И его дефиниция 3 страница

Объект правозащитного отношения. Под объектом правоотношения понимаются те явления (предметы) окружающего нас мира, а также социально полезные действия и их результаты, на которые направлены субъективные права и юридические обязанности[286].

Объект правоотношения следует отграничивать от объекта правового регулирования. Если объект правоотношения – это всегда та ценность, по поводу которой возникает и развивается само правоотношение, то термином "объект правового регулирования" обозначается общественное отношение, на которое направлено регулятивное воздействие права. "Объектом (предметом) правового регулирования, – пишет С. С. Алексеев, – являются общественные отношения, акты волевого поведения людей – участников общественных отношений, на которые воздействует право"[287]. При этом объектом правового регулирования могут быть только правоотношения. "Если общественное отношение выступает как предмет правового регулирования, – делает вывод Ю. К. Толстой, – то это отношение с самого начала возникает в правовой форме"[288]. Данное уточнение имеет принципиальное значение, поскольку позволяет рассматривать правозащитное отношение и как правовое основание обособления правозащитного метода регулирования, и в качестве юридически значимого предмета его целенаправленного и результативного воздействия. В первом случае основной акцент переносится на объект правозащитного отношения, во втором – на содержание этого отношения. Разумеется, эти акценты не должны приводить к раздвоению правозащитного отношения. Их выделение продиктовано только исследовательскими задачами, поставленными в настоящем параграфе, и потому носит, скорее, гносеологический нежели онтологический характер.

При анализе объекта правозащитного отношения важное значение приобретает отмечаемая практически всеми специалистами взаимосвязь объекта правоотношения и субъективного права[289]. Главное в этой взаимосвязи заключено в том, что круг объектов правоотношений задается субъективным правом, которое, в свою очередь, напрямую выражает интересы управомоченной стороны. Благодаря этому объект как юридическое явление раскрывается со стороны своей полезности, т. е. способности удовлетворять потребности человека. "Связь объекта с интересами участников правоотношения, – пишет А. В. Мицкевич, – выводит нас за пределы анализа юридической формы правоотношения и позволяет установить связь этой формы с различными материальными, организационными и культурными средствами удовлетворения потребностей личности и общества"[290]. Иными словами, правозащитные отношения складываются в связи с определенными ценностями, которые в одном случае своим источником имеют самого человека (жизнь человека, свобода человека), а в другом – внешние по отношению к нему явления (предметы материального и духовного мира, экология, социально полезные действия и их результаты – жилье, одежда, информация, образование, медицинская и юридическая помощь и др.), которые имеют жизненно важное значение для его достойного существования.

С учетом отмеченного, объектом (предметом) правозащитного отношения следует признать те свойства человека и внешние условия его существования, а также материальные и нематериальные блага, социально значимые действия и их результаты, обладание и пользование которыми признано естественным состоянием достойного существования личности и которые поставлены под защиту его права, обеспеченного соответствующими юридическими обязанностями и принудительной силой государства и международного сообщества.

Каждое правозащитное отношение имеет свой объект. Но в своей совокупности они образуют целостную систему, адекватную системе прав человека.

При рассмотрении проблемы объекта правозащитных отношений в таком широком аспекте необходимо иметь в виду следующее. Во-первых, как отмечает Л. И. Глухарева, если невозможно "представить исчерпывающего и закрытого каталога прав, поскольку это означало бы непризнание динамики развития индивидуальных и групповых возможностей, увеличивающихся и расширяющихся благодаря безграничным способностям человеческой природы и растущего потенциала общества"[291], то и перечень объектов правозащитных отношений не может быть исчерпывающим. Во-вторых, в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 4 декабря 1986 г. указано: "В связи с существованием серьезных препятствий на пути развития и полного самовыражения человека и народов, связанных, в частности, с отрицанием гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, и считая, что все права человека и основные свободы неделимы и взаимозависимы и что для содействия развитию должно уделяться одинаковое внимание и первостепенное значение осуществлению, содействию и защите гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав и что вследствие этого содействие, уважение и осуществление некоторых прав человека и основных свобод не может служить оправданием отказа в других правах человека и основных свободах"[292]. В связи с этим нужно признать недопустимым ранжирование объектов правозащитных отношений по критерию их важности для личности, общества, человечества. И в-третьих, принимая во внимание, что "защита человека и уважение его достоинства предполагают осуществление социальных акций, направленных на поддержание жизнедеятельности людей во всех трех сферах человеческого бытия: биофизического, социального и духовного", надо признать, что все объекты правозащитных отношений могут быть подразделены, равно как и права человека[293], на три основные и равнозначные группы – объекты защиты личного, политического и социально-экономического назначения.

