Типология женских образов в повестях Л.Петрушевской

Петрушевская пишет о женщинах. Вернее, пишет она и о мужчинах, и о детях, но всегда — с женской точки зрения. Ее героиня часто даже выступает в роли рассказчицы, как это происходит и в рассказе “Свой круг”. Что прежде всего бросается в глаза в характере и облике ее героини? Пожалуй, то, что она ни на кого не полагается и не рассчитывает ни на чью помощь, поддержку, сочувствие. Она заранее уверена, что в любой ее просьбе ей откажут, что ее не любят, что если она чего-то и сможет добиться от окружающих ее людей, так только хитростью, только обходным маневром, основанным на ее знании слабостей этих людей. Можно сказать, что она самостоятельна и независима. Можно сказать, что она одинока. Из-за своей убежденности в том, что ее никто не любит, она не упускает случая сказать в глаза какую-нибудь противную и неприятную правду, из-за которой ее, конечно, тут же невзлюбят еще сильнее. Она считает, что очень умна и язвительна и что именно поэтому ее и не любят. Для нее характерно пронизывающее, “жесткое” зрение, заранее лишающее человека возможности высоких чувств, искренности и истинности. Сознательно или бессознательно, но она как бы провоцирует унижающие человека импульсы: унижающие и того, в ком, как предполагает героиня, они возникают, и того, на кого направлены, и того, кто их замечает. Чувство, граничащее с отвращением, которое она внушает всем членам “своего круга”, она пытается внушить читателям своим отношением к каждому из героев рассказа. Ее уверенность в несуществовании или неискренности высоких чувств тем страннее, что именно на этих чувствах решает она в конце концов “сыграть”, дабы обеспечить счастливое существование своего сына Алеши после своей смерти.

Героиня поставлена автором в ситуацию экстремальную, когда все человеческие качества должны проявиться в своем истинном виде. Она обнаруживает у себя симптомы болезни, от которой недавно скончалась ее мать, причем симптомы эти быстро прогрессируют. Муж, как это часто случается, ушел к другой женщине, ее подруге, а значит, и маленький сын должен после ее смерти остаться одиноким и беспомощным. И вот здесь проявляется такое самоотвержение, какому могут позавидовать герои древних трагедий. Они, умирая, надеялись на добрую память потомков. Наша героиня жертвует доброй памятью о себе, даже в глазах собственного сына (хотя и надеется, что когда-нибудь он поймет ее), чтобы обеспечить для Алеши жизнь в семье, его будущее.

Она не надеется на жалость своего бывшего мужа и своей подруги к ребенку. Но может быть, она все же вызовет жалость к своему сыну за счет ненависти против себя? Вот почему собирает она в опустошенной смертью и семейным неблагополучием квартире в пасхальную ночь “свой круг” — общих, еще со студенческой молодости, друзей своих и своего мужа. “Свой круг”, уже в общем-то распавшийся, чтобы вновь соединить его в ненависти против себя. Избив до крови на глазах у всех Алешу, она покупает этой ценой ему вечное сочувствие и поддержку. Заявлением о том, что отдает Алешу в детский дом, она отводит от него опасность попасть туда немедленно после ее смерти. Она знает, что эти люди никогда не повторят поступка, совершенного ею, злодейкой, знает, что теперь ее муж не ударит Алешу, которого раньше награждал пощечинами. Она создает “свой круг” для Алеши ценой отторжения от себя единственного оставшегося родного человека. Заметная фигура среди прочих женских персонажей Петрушевской - женщина-мать. Материнство - это и поиски как бы в потемках невидимых, но желанных связей с родным человеком ("Случай Богородицы"), и нередко неумелые потуги воспитания во имя ложно понятого счастья своего дитяти (рассказ "Мистика" из цикла "Реквиемы"), и всегда - усилие по спасению собственного ребенка ("Гигиена" из цикла "Сами хороши"; "Месть" из "Песен восточных славян").

24. Особенности афганской прозы О Ермакова («Знак зверя», «Последний рассказ о войне»)

