ВВЕДЕНИЕ 37 страница

ных политических кланов внутри самой «Старой Европы»

и пр.), такие заявления являются необходимыми как «пре-

дупреждение» оппонентам или «декларация о намерениях»

для союзников. Их обычно делают отставные политические

лидеры, находящиеся в «действующем резерве» не на пер-

вых, но на заметных ролях.

В данном случае стремление Германии легитимно об-

ладать ядерным оружием объясняется а) гипотетической

возможностью нападения «террористического государст-

ва» (информационный повод, 27) и б) необходимостью от-

ветить на это нападение именно ядерным ударом (судя по

всему, политики в мире считают, что ядерное оружие — са-

мое подходящее средство для борьбы со скрыто действую-

щими мобильными группами террористов). Последнее и яв-

ляется чистой воды навязыванием собственного мнения.

Спрашивается: как можно бороться с террористами ядер-

ными ударами? Террористы сели в машину, отъехали на

двадцать-тридцать километров — и ищи их свищи. Постра-

дают только мирные жители ближайших населенных пунк-

тов, которые, вероятно, и не подозревают, что рядом с ними

укрывались террористические изверги. А для продвижения

собственной политики в Европе или, например, на террито-

рии бывшего СССР и в России, угроза применения ядерно-

го оружия для любого государства может быть весьма дей-

ственным инструментом. Правда, кто-то иной свое ядерное

оружие вряд ли даст для таких целей — поэтому манипуля-

тор апеллирует к необходимости получения именно собст-

венного ядерного оружия: «После Второй мировой войны

Германия отказалась от создания ядерного оружия в обмен

на гарантии безопасности, полученные от США и НАТО.

Шольц выразил сомнение в том, что эти гарантии соот-

ветствуют современным реалиям». Ядерное оружие эф-

фективно для разрушения государствообразующих систем;

однако говорить об этом для политика — безумие. Поэто-

му г-н Шольц и убеждает окружающих, что Германии ядер-

ное оружие необходимо именно для противодействия «тер-

рористическому государству».

В качестве «отечественного» примера такого рода ма-

нипуляции сознанием можно привести огромный комплекс

информационных действий, имеющих целью объяснить

российскому обществу, с чего это оно, общество, вдруг ста-

ло хорошо относиться и даже ностальгировать по периоду

«позднего социализма» — так называемому «застою».

Тренд в сознании россиян очевиден: популярность

того периода растет пусть не быстро, но неуклонно. Учи-

тывая, что происходит это не только среди старшего поко-

ления, успевшего пожить в те времена, но и среди молоде-

жи, которой либеральная пропаганда все уши прожужжала

про «ужасы социализма», прозападно-ориентированным

представителям либеральной прослойки в российском об-

ществе есть от чего забеспокоиться. Усиление положитель-

ного имиджа «эпохи Брежнева», когда наша страна была

сильна и ни у кого в мире и в мыслях не было обходиться

с нею так, как сегодня, логически приведет (собственно,

уже привело) к отказу от прозападной политики и строи-

тельству собственной сильной государственности. Разу-

меется, зарубежные спонсоры либеральных журналистов

и «общественных деятелей» такому обороту не обрадуют-

ся. Укрепление положительного имиджа «времен застоя»

ассоциируется у значительной части общества с сильной и

безопасной державой и пророссийской, «прогосударствен-

ной», а не антигосударственной политикой властей. Сего-

дняшние власти, освободившиеся от навязанного морока

«демократии и признания мировым сообществом любой

ценой!», в принципе готовы поддержать этот государст-

веннический тренд в общественном сознании и начать ук-

репление страны. Для противодействия этому западные

«спонсоры», через находящихся на их содержании «тузем-

ных коллаборационистов», стремятся убедить общество

в нелогичности ностальгии по советскому периоду исто-

рии. Дескать, серьезных причин для этого нет. Просто не-

которые глупые люди с какой-то стати подумали, что тогда

жить было не плохо, а вполне даже ничего. Но это просто

глупость и блажь! — ив этом надо убедить максимально

большую часть общества, чтобы смягчить или, в лучшем

случае, вообще «погасить» рассмотренный выше государ-

ственнический тренд в общественном сознании.