Разумеется, все объекты правозащитных отношений носят характер субъектно-определенных ценностей, и в этом смысле все они имеют индивидуальную, личностную полезность. Но поскольку уже сложилась указанная классификация прав человека, то, очевидно, и ценности, стоящие за ними, могут быть обозначены этими же терминами, несмотря на некоторую их условность.

Объекты защиты личного назначения очерчивают круг ценностей антропологического и нравственного происхождения. Их значение для человека заключается в том, что они обеспечивают сохранность личности, ее своеобразие и автономию в самых различных социальных связях. К ним относятся жизнь человека, его достоинство, личная неприкосновенность, имя и честь, неприкосновенность жилища, свобода совести и вероисповедания и т. д.

Объекты политического назначения складываются по поводу и в связи с защитой свободы человека и его возможности участия в политической жизни общества, в формировании и осуществлении государственной власти и местного самоуправления. Смысл выделения объектов политического назначения заключается в том, чтобы путем взятия их под защиту укрепить отношения личности и государства. К числу таких объектов относятся: свобода слова и убеждений, свобода выражения мнения, свобода информации, свобода собраний, манифестаций и т. п.

Объекты социально-экономического назначения призваны удовлетворять потребности человека в обеспечении достойного уровня благосостояния и качества его жизни. Речь идет о тех реальных благах, которые личность получает в сфере производства и распределения материальных ценностей. Сюда же включаются отношения собственности, свобода предпринимательской деятельности, а также материальные ценности, предоставляемые октроированными правами, например пособие по безработице, доступное по оплате жилье, социальная помощь инвалидам, пенсионерам.

При характеристике перечня объектов правозащитных отношений нельзя не заметить, что он (этот перечень) в принципе совпадает со структурой основных прав и свобод человека, закрепленной в основополагающих международных документах по правам человека (Билль о правах человека, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и др.) и в Конституции РФ. Однако такое утверждение нуждается в уточнении. Дело в том, что к числу ценностей, вытекающих из естественной природы человека и уровня социально-экономического и политического развития общества и являющихся объектом правозащитных отношений, трудно отнести так называемые процедурные права человека, которые возникают в рамках процессуальных отношений. Следовательно, и ценности, стоящие за этими правами, нельзя однозначно считать объектами правозащитных отношений (но они безусловно являются предметом правового регулирования). Например, в ч. 1 ст. 6. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод указано: "Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона"[294]. Можно ли считать публичное разбирательство, его разумный срок, беспристрастность суда и т. д. объектом правозащитного отношения? По нашему мнению, нельзя, поскольку речь идет об исполнении юридических обязанностей одного из участников в рамках существующего единого правозащитного отношения.

В качестве дополнительной аргументации этого тезиса можно привести вывод В. П. Божьева: "Объектом уголовно-процессуальных правоотношений является уголовно-правовое отношение в его объективном (т. е. соответствующем действительности) состоянии"[295].

Значение объединения объектов правозащитных отношений в единую категорию имеет принципиальное значение для решения вопроса о выделении особого метода регулирования. Дело в том, что объект правоотношения, порождая само правоотношение, определяет тем самым и метод своего регулирования. "Именно предмет обусловливает необходимость выделения той или иной отрасли, а когда отрасль обозначается, появляется и соответствующий метод регулирования, который в значительной мере зависит от воли законодателя"[296].

