Переживание. Л.Выготский и С.Рубинштейн о переживании. С.Рубинштейн об извечной драме познания

Методологический аспект работы. Позиция автора

Знаковая форма понятия существует в тексте. В мире третьем текст — это контекст знаковой формы понятия. Текст — это прежде всего референция к реальности, миру. Смысл, понимание понятия, принадлежат миру второму, носителем смысла, «понимающим» является субъект, который, в свою очередь есть частично обособленная часть мира первого, подсистема системы «реальность». Следовательно, понятие реферирует подсистему системы «реальность». События в третьем мире являются результатом деятельности в мире втором, связанном с познанием реальности.

	символ (мир третий)
объект, реальность (мир первый)		субъект (мир второй)

Задачи, поставленные во введении, требуют от автора анализа текстов, в связи с чем введен параграф, касающийся некоторых аспектов, относящихся к форме текста, его упорядоченности, структуры; в связи с тем, что тексты — это форма существования знания, включен параграф о формах существования знания; так как задачи, стоящие перед автором касаются психологического знания, то включен параграф, в котором представлены некоторые идеи, касающиеся характеристики и типологии психологических школ и учений. Так как любая психологическая система имеет «дверь», которой является ключевое переживание, а роль этого понятия в психологии показана в работах Л.Выготского и С.Рубинштейна, произведения которых во многом сформировали научную позицию автора, включен параграф об идеях Выготского и Рубинштейна. Автор, в основном, придерживается «концепции жизненного пути», в основе которой, опять таки труды Выготского и Рубинштейна. Жизненный путь состоит из ситуаций. Каждая ситуация чревата конфликтом, поэтому включен параграф о конфликтах и способах их решения. Все теории в явной или неявной форме апеллируют к некоторым метафизическим, мифическим предпосылкам или к некой мета-гипотезе (теории), касающейся картины мира в самом общем плане и судьбе мира, поэтому включен параграф, в котором дается краткая характеристика таких мета-теорий.

Ключевой характеристикой любой теории является ее понятийно-категориальный строй и характеристика взаимосвязей между понятиями, отражающими динамические аспекты системы. «Входной дверью» в систему является исходное (ключевое) переживание человека. Переживание характеризует человека на ситуацию, на конфликт. Так, без переживания сансары нельзя стать буддистом в религиозном смысле, но для изучения буддистских текстов филологи и философы могут обойтись и без этого переживания. Не переживший эдипов комплекс мужчина и не испытавшая «зависть к пенису» женщина вряд ли будут лучшими клиентами для психоаналитика. Не имевший переживаний определенного рода (например «чудесное исцеление» нетрадиционными способами») будет мало расположен слушать рассуждения и чакрах, ауре и энергии «ци» от «тибетского целителя», от йога, или от представителя трансперсональной психологии.

С другой стороны, некоторые переживания человека не имеют для него ясных причин. В этом случае знакомство с психоаналитическими, буддистскими или йогическими текстами в определенном смысле структурирует процесс поиска интерпретации. Так, переживший череду неудач и разочарований филолог-исследователь буддийских текстов может интерпретировать свое переживание как переживание сансары и принять буддизм как религию. Мужчина, для которого была неприемлема интерпретация его переживания в терминах эдипова комплекса, может успешно лечиться у адлерианского терапевта, если его удовлетворяет интерпретация в терминах «комплекса неполноценности» — «жизненного стиля»,

Итак, ключевой единицей сознания является переживание (Выготский Л., Рубинштейн С.). Выготский пишет: «Действительной динамической единицей сознания … где все основные свойства сознания даны как таковые … то есть полной единицей, из которой складывается сознание, будет переживание» (Выготский, 1983, т.4, с.383). Под этим имеется в виду, что переживание:

1) есть наиболее полная (по сравнению с другими) величина в структуре сознания;

2) есть динамическая, определяющая поведение величина;

3) есть величина, в которой личность представлена в социальной ситуации развития.

Изменение личности как целого происходит через «поворотные» переживания. В переживании — «основа отношения личности к своему миру… За ним скрыты конфликты и кризисы развития» (Петровский А., Ярошевский М., 1998, с.214).

