Шекспир Уильям 4 страница. Когда ему перечишь; право, так

Когда ему перечишь; право, так.

Ручаюсь, нет на свете человека,

Который, раздразнив его, как ты,

Не поплатился бы жестоко. Друг мой,

Не надо этим злоупотреблять.

Вустер

Да, вы, милорд, достойны порицанья.

Все эти дни вы только и старались,

Что вывести Глендаура из терпенья.

Исправить надо этот недостаток,

Хоть он порой доказывает храбрость,

Породу, пыл (и этим красит вас),

Но чаще он изобличает грубость,

Несдержанность, отсутствие манер,

Презренье к людям, самомненье, гордость.

Малейшее из этих скверных качеств

Отталкивает всех от дворянина

И прочие достоинства его

Зачеркивает, прелести лишая.

Хотспер

Урок хорош! Поучимся манерам!

Вот наши жены. Распростимся с ними.

Входит Глендаур с леди Мортимер и леди Перси.

Мортимер

Досадно до смерти, что по‑английски

Не говорит жена, я ж ‑ по‑уэльски.

Глендаур

Дочь, разлучаясь с вами, горько плачет:

Солдатом хочет быть и рвется в бой.

Мортимер

Скажите ей, что скоро привезете

Ее и тетю Перси в лагерь к нам.

Глендаур говорит что‑то леди Мортимер по‑уэльски; она отвечает ему

на том же языке.

Глендаур

Она прямо в отчаянии; эту капризную, своенравную негодницу никак не образумишь!

Леди Мортимер что‑то говорит Мортимеру по‑уэльски.

Мортимер

Любимая, мне твой понятен взгляд;

Уэльскую чарующую речь,

Что льется из очей твоих припухших,

Я постигаю; если б не стыдился,

Ответил бы на этом же наречье.

Леди Мортимер снова что‑то говорит по‑уэльски.

Понятны нам обоим поцелуи

И это самый нежный разговор.

Но все ж не знать мне отдыха, мой друг,

Пока язык твой мне родным не станет.

В твоих устах уэльский говор сладок.

Как песнь любви, что в лиственной беседке

Царица фей поет под звуки лютни.

Глендаур

Коль вы расстанетесь, сойдет с ума.

Леди Мортимер снова говорит Мортимеру что‑то по‑уэльски.

Мортимер

О, в этом я невежда совершенный.

Глендаур

Дочь просит вас

Прилечь на этом мягком тростнике,

К ней на колени голову склонив,

Она ж вам песнь любимую споет,

И бог отрадных снов смежит ресницы,

Вам кровь чаруя сладостной дремотой,

Что гранью служит между сном и явью,

Как служит гранью между днем и ночью

Тот ранний час, когда в свой путь лучистый

Еще не отправлялись кони солнца.

Мортимер

От всей души я рад лежать и слушать;

Тем временем напишут договор.

Глендаур

Ложитесь;

А музыканты, что играть нам станут,

За сотни миль от нас в пространстве реют;

Но будут мигом здесь. Внимайте им.

Хотспер

Иди сюда, Кет, ты само совершенство, когда лежишь. Иди сюда, живо, живо; дай, я положу голову к тебе на колени.

Леди Перси

Пошел ты, дикий гусь!

Слышится музыка.

Хотспер

Я вижу, знает черт язык уэльский:

Не мудрено, что так причудлив бес.

Клянусь душой, он музыкант прекрасный.

Леди Перси

В таком случае ты должен быть чрезвычайно музыкален, потому что у тебя вечно какие‑то причуды. Лежи смирно, разбойник, и слушай ‑ сейчас леди будет петь по‑уэльски.

Хотспер

Я предпочел бы слушать, как моя сука Леди воет по‑ирландски.

Леди Перси

Стукнуть тебя по голове?

Хотспер

Нет.

Леди Перси

Тогда молчи.

Хотспер

Ну нет! Это женский недостаток.

