Теория уровней эквивалентности

Следующая модель перевода — теория уровней эквивалентности — была представлена в работах Комиссарова как попытка преодолеть фрагментарность отражения переводческой деятельности в предыду­щих моделях. Каждая из вышеперечисленных теорий — закономер­ных соответствий, денотативная (ситуативная) и трансформационно-семантическая — верно описывали лишь отдельные аспекты процесса перевода. Поэтому следующим логическим шагом было предложение объединить эти теоретические модели, что и было сделано в начале 1970-х гг.

Теория уровней эквивалентности претендует на то, чтобы быть об­щей теорией перевода, поскольку объединяет в себе факты анализа структуры содержания текста, описываемые другими теоретическими моделями. Основой объединяющей теории стало наличие в содержа­нии оригинала уровней, различающихся характером передаваемой от адресанта к адресату информации.

Итак, соответствовать друг другу могут совершенно различные си­туации, описываемые в оригинале и переводе. И все же они призна­ются эквивалентными, поскольку таким образом обеспечивается до­несение до адресата перевода смысла исходного (описанного в оригинале) сообщения. Различия же возникают из-за того, что разны­ми являются культура и жизненный опыт, с одной стороны, автора и реципиентов оригинала, с другой — реципиентов перевода. Например, представим себе, что один человек объясняет другому то, что тот и так знает. Если разговор идет по-английски, то второй со­беседник может дать понять первому, что он уже в курсе дела, следую­щим образом: You are preaching to the choir. Русскоязычный реципиент не поймет, что хотел сказать второй собеседник, если получит бук­вальный перевод: Ты проповедуешь хору. Дело в том, что подразумева­ется ситуация, знакомая носителям английского языка: на протес­тантских собраниях проповедник (пастор) обращается к залу, где сидят люди, слушающие из его уст благую весть. За пастором стоит хор из прихожан данной христианской группы, которым эта пропо­ведь уже, естественно, не нужна, поскольку они и так спасенные, или возрожденные, христиане (saved/regenerated/born again Christians) Отсюда второй вариант этого фразеологизма — preach to the converted (проповедо­вать уже обращенным в христианство).¹. Проповедовать хору — значит проповедовать тем, кто в проповеди благой вести уже не нуждается. Другими словами, говорить то, что уже известно. С учетом всего этого становится понятной реакция вто­рого собеседника на обращенное к нему избыточное объяснение. Ко­нечно, более приемлемым будет, например, такой перевод: Я уже все это (и без тебя) знаю. Произошла полная замена одного высказыва­ния другим. Но заменяться могут и отдельные элементы высказывания. Это де­лается исходя из той же логики, которая была изложена выше в связи с полной заменой высказывания.

Часто на уровне эквивалентности переводчик работает в тех случаях, когда нужно передать образное сравнение оригинала, отсутствующее в ПЯ или понимаемое в прини­мающей культуре существенно иначе по сравнению с ИЯ и его куль­турой. При этом изменение описываемой ситуации или ее элементов никак не меняет общей цели коммуникативного акта. Подобные пе­реводческие преобразования осуществляются именно на уровне об­щей направленности коммуникации. Часто в разных языках описывается одна и та же ситуация, но спо­собы ее описания неодинаковы, т.е. при сохранении цели высказыва­ния и ситуации в целом описание последней в отдельных ее элемен­тах в тексте перевода может отличаться от ее описания в оригинале. Это связано с тем, что разные языки по-разному членят объективную действительность, выбирая для описания одни ее элементы и прене­брегая другими. Так, описывая красоту женщины, русский человек не стал бы описывать ее лодыжки, как это сделано в следующем предло­жении на английском языке:

...he was slightly disturbed by the cashier, a young and giggling Wisconsin school-teacher with ankles.. .(S. Lewis) /...Мартина слегка волновала моло­дая кассирша, школьная учительница из Висконсина, хохотунья с изящ­ными ножками... (Перев. Н. Вольпина).

Переводчик заменяет ankles на более понятные русскоязычному читателю изящные ножки. Описание женщины остается, но заменяет­ся один его элемент [См.: Комиссаров, 1973. С. 147].

Еще один уровень эквивалентности — это уровень сообщения. За­метим, что сообщения в разных языках могут быть сходными, а могут различаться по своей структуре и характеру описываемых признаков. Стремясь обеспечить эквивалентность на уровне сообщения, переводчик добивается равнозначности, т.е. ищет в ПЯ идентичное по структуре сообщение. Если такого не находится, он ищет наиболее близкое сообщение, отличающееся от оригинала либо набором признаков, с помощью которых описывается ситуация в оригинале, либо их расположением в структуре высказывания, либо взаимной связью. Главная задача при этом — достижение тождества описываемых в со­общениях на ИЯ и ПЯ ситуаций.