Однородность объектов правозащитных отношений, вытекающая из их органической связи с правами человека, выражается в однородности самих правозащитных отношений, которые, в свою очередь, предполагают и однородность всей системы своего правового регулирования. Однако в силу того, что объекты правозащитных отношений располагаются в самых разных сферах общества и регулируются нормами практически всех отраслей права, то и порождаемые ими отношения не могут быть охвачены регулятивно-организующим воздействием какого-либо одного из существующих отраслевых методов. Отсюда и проистекает, как мы уже отмечали, комплексный характер правозащитного метода регулирования.

Признание, т. е. юридическое закрепление вышеуказанных ценностей в качестве объектов правозащитных отношений представляет собой первичный (видимый) фактор в формировании правозащитного метода регулирования. Именно он обусловливает и объясняет смысл существования всего правозащитного регулирования и института защиты прав человека в целом. Более конкретно значение объекта (предмета) в формировании правозащитного метода регулирования выражается в том, что объект определяет однородность правовой природы и направленность метода правозащитного регулирования, а также сообщает ему особо высокий юридических статус. Таким образом, факт существования объекта правозащитного отношения есть в то же время и материальная предпосылка, и этап складывания правозащитного метода регулирования общественных отношений.

Субъекты правозащитных отношений. Общеизвестно, что бессубъектных общественных отношений не существует. В онтологическом плане круг субъектов социальных связей задается предметами самих этих отношений. Исходя из данных аксиом, следует признать, что субъектами правозащитных отношений являются те физические и юридические лица, которые имеют правовую связь с предметом (объектом) правозащитных отношений. Эта юридическая связь означает, что субъекты правозащитных отношений обладают правосубъектностью (компетенцией), которая и позволяет им выступать участниками правозащитных отношений. Другими словами, субъекты правозащитных отношений – это все участники данных отношений, связанные между собой взаимокорреспондируемыми правами и обязанностями. При этом следует проводить различие между понятиями "субъект права на правовую защиту" и "субъект правозащитного отношения". Если правом на правовую защиту лицо наделяется от рождения и в силу признания его субъектом прав человека[297], и поэтому все физические лица (равно и их общности) как субъекты права на правовую защиту являются субъектами права на правовую защиту, то субъектами правозащитного отношения признаются все те лица, которые "черпают" свои полномочия не только непосредственно из закона, но и из самих этих отношений. Следовательно, круг субъектов правозащитных отношений значительно шире, нежели круг субъектов права на защиту прав человека. В него включаются все те, к кому адресуются права человека, ибо права человека "обращены не только к власть предержащим, а ко всем"[298].

Анализ нормативных документов по правам человека позволяет отнести к числу субъектов правозащитных отношений две категории участников. Первая категория – это субъекты права человека на правовую защиту. Важнейшей чертой данной категории субъектов является обладание ими международно-правовой правосубъектностью[299]. Вторая категория – те участники правозащитных отношений, которые вовлекаются в них на основе имеющейся юридической обязанности не нарушать права человека и осуществлять их защиту в силу возложенных на них юридических обязанностей. Эта категория субъектов включает в себя как участников международных отношений, так и участников только внутригосударственных связей.

К первой категории относятся субъекты (носители) всех поколений прав человека – и отдельная личность (физическое лицо), и социальные общности (народ, нация, коллектив), и все человечество[300].

Вторую категорию субъектов правозащитных отношений представляют организации (международные, государственные, частные, общественные), должностные лица и просто граждане, на которых лежит обязанность уважать и защищать права человека. Отдельный индивид (должностное лицо, гражданин), таким образом, выступает в двух юридических ипостасях: как управомоченное лицо (поскольку право на правовую защиту принадлежит ему от рождения, оно универсально и неотчуждаемо) и как лицо, юридически обязанное уважать, соблюдать и осуществлять защиту права человека.

Исходя из наличия двух ярко выраженных категорий субъектов правозащитных отношений, можно предложить их деление на основные и вспомогательные. С нашей точки зрения, к числу основных субъектов надо отнести исключительно носителей права человека на правовую защиту. Вторую группу субъектов правозащитных отношений составляют все те лица (физические и коллективные), на которых лежит юридическая обязанность не нарушать права человека и исполнять требования, заложенные в праве человека на правовую защиту.

