. Девушка кладёт свою ладонь на ремень кавалера и спускается ниже.

– Ого! Я же говорила, что будет слаще!

И опять в ответ то ли рычание, то ли мычание.

– Хорошо, не мучай ни себя, ни меня.

Дважды повторять не пришлось. С молодого человека словно сорвали оковы: через одно мгновение и он и его нимфа лежали на диване обнажённые. Ещё через несколько минут молодые люди лежали неподвижно, с выражением полного блаженства.

– У тебя это в первый раз? – спросил молодой человек.

– Нет.

– А у меня первый.

– Сейчас отдохнёшь немного, повторишь, и будет второй, – пошутила девушка.

– А кто был первый?

– Какая разница, тебе же было хорошо?

– Просто нет слов. А всё‑таки, что ты чувствовала, когда это было в первый раз?

– Кроме того, что чувствовала сейчас, ещё чувствовала боль. Ты знаешь, я не принадлежу к тем женщинам, которые кичатся своим целомудрием.

– А как же любовь?

– Это просто красивая сказочка для маленьких девочек. На самом деле всё проще: есть инстинкт размножения, вот и всё.

– Ты хочешь сказать, что человек так же, как и животное, руководствуется только инстинктом?

– А разве это не так?

Молодой человек приподнялся и облокотился на одну руку, второй рукой он гладил свою подругу, особенно те места, которые никогда трогать не доводилось.

– Какая смешная родинка, – сказал он, поглаживая животик гораздо ниже пупка. – Похожа на маленькую бабочку.

– Жу‑жу, – сказала нимфа.

– Что жу‑жу?

– Эту бабочку зовут Жу‑жу.

Девушка тоже погладила своего кавалера.

– Ну, вот ты и отдохнул, – сказала она. – Пора снова заняться делом.

Везунчик лежал на диване полностью изнеможенный. Ему казалось, что он только что не предавался блаженству, а таскал мешки с песком, причём, мешки эти были гораздо тяжелее его самого.

– Сейчас приведу тебя в чувство, – сказала нимфа.

Девушка встала с дивана и пошла на кухню готовить кофе. Через несколько минут она принесла своему кавалеру маленькую чашечку и рюмочку с коньяком. Она села на диван и положила голову молодого человека на свои обнажённые ноги. Однако на этот раз руки Везунчика даже не пытались шевельнуться. Это означало, что девушка получила от молодого человека всё без остатка. Нимфа переложила голову на подушку, встала с дивана и надела халат.

– На третье у нас кофе с коньяком, – улыбнулась она.

Молодому человеку ничего не оставалось делать, как последовать примеру своей подружки. Через пару минут они сидели за столом, прилично одетые, и пили кофе с коньяком.

– А зачем ты хочешь поступать в политехнический? – спросил Везунчик.

– А куда же мне поступать?

– Девушки обычно не любят точных наук.

– Девушки любят красивые наряды и много денег, – засмеялась нимфа.

– Значит, ты хочешь стать знаменитым конструктором и зарабатывать много денег?

– Ещё чего!

– Тогда объясни.

– Ну не в литературном же мне жениха искать?

– Ты считаешь, что гуманитарии все нищие?

– А разве не так?

– Мне кажется, что известные писатели живут совсем не безбедно.

– Не все же становятся писателями?

– Но и знаменитыми конструкторами становятся не все.

Молодые люди засмеялись и выпили по рюмке коньяка.

– Ой, как мне в голову ударило! – пожаловался Везунчик.

– Лучше бы тебе в другое место ударило!

– Неужели ты ещё хочешь?

– Хорошего всегда не хватает.

– Тогда я…

– Да ладно, не надо стараться делать больше, чем ты можешь.

Везунчик снова заполнил рюмки коньяком.

– А ты решил в литературный поступать? – спросила девушка.

– Я буду очень известным и популярным писателем, – гордо сказал молодой человек.