Эквивалентность может быть достигнута не только на уровне цели, описания ситуации и (структуры) сообщения, но и на уровне высказывания, его структуры (Не lives in Moscow — Он живет в Москве). На­конец, эквивалентность может быть достигнута на уровне знака, прежде всего слова.

Оригинал и перевод могут быть эквивалентны друг другу на всех уровнях—от цели коммуникации до языковых знаков— или лишь на не­которых из них. Целью переводчика должно быть достижение возможно полной эквивалентности оригинала и перевода, т.е. эквивалентности на максимальном количестве уровней.

Несомненными достоинствами данной модели переводческой де­ятельности является учет того, что содержание и структура, или план содержания и план выражения, тесно связаны между собой. В про­цессе переводческой деятельности учитываются оба эти плана, при­чем на разных уровнях: от уровня цели коммуникации до уровня сло­ва. Переводчик при этом переходит с уровня на уровень, поскольку общность содержания и языковых средств, его выражающих, в ориги­нале и затем в переводе представляет собой «переменную величину» (Комиссаров). Данная лингвистическая модель перевода хороша именно тем, что показывает мобильность процесса, а не его заданность одним типом переводческих действий, выражающихся той или иной описанной моделью. В данной модели выстраивается определенная иерархия уровней эквивалентности. Обязательной для всех видов перевода признается' эквивалентность на уровне цели коммуникации. Однако чем больше уровней эквивалентности будет достигнуто при переводе, тем более репрезентирующим оригинал будет его текст.

Тем не менее в данной классификации можно заметить не всегда четкую разграниченность уровней эквивалентности, тем более что примеры, приводимые Комиссаровым для иллюстрирования тех или иных положений, связанных с достижением эквивалентности на уровне цели коммуникации, по сути, являются такими же отдельными высказываниями, как и на уровне сообщения и высказывания. Это в определенной степени препятствует уяснению различия между «максимальной эквивалентностью цели коммуникации», когда рас­сматривается максимально широкий контекст всего коммуникатив­ного акта, и, например, отдельным высказыванием.

Следует отметить не совсем ясную здесь классификацию уровней. В ней очевидна некоторая произвольность, усугубляемая терминологической расплывчатостью общей схемы. С одной стороны, сообща­ется, что порядок перечисления уровней «соответствует этапам анализа, например, при "приеме" Рецептором переданного ему текста. Начиная с идентификации языковых знаков, использованных в сооб­щении, Рецептор последовательно уясняет содержание анализируе­мого текста на уровне высказывания, сообщения, описания ситуации и приходит к пониманию содержания целого на уровне цели комму­никации» [Комиссаров 1973. С. 66]. С другой стороны, четко не опре­делено, например, чем высказывание отличается от сообщения. Высказывание определяется через слово отрезок, в котором «слова сочетаются по правилам грамматики, а, главное, располагаются в строго определенной последовательности» [Там же. С. 121]. Но что понимается под «отрезком» остается невыясненным, чему не помогают и примеры. Ничего не проясняет и сопоставление терминов высказывание и сообщение. О сообщении мы узнаем лишь следующее: «Источник строит определенное сообщение (излагает определенную мысль). И здесь в его распоряжении имеется выбор между различны­ми способами описания одной и той же, реальной ситуации» [Там же. С. 136]. Непонятно уже соотношение между сообщением и описани­ем ситуации, которое станет предметом рассуждений следующего уровня эквивалентности.

Наконец, если обязательным оказывается достижение эквива­лентности на уровне цели коммуникации, то такое широкое понима­ние эквивалентности позволяет определить как переводы два текста, совершенно друг с другом не связанные, но имеющие одну и ту же цель коммуникации.

Другими словами, очевидна необходимость уточнения некоторых положений данной модели переводческой деятельности, которая, тем не менее, должна быть признана наиболее всеобъемлющей по сравне­нию с другими лингвистическими моделями.

В заключение следует подчеркнуть, что классификация кратко из­ложенных выше теоретических моделей переводческой деятельности во многом условна, поскольку переводоведами давно осознана слож­ность и многогранность этой деятельности, а потому сложными и многогранными оказываются ее теоретические описания. Даже у од­ного и того же переводоведа трудно встретить изложение материала, которое бы укладывалось лишь в одну из предложенных схем, тем более, что лингвистические теории перевода далеко не исчерпывают всех возможных подходов к изучению переводческой деятельности.

Вопросы для самоконтроля

I Чем вызвана необходимость построения моделей переводческой деятель­ности?

II Назовите основные лингвистические теории (модели) переводческой дея­тельности и охарактеризуйте их.

Дата добавления: 2015-04-30