Нефтегазовый потенциал Арктики 1 страница

Нефтегазовые ресурсы Арктики. Оценки USGS, 2008 г.
Провинция, бассейн	Нефть, млрд барр.	Газ, трлн ф^3	Газоконденсат, млрд барр.	Всего, млрд бар. н.э.
Западно-Cибирский бассейн	3,70	651,50	20,33	132,60
Арктическая Аляска	30,0	221,4	5,90	72,76
Восточно-Баренцево море	7,40	317,60	1,40	61,80
Восточно-Гренландские рифовые бассейны	8,90	86,20	8,10	31,40
Енисей-Катангский бассейн	5,60	99,96	2,70	24,90
Американо-Азийский бассейн	9,70	56,90	0,54	19,74
Западная Гренландия-Восточная Канада	7,20	51,80	1,15	17,06
Шельф моря Лаптевых	3,10	32,56	0,90	9,41
Норвежская окраинная зона	1,44	32,28	0,50	7,32
Баренцевская платформа	2,05	26,20	0,28	6,70
Евразийский бассейн	1,34	19,48	0,52	5,10
Северный бассейн Карского моря и платформы	1,81	14,97	0,40	4,69
Тимано-Печорский бассейн	1,70	9,06	0,20	3,38
Северо-Гренландская окраина	1,35	10,21	0,27	3,32
Хребет Ломоносова-Макарова	1,10	7,16	0,20	2,49
Бассейн Сведруп	0,85	8,59	0,20	2,47
Лена-Анабарский бассейн	1,91	2,10	0,05	2,32
Северочукотский-Врангеля бассейн	0,086	6,06	0,10	1,20
Вилькитский бассейн	0,10	5,74	0,10	1,15
Северо-Западный шельф моря Лаптевых	0,17	4,49	0,12	1,04
Лена-Вилюйский бассейн	0,38	1,33	0,03	0,63
Зырянкский бассейн	0,05	1,50	0,04	0,34
Восточно-Сибироморский бассейн	0,02	0,62	0,01	0,13

Источник: USGS Factsheet, 2008-3049. 2008. July.

Поразивший мировую экономику финансово-экономический кризис, хотя и сокращает потребности в энергоресурсах, однако не в такой степени, как потребление промышленной продукции, особенно наукоемкой. Кроме того, следует иметь в виду, что кризисы приходят и уходят, а после их ухода наступает, как правило, экономический подъем, требующий намного большего потребления энергоресурсов. Характерно, что Международное энергетическое агентство, как уже отмечалось, прогнозирует, что к 2030 г. даже в условиях повсеместного принятия почти чрезвычайных мер по энергосбережению, потребности в мире на энергоресурсы возрастут почти на 45% против современного уровня, в том числе по нефти на 30% и газу на 50%[117]. Цена на нефть, по прогнозу МЭА, к 2030 г. вырастет по сравнению с уровнем 2007 г. в три раза в номинальном исчислении и в 1,5 раза в реальном исчислении[118].

Продолжится в прогнозируемый период и уже начавшееся истощение сырьевой базы мировой нефтедобывающей промышленности. Самым тревожным симптомом звучат данные исследования МЭА, опубликованные в 2008 г., о состоянии с добычей нефти на 800 месторождениях в разных нефтедобывающих странах, в том числе на 580 месторождений, обеспечивающих почти 60% мировой добычи и которые столкнулись с тенденцией падения добычи в результате прохождения месторождениями пика добычи[119]. Исследование показало, что средневзвешенные темпы падения добычи на обследованных месторождениях с уже сейчас падающей добычей составляют 6,7% в год, а в 2030 г. достигнут 8,6%[120]. Важно отметить, что Россия, как заявил об этом вице-президент «Лукойла» Л.Федун, также прошла пик по объему нефтедобычи, и теперь с каждым годом уровень добычи будет только падать[121]. В 2008 г. добыча нефти в России снизилась на 0,7% м и составила 488 млн т.

Мировое сообщество, разобщенное Природой на страны-импортеры и страны-экспортеры энергоресурсов, вынуждено постоянно заботиться о поддержании глобальной энергетической безопасности, призванной обеспечивать бесперебойное снабжение энергоресурсами посредством международной торговли и легального доступа к ресурсам на базе соблюдения норм международного права. Однако есть еще один фактор, который толкает, особенно ведущие мировые державы, к постоянной гонке за ресурсами.