– К сожалению, для этого нашего «хочу» не достаточно.

– У меня есть секрет, – полушёпотом сказал молодой человек.

– Может быть, мне надо подавать документы в литературный?

– Вот этого делать как раз и не надо.

– Не поняла.

Молодой человек поднял рюмки, приглашая подружку последовать его примеру. После этого он подвинулся к девушке и почему‑то стал шептать ей что‑то на ухо. Выслушав проникновенную речь своего кавалера, теперь уже девушка взяла бутылку и наполнила рюмки коньяком.

– Давай за успех нашего дела, – провозгласила она тост.

Настроение у молодых людей поднялось, и они допили коньяк без всяких тостов.

Прощаясь со своей знакомой, Везунчик попытался поцеловать её.

– Не надо. Побереги это до следующего раза.

Петя вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице.

– А зачем ты за Наташкой ухлёстывал? – услышал он сзади себя голос девушки.

– Какой Наташкой?

– Которой ты зонтик предложил. Я видела, как вы вместе уходили.

– Наше знакомство закончилось тем, что она назвала меня подонком, а я её – дурой, и всё из‑за того, что я предложил ей то же самое, что и тебе.

– Она дура и есть. Мы её монашкой зовём.

Глава 5

Пуля – дура! Кто же это придумал? Кто бы ни придумал, но это изречение так же далеко от истины, как и то, что штык – молодец.

Действительно, не пуля же решает, кого казнить, а кого миловать. Не пуля с радостью несётся к цели, чтобы поразить её. Напротив, она никуда не хочет идти, и пороховые газы выталкивают пулю из ствола против её воли. Весь вопрос в том, чья воля была, чтобы убить. Каждый, естественно, скажет, что это воля человека. Однако это утверждение также далеко от истины, как и первое.

Если есть мотив преступления, тут всё понятно, если человек защищает себя, Родину или своих близких, то здесь вопросов тоже нет, а если по‑другому? Если человек заставляет оружие, будь то пуля, будь то штык или топор, совершить убийство без мотива? Тогда как? Взять хоть «Преступление и наказание». Известно, что Достоевский брал основу для своего знаменитого романа из реального уголовного дела. В действительности был не Раскольников, а какой‑то другой студент, не Порфирий Петрович, а иной следователь. В принципе, какая разница, что за фамилии у них были. Главное, что это были реальные люди, и совершили они реальные поступки. Какой мотив был у Раскольникова? Да никакого. За что он убил бедную старушку? Да ни за что. Разве только за то, чтобы проверить себя: а смогу ли я это сделать? Есть много способов пощекотать себе нервы и без убийства. Для чего же тогда, скажите на милость, он убил её? Ответ напрашивается сам собой. В данном случае так же, как и с пулей, присутствовал тот, кто имел вполне конкретный мотив. Раскольников так же, как и пуля, не только не желал этой смерти, но, вполне вероятно, что и сопротивлялся своему поступку, однако ничего не мог поделать, так как его желание было полностью игнорировано тем, кто имел мотив и намерение. Так как в романе иных людей не показано, то остается только одно – жизнь у старухи забрал тот, кто ей её и дал, то есть, Господь Бог. Что же касается Раскольникова, то он был лишь инструментом судьбы, высшей власти, таким же тупым исполнителем, каким является и пуля, управляемая человеком.

А если это так, то в чём же здесь преступление? А если это так, то зачем же здесь наказание?

Что из того, если мужчина посмотрит на женщину? А если окажет внимание? Собственно, женщины для этого и носят украшения, чтобы на них обращали внимание. Но если обращать внимание, но не оказывать знаков внимания, то как женщина будет знать, что на неё обратили внимание? Однако чрезмерное оказание внимание может обернуться трагедией. Речь идёт о ревности. Владимиру не понравилось, что его друг, Евгений, оказывает внимание Ольге. Я бы на месте Владимира обрадовался. Смотрите, мол, какая у меня невеста! Что же делает Владимир? Он оскорбляет своего друга и бросает в его лицо перчатку.

