Становление

Успех картины "Осенний день. Сокольники" придал Левитану уверенность в своих силах и на некоторое время облегчил его материальное положение. Но условия его жизни по-прежнему оставались очень тяжелыми. Не имея постоянного крова над головой, Левитан ютился в дешевых гостиничных номерах (о чем шутливо потом упоминал как об "английском" периоде своего творчества - по названию меблированных комнат "Англия").
Чтобы заработать средства к существованию, Левитан много рисовал для тех же иллюстрированных еженедельников, где тогда печатались рассказы Антона Чехова - тогда еще "Антоши Чехонте" и "Человека без селезенки". Но и в обстоятельствах, которые, казалось бы, могли направить Левитана по пути наименьшего сопротивления, он избежал участи многих одаренных художников, которые, как это случилось и с его старшим братом Авелем, оказались втянутыми в унылую текучку, опустились до рыночного трафарета и шаблонно-конвейерной работы. Чуждый халтуре и отнюдь не удовлетворенный уровнем своего мастерства, Левитан в начале 1880-х годов продолжал углубленное изучение природы и основ изобразительного искусства, стремясь приблизиться к идеалу, выраженному в его любимом стихотворении Евгения Баратынского "На смерть Гете".

В ряде работ начала 1880-х годов Левитан как бы осуществил поэтический синтез уроков Саврасова и Поленова. Таков пейзаж "Дуб" (1880), композиционно близкий саврасовской картине с аналогичным названием, а живописным строем поленовским работам с их колористическим богатством. Написав стоящее на лесной опушке крепкое величественное дерево со светящимися на солнце яркими листьями, купающимися в чистом нагретом воздухе, Левитан точно передал нежный тон молодой травы у основания дуба, золотисто-оранжевый цвет источающих смолистый аромат сосен, игру теней на стволах и ветвях деревьев. В работах Левитана начала 1880-х годов все более проявлялись неповторимые грани его таланта - редкостная эмоциональная светочувствительность, повышенная чуткость движению, неуловимым изменениям в жизни природы. Эти качества, выразившиеся и в тональном, и в тембровом богатстве его работ, пожалуй, более всего раскрылись этюдах и картинах, посвященных различным стадиям наступления весны.
С удивительной точностью запечатлел Левитан мягкость влажной оттепели в пасмурный день ("Зимой лесу", 1885. Волк написан другом Левитана анималистом Алексеем Степановым, вторым, после Серова, нашим анималистом), таяние серых остатков сугробов среди теплых красок обновляющейся природы ("Последний снег. Саввинская слобода", 1884) и, как будто пухом зеленеющие, весенние рощи. В одной из лучших таких картин – маленьком пейзаже "Весной в лесу" (1882), скромном по краскам изображении нежного, тенистого уголка леса, где среди зарослей ольхи и ивы поблескивает чистая вода голубого ручья, художник замечательно передал нежность серо-зеленой листвы и желтых искорок ивовых сережек, сквозное кружево тонких веток, словно позволяя нам прикоснуться к сокровенной тайне поэзии весны. Здесь особенно очевидна редкостная способность художника к тембровой разработке зеленого цвета, который является одним из самых неудобных для живописцев. Левитановское же владение этим цветом – цветом жизни, цветом надежды, цветом радости, цветом весны, цветом счастья, цветом любви - поистине удивительно. В пределах одной работы художник способен отыскать множество тонких оттенков зелени, присущих различным породам деревьев и кустарников, травам и водяной ряске, на солнце и в тени, запечатлеть мягкую вибрацию зеленого цвета в воздушной среде и передать ощущение дыхания и переживаний растения.