Вот типичный пример такого рода информационной

атаки на этот поворот в общественном сознании. Статья

«Дорогой Леонид Ильич слушает», автор А. Колесников,

«Российская газета»:

«Обаяние эпохи [позднесоветского социализма] отчас-

ти и в том, что при всем равноправии в гордой бедности,

колбасных электричках, народе и партии, которые были еди-

ны, но ходили в разные магазины, в 1970-е в стране появил-

ся советский средний класс, поднявшийся на дрожжах неф-

тедолларов, с соответствующим уровнем благосостояния и

стремлением к комфорту. Средний класс всегда конформи-

стски настроен. А уж если принять во внимание тот факт, что

социальная структура за последние тринадцать лет радикаль-

но изменилась и российские «миддлы» теперь рекрутируются

отнюдь не из ученых, врачей, учителей и т. д., понятны и мас-

штабы того ресурса ностальгии, который по сию пору не вы-

черпан. Однако это опять же глубоко личное для не слиш-

ком значительной и сильно возрастной группы населения. Па-

мятник воспоминаниям, в сущности, безобиден. И хотя любой

подобного рода монумент это как бы символический вызов

эпохе реформ, капитализму и даже современной стабильно-

сти, которая, получается, все равно не идет ни в какое срав-

нение с настоящим, нефальсифицированным застоем, а лишь

неловко подражает ему, трепетное отношение к Ильичу все

равно остается несколько маргинальным...

...Сразу несколько поколений прожили разные стадии

своей жизни под аккомпанемент речей Ильича, таскаясь с

транспарантами на демонстрации, вымучивая выпускные со-

чинения по мотивам талантливых анонимных работ Агранов-

ского, Мурзина и прочих, подписанных Брежневым. Остались

только песни Радио «Ретро», от которых тогда тошнило, а те-

перь хочется умиляться и подпевать. Вот и получается, что

согласно опросу Центра Левады годичной давности 19 про-

центов респондентов старше 55 лет называют Брежнева наи-

более выдающейся исторической личностью. Среди совсем

молодых таких 9 процентов — нормальная аберрация исто-

рического зрения».

В рассматриваемом тексте сразу бросаются в глаза сле-

дующие средства, используемые автором для «мягкой» дис-

кредитации эпохи позднего социализма:

1. Элегантный «интеллигентский стеб» по поводу от-

рицательных сторон того исторического периода (вряд ли

стоит утверждать, что минусов в жизни советских людей не

было — минусы есть всегда, при любой общественной фор-

мации и на любой стадии развития общества):

«В гордой бедности, колбасных электричках, народе

и партии, которые были едины, но ходили в разные магази-

ны; несколько поколений прожили разные стадии своей жиз-

ни под аккомпанемент речей Ильича, таскаясь с транспаран-

тами на демонстрации, вымучивая выпускные сочинения по

мотивам талантливых анонимных работ Аграновского, Мур-

зина и прочих, подписанных Брежневым; песни Радио «Рет-

ро», от которых тогда тошнило, а теперь хочется умиляться

и подпевать».

Это типичная компиляция осмеяния как разрушения,

3.1, и кретинизации, 5.3. Автор, используя эти приемы, стре-

мится, не оскорбляя тот период демонстративно и грубо (со-

храняя видимость объективности и корректности — парази-

тирование на собственном авторитете, 7.6, и редкая разно-

видность саморекламы, 16.2), сконцентрировать внимание

аудитории исключительно на минусах того времени (14.6).

В итоге создается приведенный вывод, 9: раз тогда было так

плохо, вокруг был такой вопиющий маразм — стоит ли хо-

рошо относиться к тому периоду?

2. Привязка объяснения причин появления «носталь-

гии» к появлению тогда «советского среднего класса»:

«8 1970-е в стране появился советский средний класс,

поднявшийся на дрожжах нефтедолларов, с соответствую-

щим уровнем благосостояния и стремлением к комфорту.

Средний класс всегда конформистски настроен».

То есть «тогда» появился «средний класс», теперь он,

«конформистски настроенный», появился снова. Вот и по-

лучается, по автору: причина появления у людей сегодня со-

жаления об уничтоженной великой державе:

«Социальная структура за последние тринадцать лет ра-

дикально изменилась и российские «миддлы» теперь рекру-

тируются отнюдь не из ученых, врачей, учителей и т. д., по-

нятны и масштабы того ресурса ностальгии, который по сию

пору не вычерпан».

Автор не объясняет — как одно следует из другого? Это

ему не требуется. Главное — заронить мысль в сознание чи-

тающей аудитории («закладка «информационной бомбы»):

сейчас люди «ностальгируют» потому, что снова, «как то-

гда», появился «средний класс» (который всегда конформи-

стски настроен) и вот он и стал «вдруг» «ностальгировать».