Внутренняя жизнь ребенка, по Выготскому, связана с «болезненными и мучительными переживаниями, с внутренними конфликтами» (Выготский, 1983, т.4, с.250), это «психология в терминах драмы», внутренней, незримой. Для внешнего наблюдателя эта драма проявляется в виде капризов, упрямства, негативизма. «В переживании дана, с одной стороны, среда в ее отношении ко мне, с другой — особенности моей личности, … среда приобретает направляющее значение благодаря переживанию ребенка. Это обязывает к глубокому внутреннему анализу переживаний ребенка, то есть к изучению среды, которая переносится в значительной степени внутрь самого ребенка» (там же, с.383).

Возрастное развитие, по Выготскому, может быть представлено как история переживаний формирующейся личности. С.Л.Рубинтштейн акцентировал внимание на необходимости включения в контекст идеи единства аффекта и интеллекта, причем особо подчеркивал сопряженность переживания с конфликтными ситуациями, через которые проходит история индивида. Психический факт — «это и кусок реальной действительности и отражение недействительности», это единство реального и идеального. Переживание это первично, «прежде всего — психический факт как кусок собственной жизни индивида в плоти и крови его» (Рубинштейн С., 1998, с.11). «В переживании на передний план выступает не само по себе предметное содержание того, что в нем отражается, познается, а его значение в ходе моей жизни — то, что я это знал, что мне уяснилось, что этим разрешились задачи, которые передо мной встали, и преодолены трудности, с которыми я столкнулся» (там же, с.11). Переживание определяется личностным контекстом жизни индивида, и всегда является переживанием чего-то. Переживание в контексте внутренней жизни личности соотносимо, сопоставимо с событием в контексте исторического ряда событий, бытия в его объективном понимании. Знание, в определенном смысле, производно от переживания, в зародыше содержится в каждом переживании. Приобретая самостоятельное значение в процессе общественно-исторического развития, знание является продуктом научной деятельности конкретной личности. Поэтому «знание, представленное в сознании индивида, является единством субъективного и объективного» (там же, с.13). Мысли ученого, мыслителя, писателя возникают в ходе его индивидуальной истории, они обусловлены горизонтами личного сознания автора, историческими и социальными условиями, поэтому в полноте эти мысли раскрываются только в «дальнейшем историческом развитии исторического познания. Поэтому автора иногда можно понять лучше, чем он сам себя понимал» (там же, с.13). Само знание может служить источником, причиной значительных переживаний: таковым было переживание Декарта, когда он впервые представил себе основные очертания развитой им в дальнейшем концепции, пиковые переживания Маслоу. Осознание — это не замыкание во внутреннем мире, но всегда соотнесение с внешним миром. Рубинштейн признает и выделяет особый вид переживаний — бессознательные переживания, хотя, с его точки зрения, этот вид переживаний — скорее чувство, в котором «переживание не соотнесено или неадекватно соотнесено с внешним миром» (там же, с.15). К этому виду Рубинштейн относит и первое, нарождающееся чувство, и настроение, и то, что Лейбниц именовал «малыми перцепциями», и те поступки, последствия которые не осознаны в плане вытекающих последствий. Поэтому сознание, по Рубинштейну, это «всегда — единство осознанного и неосознанного, сознательного и бессознательного, взаимопереплетенных и взаимосвязанных множеством взаимопереходов» (там же, с.16).

Проблемы, научные проблемы и проблема самоактуализации в их числе, возникают в человеческом бытии. «Первоначальное открытие бытия человеком — это прерогатива чувственного. Она обусловлена тем, что чувственность непосредственно вплетена во взаимодействие человека с окружающим миром… Конкретнее, исходным всегда является взаимодействие человека с действительностью как «сопротивляющейся» действиям человека» (Рубинштейн, 1997, с.5).

Согласно Рубинштейну отправным пунктом познания мира является фактическая непосредственная данность бытия, а не «фиктивная непосредственная данность сознания». При этом «Отношение к природе опосредовано отношением между людьми». Процесс познания запускается в связи с проблемами (то есть «сопротивление» окружающего мира) и носит драматический характер.

«Итак, три этапа этой «вечной истории (драмы) человеческого духа являются вечной историей, поскольку повторяются в истории философии, мышления человека и в духовном развитии каждого человека…

Акт 1-й: Явления бытия человеку (достоверность бытия). В нем две ступени: 1. подлинность, непосредственность; 2. крушение первых иллюзий и заблуждений. Конец непосредственного, наивного принятия мира… Начало познания — разрыв (Rib) в бытии — сортировка, отчленение истинного и неистинного.