Леди Перси

Так помоги тебе бог!

Хотспер

Пробраться в постель к уэльской даме?

Леди Перси

Что такое?

Хотспер

Тише. Она поет.

Леди Мортимер поет уэльскую песню.

Слушай, Кет, ты тоже должна спеть мне.

Леди Перси

Ей‑богу, ни за что не стану.

Хотспер

"Ей‑богу, ни за что не стану"! Душа моя, ты божишься, как какая‑нибудь жена кондитера: "ей‑богу, это не я", или "пропади я пропадом!", или "боже сохрани", или "ясно, как божий день".

К кисейным клятвам прибегаешь ты,

Как будто в Финсбери всю жизнь гуляла.

Клянись всегда, как подобает леди,

Изысканною клятвой, а "ей‑богу"

И пряничные клятвы предоставь

Мешанкам, разодетым в пух и прах.

Ну спой же, Кет.

Леди Перси

Не стану.

Хотспер

Я вижу, ты боишься, что тебя примут за портного или за дрессировщика снегирей. Через два часа, когда договор будет подписан, я уеду. Если хочешь, приходи ко мне. (Уходит.)

Глендаур

Идемте, сын мой. Вы не рветесь в бой,

Не то что Гарри Перси огневой.

Готов наш договор; его мы скрепим

И на коней!

Мортимер

Я всей душою рад.

Уходят.

СЦЕНА 2

Лондон. Зал во дворце.

Входят король Генрих, принц Генрих и лорды.

Король Генрих

Оставьте, лорды, нас. Должны мы с принцем

Поговорить вдвоем. Но будьте недалеко

Вы можете понадобиться скоро.

Лорды уходят.

Не знаю, тем прогневал я творца.

Что он в своем решенье непостижном

Избрал орудьем кары и возмездья

Мою же кровь. Поступками своими

Меня предполагать ты заставляешь,

Что небесами призван ты служить

Бичом, отмщеньем за мои грехи.

Иначе непонятно, почему

Столь низкие, распутные влеченья.

Столь грубый, грязный, мерзкий образ жизни,

Столь пошлые забавы и друзья,

С которыми ты сблизился и сросся,

Сопутствуют высокому рожденью

И царственному сердцу не претят.

Принц Генрих

Раз вам угодно, государь, хотел бы

Во всех своих поступках оправдаться

И, без сомнения, могу сейчас же

Я опровергнуть многое, в чем люди

Меня винят. Но все ж, отбросив басни,

Что льстец с улыбкой шепчет королю

И собиратель новостей приносит,

Молю о снисхождении к проступкам

Беспутной, бурной юности моей

И подлинным раскаяньем своим

Прошенье ваше заслужить надеюсь.

Король Генрих

Бог да простит тебя! Но все же, Гарри,

Дивлюсь я склонностям твоим, далеким

От гордого полета наших предков.

Ты из‑за грубости утратил место

В Совете нашем, где сменил тебя

Твой младший брат; ты потерял любовь

Придворных всех и принцев нашей крови.

Надежды, что так щедро подавал ты,

Погибли все, и каждый, как пророк,

Час твоего паденья предрекает.

Когда б я всех присутствием своим

Дарил так щедро, так всем примелькался,

Так истрепал свой образ средь гуляк,

Общественное мненье, что открыло

Мне путь к престолу, сохраняло б верность

Монарху прежнему, забыв меня

В изгнании моем как человека,

Лишенного достоинств и заслуг.

Но редко я показывался людям,

И, как комете яркой, мне дивились.

Отцы шептали детям: "Это он",

Другие ж: "Где? Который Болингброк?"

Похитил я приветливость у неба,

Облекся я смирением таким,

Что стали все сердца ко мне стремиться.

Меня встречали дружным криком даже

В присутствии законного монарха.