Место и роль каждого субъекта в правозащитном отношении определены его правовым статусом (компетенцией). Правосубъектность – это категория, которая характеризует юридические свойства физических лиц как участников правозащитных отношений. Применительно к юридическим лицам такую функцию выполняет категория "компетенция".

Правосубъектность – это способность лица иметь права и обязанности, а также приобретать их в результате осуществления своих юридически значимых действий. Она включает в себя два компонента: правоспособность, как способность иметь субъективные права и обязанности (т. е. способность к правообладанию)[301], и дееспособность, как способность своими действиями приобретать и реализовывать субъективные права и обязанности (т. е. способность к правореализации) [302], а также способность нести ответственность (как следствие правообладания и правореализации) за свои юридически значимые действия (деликтоспособность). Особенностью правового положения физических субъектов правозащитного отношения является неразделимость в отношении них категорий правоспособности и дееспособности. Единство данных категорий отражает принцип единства прав и обязанностей в правовом положении человека. По этому поводу во Всеобщей декларации прав человека указано, что "каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности"[303], что осуществление прав и свобод гражданином требует "должного признания и уважения прав и свобод других, удовлетворения справедливых требований морали, общего порядка и благосостояния в демократическом обществе".

Неразделенность правоспособности и дееспособности объясняет и запрет на злоупотребление правами человека одной стороной в ущерб интересам другой. В связи с этим в ст. 17 Конвенции о защите прав человека и основных свобод отмечено: "Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой-либо деятельностью или совершать какие-либо действия, направленные на уничтожение любых прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей степени, нежели это предусматривается в Конвенции"[304].

При более детальном анализе проблемы юридических свойств физических субъектов правозащитных отношений можно выявить материальные и формальные условия их правосубъектности. Материальное условие правосубъектности – это способность данного лица к обладанию правом на правовую защиту, иначе говоря, свойство, присущее самому лицу от рождения. Формальное условие правосубъектности – признание внешним правовым авторитетом (государством, международным сообществом) указанной способности у данного лица. Такое признание выражается, как мы указывали выше, в признании прав человека вообще. Только единство этих двух условий и может исчерпывающим образом характеризовать физическое лицо в качестве субъекта правозащитного отношения.

Юридическое лицо как субъект правозащитных отношений наделено правозащитной компетенцией. Понятие "компетенция" обозначает юридическое выражение совокупности полномочий и функций данного субъекта[305]. Правозащитная компетенция – это совокупность правозащитных полномочий, реализуемых в основных направлениях деятельности юридического лица. Особенность такого рода компетенции заключается в том, что правозащитный орган (организация) не обладает собственным правом на правовую защиту, поскольку не является субъектом прав человека. Смысл наличия правозащитной компетенции у того или иного органа государства, международного сообщества, общественной организации полностью вытекает из назначения прав человека и их защиты. В этой связи не будет лишним напоминание о том, что в ст. 18 Конституции РФ указано: "Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием". Поэтому надо признать в качестве аксиомы, что юридическое лицо как субъект правозащитных отношений обладает правом от имени и в пользу конкретного носителя прав человека (следовательно, и права человека на правовую защиту) совершать юридически значимые действия. Формы, структура, функции и пределы этой деятельности определяются содержанием тех функций, которые на него возложены субъектом, создавшим его.

Демократическое государство – это политическая организация, имеющая источником своей политической власти волю народа. Российская Федерация встала на путь подлинно демократических преобразований. "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ", – отмечено в ст. 3 Конституции Российской Федерации. Этот многонациональный народ и возложил на государство обязанность по защите прав человека. Отсюда проистекает правозащитная компетенция всех органов государства.

Аналогично обстоит дело и с формированием правозащитных международных органов (организаций) и их компетенции, с той лишь разницей, что роль источника международной власти выполняют государства, подписавшие и ратифицировавшие документы о признании и защите прав человека. Например, государства, подписавшие Европейскую конвенцию по защите прав человека и основных свобод, образовали такой орган, как Европейский суд по правам человека. В ст. 19 Конвенции, которая называется "Учреждение Суда", указано: "В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней, образуется Европейский суд по правам человека"[306]. А ст. 32 Конвенции прямо озаглавлена "Компетенция Суда". Эта статья закрепляет, что "в ведении Суда находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней".