После этого автор, не останавливаясь на уточнении этого

скользкого для него аспекта, сразу «несется» дальше, не да-

вая читателю возможности критически осмыслить получен-

ную информацию (мозаичность подачи информации, 2).

3. Маргинализация всего, что связано с рассматривае-

мым эффектом «ностальгии»:

«Это опять же глубоко личное для не слишком значи-

тельной и сильно возрастной группы населения. Памятник

воспоминаниям, в сущности, безобиден; любой подобного

рода монумент это как бы символический вызов эпохе ре-

форм, капитализму и даже современной стабильности, ко-

торая, получается, все равно не идет ни в какое сравнение с

настоящим, нефальсифицированным застоем, а лишь нелов-

ко подражает ему, трепетное отношение к Ильичу все рав-

но остается несколько маргинальным; среди совсем молодых

таких 9 процентов — нормальная аберрация исторического

зрения».

Автор создает еще один «приведенный вывод», 9: нос-

тальгировать по прошлому нельзя еще и потому, что такие

настроения — удел маргиналов, к которым у «нормальных»

людей отношение должно быть стойко-отрицательное. И ес-

ли человек поддается такому настрою, он отделяет себя от

подавляющего большинства «нормальных» «успешных» лю-

дей, добровольно переходя в лагерь маргиналов.

Кроме того, манипулятор использует апелляцию к авто-

ритету (в данном случае статистики и исследований обще-

ственного мнения) 7.2, и «прицеп», 14.4:

«...согласно опросу Центра Левады годичной давности 19

процентов респондентов старше 55 лет называют Брежнева

наиболее выдающейся исторической личностью. Среди со-

всем молодых таких 9 процентов — нормальная аберрация

исторического зрения».

Раздел 27

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОВОД

Краткое описание

Манипулятор для проведения в сознание реципиента

своей манипулятивной установки выбирает (или, нередко,

сам совершает) некое действие, на примере которого может

обосновать свою позицию. Действие, на которое он ссыла-

ется — событие, высказывание, исторический процесс и т.

п. — подбираются таким образом, чтобы максимально пол-

но и убедительно доказать его объективность и истинность

его установки.

Прием «информационный повод» исключительно ши-

роко известен в рекламной среде как образец использова-

ния рекламных технологий в их «классическом» амплуа —

для увеличения реализации товаров и услуг конкретного

их производителя или поставщика. В этом случае магазин

(фирма-изготовитель, дистрибьютор и пр.), «цепляясь» к ка-

кому-либо событию, а то и просто выдумывая его, заявляет:

в связи с этим мы объявляем грандиозные скидки (беспре-

цедентную распродажу, специальное предложение всем при-

шедшим в этот день покупателям или какой-либо отдельной

их группе и пр.). Например, скидки «нашим прекрасным по-

купательницам в 8 марта» или «нашим дорогим ветеранам

к 9 мая». Как вариант изобретения повода может служить

«день рождения нашего магазина», «вывод на рынок ново-

го товара (услуги)» и т. п.

Цель не только в увеличении продаж, но и в дополни-

тельном напоминании фирмы-рекламодателя о себе, о пред-

лагаемых ею товарах. Ради того, чтобы эффективнее протал-

кивать информацию о рекламодателе на рынок, использует-

ся любой минимально разумный повод — что, собственно,

и дало название данному приему.

В манипуляции сознанием суть этого механизма остает-

ся практически неизменной — разве только используется он

более тонко и умело. Ведь и «ставки» в политической мани-

пуляции сознанием неизмеримо выше, нежели увеличение

продаж ботинок или закрепление в мозгу потенциального

покупателя имени фирмы, их производящей.

В политике далеко не всегда имеется возможность чест-

но объявить аудитории (реципиентам) истинные причины,

мотивы и желания, двигающие манипулятором. Чаще такая

возможность отсутствует в принципе. Скажи манипулятор

об этом честно — ему вряд ли удастся обеспечить себе не-

обходимую поддержку в обществе или минимальную види-

мость легитимности его действий. Например, как правящий

режим в США мог объяснить всему мировому сообществу

необходимость военной агрессии в Ираке и далеком Афга-

нистане? Ведь еще не так давно США и их союзники высту-

пали за «освобождение» Афганистана от «советских окку-

пантов». В самих США еще относительно свежи воспомина-

ния о кошмаре Вьетнама — а в Афганистане сопротивление

местного населения вряд ли будет слабее. Как можно было

заставить американское общество забыть страшные уроки

и «уговорить» его послать своих солдат на смерть на дру-

гой конец мира?