Рассмотрим же эту историю, опираясь на только что представленную теорию.

Согласно заведённой традиции (кстати, никто не знает, кто завёл её и когда?) человек, которому бросили перчатку, просто обязан её поднять и принять вызов, что, собственно, Евгений и сделал. Вот тут как раз пуля и должна исполнить волю человека. Нам предстоит разобраться, а действительно ли человек осуществлял эту волю. Владимир перед дуэлью жалеет, что вызвал своего друга, но поделать ничего не может, ибо боится превратного мнения общества. Евгений также жалеет о случившемся. «Я слишком пошутил небрежно», – говорит он. В чем же дело, почему дуэль произошла? Ведь, даже при таких строгих правилах того времени, существовала процедура примирения. Однако и один, и другой молодой человек отказываются от своего шанса. А если это так, если нет мотива, если люди действуют против своего желания, следовательно, ими руководит кто‑то другой, следовательно, они только орудия в руках проведения.

Дуэлянты берут в руки пистолеты и идут каждый к своему барьеру. Первым должен стрелять Евгений, так как не он вызывал на дуэль, а его вызвали.

– Сходитесь!

После этих слов разум перестаёт работать. Ноги дрожат, каждый понимает, что сейчас свершится величайшая трагедия, что они – главные действующие лица этой трагедии, – не желают этого. Однако ни руки ни ноги не слушаются их. Они, как зомби, выполняют роль режиссёра, которого никто никогда не видел.

Пальцы Евгения давят на спусковой крючок, и пуля, сопротивляясь всем своим существом, выталкивается пороховыми газами и летит в ту сторону, куда её направили.

Владимир уже смирился со своей участью и стоит в ожидании того, что пуля ударит ему в грудь и пробьёт сердце.

Однако, разве человек способен разгадать планы всевышнего?

Пуля, пролетая мимо виска, обдаёт лицо смертельным ветерком и падает где‑то в лесу.

Владимир против своей воли направляет пистолет в сторону противника. Его выстрел – это чистая формальность, ибо стрелок, находясь в том состоянии, в котором находится наш герой, не способен попасть даже в дом, даже при том, что стрелял бы в упор. Лицо Владимира бледное, как полотно, глаза закрыты, а руки трясутся, как в лихорадке. Выстрел, и пистолет падает из рук.

– Наповал! – слышит Владимир голос секунданта и сам падает в обморок.

Кому была нужна смерть Евгения? А кому нужна была его жизнь? Вот это – самый главный вопрос. Ведь Онегин никого не любил, а следовательно, не был человеком в полном понимании этого слова. Зачем же его убивать, ведь и звери живут на нашей земле? Но звери живут в своём мире, и никогда не лезут в мир человеческий. Однако, если зверь по какой‑то причине забирается к нам, то его изгоняют или убивают.

А кто был Ленский? Нужна ли людям его жизнь? Глупый вопрос. Конечно, нужна! Ведь он был поэт, он любил не только Ольгу, но и весь мир. Но для чего же судьба использовала именно его в таком нелицеприятном деле? Вспомним, о чём писал в своих стихах Владимир? О лютиках‑цветочках. Ласковая лирика, ни к чему не призывающая и ничего не критикующая. Однако дар ему дан Богом. И, если Бог дал дар, то дал для чего‑то. Ленскому не хватало сильной драматической встряски, и он её получил. После случившегося поэт как бы прозрел, он увидел мир совершенно в ином свете. Духовная травма, которую он получил после дуэли с другом, перенеслась на всё общество. Чувствуя свою вину, поэт стал обличать все пороки современного мира, рассматривая их через призму своего грехопадения. То есть, задача Создателя, наградившего Владимира поэтическим даром, была реализована.

Вот, собственно, и всё рассмотрение. Как мне кажется, вполне понятно и закономерно.