Правосубъектность и компетенция субъектов правозащитных отношений вытекает из соответствующих юридических источников, выражается и фиксируется в общем правовом положении субъектов правозащитных отношений. Известно, специфика формирования и содержания исходного правового положения субъектов правозащитных отношений, во-первых, свидетельствует о наличии способа регулирования правозащитных отношений, а во-вторых, определяющим образом влияет на его черты и направленность воздействия. В этой связи важно напомнить, что в юридической науке считается общепризнанным тот факт, что основным элементом метода является именно общее юридическое положение субъектов[307]. По мнению О. О. Миронова, общее правовое положение – это и есть проявление метода[308]. Следовательно, особенности происхождения и закрепления общего правового положения субъектов правозащитных отношений, вытекающие в конечном счете из юридической природы и регулятивных особенностей права человека на правовую защиту, – это уже есть проявление функционирования и соответствующего метода. Ни один из существующих в национальной системе методов правового регулирования не основывается на универсальности и абсолютности права человека на правовую защиту, поэтому и правовое положение субъектов правозащитных отношений не является для них основной, конструктивной чертой. Такая черта присуща только тому методу, который программируется самими правозащитными отношениями.

Содержание правозащитных отношений. Проблема содержания правового отношения не получила в правоведении однозначной интерпретации. Мы присоединяемся к мнению тех авторов, которые под содержанием правоотношения понимают его внутреннюю структуру, состоящую из фактического (реальное поведение участников правоотношения, выражающееся в их действии или бездействии) и юридического (субъективные права и юридические обязанности сторон правоотношения) компонентов[309]. При этом мы исходим из того, что материальное содержание неразрывно связывает правоотношение с реальными общественными отношениями, а юридическое – служит правовым средством обеспечения, а в ряде случаев и формирования материального содержания правоотношения.

Юридический элемент правозащитного отношения представляет собой связь права человека на правовую защиту, с одной стороны, и корреспондируемой с ним юридической обязанностью – с другой. Эта связь, помимо прочего, самое очевидное доказательство того, что перед нами именно правоотношение. "Связь между правом и обязанностью, а точнее, между их носителями и есть правоотношение", – отмечает Н. И. Матузов[310].

Однако данная юридическая связь не просто слагаемое правозащитного отношения, а его сущностная часть. Она отражает главную специфику правозащитного отношения, состоящую во взаимосвязи естественно-правовых свойств права человека на защиту с вытекающими из этих свойств юридическими обязанностями, прежде всего с теми, которые лежат на государстве. Важность и значимость такого рода юридической связи трудно переоценить. Она лежит в основе всей системы защиты прав человека. Очевидно именно поэтому в Международном пакте о гражданских и политических правах специально закреплена обязанность государств каждый раз, когда этого требуют обстоятельства, устанавливать наличие у лица права на правовую защиту и, таким образом, продолжим от себя, подтверждать юридическую связь между данным лицом и государством. В п. "в" ч. 3 ст. 2 вышеуказанного акта отмечено, что каждое участвующее в Пакте государство обязуется "обеспечить, чтобы право на правовую защиту для любого лица, требующего такой защиты, устанавливалось компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства, и развивать возможности судебной защиты"[311].

Таким образом, юридическая связь в правозащитном отношении является фактическим действием права человека на правовую защиту. В этом, по нашему мнению, кроется основная особенность правозащитных отношений, которая определяет и соответствующий метод регулирования. Иными словами, специфика юридической связи правозащитных отношений, обусловленная правовым положением сторон, в обязательном порядке выводит на признание необходимости и адекватного этим отношениям метода регулирования. Такая логика генезиса метода правового регулирования считается общепризнанной в юридической науке. Так, Л. С. Явич полагает, что сами "методы правового регулирования в решающей мере предопределены взаимоположением сторон общественных отношений"[312]. А по мнению В. Ф. Яковлева и С. С. Алексеева, они должны соответствовать сущности регулируемых отношений[313].