Война в Афганистане длилась десять лет (1979—1989). Именно последние войны, афганская и чеченская, не говоря уже о других многочисленных межнациональных конфликтах на территории бывшего Советского Союза подвели современного человека к мысли о драгоценной необходимости мира, сориентировав его не на победу над очередным врагом, а на одоление войны как таковой. Тема бессмысленной войны, войны «спрятанной» от «посторонних» глаз — глаз россиян, тема абсурда и неприятия войны вообще пронизывает практически каждое современное произведение военной тематики. Эпизодические боевые задания («операции») на чужой территории, перестрелки, призыв в «горячие точки», участники войны, стремящиеся отсидеть положенные дни в бездействии, чтобы о них не вспомнили, — все это составляет новые реалии современной войны. Новейшую военную прозу определяют и формируют произведения молодых авторов, в литературу приходит новое поколение тех, кто воевал в Афганистане, один из них О.Ермаков автор книг «Знак зверя» и «Последний рассказ о войне». В период прохождения срочной службы воевал в Афганистане. Эти особые жизненные обстоятельства сформировали художественную индивидуальность писателя и определили ведущую тему его творчества. Роман “Знак зверя” — книга об Афгане, о войне, о ее мерзости и грязи. Но описание афганского ада здесь уже не самоцель. В романе конкретика изображения соединяется с библейской и мифологической символикой. “Знак зверя” обращен к проблеме зла, к вопросам соучастия всех в творимом. В «Афганских рассказах» О.Н. Ермакова, написанных жесткой и крепкой рукой, изображен характер рефлексирующего героя, побывавшего на Афганской войне. Автор сосредотачивает внимание читателя на переживаниях, ощущениях главного персонажа Мещерякова. Чтобы выйти из этого «афганского состояния» и передать собственный духовный опыт, О.Н.Ермаков написал свою лучшую прозу с достаточно значительным и символичным названием "Последний рассказ о войне" (это произведение входит в сборник «Афганские рассказы»), где писатель призывает к прекращению войн на Земле. Главный герой рассказа мечтает о том, чтобы не было войн, несущих страдание участвующим в них людям. Временная последовательность в жизни героя нарушена: он показан в мирной жизни после Афганистана. Прошлое все время дает о себе знать, мучает его воспоминаниями о тех военных операциях по поиску сбежавшего лейтенанта, прячущегося в горах, о тех перебитых караванах, которые везли оружие и медикаменты. Никаких конкретных военных действий, только какой-то абсурд происходящего: эти эпизоды вырваны из памяти героя, в них нет последовательности, логики, а связь только одна – все это было «там». Воспоминания сопровождают Мещерякова постоянно: весть текст «Последнего рассказа о войне» представляет собой резкое чередование настоящего и прошлого, смешение мыслей о будущем и о войне. О.Н. Ермаков в «Последнем рассказе о войне» раскрывает внутренний мир героя, прошедшего всю эту бесцельную, бессмысленную, непонятную войну, его мироощущение от своего лица. Благодаря этому Мещеряков словно показан изнутри – через книги, впечатления, воспоминания, он сливается с автором, который дает ему собственные чувства и мысли. Это особый стиль О.Н. Ермакова, основой которого является проникновение во внутренний мир героя. Это - серьезная попытка сказать о самом главном, самом важном: о жизни и смерти, о том, что осталось и вызрело в душе человека, прошедшего через войну.

25. Образ человека на войне в рассказе В.Маканина «Кавказский пленный»

В рассказе показаны два дня из жизни Рубахина и Вовки-стрелка – главных персонажей, участвующих в военной операции по освобождению российских грузовиков. Автор не изображает крупных военных столкновений: его внимание сконцентрировано на психологии персонажей. Временная последовательность их жизни нарушена: до, что было до войны, изображается пунктирно. О жизни Вовки-стрелка не сказано ни слова, в то время как о Рубахине читатель узнает, что «Рубахин свое отслужил. Каждый раз, собираясь послать послать … все и всех (и навсегда уехать домой, в степь за Доном), он собирал наскоро свой битый чемодан и… и оставался.» Почему? А потому что здесь он освобожден от ответственности за жизнь (как свою, так и чужую), здесь возможность быть как все, когда-то кем-то присланные на эту войну. В «кольце гор» Рубахин просто солдат без имени. Вовке военное прозвище заменяет фамилию. На их примере автор говорит о внутреннем мире обезличенных людей, потерявших свою индивидуальность, превратившихся в своеобразных марионеток. Рубахин и Вовка сталкиваются со смертью каждый день: среди залитой солнцем поляны они находят тело своего боевого товарища – ефрейтора Бояркова. Рубахин и Вовка осматривают убитого, запоминают, чтобы не разделить его судьбу. Окружающая обстановка развивает в них инстинкт самосохранения. Смерть ефрейтора на протяжении всего рассказа изображена трижды в различных вариациях, с нагнетанием натуралистических деталей (время словно бы повторяется, благодаря этому создается особый хронотип повествования): «Раздвигая высокую траву, они ищут тело. Находят неподалеку. Тело Бояркова привалено двумя камнями. Обрел смерть.» … так сказано, как будто человек искал ее. Обычно говорят: обрел счастье, обрел смысл жизни. Автор подчеркивает, что на войне люди обрели не смысл жизни, а смерть. «Лицо без единой царапины. И муравьи ползали. В начале повествования писатель задаться вопросом: «А спасет ли красота мир, как это утверждал Достоевский?» Это высказывание, с которого начинается рассказ (прием реминисценции – смутного напоминания, отголоска, отражения влияния чьего-либо творчества в художественном произведении), автор ставит под сомнение и пытается понять, что может спасти человека от разрушающего действия войны. «Кавказский пленный» - рассказ о людях, изначально низких, о подлинности их взаимоотношений нет и речи: русский «герой» Рубахин испытывает влечение к пленному, тот же, двусмысленно ему подыгрывая, пытается все-таки обмануть, а после лежит убитый – оставив убийце переживать сложный комплекс чувств в духе «ненавижу - люблю». «…красота не успела спасти.» Нет места благородству и проявлению рыцарского духа на этой войне.И все снова «без перемен: две грузовые машины… стоят на том самом месте.» Здесь прослеживается символ кольца: кольцо гор, круг бессмысленного, ничего не изменившего «боевого рейда» Рубахина и Вовки, кольцо рук, сомкнувшихся на горле пленника – кольцевая композиция рассказа, начатого и завершенного мотивом красоты. Рубахин просто прошел круг испытаний, но ничего в нем не изменилось.

Дата добавления: 2015-05-06