Для Афганистана, являющегося ключевым звеном в сис-

теме западного мира для создания нестабильности в Цен-

тральной Азии (принцип «управляемых кризисов»), поводом

послужила колоссальная провокация 11 сентября, устроен-

ная американской властной элитой против своего народа.

Впечатление от зрелища апокалипсиса в центре огромного

мегаполиса, у себя дома, оказало именно такое воздействие

на психику американских граждан, какое и было запланиро-

вано режиссерами этого чудовищного шоу. Проведя эту опе-

рацию, американская властная элита на значительное время

получила «карт-бланш» на втягивание США в любую между-

народную военную авантюру, если она проводится под вы-

веской «войны с международным терроризмом» (использо-

вание специфических ложных терминов, 15).

Собственно сама эта «война» также является ярким

примером информационного повода. После «нападения 11

сентября» США объявляют, что они а) находятся в состоя-

нии войны (причем в этой войне они жертва — ведь «11 сен-

тября Америка подверглась неспровоцированному и жесто-

кому нападению»), б) враг столь ужасен, что ради его унич-

тожения можно использовать любые средства и не обращать

внимания на «международные правила». И главное в) враг

этот вездесущ и может прятаться где угодно, в любой точ-

ке мира и в любой стране.

Раз так — то и врага уничтожать не только можно, но

и прямо-таки необходимо повсюду. Это — в условиях вой-

ны — «священный долг цитадели демократии». Так заявляет

руководство США, так оно оправдывает вооруженное втор-

жение в Афганистан. Дескать, там прячется некий «Усама

бен Ладен» и вся его «Аль-Каида». Насколько эти понятия

соответствуют действительности, описывалось выше. Глав-

ное, что существует некое воплощение зла, которое объяв-

ляется всякий раз там, куда американцы собираются по-

слать своих солдат. Это зло заявляет: вот, я нахожусь здесь!

Попробуйте меня поймать! И американцы вместе со свои-

ми союзниками оккупируют страну, чтобы «поймать негодя-

ев». Потом выясняется: «отсюда» злодеи успели «убежать».

Все равно их надо продолжать «ловить» — а на очереди но-

вая мишень. Правда, объяснять, что «Аль-Каида» прячется

в Ираке, невозможно: Саддам Хусейн на порог не пускал к

себе этих американских актеров. Поэтому США придумы-

вают новый повод: оружие массового поражения, которое

якобы есть у Хусейна (ложь прямая, 18.1).

История о том, как США и Великобритания разнесли на

весь мир (а в первую очередь среди своих граждан, чтобы

те «не сомневались») «известие» о наличии у Хусейна ОМП,

стала уже «притчей во языцех», классическим примером ин-

формационного повода. Англо-американской политической

элите удалось не мытьем, так катаньем «продавить» в сво-

ем обществе крайне непопулярное решение начать новую

войну и заставить своих «союзников» поддержать эту ак-

цию. Результаты известны: США, захватив Ирак и создав

новый очаг хаоса (на «преодолении» которого они теперь

станут успешно зарабатывать), демонстративно не нашли

никакого ОМП, показав этим всему миру, что для достиже-

ния своей цели они не станут обращать внимания на мело-

чи типа «международного мнения». Надо — сделают все, что

им требуется, уничтожат, кого захотят, не обращая внима-

ния на «приличия». Информационный повод в этом случае

был эффективным для американской и английской обще-

ственности: евро-анлантисты абсолютно не приемлют, ко-

гда у их оппонентов появляется эффективное средство за-

щиты против их агрессии (вспомним паническую реакцию

Израиля и США на возможность продажи Россией Сирии

зенитных комплексов — оружия сугубо оборонительного).

Средний англоамериканец боится, когда кто-то может угро-

жать ему так же, как он угрожает всем остальным. И сама

мысль о появлении у «тоталитарного диктатора» (для созда-

ния видимости угрозы со стороны потенциального агрессо-

ра к нему применяются демонизирующие его эпитеты; «де-

монизация», 13.1) оружия массового поражения, вызывала у

предельно ограниченных граждан «цивилизованных» стран

страх и желание, чтобы «этот кошмар поскорее закончил-

ся». Сыграв на специально созданных и раздутых СМИ на-

строениях, властные элиты США и Англии добились согла-

сия своих обществ на военную агрессию против Ирака (па-

разитирование на желаниях аудитории, 7.4).

