Книга восьмая 2 страница

Царь Магадхи (Джарасандха), привлекши его дружеским обращением, почестями, лестью и выгодами на свою сторону, сумел пленить всю правящую землей кшатру, кроме только кауравов и ядавов! Слыша о том, что Карна сражен в колесничном поединке Савьясачином, я погружаюсь в пучину скорби, оставшись как бы без лодки среди океана! Если даже столь скорбная весть не приносит мне смерть, о Санджая, то, видно, сердце мое неуязвимо, более твердо, чем ваджра! Найдется ли в мире, о сута, еще человек, кроме меня, кто не расстался бы с жизнью, узнав о таком поражении друзей своих, близких и родичей? Лучше умру от огня или яда, брошусь с горной кручи — не вынести мне, о Санджая, столь тяжкого горя! Санджая сказал:

Благочестивые мужи доныне считают, что ты своей царской удачей, рождением, славой, подвижническим пылом и ученостью равен самому Яяти, сыну Нахуши. Ученостью уподобившийся великим мудрецам, достигший цели жизни, соберись же с духом, о царь! Прочь из сердца отчаяние! Дхритараштра сказал:

Значит, всемогуща судьба и бесплодны людские усилия, если уж пал в битве Карна, подобный обликом Раме! Великий воин, он сокрушил полчища Юдхиштхиры и множества панчалийских колесниц, ливнями стрел изъязвил все стороны света! В битве он поверг в смятение Партхов, словно Держатель ваджры— асуров; как же случилось, что ныне он лежит на земле, словно дерево, сломанное ветром?

Я не вижу пределов скорби, как утопающий — берегов бескрайнего океана! Страшная мысль растет во мне, рождается жажда смерти. Слыша о гибели Карны и о победе Пхальгуны, я все ж не могу поверить, что Карна убит, о Санджая! Видно, сотворено мое сердце из того же крепчайшего вещества, что и ваджра, если не разрывается оно на части при вести о гибели мужа-тигра, Карны! Должно быть, предолгая жизнь изначально назначена мне богами, если, узнав о гибели Карны, тяжко страдая, я по-прежнему живу на этом свете! Увы, что за жизнь ждет теперь меня, человека, оставшегося без друзей! Позорный жребий выпал мне, о Санджая; я осужден влачить жалкое существование глупца, вызывающего всеобщее сострадание! Прежде весь мир высоко чтил меня; как мне жить теперь, покрытому презрением, о сута? Из одной беды впал я в другую, еще горшую, о Санджая!

Боюсь, что и других мне не увидать живыми, если уж пали в битве Бхишма, великий духом Дрона и Сын суты! Ведь он для сыновей моих был главным залогом победы; и этот герой, выпустив тучи стрел, пал на поле битвы! Что пользы мне жить далее, лишившись его, быка средь мужей; великий воитель пал с колесницы, израненный стрелами! Как горная вершина, расколотая ударом ваджры, как слон, поверженный другим разъяренным слоном, лежит он теперь, залитый кровью, украшая собою землю. Недосягаемый образец для всех стрелков из лука, тот, в ком была заключена вся сила сынов Дхритараштры и главная опасность для Пандавов, — Карна пал от руки Арджуны! Этот герой, великий лучник, своей поддержкой придававший бесстрашие мопм сыновьям, лежит сраженный, словно Бала — Шакрой! Мечтания Дурьодханы столь же тщетны, как страсть к путешествиям у паралитика, как вожделения бедняка или надежда утолить жажду водяною пылью. Мы задумываем свершить одно, но все происходит иначе; увы, всемогуща Судьба, неодолимо Время!