Нет сомнений, что в этих особенностях пейзажей Левитана проявился не только его чисто колористически-живописный дар, но и присущее ему особое мировоззрение, "благоговение перед жизнью" (Альберт Швейцер), сознание своей коренной духовной связи с духами и стихиями природы. Известно, что он и к растениям, цветам и деревьям относился, как к существам, братьям нашим меньшим, способным чувствовать, радоваться, тянуться к солнцу в дни весны, грустить, роняя листву перед наступлением холодов или от гнета пригибающего ветви снега. Весною и летом он мог целыми неделями пропадать в лесу, полях и степях, наслаждаться небом и пить из лона природы, подолгу созерцая особую жизнь, открывающуюся чуткому взгляду и слуху на поверхности речного омута или на лесной поляне.
Увлекался он и рыбной ловлей и охотой. Конечно, охота пленяла его (как и многих русских писателей, поэтов и художников) тем, что давала чувство особой близости к природе, она была для него охотой за своей собственной душой (Михаил Пришвин). Особенно любил, и не раз изображал Левитан весеннюю охоту на тяге, проходящую тихими апрельскими вечерами среди островков снега, журчащих ручьев, голубеющих подснежников и обостряющую у охотника, ждущего полета вальдшнепа, чуткость к каждому лесному шороху, цвету и тени. Знал и любил Левитан и русскую деревню, чистое русское поле, бескрайние пашни и черную сырую землю, крестьянский труд, что отразилось во многих его пейзажах, в частности, в картине "Вечер на пашне" (1882), где на фоне плывущих по голубому небу розоватых облаков и полей с чуть заметной вдали церковью виден силуэт крестьянина, идущего по склону холма за запряженной в плуг лошадкой.
Среди работ Левитана начала 1880-х годов не раз встречаются выразительно-печальные, меланхоличные образы. И все же, нам думается и видится, что эмоциональной основой, моральным фундаментом его творчества была отнюдь не тоска и уныние, которые позднее излишне часто связывалась в дилетантских суждениях с его искусством. Кто никогда не думал ни о чем, кроме своего живота, не сможет понять духа и страданий поэта. Кто никогда не вмещал в себе и сотой доли мыслей поэта, тому не понять его. Поэтом не рождаются случайно – они приходят к нам издалека. При том, что тяжелые жизненные обстоятельства, конечно, наложили отпечаток на характер Левитана и уже в годы учения у него начала развиваться неврастения, отнюдь не угрюмство было сокрытым двигателем его искусства. Не угрюмство, но радость. Радость творчества, "открытия в природе прекрасных сторон души человеческой" (Пришвин). В воспоминаниях Коровина есть немало свидетельств жизнерадостности и самозабвенной, экстатической, буквально до слез, любви к природе, присущих тогда Левитану, несмотря на невзгоды и приступы черной меланхолии.
Это молодое чувство радости жизни полнокровно выразилось в ряде левитановских работ 1883-1885 годов, исполненных или начатых в Саввинской слободе близ Звенигорода, где художник часто бывал на этюдах вместе с друзьями. По большей части, они посвящены весне и показывают, что Левитан, подобно любимому им Петру Чайковскому, имел "весеннюю душу" (слова композитора). Так, этюд, "Первая зелень. Май" (1883, авторское повторение в 1888) - предельно простое по мотиву изображение лужайки перед палисадником у избы - буквально излучает чувство весенней радости, какого-то тихого, застенчивого ликования, позволяя ощутить, с какой нежностью смотрел художник на зелень распустившейся листвы, на залитую солнечным светом желтую дорожку с голубыми "небесными" рефлексами.

К 1884 году Левитан, увлеченный творческой работой и уже сложившийся живописец, прекратил посещать классы училища. В 1886 году уже в отсутствии Саврасова он получил диплом "неклассного художника". Тогда же он в качестве экспонента начал успешно участвовать в выставках Товарищества передвижников, где его работы, по воспоминаниям Александра Вепул, выделялись поэтичностью и живой игрой цвета, были небывало нежны, свежи и ярки по сравнению с пейзажами признанных академиков и корифеев, которые, похоже, уже несколько лет не выбирались на природу.
Особая эмоциональность восприятия и воплощения образов природы была тогда в той или иной мере присуща поискам и других живописцев. Более того, возрастание роли сердечного смысла пейзажей, художественного утверждения человеческих переживаний, роднящихся с красотой мира, было общей важной тенденцией и музыки, и литературы 1880-х годов.

Наиболее же близким Левитану среди его современников был Антон Павлович Чехов, ставший и личным другом художника. Они познакомились еще в конце 1870-х годов, когда оба были бедными студентами, постоянно встречались в Москве и, видимо, в Звенигороде, где некоторое время работал в больнице Антон Павлович. Но особенно задушевной стала дружба писателя и живописца с 1885 года, когда Левитан вместе с семьей Чеховых провел лето в подмосковной усадьбе Киселевых Бабкино близ Нового Иерусалима (туда же он приезжал на отдых и в два последующих года). Только что переживший тяжелый душевный кризис, доведший его до попытки самоубийства, Левитан нашел в семье Чеховых самое теплое, родственное отношение и искреннюю помощь. Сохранилось немало воспоминаний о царившей в "поэтичном Бабкине" (слова Левитана) целительной атмосфере любви к природе, живому слову и искусству, о совместных чтениях стихов и сатиры Салтыкова-Щедрина, музыкальных вечерах, охоте и рыбной ловле, о веселых играх, организатором которых был неистощимый в своем остроумии Антон Павлович.
Необычайно близкими оказались Чехов и Левитан и в каких-то сокровенных основах мироощущения, и, соответственно, поэтики творчества. Эта близость ясно сказывается в письмах Левитана к Чехову, раскрывающих светлую, доверчивую, но и нервную, импульсивную натуру художника. Письма эти, часто весело-ироничные, а порой исполненные глухой тоски, позволяют ощутить и важность душевной поддержки Левитана Чеховым, и левитановское восхищение творчеством писателя как пейзажиста, отдельные описания природы у которого он считал верхом совершенства. Правда, впоследствии, в 1892 году, был в истории дружбы Левитана и Чехова эпизод, ненадолго омрачивший их отношения и связанный с тем, в сюжете рассказа Попрыгунья писатель использовал некоторые моменты взаимоотношений Левитана, его ученицы Софьи Кувшинниковой и ее мужа, врача Дмитрия Кувшинникова.

В самом конце 1886 - начале 1887 года крымские этюды экспонировались на Периодической выставке Московского общества любителей художеств и, по воспоминаниям Нестерова, "были раскуплены в первые же дни", "имели совершенно исключительный успех у художников и любителей искусства". Но соблазн развития Крымской темы, принесшей Левитану популярность среди коллекционеров, не прельстил живописца.

Дата добавления: 2015-05-06