Так я достиг, что образ мой всегда

Был свеж и нов. Присутствием споим

Я вызывал восторг, как риза папы;

И тем пышнее, праздничней казалось

Всем появление мое, чем реже

Происходило. А король беспечный

Порхал везде и всюду, окруженный

Гуляками, пустыми шутниками,

Что, словно хворост, ‑ вспыхнут и сгорят;

Роняя сан высокий средь глупцов,

Терпел глумленье над своим величьем

И, рангу вопреки, давал смеяться

Мальчишкам‑зубоскалам, был мишенью

Для шуток безбородых остряков

И, завсегдатай многолюдных улиц,

Заискивал пред мнением толпы.

Народ, питая взор им ежедневно,

Объелся, словно медом, королем;

Всем сладость опротивела, которой,

Чуть меру превзойдешь, ‑ и будет много.

И вскоре он, являясь пред народом,

Кукушку стал напоминать, чей крик

В июне неприметен; все смотрели

На короля ленивым, вялым взглядом.

Не возбуждал восторгов он, какие

Величье вызывает, словно солнце,

Что редко светит восхищенным взорам.

Сквозь сон, дремотно, веки опустив,

Ему в лицо смотрели с хмурым видом,

С каким глядят порою на врагов.

Всяк был им сыт, до тошноты пресыщен.

На тот же самый путь вступил ты, Гарри!

Ты царственных лишился преимуществ,

С подонками общаясь; всем глазам

Твой вид обыденный наскучил, кроме

Моих, тебя всегда готовых видеть

И, вопреки желанью, ослепленных

Вновь неразумной нежностью к тебе.

Принц Генрих

Мой добрый государь, я постараюсь

Себе быть верным впредь.

Король Генрих

Покойный Ричард

Казался всем таким, как ныне ты,

Когда я высадился в Ревенсперге;

Я ж был таков, как ныне Гарри Перси.

Клянусь душой и скипетром своим,

Престола он достойнее, чем ты

Наследник призрачный! Без всяких прав,

Без тени права он поля страны

Загромоздил оружьем; не отступит

Перед оскаленною пастью льва

И, хоть не старше он тебя годами,

Епископов почтенных, старых лордов

Ведет на бой, в кровавую борьбу.

Какую честь бессмертную стяжал он

В борьбе со славным Дугласом, чья доблесть,

Чьи пылкие набеги, блеск побед

Хвалу ему снискали средь бойцов

И званье первого из полководцев

Во всех концах земли, где чтут Христа!

Три раза этот Хотспер, Марс в пеленках,

Дитя‑боец, все планы сокрушал

Шотландца славного, взял в плен его,

Освободил и приобрел в нем друга,

Чтоб, рот заткнув старинному раздору,

Мир потрясти и пошатнуть наш трон.

Что скажешь ты? Нортемберленд и Перси,

Архиепископ, Дуглас, Мортимер,

Скрепив союз, восстали против нас.

Но что я говорю тебе об этом?

Зачем толкую о врагах тебе

Ближайшему, заклятому врагу?

Ведь допустить легко, что рабский страх,

Дурные страсти иль досады приступ

Тебя заставят, как наймита Перси,

Со мной сражаться, ползать перед ним

И угождать его порывам гневным,

Доказывая, как ты развращен.

Принц Генрих

Не говорите так; не быть тому!

Прости, создатель, тем, кто от меня

Так благосклонность вашу отвратил!

Все искуплю я головою Перси,

И на исходе доблестного дня

Я вновь дерзну назваться вашим сыном.

Тогда в одежду крови облекусь,

Черты покрою маскою кровавой,

Чтоб вместе с нею смыть и мой позор.

И в этот день, когда б ни воссиял он,

Тот сын любимый доблести и славы,

Тот храбрый Хотспер, всехвальный рыцарь

И ваш безвестный Гарри вступят в бой.