Надеюсь, сын мой Духшасана не был сражен в тот миг, когда, пав духом, утратив мужество, он обратился в постыдное бегство, о сута? Надеюсь, милый, он не вел себя столь низко на поле битвы? Надеюсь, он не принял смерть постыдным для кшатрия образом? Юдхиштхира твердил неустанно: «Не будем враждовать!» — но не внял этому Дурьодхана, как глупец пренебрегает спасительным снадобьем. Великий духом Бхишма, покоясь на ложе из стрел, просил Партху напоить его, и тот пронзил толщу земли. Видя водную струю, высвобожденную из-под земли сыном Панду, мощнодланный (Бхишма) молвил (Дурьодхане):

«Сынок, замирись с Пандавами! И пусть тогда наступит покой, пусть умрет вместе со мною вражда! Вместе с сынами Панду, в братском согласии наслаждайся властью над землей!» Не послушался его сын мой и ныне раскаивается в этом. И вот сбывается все, предсказанное прозорливым (Бхишмой). Погибли советники мои, о Санджая; из-за игры в кости попал я в беду, словно птица, которой отрезали крылья.

Вот так дети, бывает, поймают птицу, о Санджая, отрежут крылья и, забавляясь, довольные, выпустят ее; она же, раз крылья обрезаны, взлететь не может. Го же и со мною сталось: я — как та бескрылая птица. Измученный, потерявший все достояние, лишившийся близких и родичей, несчастный, попавший во власть врагов, — к какой стороне света направлю стопы свои?

Тот могучий (воин), который для возвеличения Дурьодханы прежде покорил всю землю, ныне сражен отважными, сильными героями-Пандавами. Когда Карна, великий лучник, пал в бою от руки Увенчанного диадемой, кто из героев был рядом с ним? Поведай мне о том, о Санджая! Верно, не был одинок и оставлен (друзьями), когда в битве сразили его пандавы! Прежде ведь ты перечислил мне, о герой, тех храбрецов, что пали в сражении. Бхишма, достойнейший из всех воителей, не оказывая сопротивления, пал в бою от превосходнейших стрел Шикхандина.

А великого лучника Дрону, который средь боя, раненный многими стрелами, сложил свое оружие и погрузился в йогу, сразил, воздевши меч, Дхриштадьюмна, сын Друпады, о Санджая! Использовав выгодный случай и, главное, с помощью обмана убили их обоих; так я слышал о гибели Бхишмы и Дроны! Ведь ни Бхишму, ни Дрону не смог бы сразить в бою даже сам Владетель ваджры, если бы бой шел по правилам, поверь мне!

Как смогла Смерть коснуться в битве героя, подобного Индре, отважного Карны, мечущего в цель бесчисленные волшебные стрелы? Сам Пурандара дал этому губителю в обмен на серьги волшебное, блещущее подобно молнии, изукрашенное золотом копье; а в сандаловой пыли у него хранилась вложенная (в золоченый тростниковый футляр), оперенная, змееглавая, украшенная золотом, губительная для недругов волшебная стрела. Презревши всех героев, великоколесничных бойцов, во главе с Бхишмой и Дроной, он воспринял от сына Джамадагни знание грозного оружия Брахмы.

Видя, что обратились вспять мучимые вражескими стрелами воины, возглавляемые Дроной, он, мощнодланный, рассек своими стрелами лук сына Субхадры. Он же, лишив колесницы неколебимого, наделенного мощью десяти тысяч слонов, стремительного как ветер брата своего, Бхимасену, насмеялся над ним! Он также одолел с помощью своих безупречно прямых стрел и лишил колесницы Сахадеву, но, будучи знатоком дхармы и исполнившись сострадания, не стал убивать его. Еще, развеяв тысячи колдовских чар, он поразил копьем Шакры неистового в битве Гхатоткачу, Индру ракшасов.

Из страха перед ним даже отважный Завоеватель богатств все эти дни не решался сойтись с ним на бранном поле в колесничном поединке; так как же могло случиться, что пал он в битве? Как он мог быть убит врагами, если только не увязла в земле его колесница, не сломался лук, не иссякло оружие? Кто бы мог одолеть мужа-тигра Карну, когда он, стремительный как тигр, (носясь) по бранному полю, потрясал огромным луком и выпускал из него в битве грозные стрелы, (разил) волшебным оружием? Коли ты говоришь мне, что он сражен, — значит лук его несомненно сломался, либо колесница увязла в земле, либо не стало под рукой оружия; не могу представить себе другой причины его гибели!