Необходимо отметить, что юридическое содержание правозащитного отношения – это форма конкретизации и фиксации тех основополагающих правовых предписаний (запретов, дозволений и обязываний), которые представляют право человека на правовую защиту в предельно обобщенном виде. Данные общие правовые предписания, благодаря своей способности фиксироваться в субъективных правах и юридических обязанностях, приобретают качество регуляторов поведения субъектов правозащитных отношений. Вне выражения их в форме субъективного права они не могут выполнить роль способов и средств правового регулирования. В этой связи надо признать явным преувеличением наделение общих правовых предписаний (дозволений, обязываний и запретов) самодостаточной регулятивной ценностью. Такую позицию отстаивает В. Д. Сорокин: "Метод правового регулирования как системное явление соединяет в органическое целое все три названных способа одновременно. Другими словами, метод правового регулирования может существовать только как объединение всех трех первичных компонентов – дозволения, предписания и запрета, т. е. как система, основанная на тесном взаимодействии, взаимообеспечении этих компонентов"[314].

С нашей точки зрения, более обоснованное решение этой проблемы предлагает С. С. Алексеев. По его мнению, "все перечисленные способы (дозволения, обязывания и запреты. – П. А. и Н. П.) так или иначе связаны с субъективными правами. Причем если при дозволении субъективное право (включая право требования, обеспечивающее особенно активные действия) образует само содержание данного способа правового регулирования, то при позитивном обязывании и запрещении право требования принадлежит другим лицам; его смысл состоит в том, чтобы обеспечивать исполнение активной (обязывание) или пассивной (запрещение) юридической обязанности. Из этих элементов правовой действительности (норм, правоотношений и др.), выражающих способы регулирования, образуется самая плоть…методов"[315].

Как юридическая категория, субъективное право человека на правовую защиту раскрывается через набор соответствующих правозащитных полномочий, образующих его внутреннюю структуру. С точки зрения А. В. Стремоухова, к числу таких правомочий следует отнести, во-первых, возможность требовать определенного поведения от другой стороны; во-вторых, осуществление правомочия, как правило, через действия обязанной стороны; в-третьих, возможность принуждения обязанной стороны к совершению действий, требуемых управомоченной стороной, государством[316]. Принципиальных возражений такое утверждение не вызывает. Однако надо иметь в виду, что рассматриваемая структура представляет собой частный, конкретный случай проявления общей структуры субъективного права. Поэтому и структура субъективного права человека на правовую защиту как вид субъективного права вообще должна воспроизводить данную логику, т. е. логику структурирования субъективного права как общеправовой категории.

Относительно внутренней структуры субъективного права или, что одно и то же, видов правомочий, в правоведении существует известное расхождение во взглядах специалистов. Так, М. С. Строгович пишет: "Субъективное право лица означает выраженные в норме права и закрепленные в ней: а) возможность пользования определенным социальным благом; б) полномочие совершать определенные действия и требовать соответствующих действий от других лиц; в) свободу поведения, поступков в границах, установленных нормой права"[317]. По мнению Н. И. Матузова, "содержание субъективного права и его структура включают в себя не три, как традиционно принято считать, а четыре возможности: а) возможность определенного поведения самого управомоченного; б) возможность требовать соответствующего поведения от других лиц; в) возможность прибегнуть в необходимых случаях к мерам государственного принуждения; г) возможность пользоваться определенным социальным благом. Или субъективное право – это право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование"[318].

Несколько иной вывод по этому вопросу делает О. Ю. Селиванова. Она полагает, что субъективное право имеет стохастическую структуру, "которая позволяет применительно к каждой конкретной правовой ситуации и конкретному субъективному праву выявить объективно необходимые и случайные (нестационарные, переменные) его свойства, элементы и связи между ними. Поэтому реальное субъективное право может включать одно, два и более правомочий, каждое из которых, в свою очередь, имеет свою структуру и состоит из более «мелких» элементов (субправомочий)" [319].

Дата добавления: 2015-04-24