Акт 2-й: Быть и казаться (проблемность бытия): раздвоение, расхождение между тем, за что люди и вещи выдают себя (чем они кажутся), и тем, что они на самом деле есть… Нечто обнаруживается не как подлинно сущее, а как мне кажущееся, только поскольку обнаруживается, что на самом деле оно есть иное … Сомнение в том, что нечто есть, тем самым превращающееся в сомнение, что нечто есть, — путь субъективного идеализма, скептицизма…

Акт 3-й: здесь действительность предстает уже не как объект созерцания, а как объект потребностей и действий человека… Пора положительного познания — через сомнение и критику — путь к достоверности … Вот основное — пройдя через горнило критики и сомнения — все должно восстановиться вновь — вот в чем залог подлинности, а не призрачности человеческой жизни» (Рубинштейн, 1997, с.42–43).

Рубинштейн определяет человека как «существо, реализующее свою сущность в порождаемых им объектах и через них само ее осознающее… специфика человеческого способа существования заключается в мере соотношения самоопределения и определения другим (условиями, обстоятельствами), в характере самоопределения в связи с наличием у человека сознания и действия» (там же, с.8–9).

«Существовать (быть в смысле existentia) — это страдать и действовать, воздействовать и подвергаться воздействиям, участвовать в бесконечном процессе взаимодействия как процессе самоопределения сущего, взаимного определения одного сущего другим. Существовать — значит быть детерминированным, но не только в понятии, а в действительности… Существование выступает, таким образом, как бесконечный процесс, совершающийся как важный процесс в пространстве и времени, как форма существования (сосуществования и последовательности существования) разных сущих» (там же, с.23).

Рубинштейн в работах «Бытие и сознание» (1957) и «Человек и мир» (1973) приходит к выводам:

1. Никакие идеи, понятия и знания не возникают помимо познавательной деятельности субъекта, что не исключает, однако их объективности;

2. Необходимо различать:

а) субъективность психического, как принадлежащего субъекту;

б) субъективность как неполную адекватность объекту познания;

3. «В творчестве созидается и сам творец. Есть только один путь — если есть путь — для создания большой личности: большая работа над большим творением» (там же, с.214).

Рубинштейн уже в рукописях 1922 года отмечал, что большие исторические религии понимали и умели ценить определяющую роль действий и что религиозный культ — ест попытка породить у верующих соответствующее умонастроение путем организации ритуальных действий.

2.2. Конфликт. Классификации способов его решения.
Контекст конфликта и формы существования знания

Материалисты объясняют происхождение человека из обезьяны через последствие конфликта человека с природными факторами. По гипотезе Б.Ф.Поршнева, опирающейся на идеи Г.Селье, З.Фрейда и Д.Дьюи, переселившиеся из глубин леса предки человека, столкнулись на равнине с хищниками, по сравнению с которыми были беззащитны. Стресс и «срывные реакции» привели к расщеплению психики и оставили след в виде склонности к навязчивым действиям. Так как психотерапевтов в те наивные времена еще не было, перволюдям пришлось справляться с симптомами путем монотонной трудовой деятельности, на что здоровые перволюди были просто не способны. Так, согласно Поршневу, возникли речь, орудийная деятельность, культурные символы. Особенно ценной оказалась невротическая привычка отвечать на травмирующие ситуации не внешним действием, а стрессом, сопровождающимся продуцированием образов. Сознание, в этой перспективе, есть аномалия с точки зрения природной инстинктивно-животной целесообразности.

Книга Бытия описывает конфликт в раю, в результате которого Адам и все его потомство потеряли доступ в Эдемский сад и, в основном, сформировали ту экзистенциальную ситуацию, в которой и сейчас находится род человеческий. «Змей был хитрее всех зверей полевых» (Быт. 3.1). Эмпатически расположив к себе «жену», пока еще не имеющую имени, он, сняв барьеры, проник в ее внутренний мир и выяснил систему табу, после чего изложил «жене» миф, содержание которого сводилось к тому, что нарушение табу приведет к замечательному результату: «откроются глаза ваши и вы будете как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3.5). Сочиненный змеем миф, произвел революцию в сознании «жены». Во-первых, она почувствовала «комплекс неполноценности» узнав, что боги обладают чем-то таким, чем она не обладает — знанием «добра и зла»; во-вторых, она впервые почувствовала, что вовне есть объекты, пробуждающие желание обладать ими и даже вожделение. Причем первым объектом оказался не Адам, не всемогущий Бог и даже не хитрый змей, а дерево и плоды его. В-третьих, миф, рассказанный змеем, указывал прямой и простой путь к компенсации комплекса неполноценности, и, реализуя стремление к превосходству, жена «взяла плодов и ела; а дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3.6). Полученное в результате этих событий знание оказалось горьким. Первый в истории мифотворец узнал, что он проклят перед всеми скотами и зверями и обречен есть прах во все дни жизни своей. Адам и жена его узнали, что наги; что все их потомство будет в вечном конфликте с племенем мифотворцев; что всю жизнь им надлежит трудиться, скорбеть и болеть; что рано или поздно наступит день, когда они вернутся в тот прах, из которого были созданы. Жена узнала от Бога, что отныне объектом для нее будет муж, а от мужа получила имя — Ева и стала «матерью всех живущих» (Быт. 3.20). Так Адам и Ева стали людьми, и многие поколения передают своим детям миф, рассказанный когда-то змеем, и мечтают о том, что когда-нибудь или действие яблока скажется, или они будут прощены по милости Бога, или, что им удастся самим познать Добро и Зло и стать Богами.