«Пока не убью Арджуну, не омою ног своих» — вот какой страшный обет дал великий духом (Карна). Из страха перед ним муж-бык Юдхиштхира, Царь справедливости, за тринадцать лет жизни в лесу ни разу не сомкнул глаз. Лишь уповая на доблесть этого великого духом героя, сын мой посмел силой втащить супругу Пандавов в Дом Собрания, и там, среди Зала Собрания, на глазах у Пандавов, в кругу всех куру, крикнуть ей: «Ты — супруга рабов!» Не придавая значения тому, как страшно разят пущенные из Гандивы (стрелы), глядя в лица Пандавам, сказал он ей:

«Нет у тебя более мужей, о Кришна!» Ни на миг не овладел им страх перед Партхами о сыновьями их и с Джанарданой, ибо уповал он на мощь рук своих, о Санджая! Не помыслю я, сын мой, чтобы могли сразить его в яростном натиске сами боги вместе с Васавой — что уж там говорить о Пандавах! Ведь нет на свете мужа, достойного противостоять ему лицом к лицу, когда сын Адхиратхи, воздевши кожаный щиток на кисть руки, коснется тетивы! Скорей земля может лишиться сияния солнечных и лунных лучей, чем падет в бою этот Индра людей, никогда не обращавшийся вспять!

Сын мой, неразумный, злобный, нашедший пособника в брате своем Духшасане, став ныне свидетелем того, как пал быкошеий Карна, как погиб Духшасана, скорбит, верно, о том, что некогда предпочел ответить отказом Васудеве! Узнав, что Вайкартана сражен в колесничном поединке, видя, как ликуют Пандавы, что сказал при этом Дурьодхана?

Увидев, что пали в битве Дурмаршана и Вришасена, что войско разбито, гибнет под ударами великоколесничных бойцов, видя, что цари обратились вспять, помышляя только о бегстве, что колесничие несутся прочь, оплакал, верно, сын мой (свою судьбу)! Неукротимый, неуправляемый из-за своей гордыни, ребенок умом, видя, как сломлен боевой дух его войска, что сказал при этом Дурьйодхана? Видя, как Бхимасена сразил в бою его брата и напился крови, что сказал при этом Дурьйодхана? Вместе с царем Гандхары возглашавший в Доме Собрания:

«Карна сразит в бою Арджуну!», что сказал он, когда Карна погиб? Шакуни, сын Субалы, тот, кто прежде ликовал, затеяв игру и обманув Пандавов, — что сказал он, когда Карна погиб? Критаварман, сын Хридики, грозный лучник, велико-колесничный воитель сатватов, — что говорил он, видя сраженным Карну? Ашваттхаман, юный сын Дроны, прекрасный, многославный, мудрый, тот, у кого в ученичестве подвизались-брахманы, кшатрии, вайшьи, все, кто желал постигнуть «знание лука», — что он говорил, о Санджая, когда Карна погиб? А Крипа, сын Шарадвана, постигший высшую мудрость, ставший наставником в «знании лука», — что он сказал, о сыя мой, когда Карна погиб?

А (что сказал) Шалья, царь мадров, грозный лучник, украшение битв? Воистину, все на свете-предопределено судьбой, раз погиб Карна! А все другие цари, пришедшие на землю, чтоб сражаться, что говорили они, о Санджая, увидев, как пал Вайкартана? Когда убит был отважный Карна, муж^бык, тигр среди колесничных бойцов, кто был азначен по старшинству главою всех ратей, о Санджая?

Как случилось, что Шалья, царь мадров, превосходнейший из колесничных бойцов, был поставлен возничим у Вайкартаны, о Санджая? Какие воины охраняли во время битвы правое колесо (колесницы) Сына суты, какие — левое, кто с тыла защищал героя? Кто были те храбрецы, что не оставили Карну, и кто — те трусы, что бежали в страхе? И как могло случиться, когда вы все (сражались) вместе, что был убит великоколесничный воин Карна? И как отважные Пандавы смогли приблизиться к великоколесничному бойцу в то время, как он изливал ливни стрел, словно облако — потоки воды? И как случилось, что та волшебная, змееглавая, превосходнейшая из стрел не достигла тогда своей цели, — поведай мне о том, о Санджая!