Пускай хвалы, что шлем его венчают,

Умножатся, а голову мою

Двойной позор покроет, ‑ час придет,

Когда юнца заставлю променять

Блеск яркой славы на мое бесчестье.

Ведь Перси ‑ мой приказчик, государь,

Что для меня деянья славы копит.

Я от него потребую такой

Отчет суровый, что вернет он мне

Всю славу, до малейшей похвалы,

Иль вырву счет я у него из сердца!

Клянусь вам в этом именем господним,

И, если бог даст подвиг мне свершить,

Молю вас, уврачуйте, государь,

Мне язвы застарелые беспутства.

А если нет, смерть все долги сотрет;

И я скорей сто тысяч раз умру,

Чем свой обет хоть на волос нарушу.

Король Генрих

Вот смертный приговор для сотни тысяч

Мятежников. Получить пост высокий

И полномочия.

Входит Блент.

Что скажешь нам,

Мой добрый Блент? Ты, видно, торопился?

Блент

Да, сообщить пришел о спешном деле.

Лорд Мортимер, шотландец, известил,

Что Дуглас и союзники его

Десятого числа соединились

Под Шрусбери; коль дружба их прочна,

То никогда еще не угрожала

Столь тяжкая опасность государству.

Король Генрих

Пять дней назад об этом мы узнали,

И потому отправился в поход

Лорд Уэстморленд сегодня, с ним ‑ принц Джон.

Ты в среду, Гарри, выступишь, а мы

В четверг, и место встречи ‑ Бриджпорт. ‑ Гарри,

Чрез Глостершир твой путь. Двенадцать дней

Потребуются, по моим расчетам,

Чтоб силы главные доставить в Бриджпорт.

Дел полны руки, поспешим в поход:

Промедлим мы ‑ опасность возрастет.

Уходит.

СЦЕНА 3

Трактир "Кабанья голова" в Истчипе.

Входят Фальстаф и Бардольф.

Фальстаф

Не правда ли, Бардольф, после нашего последнего дела я стал постыдным образом сдавать? Разве я не таю? Разве я не сохну? Кожа обвисла на мне, как широкое платье на старой бабе. Я сморщился, как печеное яблоко. Нет, надо мне покаяться, да поскорей, пока я еще на человека похож, а то я могу совсем впасть в уныние, и тогда у меня не хватит сил на покаяние. Будь я стручком перца, будь я клячей в пивоварне, если я не позабыл. как выглядит внутри церковь... Компания, дурная компания ‑ вот что меня сгубило.

Бардольф

Сэр Джон, вы так расстраиваетесь, что, верно, не долго протянете.

Фальстаф

Да, так оно и есть. Ну спой мне какую‑нибудь похабную песенку, развесели меня. У меня были самые благородные наклонности, какие подобают дворянину: я был в меру добродетелен, божился редко, играл в кости не чаще семи раз в неделю, ходил в непотребные дома не чаще одного раза в четверть часа, возвращал долги раза три или четыре, жил хорошо, держался в границах. А теперь я живу беспорядочно и вышел из всяких границ.

Бардольф

Да, вы так растолстели, сэр Джон, что вышли из всяких границ. Вы стали безграничны, сэр Джон.

Фальстаф

Исправь свою рожу, тогда и я исправлю свою жизнь. Ты у нас адмиральский корабль с фонарем на корме, а фонарь этот ‑ твой собственный нос. Ты Рыцарь Пламенеющего Факела.

Бардольф

Моя наружность, сэр Джон, нам ничем не мешает.