«Кто владеет нефтью, тот владеет миром» - политический афоризм эпохи первой половины ХХ столетия, оправдавший себя в ходе первой и второй мировых войн, стал как-то забываться во второй половине истекшего столетия и терять свое военно-политическое звучание. Ракеты, космос, атомные бомбы наполнили другим звучанием стратегические расчеты военных и политиков. Более того, страны ОПЕК, которые владеют почти 80% достоверных ресурсов нефти и 50% природного газа, весьма далеки от владения миром и управления им. Они лишь могут, и то в случае сохранения полной солидарности в своих рядах, подправить ценовую конъюнктуру.

Однако, если все-таки подумать всерьез и взять мир в его совокупности, с уже сложившимся уровнем цивилизации и представить, что произошло бы, если человечество на какое-то время осталось бы без современной энергетики, питаемой нефтью, газом, углем, атомной и гидроэнергией. Это был бы настоящий коллапс цивилизации и жизненного существования. Остановились бы заводы, встал транспорт, стали холодными жилища, темнота охватила бы города, остались бы невспаханными поля и т.д. И оценив все это, можно уверенно ответить, что та страна, которая выиграет приз в виде доступа к новым ресурсам у мира, в котором уже обозначился конец эпохи доступных и дешевых ресурсов, будет иметь все шансы стать самой влиятельной, уважаемой и почитаемой державой.

Пока налицо рост зависимости ведущих стран от импортируемых энергоресурсов. Так, по уже цитированным прогнозам МЭА, импортная зависимость у подавляющего большинства стран резко увеличится, например, у Китая по нефти она возрастет до 75% против 50% в 2007 г., у Индии она практически достигнет 100%, у Евросоюза – до более 90%, а импортная зависимость США составит около 65%. Не более благоприятно будет складываться положение с импортной зависимостью по газу. У стран Евросоюза она превысит 85%, у Китая – возрастет до почти 50% и у Индии – до более 60%.

Арктический регион обладает еще одной привлекательной особенностью – наличием пока еще только осваиваемых трансконтинентальных систем – «Северный морской путь» и «Северо-Западный проход», идущий от Канады к Гренландии. Эти судоходные маршруты способны связать воедино европейские и тихоокеанские морские маршруты, а за счет снижения транспортных расходов инициировать деловые связи зарубежных партнеров, российских в первую очередь. Если расстояние прохода судов из Гамбурга в Йокогаму (Япония) через Суэцкий канал составляет 21 тыс. км, то Северным морским путем – 12 тыс. км, т.е. в 1,7 раза короче. В 2,2 раза короче морской путь через Арктику к японским берегам из Мурманска. Однако главным препятствием североморского маршрута прохода судов являются льды. Продолжительность навигации в Арктике составляет 2-4 месяца в год. Изменение ледовой обстановки в связи с таянием ледового покрытия делает проблему судоходства в Арктике весьма актуальной уже в настоящее время. Вместе с тем, возрастает проблема охраны морских границ у прибрежных стран.

Рост импортной зависимости в условиях повсеместного ухудшения горно-геологических условий добычи энергоресурсов и прогрессирующего изменения климата, грозящего внести коррективы в географическую карту мира, приводят к еще большему обострению соперничества за доступ к энергоресурсам, в каких бы уголках планеты они не находились. Как свидетельствуют события последних лет, сегодня настала очередь и для «ничейной» части арктического региона.

В борьбу за его раздел активно включились восемь стран – прибрежные США, Канада, Россия, Дания в лице ее автономии – Гренландии, Норвегия и Исландия, а также две северные страны – Швеция и Финляндия.

Однако прежде чем охарактеризовать мотивы стран-претендентов на участие в дележе арктических пространств, надо вкратце остановиться на существующих нормах международного морского права, которые регламентируют морскую политику отдельных стран, участвующих в соответствующих международных договоренностях и их возможности участвовать в разделе «ничейной» территории и акватории.

Ключевым международным документом, наделяющим правом на контроль акватории и морского дна государств, имеющих выход к морю, является Конвенция ООН по морскому праву от 1982 г., подписанная 140 государствами.

Эта Конвенция устанавливает суверенитет прибрежных стран над территориальным морем (включая дно, недра, воздух), имеющим границы в пределах 12 морских миль и над исключительными экономическими зонами, простирающимися на расстоянии 200 морских миль от береговой линии. Конвенция также предоставляет прибрежным странам право контроля над морским континентальным шельфом, рассматривая его как естественное продолжение на 200 морских миль территории прибрежного государства.

В исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе прибрежное государство, участвующее в Конвенции, имеет исключительное право на использование природных ресурсов, например, на лов рыбы, а также на эксплуатацию морского дна и его недр, в частности для организации добычи полезных ископаемых. Другие страны в исключительной экономической зоне прибрежного государства пользуются свободами судоходства и полетов, прокладки кабелей и трубопроводов.

Для стран, желающих распространить свое исключительное право на материковый континентальный шельф, простирающийся за пределами 200 морских миль, Конвенция устанавливает особый порядок, предусматривающий обязательную процедуру подготовки и подачи соответствующей заявки в Комиссию ООН по границам континентальногошельфа, которая решит дальнейшую судьбу поданной заявки. В случае положительного решения государство получает право на расширение границ

шельфа за пределы 200 мильной зоны и возможность осуществлять там суверенные права на разведку и добычу полезных ископаемых. Однако государство не наделяется правами ограничивать в приращенной зоне рыболовство третьих стран.

В Конвенции устанавливается, что права прибрежного государства на континентальный шельф не зависят от эффективной или фиктивной оккупации им шельфа или от прямого заявления об этом.

Таким образом, в соответствии с этим положением из Конвенции ООН по морскому праву, никакие заявления прибрежного государства, будь то США, Канада или Россия, о закреплении внешних границ континентального шельфа, а равно установление флагов, памятных буев или еще каких-либо знаков, удостоверяющих, якобы, принадлежность участка тому или иному государству, будут считаться нелигитимными и не будут иметь международной юридической силы. Характерно, что глава канадского МИД П. Маккей сказал по этому поводу: «На дворе не XV век. Нельзя ездить по миру, устанавливать какие-либо флаги, а потом заявлять: «Это наша территория»[122].

Главным критерием определения правомерности желания страны прирастить территорию шельфа являются данные о рельефе морского дна на заявленных участках с соответствующими показателями глубин, а также сведения о геологической структуре дна, о толщине осадочных пород, о геолого-геофизических особенностях, доказывающих, что объявленный участок является продолжением континентального шельфа 200 мильной зоны и материка. В зависимости от предоставляемых сведений границы приращиваемого шельфа могут отодвинуться на 60-150 миль. Однако, как подчеркивается в Конвенции, на подводных хребтах внешние границы континентального шельфа не должны выходить за пределы 350 миль. При этом надо учитывать, что подводная окраина материка включает находящееся под водой продолжение континентального массива прибрежного государства и состоит из поверхности и недр шельфа, склона и подъема. Она не включает дно океана на больших глубинах, его хребты и его недра. Таким образом, Конвенция весьма четко определяет возможные границы приращиваемого шельфа, исключая возможность прихватить соседние участки дна океана. Более того, Конвенция объявила глубоководное дно, простирающееся за пределами континентального шельфа, районом, имеющим статус «Международного района», на который не распространяются ничьи права.

Важно подчеркнуть также, что, согласно условиям Конвенции, ни шельф, ни 200-мильная исключительная экономическая зона, ни приращенный участок шельфа не являются частью территории прибрежного государства и на них не распространяется государственный суверенитет. На них распространяется лишь только суверенное право в отношении разведки и разработки природных ресурсов.

Важно также отметить, что воспользоваться принципом приращивания участка шельфа за пределами 200-мильной зоны могут практически только четыре прибрежные страны, от берегов которых простираются соответствующие континентальные шельфы. Это – Россия с ее сибирским континентальным шельфом. Это – США с континентальным шельфом со стороны Аляски. Это – континентальный шельф Гренландии, являющейся автономией Дании*. И это – Канада с ее континентальным шельфом.

Интересно отметить, что Конвенция ООН по морскому праву создала интересный для международных экономических отношений прецедент, объявив, что государство, получившее право разрабатывать ресурсы континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны, должно ежегодно отчислять по истечении первого пятилетнего срока добычи 1%, а затем до 7% стоимости добычи в пользу развивающихся государств – участников Конвенции.

Россия подписала Конвенцию ООН по морскому праву от 1982 г. в 1997 г., отказавшись от претензий на единоличные полярные владения СССР, закрепленных Декретом ЦИКа от 1926 г.[123] Согласно этому документу, границы владения Советского Союза замыкались на Северном полюсе и проходили по линии долготы до середины Берингова пролива на востоке и до точки сухопутной границы на западе.

Подписав Конвенцию, Россия начала проводить политику приращивания континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны. В 2001 г. было подготовлено и передано в Комиссию ООН по морскому праву соответствующее исследование, обосновывающее претензии России на установление внешних границ арктического континентального шельфа России, включающие подводный хребет Ломоносова, поднятие Менделеева и котловину Подводников.