Не верю, чтобы уцелела теперь хоть малая часть от войска моего, когда цвет его погиб, когда оно обезглавлено! Что проку мне жить дальше, если знаю, что погибли ради меня те два отважных великих лучника, достойнейшие из куру, Бхишма с Дроною! Как перенести (мысль), что сражен Радхея, украшение бранного поля, мощь чьих рук равнялась мощи десяти тысяч слонов?! Поведай же мне, о Санджая, о том, как протекала битва отважнейших мужей-кауравов с их противниками после смерти Дроны! Расскажи, как Карна сражался с сынами Кунти и как тот губитель недругов вкусил на ратном поле покой (смерти).

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» пятая глава.

ГЛАВА 6

Санджая сказал:

Когда в тот день пал великий лучник Дрона и когда помрачилось сознание великоколесничного бойца, сына Дроны, о бхарата, когда побежало войско кауравов, о великий царь, Партха с братьями, (вновь) придав своей рати правильный строй, утвердился на бранном поле. Видя его стоящим (на поле битвы), свое же войско бегущим, сын твой, о бык-бхарата, мужественно отразил (натиск врага). Построив войска, уповая на мощь своих рук, в течение долгого времени, о бхарата, бился он с врагами — достигшими цели, ликующими, неустанно атакующими Пандавами; лишь дождавшись наступления сумерек, дал он приказ отходить.

Выведя (из боя) войска и придя в свой лагерь, держали куру совет о (путях к) своему благу. На превосходнейших сиденьях, устланных восхитительными покрывалами, на прекрасных тронах, на удобных ложах покоились они, словно бессмертные боги. И тогда царь Дурьодхана, обратившись к тем великим воителям со сладчайшей, подобающей случаю, утешительной речью, сказал: «Мудрейшие из мудрых, немедля выскажите каждый свое мнение о том, что при этих обстоятельствах подобает делать, как необходимо поступать, о цари!».

При этих словах Индры людей мужи-львы, восседавшие на львиных тронах, многообразными телодвижениями изъявили свою жажду битвы. Прочтя в их жестах готовность жизнями своими совершить жертвенное возлияние (огню) сражения, увидев лицо царя, сияющее словно только что взошедшее солнце, мудрый, искусный в речах сын наставника сказал: «Страстность, использование удобного случая, ловкость и житейская мудрость — вот средства достижения выгоды, возвещенные мудрыми; (успех применения) каждого из них зависит (однако) от Судьбы. Отважнейшие из людей, богоравные великоколесничные бойцы из нашего стана, наделенные житейской мудростью, умелые, преданные тебе пали (в бою). Но ни в коем случае не должны мы терять надежды на победу; ведь если эти средства использовать в жизни надлежащим образом, то можно сделать Судьбу благосклонной к себе! Поставим же Карну, превосходнейшего из мужей, наделенного всею совокупностью достоинств, начальником над войсками — п тогда сокрушим наших недругов!»

Доволен остался Дурьодхана, выслушав эту прекрасную, приятную, следующую истине, изысканную, дружественную, к пользе его направленную речь. Утвердив в этой мысли свой ум, Дурьодхана, о великий царь, уповая на мощь своих рук, так сказал Радхее:

«Я знаю, о Карна, сколь ты доблестен и сколь прочна твоя дружеская привязанность ко мне! Поэтому я скажу тебе, о мощнодланный, что, (по-моему, может принести нам) благо: ты же, герой, выслушав, поступи, как понравится, как сочтешь нужным; ибо ты всегда отличался мудростью, всегда в трудный час был надежной моей опорой.