Фальстаф

Напротив, готов поклясться, она мне на пользу, как многим ‑ вид черепа или memento mori. Всякий раз, когда я смотрю на твою физиономию, я вспоминаю об адском пламени и о богаче, который при жизни всегда одевался в пурпур, ведь он там в своем одеянии так и пылает, так и пылает!.. Если бы в тебе было хоть на грош добродетели, я бы стал клясться твоей физиономией; я говорил бы: "Клянусь этим пламенным ангелом!" Но ты человек отпетый, и, если бы не это пламя на твоей физиономии, ты был бы исчадием тьмы кромешной. Пусть деньги станут сором, если я не принял тебя за блуждающий огонек или за огненный шар в ту ночь, когда ты бегал по Гедсхилу и ловил моего коня. Да, ты беспрерывное факельное шествие, вечный фейерверк! Я сберег добрую тысячу марок на свечах и факелах, таскаясь с тобой по ночам из трактира в трактир. Зато ты выпил на мой счет столько хересу, что он обошелся мне дороже, чем все свечи, будь они куплены в самой дорогой лавке в Европе. Вот уже добрых тридцать три года, как я поддерживаю огонь в этой саламандре, ‑ да вознаградит меня бог за это!

Бардольф

Черт побери! Хотел бы я, чтобы мое лицо оказалось у вас в брюхе!

Фальстаф

Боже сохрани! Тогда бы я умер от изжоги.

Входит хозяйка.

Ну что, моя курочка? Допыталась ты, кто обчистил мои карманы?

Хозяйка

Эх, сэр Джон! Что такое вы говорите, сэр Джон! Неужто вы думаете, что я стану держать у себя в доме воров? Уж я обыскивала, уж я допрашивала вместе с мужем каждого слугу, каждого мальчишку, каждую служанку; и десятой доли волоска до сих пор не пропадало в нашем доме.

Фальстаф

Врешь ты, хозяйка! Бардольф здесь брился и потерял немало полос. Я готов поклясться, что у меня обчистили карманы. Молчи. баба, молчи!

Хозяйка

Это я‑то баба? Как бы не так! Чтоб тебе провалиться! Истинный бог, меня сроду никто так не обзывал в моем доме!

Фальстаф

Молчи ты! Я знаю тебя насквозь.

Хозяйка

Нет, сэр Джон, вы не знаете меня, сэр Джон. А я вас знаю, сэр Джон. Вы задолжали мне, сэр Джон, а теперь затеваете ссору, чтобы увильнуть от расплаты. Я купила вам дюжину рубашек, чтобы было вам чем тело прикрыть.

Фальстаф

Из холста, из дрянного холста. Я отдал их женам булочников, и они понаделали из них себе сита.

Хозяйка

Нет, говорю вам как честная женщина: это было настоящее голландское полотно по восемь шиллингов за локоть. Кроме того, вы мне должны, сэр Джон, за еду и за питье, да еще я вам дала взаймы двадцать четыре фунта.

Фальстаф

(указывая на Бардольфа)

Он тоже пользовался всем этим, ‑ пусть он и платит.

Хозяйка

Он‑то? Да он нищий, у него нет ни гроша.

Фальстаф

Он ‑ нищий? Ну погляди на его лицо. Кто же и богат, как не он? Пусть начеканят монет из его носа, из его щек. Не стану я платить ни гроша. Ты, кажется, принимаешь меня за желторотого птенца? Нельзя спокойно вздремнуть у тебя в трактире, мигом обчистят карманы! У меня пропал дедовский перстень с печатью, который стоит сорок марок.

Хозяйка

Господи Иисусе! Принц говорил при мне, уж не знаю, сколько раз, что перстень этот ‑ медный.

Фальстаф

Что такое? Твой принц болван и прохвост! Тысяча чертей! Скажи он это при мне, я бы его избил, как собаку.

Входят, маршируя, принц Генрих и Пето.

(Идет навстречу им, приложив к губам дубинку, как флейту.) Ну что, дружок? Так вот куда дует ветер, черт возьми. Неужто всем нам придется маршировать?

Бардольф

Да, попарно, как в Ньюгетской тюрьме.

Хозяйка

Милорд, прошу вас, выслушайте меня.

Принц Генрих

Что скажешь, миссис Куикли? Как поживает твой муж? Он мне по душе честный малый.