Обе эти версии объединяет та мысль, что человек — это следствие разрешения какого-то конфликта. В первой версии ясно, что конфликт разрешен «продуктивно», эволюция сделала гигантский шаг вперед. Во второй версии все гораздо более неопределенно, хотя в первом приближении кажется, что конфликт разрешен «непродуктивно»: Адам с женой изгнаны из рая, в «подарок» они получили знание о своей смертности, им предстоит жизнь, полная борьбы и тревог, конфликтов внешних и внутренних.

С тех пор конфликт является неизбежным и вечным спутником человека, содержится в любой ситуации общечеловеческого бытия. В Китае понятия «ситуация», «конфликт», «кризис» описываются пиктограммой, которая является сочетанием двух символов — «опасность» и «возможность». «Книга перемен» рассматривает мировой процесс как чередование «ситуаций», которое происходит в результате борьбы противоположных сил (света и тьмы, напряжения и податливости), и выделяет 64 типических ситуации, каждой из которых соответствует символ-гуа, в европейской китаеведческой литературе называемой гексаграммой. «… В теории «Книги Перемен» рассматривается процесс возникновения, бытия и исчезновения. Творческий импульс, погружаясь в среду меона — исполнения, действует прежде всего как возбуждение последнего. Далее наступает его полное погружение в меон, которое приводит к созданию творимого, к его пребыванию. Но так как мир есть движение, борьба противоположностей, то постепенно творческий импульс отступает, происходит утончение созидающих сил, и дальше по инерции сохраняется некоторое время лишь сцепление их, которое приводит в конце концов к распаду всей сложившейся ситуации, ее разрешение» (Шуцкой Ю., 1998, с.432–433). На основании идеи изменчивости, лежащей в основе «Книги Перемен», 64 символа образуют, с одной стороны, некоторую последовательность (от №1 до №64), что позволяет человеку, определив символ своей данной ситуации, в определенной степени судить о том, что ее породило, и о том, что его ждет. С другой стороны, эта последовательность не является закрытой, конечной (№63 «Цзи-Цзи» — уже конец), а открытой, не замкнутой (№64 «Вэй-Цзи» — еще не конец!). К каждой гексаграмме «Книга Перемен» содержит поэтический по форме комментарий, который говорит об опасностях и возможностях, которые таит в себе соответствующая ситуация, и намек на оптимальную стратегию поведения человека в данной ситуации. Общий дух этих комментариев определен гексаграммой №1 («Цянь» — творчество), где все существующее рассматривается как олицетворение творческой силы, которая лежит в начале всего. Эта сила является совершенно стойкой, поэтому в своем развитии может преодолеть все препятствия. «Совершенный человек может в своей деятельности полностью проявить такое творчество, которое благотворно отражается на всем его окружении» (там же, с.659). Активной деятельности отдается предпочтение перед простым, пассивным бытием, но всегда особо подчеркивается, что нужна особая бдительность и учет ситуации, чтобы эта деятельность привела к «положительному» результату.

Итак: Человек объясняет свое происхождение конфликтом. Человек всегда находится в ситуации. Ситуация всегда содержит в себе конфликт. Для разрешения конфликта требуется активность, и не простая, а творческая. Имеются стратегии решения конфликта.