Непревзойденные колесничные бойцы, военачальники мои Бхишма и Дрона — оба пали (в битве). Но ты превосходишь мощью их обоих вместе — так стань же полководцем моим, Достопочтенный! Эти почтенные летами великие лучники оба оыли многим обязаны Завоевателю богатств; тогда я, по твоему совету, о Радхея, всевозможными почестями насытил их честолюбие. Бхишма, помня о том, что сыновья Панду доводятся ему внуками, на протяжении десяти дней щадил их в великой оитве. Но, поскольку ты в то время сложил оружие, то Пхальгуна, выставив вперед Шикхандина, сразил в грозной сече деда своего Бхишму! Когда же этот причастный великой Доле (герой) был сражен и возлег на ложе из стрел, то, по твоему совету, муж-тигр, предводителем был назначен Дрона. Он также щадил в битве Партхов, поскольку они прежде были его учениками. Но скоро и этот старец был убит Дхриштадьюмной.

Теперь, когда убиты два этих великих вождя, о неизмеримо-доблестный, я не вижу, сколько ни ищу, воина, равного тебе в сражении! Несомненно, почтенный, ты в силах принести нам победу! Мы знаем, что это так (независимо от того), началось ли только (сражение), в самом разгаре оно или близится к концу! Потому, о почтенный, ты должен, как подобает вождю, возложить на себя в этой битве бремя (ответственности). Соверши над собой обряд посвящения в сан военачальника!

Как могущественный, бессмертный полководец Сканда — рать богов, так и ты, досточтимый, храни это войско мое, войско сынов Дхритараштры! Сокруши вражеские рати, как Махендра — данавов! Увидев тебя, великоколесничного бойца, стоящим на поле брани, побегут Пандавы вместе с панчалами, словно данавы при виде Вишну! Итак, возглавь, о муж-тигр, это великое воинство! Увидев, что ты стоишь на бранном поле, готовый к борьбе, лишатся разума Пандавы вместе с советниками их, с паичалами и сринджаями! Как взошедшее солнце, жгущее пламенным блеском своим, тотчас изничтожает мрак, так изничтожь и ты наших врагов!

Карна сказал:

Ведь прежде я уже сказал в присутствии твоем, сын Гандхари: «Я одолею Пандавов, о царь, вместе с их сыновьями и с Джанарданой!» Разумеется, я готов стать твоим военачальником. Будь крепок духом, великий царь, и считай, что Пандавы уже побеждены!

Санджая сказал:

При этих словах исполненный духовного пыла царь Дурьйодхана встал (с сиденья), а вслед за ним встали, словно боги вслед за Совершителем ста жертвоприношений, и другие цари для того, чтобы почтить Карну саном военачальника, подобно тому как некогда небожители почтили Сканду.

Затем жаждущие победы цари во главе с Дурьодханой поспешно совершили над Карной, о царь, восседавшим на троне из дерева удумбара и укрытым шелковой тканью, обряд «окропления», в соответствии с обычаем, согласно предписаниям шастр, используя освященные мантрами золотые и глиняные сосуды, наполненные водою рога могучих быков, носорогов и бивни слонов, прочие изделия из жемчуга и драгоценных камней, благовонные растения и другую тщательно подобранную утварь. «Одолей в великой битве Партхов с Говиндой и всеми их приспешниками! — так возглашали, о бык-бхарата, брахманы и вандины. — Ради нашей победы, о Радхея, уничтожь Партхов с панчалами, как восходящее солнце своими грозными лучами изо дня в день истребляет мрак! Пандавы вместе с Кешавой, дотоле неуязвимые, не вынесут вида выпущенных тобой стрел, как не выдерживает взор пламенных лучей солнца. Не устоят Партхи с панчалами, словно данавы — перед Махендрой, когда ты двинешься на них в битве, обнажив свой меч!».

Необъятным великолепием наделенный Карна, приняв посвящение, воссиял красою и величием словно второе солнце. А сын твой, движимый роком, посвятив Радхею в военачальники, уже мнил себя достигшим осуществления заветной цели. Губитель недругов Карна, о царь, вступив в должность военачальника, повелел (войскам) на восходе солнца построиться з боевой порядок. В окружении сыновей твоих, о бхарата, чоссиял тогда Карна величием, словно окруженный богами Сканда в битве, завязавшейся из-за Тараки.