Хозяйка

Мой добрый принц, выслушайте меня.

Фальстаф

Брось ее, пожалуйста, и выслушай меня.

Принц Генрих

Что скажешь, Джек?

Фальстаф

Вчера вечером я вздремнул здесь за ковром, и у меня обчистили карманы. Этот трактир стал непотребным домом, здесь карманы обчищают.

Принц Генрих

Что же у тебя пропало, Джек?

Фальстаф

Поверишь ли, Хел? Три или четыре билета по сорок фунтов каждый и дедовский перстень с печатью.

Принц Генрих

Дребедень! Ему красная цена восемь пенсов.

Хозяйка

То же самое и я ему говорила, милорд, да еще сказала, что слыхала об этом от вашей милости; а он, милорд, сквернослов этакий, обозвал вас гнусными словами, да еще грозился вас поколотить.

Принц Генрих

Что такое? Не может быть!

Хозяйка

Не быть мне честной, правдивой женщиной, ежели это неправда.

Фальстаф

Честности в тебе не больше, чем сока в сушеном черносливе; правдивости не больше, чем в затравленной лисе; а что до твоей женственности, то девка Марианна в сравнении с тобой ‑ жена пристава. Пошла вон, тварь, пошла!

Хозяйка

Какая я тебе тварь? Какая тварь?

Фальстаф

Какая тварь? Да такая, что не приведи бог.

Хозяйка

Никакая я не тварь, так и знай! Я жена честного человека, а ты, хотя и зовешься рыцарем, а сущий подлец, ежели смеешь так обзывать меня.

Фальстаф

А вот ты, хоть и зовешься женщиной, а сущее животное, ежели смеешь мне перечить.

Хозяйка

Какое я тебе животное, подлец ты этакий? Ну?

Фальстаф

Какое животное? Выдра!

Принц Генрих

Выдра, сэр Джон? Почему именно выдра?

Фальстаф

Потому, что она ни рыба ни мясо, и мужчина даже не знает, с какой стороны к ней подступиться.

Хозяйка

Ты сущий клеветник, ежели смеешь так говорить: ты и всякий другой мужчина отлично знаете, с какой стороны ко мне подступиться. Ах ты, мерзавец этакий!

Принц Генрих

Ты права, хозяйка, он на тебя жестоко клевещет.

Хозяйка

Он и на вас клевещет, милорд; он говорил на этих днях, что вы ему задолжали тысячу фунтов.

Фальстаф

Тысячу фунтов, Хел? Нет, целый миллион! Ведь твоя любовь стоит миллиона, а ты мне должен свою любовь.

Хозяйка

И еще, милорд, он обозвал вас болваном и грозился вас поколотить.

Фальстаф

Говорил я это, Бардольф?

Бардольф

И впрямь говорили, сэр Джон.

Фальстаф

Ну да, если он скажет, будто перстень у меня медный.

Принц Генрих

Я и говорю: он медный. А ну‑ка, посмеешь ли ты исполнить свою угрозу?

Фальстаф

Знаешь, Хел, будь ты обыкновенным человеком, я бы посмел; но, поскольку ты принц, я боюсь тебя, как боюсь рычащего львенка.

Принц Генрих

А почему не как льва?

Фальстаф

Как льва, надо бояться самого короля. Или, ты думаешь, я стану тебя бояться, как твоего отца? Ну нет, лопни мой пояс, если стану.

Принц Генрих

О, если бы это случилось, брюхо отвисло бы у тебя до самых колен. Ах, негодяй, у тебя в утробе нет места ни для верности, ни для правды, ни для честности ‑ она вся набита кишками да потрохами. Обвинять честную женщину в том, что она обчистила тебе карманы! Ах ты, ублюдок, бесстыжий разбухший мерзавец! Назови меня подлецом, если у тебя в карманах было хоть что‑нибудь, кроме трактирных счетов, адресов публичных домов да грошового леденца от одышки. Ничего, кроме этой дряни, там не было. И все‑таки ты стоишь на своем и не хочешь отказаться от своей лжи! И тебе не стыдно?