В целом, стратегии, которыми пользуется личность для решения конфликта могут быть разделены на конструктивные — направленные на работу с самой проблемой, ее содержанием и имеют цель «освободиться» от данной проблемы таким образом, что ее проживание делает его более зрелым, психологически адекватным и интегрированным; и неконструктивные, направленные не на преодоление, а на смягчение остроты переживаемого кризиса и сопровождающих его эмоциональных состояний.

Неконструктивными стратегиями являются:

1. непризнание наличия проблемы, неприятие реальности, ее искажение, уход от нее;

2. признание наличия проблемы при отсутствии знания о методах решения проблемы, отсутствие воли для осуществления конкретных действий или желании перенести время решения проблемы, а ответственность переложить на других.

Ф.Василюк отмечает, что эмоциональное переживание кризисной ситуации, каким бы сильным оно не было, не ведет к ее преодолению. Так же анализ ситуации, ее обдумывание не ведет к преодолению, а только к ее лучшему осознанию. Подлинное же решение состоит в особого рода деятельности, которая состоит в создании нового смысла, в «смыслопорождении», «смыслостроительстве», когда результатом внутренней работы личности по преодолению, проживанию критических жизненных ситуаций становятся изменения в ее внутреннем субъективном приобретении нового смысла.

Для продуктивного решения конфликта необходимо учитывать следующие факторы:

1. Конфликт никогда не бывает изолированным. Как правило, он отражает действие нескольких проблем.

2. Конфликт всегда происходит в определенном контексте: культурно-историческом, семейном и т.п.

3. Полем конфликта всегда является конкретная жизненная ситуация, в которую погружен человек.

Это означает, используя известный образ А.Адлера, что если человек одновременно художник и картина, то место работы этого художника окружено массой людей, близких и не очень, каждый из которых обязательно будет высказывать советы и оценки, половина будет хватать за руки; предлагать изменить род деятельности, а кто-то элементарно постарается подправить автопортрет, или внести какие-то детали от себя. К последней категории, как правило, относятся близкие: это те, кого мы должны любить, но которые делают все, чтобы мы их возненавидели.

С древности и до наших дней эти психологические проблемы решались человеком:

1. в мифологическом контексте — через выполнение ритуальных действий и соблюдение табу в рамках объяснительной концепции мифа;

2. в религиозном контексте — через действия, санкционированные той или иной религиозной практикой в рамках соответствующей теологии;

3. в философском контексте — через действие, санкционированное соответствующей метафизикой или вытекающие из той или иной философии, включая обыденную «житейскую мудрость»;

4. в психологическом контексте — через те или иные действия, санкционируемые психологическими учениями.

Первой формой, в которой существовало знание, был миф. Тема мифа — не сущность богов, но сущность действительности. «Мифы создают фундамент и внешние границы того пространства, в котором человек может ориентироваться, когда совершает поступки и испытывает некоторые переживания» (Ассман Я., 1999, с.177). Действие мифа, всегда рассказывая о прошлом, проливает свет на настоящее, ставя ему «диагноз», прослеживая генетические истоки. Мифы «представляют утверждение «мир есть А» в такой форме:

Некогда было время, когда мир не был А.

Потом произошли определенные события.

Их результат: мир стал А» (там же, с.178).

Эту функцию мифа Ассман называет «объяснительной», особо подчеркивая, что речь идет не об объяснении внешних признаков действительности, а о ее интерпретации, объяснение ее устройства. Как правило, миф поэтичен по форме, воспринимается человеком как непосредственная реальность. Миф — это попытка упорядочить сведения о действительности, структурировать, обеспечить продуктивное решение контакта человека с действительностью через систему ритуалов и табу. Срок жизни мифа ограничен появлением нового мифа, который через систему новых ритуалов и табу, обеспечивающих более эффективный контакт человека с реальностью делает старый миф сказкой, а старые ритуалы и табу — предрассудками. Особо отметим, в связи с предметом и целью нашего исследования что миф не предполагал наличие категориального аппарата и незыблемого логического основания, а был полностью основан на полном, нерефлексивном восприятии его содержания как первичной реальности.