Рассмотренные выше примеры манипуляции сознанием

с использованием приема «информационный повод» отно-

сятся к масштабным, комплексным информационным опе-

рациям, рассчитанным на непосредственный краткосроч-

ный эффект. А вот более «локальный» пример использова

ния данного приема.

Не секрет, что на сегодняшний день западные Страны

применяют все возможные средства для вмешательства во

внутренние дела суверенной Белоруссии с целью насильст-

венного изменения государственного строя. Наличие в цен-

тре Европы, на «перекрестке» важных транзитных путей, са-

мостоятельной страны с сильной и высокотехнологичной

экономикой чревато трансформацией Белоруссии в евро-

пейский аналог «азиатского тигра». Это создает реальную

угрозу всей общемировой «парадигме», выстраиваемой ев-

роатлантистскими элитами, когда благом для «новых стран»

объявляются уничтожение их экономик, слепое следование

указаниям из столиц «цивилизованных» государств, факти-

ческий отказ от самостоятельности и навязывание их обще-

ствам неких «демократических» мифов (11) как наивысшей

ценности, ради которой можно и нужно идти на все выше-

описанное.

Одно из направлений такой агрессивной политики —

соответствующее воздействие на культурно-информацион-

ную среду Белоруссии со стороны соседних государств, пре-

жде всего, Польши, внедрение в сознание возможно большей

части белорусского общества саморазрушительных матриц.

Итогом должны стать процессы, аналогичные «перестрой-

ке» в СССР, взорвавшей страну, или «оранжевой револю-

ции» на Украине. Одурманенные обманными обещаниями и

недовольные реальными недостатками предыдущей власт-

ной элиты, граждане Украины поддержали установление в

своей стране прозападного менеджмента, что означало не-

минуемую ликвидацию научно-промышленного потенциа-

ла некогда высокоразвитой республики и превращение ее в

полностью зависимую от воли Запада колонию.

Однако просто так объявить: мы стремимся насильно

изменить конституционный строй Белоруссии, ни Польша,

ни ее западные хозяева, в силу разных причин, не могут. По-

этому необходимо постоянно находить все новые и новые

объяснения: с какой это стати Польша, ее государственные

и «общественные» (но находящиеся под жестким контролем

государственных польских и западных структур) организа-

ции вмешиваются в дела суверенного государства? Польша

веками угнетала оказавшихся на ее территории белорусов

и украинцев. Регионы, населенные этими национальными

меньшинствами, традиционно подвергались жестокому вы-

качиванию ресурсов и были в Польше самыми отсталыми,

а их население не рассматривалось гордыми поляками ина-

че, нежели люди второго сорта. Теперь официальная Вар-

шава вынуждена растолковывать, с чего это она вдруг вос-

пылала такой «пламенной страстью» к белорусам? Причем

исключительно к тем, кто борется против своего же прави-

тельства.

Одно из оправданий вмешательства в дела соседнего го-

сударства — «растущая популярность» Белоруссии и бело-

русов в Польше. В таком случае информационный повод для

вмешательства налицо: Польша, граждане которой «так хо-

рошо относятся» к белорусам, не может не помогать тем

из них, кто борется с «тиранией Лукашенко». Вот как это

выглядит в изложении информационного ресурса «Polskie

Radio Online — Polonia», материал «Модно ли быть белору-

сом?» 17 марта 2006 года:

«Поляки со все увеличивающейся симпатией смотрят на

своих соседей-белорусов [«сияющее обобщение», 13.2: вот так

прямо все поляки, «из горячей любви» к белорусам, а не по

указке своих хозяев из «цивилизованных» стран, воспылали к

ним такой братской любовью], демонстрируют солидарность

с ними в борьбе за демократизацию этой страны, организуют

концерты, манифестации и другие мероприятия в защиту гра-

жданских свобод в Белоруссии, — пишет газета «Жечпосполи-

та» [«прицеп», 14.4: «увеличение симпатии», «организация кон-

цертов, манифестов и других мероприятий», увязана с чисто

политическими целями — «демократизацией этой страны».

То есть, на самом деле, с разрушением существующего

конституционного строя — «лукавые термины», 15.1].