Везунчик долго глотал воздух и что‑то хотел сказать. Он тряс головой, как будто хотел прийти в себя, как после нокаута. Через минут пять он всё‑таки сумел взять себя в руки и вымолвил:

– Ты что написал?!

– То, что ты и просил, – ответил Чернокнижник.

– Если ты не читал критиков, то хоть бы поэму прочитал.

– А я читал и критиков и поэму.

– Так ведь, Онегин убивает Ленского, а у тебя наоборот.

– Ты же сам сказал, что надо брать пример с критиков. Они критикуют, и я тоже.

– Что тоже?

– Я тоже не согласен с Пушкиным и критикую его. Этот Онегин – урод. Он – самый настоящий бездельник, ему ничего не надо, а самое главное – он ничего и никого не любит. Таким нет места на земле.

– Так Пушкин и критикует его! Более того, в лице Онегина он критикует всё общество. Разве ты этого не понял?

– Он не может его критиковать, потому что он сам его и придумал. Если он сам его придумал, то он должен его убить.

– Ну вот это не тебе решать! Наверное, великому писателю виднее, как отображать общество, в котором он жил.

– Гоголь тоже был великим писателем.

– А при чём тут Гоголь?

– У него всё логично. Таким подонкам, как Андрей, нет места на Земле, и поэтому он погибает. Более того, лишает его жизни именно тот, кто эту жизнь ему и дал. «Я тебя породил, я тебя и убью». Разве не так?

– Во‑первых, мы отклонились от темы, а во‑вторых, это не так.

– Почему?

– Потому что Андрей предал не потому, что был подонком, а потому, что он был в плену любви, а это чувство стоит выше любых междоусобиц.

– Это не любовь, а страсть, – не соглашался Чернокнижник. – Любовь – это чувство, которое объединяет в себе всё: и любовь к женщине, и любовь к отцу, и, в конечном итоге, любовь ко всему миру.

– Брэк, брэк, брэк! Мы сейчас заберёмся в такие дебри, из которых никогда не выберемся. Ты, случайно, не забыл, зачем пишутся сочинения?

Чернокнижник удивлённо посмотрел на своего собеседника.

– У нас задача не такая возвышенная, как у Пушкина или Гоголя. Мы просто хотим поступить в институт. Более того, ты хочешь поступить в технический ВУЗ, где литература вообще никому не нужна.

Чернокнижник понял, что был неправ, и виновато опустил голову.

– Ты знаешь, я сам не понимаю, почему меня вдруг понесло, – сказал он.

– Вот и прекрасно! Слава богу, ты вспомнил, что изобретать велосипеда больше не надо. К следующему разу напиши мне про Наташу Ростову.

– Ой, давай про неё не будем.

– Почему?

– А зачем она за Пьера замуж вышла?

– Ну хорошо, давай про Анну Каренину.

– Вот только этого не надо!

– А эта чем тебе не угодила?

– О какой любви может идти речь, если мать предаёт своего собственного сына?

– Какого сына?! – взмолился Везунчик.

– Серёжу. Какого же ещё?

– Неужели ты не понимаешь, что персонально для тебя никто тем подбирать не будет?

– Разве там будет только одна тема?

– Да, ты прав. Тема там не одна. Там будет ряд обязательных произведений, и всегда, так называемая, свободная тема.

– О! Это как раз для меня, – воскликнул Чернокнижник.

– Только хочу тебя предостеречь. Свободная тема не такая уж и свободная. Если ты вдруг вздумаешь в этой теме расписывать свои взгляды на жизнь, то с институтом можешь попрощаться.

– Не понял. Тема‑то свободная.

– В этом и заключается мой маленький секрет, – улыбнулся Везунчик.

Чернокнижник весь превратился в слух.

– Запомни, – начал свой рассказ Везунчик, – литература во все времена обслуживала правящий класс.

– Как? А Лев Толстой?