Второй формой, в которой существовало знание, была религия. По определению американского социолога Р.Белла, «религия есть символическая система для восприятия целостности мира и обеспечение контакта индивида с миром, как единым целым, в котором жизнь и действия имеют определенные конечные значения» (цит. по Тихонравов Ю., 1996, с.14). Э.Фромм дает следующее определение религии: «под религией я понимаю систему мышления и действия, позволяющие индивиду вести осмысленное существование и дающее объект для преданного служения» (Фромм, 1989, с.158). По мнению М.Вебера, религиозная вера «создает психологическую устремленность, которая указывает индивиду направление и нормы жизни, поведение и убеждение в его правильности» (там же, с.13). К.Юнг акцентирует внимание на смыслополагающей функции религии. Религиозные символы и ритуалы открывают в жизни человека перспективу, выходящую за рамки обыденного существования. Вера сделала гонителя христиан Савла апостолом Павлом. «Жизнь Христа стала священным символом, ибо она является психологическим протоколом единственного вида осмысленной жизни, а именно той жизни, которая устремлена к индивидуальному, то есть абсолютному и безусловному осуществлению своего, свойственного себе знания. Обожание Иисуса, так же как и Будды, не удивляет, а убедительно свидетельствует о том чрезвычайном почтении, с которым человечество относится к этим героям, а этим самым и к процессу становления личности» (Юнг, 1996, с.216).

В развитии религиозных учений можно выделить несколько этапов. На первом из них — религия базируется на мифе. Силы природы персонализируются и становятся демонами, находящимися на пределами добра и зла. Демоническое поднимается скорее из основ бытия, чем из самости как таковой и поэтому не является «зовом человека к самому себе», как об этом говорили М.Хайдеггер и Э.Фромм. Демоническое в человеке — это его собственная энергетика, не связанная с понятиями добра и зла. По определению Р.Мэя, «демоническое — это любая естественная функция, которая обладает способностью целиком подчинять себе личность. Секс и Эрос, гнев и ярость, жажда власти — вот примеры демонического. Демоническое может быть как созидательным, так и разрушительным, и, как правило, является и тем и другим одновременно. Когда эта функция искажается и один элемент узурпирует власть над всей личностью, мы имеем дело с «одержимостью демоном», что является традиционным историческим определением психоза» (Мэй, 1997, с.127–128). С другой стороны, демоническое включает в себя и «творческие способности поэта и художника, и способности нравственного и религиозного лидера, и заразительную энергию влюбленного… Вся жизнь — это река, берегами которой являются эти два аспекта демонического. Мы можем подавить демоническое, но нам никуда не уйти от апатии и последующего взрыва, которые следуют по пятам за подавлением» (там же, с.128). «Эрот — это демон» — говорит Платон в «Пире». Подавить его, «кастрировать» — значит лишить себя всех самых мощных и плодотворных источников, присущих любви, так как противоположностью демоническому является вовсе не рациональная надежность и спокойное счастье, а «возвращение к неодушевленности» или, говоря языком Фрейда, «инстинкт смерти» (там же, с.127). В латинском языке эквивалентом было понятие genii (или jinni), от которого произошло современное понятие «гений». Аристотель считал, что «демоническое есть сила природы», что сны по своей природе относятся к демоническому. Фрейд цитирует это замечание Аристотеля в «Толковании сновидений» и замечает, что «оно имеет глубокий смысл, если его правильно понимать». Со временем выделяется особый род демонов — персональные демоны, которые лично сопутствуют человеку всю жизнь, выполняя конструктивную или деструктивную роль (Платон «Апология Сократа»). Постепенное структурирование мифов привело к возможности их классификации: выделились мифы о сотворении и развитии мира. Сюда входят, в том числе, мифы о богах и богинях, их взаимодействии и борьбе. Другая группа мифов стала структурироваться вокруг темы рождения, жизни и смерти некого героя. По сути, это повествование о человеческой жизни, ее происхождения и цели, и о том, как следует поступать, чтобы достичь действительного успеха в жизни. Как правило, такой миф имеет форму повествования о некотором путешествии (приключении) героя, которому предстоит познать себя и мир, выйти за рамки обыденного. В процессе такого движения он переживает счастье и печаль, вступает в борьбу и получает уроки. Это движение от неведения и тьмы к свету и мудрости.

Далее, за демонами и богами, символизирующими силы природы и человеческую энергию, возникают Высшие Боги, и, наконец, концепт единого высшего существа — Бога, как высшей и абсолютной реальности, выходящей за рамки любых физических проявлений и вербальных дефиниций. «Бог есть метафора для тайны, выходящей за пределы всех человеческих категорий мышления… Все зависит от того, насколько человек склонен думать об этом, приносит ли это ему какое-либо благо, дает ли прикоснуться к тому таинственному, что составляет основу человеческого бытия» (Кэмпбелл Д., цит. по Эшби М.К., 1998, с.29).

Дата добавления: 2015-04-30