Автор публикации на эту тему в «Жечпосполитой» Эльж-

бета Полудник также задается вопросом: повлияет ли эта сим-

патия и выражение солидарности на ситуацию белорусского

меньшинства в Польше? Белорусы проживают, в основном, на

востоке нашей страны, в регионе Подлясья, и являются самым

крупным в Польше национальным меньшинством. По офици-

альным данным, проживающих в Польше белорусов насчи-

тывается 50 тысяч, однако эксперты считают, что их гораздо

больше, поскольку некоторые предпочитают причислять себя

к полякам. Это объясняется не столько историческими слож-

ностями, сколько определенными комплексами некоторой

части белорусской диаспоры, которая считает, будто поляки

думают о них с пренебрежением [навязывание собственной

точки зрения, 14.7, и навешивание групповых ярлыков, 13.3:

вина поляков в угнетении белорусов заменяется «комплекса-

ми» этих странных белорусов, которые «почему-то» уверены в

пренебрежительном отношении поляков к ним...].

Причем сами поляки этого не понимают, — подчеркива-

ет Эльжбета Полудник, — ведь у поляков с белорусами ни-

когда не было конфликтов [ложь, 18]. Зато были общие судь-

бы, общие трагедии. Правда, не обошлось без разногласий

относительно коммунистического режима. Влияние, которое

коммунисты в свое время получили на территориях прожива-

ния польских белорусов, историки объясняют не идеологиче-

ской привязанностью населения этих районов, а его бедствен-

ным материальным положением [замалчивание, 14.1: автор

не объясняет, почему вдруг именно эти регионы традицион-

но в Польше находились в «бедственном материальном по-

ложении»].

Времена изменились, изменилась система, но многие бе-

лорусы, помня о прошлом, перенесли свои комплексы в на-

стоящее, на молодое поколение, порой ради карьеры скры-

вающее свое белорусское происхождение [навешивание

групповых ярлыков, 13.3: белорусы сами во всем виноваты!].

Есть ли шансы, что это изменится? Да, есть. Эльжбета Полуд-

ник приводит мнение профессора Гжегожа Пшибинды из Ягел-

лонского университета о том, что Белоруссия, особенно в мо-

лодежной среде, становится модной, и поляки увлечены всем

белорусским. В Кракове студенты организуют Дни белорус-

ской культуры, доминиканцы собирают молодежь под деви-

зом «Люблю Белоруссию», а в самом престижном польском

вузе идет подготовка к созданию кафедры белорусской фило-

логии. В свою очередь, главный редактор выходящего в Бело-

стоке на польском и белорусском языках журнала «Часопис»

Ежи Хмелевский сказал публицистке «Жечпосполитой», что

белорусская интеллигенция в Белостокщине старается прояв-

лять активность в деле сохранения национального самосозна-

ния белорусов. Эльжбета Полудник далее пишет, что польские

белорусы также активно включились в помощь демократи-

ческому движению в Белоруссии. Ведь парадоксальным об-

разом, от выборов в Белоруссии может зависеть их чувство

собственного достоинства. Это единственное национальное

меньшинство, которое не может рассчитывать на поддерж-

ку своего государства, поскольку режим Лукашенко выкор-

чевывает «белорусскость» [ложь прямая, 18.1: никаких фак-

тов автор не приводит, да и не смог бы привести при всем

желании].

Как «оранжевая» революция разбудила в украинцах чув-

ство гордости [ложь прямая, 18.1 и навязывание собственного

мнения, 14.7: после грандиозного обмана сторонников Май-

дана «оранжевыми» лидерами украинцы испытывают жесто-

кое разочарование и унижение], а в Европе возросло уваже-

ние к этому народу [ложь прямая, 18.1: какое уважение может

испытывать рациональная Европа к безумцам, позволившим

себя так обмануть и активно участвовавшим в самообмане?],

так и ситуация в Белоруссии в ближайшие недели покажет, как

изменится жизнь белорусов по обе стороны границы, — за-

ключает публицистка свою статью в газете «Жечпосполита».

Приведенный текст, как видно, просто переполнен раз-

личными манипуляционными приемами. Задача автора пуб

ликации — убедить свое общество и тех белорусов, которые

прочтут эту статью, в том, что стремление Польши ДИКТО

вать Белоруссии, как ей дальше жить и управляться на своей

территории, вызвана исключительно нежными чувствами,

которые поляки традиционно испытывают к белорусам

В реальности есть факт: Польша стремится грубо вме

шиваться во внутренние дела суверенного государства Бе

лоруссии. Причем вмешиваться так, что, если бы ТО же са

мое кто-то проделывал в отношении Польши, ВОШущеиия

и криков было бы на весь белый свет. Во всем мире такая

практика как минимум на словах осуждаема мировым со-

обществом и является нарушением международных норм,

во всяком случае, формальных. Для оправдания вмешатель-

Дата добавления: 2015-04-29