Россия явилась первой страной, подготовившей и передавшей в официальном порядке заявку на установление границ шельфа. Однако заявка России была возвращена на доработку, предусматривающую предоставление дополнительных данных, подтверждающих естественное продолжение шельфа как части континентальной платформы, в частности Комиссия рекомендовала предоставить данные, обосновывающие геологическую природу хребта Ломоносова, а также данные о рельефе дна и о сейсмической характеристике района. Кроме того, Комиссия рекомендовала уладить существующие у России с другими арктическими державами все имеющиеся территориальные споры[124].

В настоящее время усилиями Минприроды и Минобороны России, которым поручено заниматься проблемами арктического шельфа, практически завершен сбор и обработка материалов, которые, по мнению российских специалистов, не вызывают сомнения о принадлежности хребта Ломоносова и поднятия Менделеева к российскому континентальному шельфу. Ожидается, что новая заявка будет передана в Комиссию ООН в 2010 г.[125]

Всего в общей сложности Россия, по данным Минприроды РФ, претендует на установление внешних границ континентального шельфа, позволяющих прирастить в свою пользу до 1,5 млн кв. км шельфа с прогнозным ресурсным потенциалом углеводородов в 4,9 млрд т условного топлива.

Важно отметить, что при наличии российской заявки Дания продолжает доказывать, что 1600-километровый подводный хребет Ломоносова географически привязан к Гренландии, а это дает ей право объявить Северный полюс сферой своих интересов. В то же время Канада заявляет, что она располагает неоспоримыми доказательствами того, что Хребет Ломоносова является продолжением североамериканской плиты.

Что же касается других спорных районов, то России по рекомендации Комиссии ООН необходимо срочно урегулировать имеющиеся разногласия с США, Японией и Норвегией, заключив с ними соответствующие договора о разграничении морских пространств. Как известно, Россия не ратифицировала договор 1990 г. с США о разграничении морского пространства в акватории Берингова моря (так называемый договор Бейкер-Шеварнадзе), где почти 70% территории перешло без каких-либо компенсаций к США. На сегодня итогом этого соглашения для России является ежегодная потеря около 200 млн долл. только за счет вылова биоресурсов, как это отмечает российское информационное агентство «Новый Регион»[126]. Этот договор, ратифицированный США, дает основание США претендовать на «Ось Полюс – Берингов пролив – Берингово море – Тихий океан». В президентской директиве США о национальной безопасности, касающейся политики в Арктике от 2009 г., ставится задача продолжать убеждать Россию ратифицировать этот договор.

Разногласия России с Японией касаются статуса Курильских островов. Наиболее сложным выступает спор об урегулировании морского пространства между Россией и Норвегией, длящийся уже более 75 лет. Здесь речь идет о демилитаризации Россией и Норвегией 175 тыс. кв. км шельфа Баренцева моря[127]. Еще в 1974 г. СССР предложил Норвегии при делимитации морских пространств базироваться на границе «советского полярного сектора», установленного в 1926 г. Однако Норвегия, не имеющая своего арктического сектора, настояла на применении срединной линии, в 1977 г. объявила исключительную экономическую зону у своего побережья и рыбоохранную зону шириной в 200 морских миль вокруг Шпицбергена и Медвежьего острова и ввела правила рыболовства. Это противоречило Парижскому договору 1920 г. о Шпицбергене, поскольку данный договор не предоставлял Норвегии права на распространение своих суверенных прав и исключительной юрисдикции за пределы Шпицбергенского архипелага. В 1978 г. СССР и Норвегия достигли временного соглашения, определяя так называемую серую зону, расположенную между линией сектора и срединной линией площадью в 67,5 тыс. кв. км. В этой зоне предусматривалась общая квота вылова рыбы СССР и Норвегией, а также для третьих государств по советским или норвежским лицензиям. В 2007 г. Директорат нефти Норвегии закончил картографирование морского дна к северу от Шпицбергена. В итоге Норвегия стала претендовать на акватории, в шесть раз превышающие ее сухопутные владения, считая, что Шпицберген является продолжением норвежского шельфа[128].