– Лев Толстой только попробовал отойти от этого правила, как был тут же предан анафеме.

– Я, кажется, начинаю понимать, – прошептал Чернокнижник.

– Слава богу! Тогда ты не только поймёшь, но и оценишь моё открытие.

– Какое?

– Если ты хотя бы поверхностно изучишь материалы партийных съездов и применишь их к произведениям, которые выходили в свет в период соответствующего съезда, то на пятёрку можешь рассчитывать. А теперь самое главное: если ты умудришься это произведение каким‑то образом пристегнуть к последнему съезду, то на твою грамматику никто вообще не станет обращать внимания. Подумай сам, кто посмеет поставить «неуд» человеку, который рассматривает абсолютно всё в свете решений партии и правительства?

Чернокнижник выразительно почесал затылок.

– Тебе всё ясно? – спросил Везунчик.

– Всё.

– В таком случае, потрудись раскрыть образ Павки Корчагина.

На этом занятия закончились.

Гуляя со своей подружкой, Везунчик каким‑то образом оказался у гаражей. В памяти тут же восстановилась картина полёта на мотоцикле. Молодой человек сразу стал делиться своими впечатлениями с девушкой. Его рассказ, видимо, был таким ярким и таким захватывающим, что девушка остановилась.

– Боже мой, ты только рассказываешь, а у меня уже сердце замирает! Представляю, какие чувства испытывал ты, когда мчался на нём!

– Тебе тоже захотелось? – хвастливо спросил Везунчик.

– О, нет! Я для этого не рождена.

Девушка замолчала и вдруг вопросительно посмотрела на своего кавалера.

– Обожди, – сказала она, – так это чей был мотоцикл?

– Мой.

– Твой собственный?

– Ну, если мой, то, разумеется, собственный.

– Тебе его родители купили?

– При чём тут предки? Я и сам могу зарабатывать.

– Ты хочешь сказать, что способен заработать на настоящий мотоцикл?

– А ты думала, что только конструкторы могут получать большие деньги?

– Вот это да! А ты покажешь мне его?

– Кого?

– Мотоцикл. Кого же ещё?

– Понимаешь, он после такого полёта в несколько разобранном состоянии.

– Это вполне естественно.

– Давай я его отремонтирую, и тогда…

– Тогда будет уже не интересно. Хочется посмотреть как раз в том виде, в котором он оказался после полёта.

Петя несколько замялся.

– Ты, что, не хочешь мне показывать? Или он у тебя где‑то далеко? А может быть, его вообще не существует?

– Ну почему же не существует? И совсем даже не далеко.

Петя вытащил из кармана ключ и подошёл к воротам гаража.

– Так у тебя и гараж есть?!

Кавалер открыл ворота и распахнул их перед девушкой.

Она подошла к искорёженным деталям мотоцикла и с интересом стала их разглядывать.

– Как же ты уцелел? – спросила она, глядя на груду металла.

На этот вопрос Петя скромно промолчал. Однако его лицо просияло от гордости. Молодой человек не мог скрыть своего восторга от того, что произвёл впечатление на девушку.

Петина спутница, тем временем, перевела свой взгляд от груды грязного металла на автомобиль.

– Это тоже твоё? – спросила она с восторгом.

– К сожалению, нет.

Сияющее лицо девушки тут же померкло.

– Пока нет, – вырвалось у Пети.

– Что значит, пока?

– Значит, что скоро эта машина будет моя.

– А если точнее.

– Точнее, одного придурка подготовлю для поступления в ваш политех, и…

– Петечка, покатай меня, – прервала его девушка.

– Не могу.

– Всего один кружочек: вокруг гаражей, и назад. Нас даже никто не увидит.

– Да пойми ты, для тебя это десять минут удовольствия, а у меня весь план может сорваться.

– Когда тебе от меня надо было десять минут удовольствия, ты их получил.

Дата добавления: 2015-03-29