Фальстаф

Послушай, Хел, ты ведь знаешь, что Адам пал в дни невинности. Как же не пасть бедному Джеку Фальстафу в наш порочный век? Ты видишь, плоти у меня больше, чем у других людей, а потому и слабости у меня больше. ‑ Так ты признаешься, что обчистил мои карманы?

Принц Генрих

Выходит, что дело было так.

Фальстаф

Хозяйка, я прощаю тебе. Ступай приготовь поскорее завтрак. Люби мужа, присматривай за прислугой, ублажай гостей. Ты должна признать, что я всегда готов выслушать разумные доводы. Видишь, я уже успокоился. Как, опять? Уходи, ради бога!

Хозяйка уходит.

Ну, Хел, что нового при дворе? Как, друг мой, обошлось дело с грабежом?

Принц Генрих

О мой драгоценный ростбиф, я, как всегда, твой ангел‑хранитель. Деньги возвращены пострадавшим.

Фальстаф

Не люблю я, когда возвращают деньги: только двойная работа.

Принц Генрих

Теперь я помирился с отцом и могу делать все что хочу.

Фальстаф

Ну так ограбь сию же минуту казну.

Бардольф

Сделайте это, милорд.

Принц Генрих

Я достал тебе, Джек, место в пехоте.

Фальстаф

Я предпочел бы служить в кавалерии. Где бы мне разыскать ловкого грабителя, славного вора лет этак двадцати двух? Мне чертовски нужны деньги. Благодарение богу, эти мятежники не трогают никого, кроме порядочных людей. Честь и слава им за это!

Принц Генрих

Бардольф!

Бардольф

Милорд!

Принц Генрих

Вот это письмо доставь моему брату, принцу Джону Ланкастерскому, а другое ‑ лорду Уэстморленду.

Бардольф уходит.

Ну, Пето, на коней! Ведь нам нужно сегодня до обеда проскакать тридцать миль.

Пето уходит.

Джек, жди меня завтра в Темпль‑Холле, в два часа.

Там ты свое получишь назначенье,

Приказ и деньги на снабженье войск.

Страна в огне. Высоко враг парит.

Ему иль нам паденье предстоит.

(Уходит.)

Фальстаф

Отменные слона! Прекрасный мир!

Эй, завтрак! Барабаном стань, трактир!

(Уходит.)

АКТ IV

СЦЕНА 1

Лагерь мятежников под Шрусбери.

Входят Хотспер, Вустер и Дуглас.

Хотспер

Прекрасно сказано, шотландец славный!

И, если б не казалась лестью правда

В наш хитрый век, такую бы хвалу

Вы приняли, какою в наши дни

Не оценен был ни один воитель

На рынке славы. Господом клянусь,

Не льстец я, вкрадчивая речь претит мне,

Но заняли вы в сердце у меня

Почетнейшее место; так поймайте

Меня на слове и проверьте это.

Дуглас

Вы доблести король!

Нет на земле такого властелина,

Которому не дал бы я отпора.

Хотспер

Прекрасно, так и надо...

Входит гонец с письмом.

Хотспер

Что за письма?

(Дугласу.)

Мне остается вас благодарить.

Гонец

От вашего отца, милорд.

Хотспер

Как? От него? Что ж сам он не приехал?

Гонец

Не может он приехать ‑ тяжко болен.

Хотспер

Черт побери! Нашел когда хворать

В такие дни горячие! А кто

Ведет его войска? Кто их возглавил?

Гонец

Письму, не мне его известны мысли.

Вустер

Так граф сейчас в постели, говоришь?

Гонец

Дня за четыре пред моим отъездом

Он слег, милорд; когда я отправлялся,

Врачи за жизнь его весьма боялись.