Разногласия в арктическом регионе имеют место и у других стран. США и Канада столкнулись по поводу претензий в море Баффина, где могут иметься месторождения нефти, газа и других ресурсов. Здесь еще в 1945 г. были усилены притязания американцев на континентальный шельф в заливе Мэн. В 1970 г. Канада согласилась на установление разграничительной линии в районе залива Мэн в соответствии с принципами Женевской конвенции 1958 г. о континентальном шельфе. В 1977 г. Канада установила 200-мильную рыболовную зону и официально объявила о своих территориальных водах в данном районе. В 1984 г. спор по заливу Мэн рассматривался в Международном суде ООН. По решению суда две трети вод залива Мэн отошло к США, треть – к Канаде. США и Канада должны урегулировать вопросы, связанные с северо-западным проходом и спором о морской границе в заливе Мэн. Дания и Канада не могут поделить маленький необитаемый остров Ханса, находящийся между Гренландией и Землей Баффина.

В арктической политике давно наметились два разных подхода к проблеме раздела пока никому не принадлежащего дна Северного Ледовитого океана. Это так называемый секторальный подход, когда предлагается в основу раздела заложить деление по меридианам, сходящимся на полюсе (Россия, как это было до ратификации Конвенции, Норвегия). Другой подход основывается на делении по срединной линии, когда граница проходит на равном удалении от береговых линий прибрежных государств. К этому принципу склоняются Дания, Канада, эксперты ООН. В случае выбора именно этого принципа Северный полюс отойдет к Дании, при победе секторального принципа выход к Северному полюсу получают все претенденты. В сложном положении при использовании секторального или серединного метода оказываются США. Как отмечает в своей статье «Политическая геология» С. Голубчиков, «США во всех случаях достанется

небольшой участок шельфа, поэтому США, скорее всего, станут настаивать на кондоминимуме, общим управлении ресурсами»[129].

России имело бы смысл всесторонне изучить все «за» и «против» того или иного принципа и выбрать окончательно свой, опираясь на возможную поддержку того или иного союзника. В этой связи, по мнению автора, России будет легче найти компромисс и поддержку с Евросоюзом и его членом Данией, чем с более амбициозными и более воинственно настроенными США и Канадой.

В связи с усилением внимания мировой общественности к арктической проблеме и возможностями вынесения ее на суд мировой общественности в ООН прибрежные арктические государства, в том числе такие влиятельные, как США, Россия и Канада, показали, что они не так уж заинтересованы в вынесении арктической проблемы на широкое обсуждение и на принятие непредсказуемых решений по этому вопросу. Об этом убедительно говорят результаты проведенной в мае 2008 г. в Гренландии двухдневной министерской конференции России, США, Канады, Дании и Норвегии. Участники конференции приняли совместную декларацию, согласившись, что Конференция ООН по морскому праву является правовой базой для выстраивания отношений в регионе и что не нужно разрабатывать новый правовой режим, а достаточно довольствоваться существующими нормами международного права. Главным итогом Конференции, по мнению автора, явилось решение не допускать к разделу Арктики другие страны и, вместе с тем, избежать каких-либо решений по принципам дележа, так как позиции участников по-прежнему расходятся в силу различий в трактовке принципов морского права, зафиксированных в Конвенции.

Таким образом, Конференция создала прецедент по возможности решения арктической проблемы не на широкой политической тусовке, а в узком кругу, в пределах «междусобойчика» заинтересованных стран. Тем самым была устранена от «насущных дел» крупнейшая и наиболее авторитетная до сих пор межгосударственная организация, занимающаяся вопросами Арктики – Арктический совет, созданный в 1996 г., в который входят все северные государства, включая Финляндию, Швецию, а также организации этнических групп, населяющих арктические страны. Не была приглашена и Исландия, претендующая на участие в решении судьбы арктических шельфов. Представитель Исландии заявил по этому поводу, что конференция в Гренландии будет первым и последним совещанием по Арктике, на которую не пригласили Исландию.

Второй особенностью встречи в Гренландии явился весьма миролюбивый тон заявлений, участвующих в ней стран, несмотря на разногласия в позициях сторон. В ходе министерской конференции в Гренландии министр иностранных дел России С. Лавров разъяснил позицию России по поводу состоявшейся в августе 2007 г. установки на дне Северного полюса российского флага, заявив, что у России «нет претензий на эту территорию и не может быть. Есть Конвенция ООН по морскому праву, механизмы выполнения этого документа, в том числе что касается и континентального шельфа. Этот механизм честно и с уважением выполняется Россией, как и другими странами»[130]. Кстати, следует отметить, что в 2002 г. на дне Северного Ледовитого океана уже были оставлены флаги США, Канады, Японии и Китая. Однако США и их арктические союзники по НАТО часто обвиняют Россию, водрузившей свой флаг на дне океана, в провоцировании напряженности в регионе.

Делегат США, первый заместитель госсекретаря, в прошлом глава национальной разведки Дж. Негропонте, заявил о намерении США ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву, однако, как он отметил, предвыборная кампания в США препятствует осуществлению этого акта. Характерно, что США не в первый раз заявляют о намерении ратифицировать Конвенцию, однако так и не осуществляют свои обещания, очевидно, предпочитая сохранять свободу действий в отношении предстоящего раздела.

Характерно, что Арктическая директива президента США от 2009 г. рекомендует Сенату ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву.

Интересно, последует ли правительство Б. Обамы этому совету.

Анализируя политику США в арктическом регионе, важно подчеркнуть, что в ее основу закладывается не только возможность обеспечения участия США в разделе арктических богатств, но и чисто военно-стратегические цели. Выступая осенью 2007 г., Дж. Буш отмечал, имея в виду возможность ратификации Конвенции ООН по морскому праву: «Ратификация послужит национальным интересам США, в том числе морской мобильности наших вооруженных сил по всему миру». Он также отметил, что это гарантирует защиту суверенных прав США на значительные морские территории, в том числе на находящиеся там ценные природные ресурсы[131]. К этой целевой установке можно добавить еще одну цель, четко сформулированную в докладе Национального совета по научным исследованиям США, – «противодействовать притязанию других арктических стран»[132].

Следующим шагом в формировании позиции США по арктическому вопросу явилось подписание Президентом США 9 января 2009 г. президентской директивы США о национальной безопасности, касающейся политики в арктическом регионе (National Security Presidential Directive Arctic Region Policy)[133]. «Эта директива, - говорится в документе, - устанавливает политику Соединенных Штатов по отношению к арктическому региону и предписывает ее реализацию». В свою очередь США определяются как «арктическая страна с разнообразными и насущными интересами в этом регионе».

Директива перечисляет национальные интересы США в арктическом регионе, начиная с военно-стратегических интересов, включающих такие как «противоракетная оборона и раннее предупреждение, развертывание морских и воздушных систем для стратегических перевозок, стратегическое сдерживание, морское присутствие, морские операции по безопасности, обеспечение свободы навигации и полетов».

Следующим приоритетом в списке национальных интересов США в Арктике выступает предотвращение и смягчение возможных террористических или враждебных актов, которые могут «увеличить уязвимость США в арктическом регионе».

Директива определяет как национальный интерес и необходимость для США более активного присутствия в регионе и обеспечение морского могущества, так как «человеческая деятельность в арктическом регионе увеличивается и, по прогнозам, еще более увеличится в ближайшие годы».

Осуществление власти в своей арктической юрисдикции (в том числе речь идет и о территориальных водах, экономической зоне, континентальном шельфе) – четвертый пункт в списке.

В директиве США пятым пунктом объявлено «главным национальным приоритетом обеспечение свободы мореплавания». В этой связи директива отмечает Северо-Западный проход как трассу международного судоходства, на которую распределяется «право транзитного прохода». Важно отметить, что Канада считает, что Северо-Западный проход по большей части пролегает через внутренние воды Канады. Ценой этого спора является возможность контролировать будущий маршрут из Европы в Азию, который на 4 тыс. км короче, чем современный маршрут через панамский канал.

Таким образом, хотят того или нет власти США, но общий настрой директивы получился военно-стратегическим, подчеркивающим намерения США защищать свои арктические интересы военным путем с милитаризацией своей части Арктики. Характерно, что спустя неделю после появления на свет директивы США, официальный представитель НАТО Джеймс Аппатурай сообщил о том, что вскоре состоится семинар с участием высокопоставленных руководителей альянса, на котором будут обсуждаться планы возможного присутствия блока в регионе Арктики[134].

Директива в очередной раз рекомендует Сенату США ратифицировать Конвенцию ООН по морскому праву, а также напоминает о том, что США и Канада имеют нерешенную проблему разграничения в море Баффина, где могут иметься месторождения нефти, газа и других ресурсов.

Директива также рекомендует соответствующим ведомствам «продолжать убеждать Россию ратифицировать» уже упоминавшиеся выше российско-американские соглашения о морских границах от 1990 г.

В директиве особый раздел посвящен развитию международного научного сотрудничества, в котором, как подчеркнуто, особенно важно сотрудничество с Россией. В документе намечены мероприятия по расширению и углублению международного научного сотрудничества.

Дата добавления: 2015-04-25