Вустер

Сперва бы дал он исцелиться веку,

Потом хворал бы сам. Его здоровье

Нам дорого сейчас, как никогда.

Хотспер

Теперь хворать! Теперь слабеть! Болезнью

Он заразил все наше начинанье;

Она сюда проникнет, в лагерь наш.

Он пишет мне, что помешал недуг

И что не смог посланьями так скоро

Собрать друзей и не считал возможным

Довериться хотя б одной душе

В таком ответственном, опасном деле.

И все ж он смелый нам дает совет:

Хоть сил немного, дело продолжать,

Чтоб испытать Фортуны благосклонность.

Теперь уж поздно отступать, он пишет:

Ведь государь, наверно, извещен

О наших планах. ‑ Ваше мненье, лорды?

Вустер

Хворь твоего отца ‑ для нас увечье.

Хотспер

Да, рана тяжкая; один из членов

Отрублен. Впрочем, нет, не так уж вредно

Его отсутствие, как мне казалось.

Разумно ль ставить на один удар

Все достоянье наше? Доверять

Такую ставку крупную капризу

Слепого случая? Нет, неразумно;

Тем самым исчерпали б мы до дна

Свои надежды, подошли б к пределу,

Границам счастья нашего..

Дуглас

Вы правы.

Теперь же есть у нас в виду подмога,

И можем смело тратить мы в надежде

На будущие блага:

Возможность отступленья скрыта здесь.

Хотспер

Прибежище для нас и место сбора

На случай, если черт иль час недобрый

Прекрасную затею нашу сглазит.

Вустер

Все ж предпочел бы я, чтоб он был с нами.

По своему характеру наш план

Единства требует. Причин не зная,

Подумать могут, что удержан граф

Благоразумьем, верностью монарху

Иль неприязнью к нашим начинаньям.

Вполне возможно, что такая мысль

Союзников приток приостановит,

В них зародив сомнения и страх.

Вы знаете: оружье поднимая,

Должны мы устранить пытливость мысли

И все отверстия заткнуть и щели,

Чтоб глаз рассудка нас не подстерег.

Задержка графа, приподняв завесу,

Непосвященным ужасы откроет,

Что им не снились.

Хотспер

Далеко зашли вы.

Нет, нам его отсутствие на пользу;

Оно придаст затее славной блеску,

Величья и геройства; станут думать,

Что если мы без помощи его

Вступить в борьбу решились с королевством,

То с помощью отца перевернули б

Страну вверх дном. Итак, все хорошо,

И все суставы наши невредимы.

Дуглас

Не пожелаешь лучшего. У нас

В Шотландии не знают слова "страхи".

Входит сэр Ричард Вернон.

Хотспер

Кузен мой Вернон, я вам рад, клянусь.

Вернон

Дай бог, чтоб весть моя была вам и радость.

С отрядом семитысячным подходит

Граф Уэстморленд, и с ним идет принц Джон.

Хотспер

Ну, не беда. Что дальше?

Вернон

Я узнал,

Что самолично выступил король

И направляется сюда поспешно

С большим, отлично снаряженным войском.

Хотспер

Добро пожаловать! Где ж принц Уэльский,

Пустоголовый, буйный ветрогон,

Что сообща с беспутными друзьями

Весь мир послал к чертям?

Вернон

Все в латах, в перьях,

Как ястребы, что по ветрам летят:

Крылами встряхивают, как орлы

После купанья; в золотых доспехах

Блистают, словно образа; свежи,

Как месяц май; как солнце в летний зной,

Великолепны; как бычки, буйны;

Резвей козлят. Я видел принца Гарри:

С опущенным забралом, в гордых латах,

В набедренниках, над землей взлетев

Меркурием крылатым, так легко

Вскочил в седло, как будто с облаков

Спустился ангел ‑ укротить Пегаса

И мир пленить посадкой благородной.

Дата добавления: 2015-03-29