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» шестая глава.

ГЛАВА 7

Дхритараштра сказал:

Когда Карна был посвящен в военачальники, когда сам is царь обратился к нему с ласковой речью, как к брату, когда повелел он войскам построиться на восходе солнца — что совершил затем многомудрый Вайкартана? Поведай мне о том, о Санджая!

Санджая сказал:

Исполняя желание Карны, сын твой, о бык-бхарата, при радостных звуках музыки отдал войскам приказ строиться в боевой порядок. Рано утром, в последнюю стражу перед восходом, сын твой, о почтенный, вдруг воскричал громогласно: «Стройся! Стройся!» Тут снаряжаемые к бою слоны и огражденные колесницы, вооружающиеся пехотинцы и конница, воины, в спешке кричащие друг на друга, — все они, о народоправитель, подняли страшный шум, вознесшийся до самых небес.

Затем, (держа в руках) лук, изукрашенный с тыльной стороны золотом, явился Сын суты на огражденной колеснице, сияющей чисто, как Солнце, влекомой конями, золотистыми, будто только что взошедшее светило, снабженной многочисленными флажками, белым стягом, знаменем с эмблемой «Слоновьей подпруги», (запасным) луком, колчаном, полным стрел, обручем, колокольцами, шатагхни, дротиками, пилами, копьями. При этом, о сын мой, он дул в свою раковину, снабженную золотистой сетью, и потрясал огромным златоизукрашенным луком.

Когда кауравы, о почтенный, увидели Карну, великого лучника, превосходнейшего колесничного бойца, который высился на своей колеснице подобно солнцу восхода, тысячекратно истребляющему мрак, то они перестали, о муж-тигр, скорбеть 0 гибели Бхишмы, Дроны и других воителей!

И тут, подгоняя воинов трубным звуком своей раковины, Карна двинул вперед воинство кауравов. Тот великий лучник, притеснитель недругов Карна расположил свою рать боевым порядком «макара» и, предвкушая победу, устремился навстречу Пандавам. В пасти того макары, о царь, стоял сам Карна, в глазах макары, о герой, — Шакуни и великоколесничный боец Улука. На темени стоял сын Дроны, на загривке — все единоутробные братья, в центре — сам царь Дурьодхана, сопровождаемый несметным воинством.

У левой лапы макары, о Индра царей, стоял Критаварман, окруженный отрядами нараянов и неистовых в битве гопалов; а у правой лапы, о царь, — истинно-доблестный Гаутама (Крипа), сопутствуемый великими лучниками из числа тригартов и жителей южной страны. У левой задней лапы стоял Шалья с огромным воинством из страны мадров, а у правой, о великий царь, — верный слову Сушена, окруженный тысячами колесниц и сотнями слонов. При хвосте же макары находились с большим воинством два царственных брата, великих героя: Читра и Читрасена.

И вот, когда Карна, достойнейший из мужей, двинулся в бой, то Царь справедливости, поглядев на Завоевателя богатств, сказал так, о Индра царей: «Смотри, о Партха, как воинство сынов Дхритараштры, возглавляемое великоколесничными бойцами, построено Карной на бранном поле, о герой! Но эта великая рать сынов Дхритараштры потеряла отважнейших своих бойцов; уцелели только слабейшие, о мощнодланый, коих я мню ничтожными, словно стебли травы! Одиноко стоит среди них великий лучник, Сын суты, превосходнейший колесничный боец, кого не смогли бы одолеть все три мира со всем в них движущимся и неподвижным, с богами, асурами гандхарвами, с киннарами и великими змеями! Срази его — и ты обретешь ныне победу, о мощнодланный Пхальгуна, и тотчас будет извлечен терний, мучивший меня двенадцать лет! Помня об этом, выстрой войска в боевой порядок, какой сочтешь нужным, о мощнодланный!»

Вняв этим словам брата, Пандава Белоконный расположил свое войско оборонительным строем, имевшим форму полумесяца. На левом краю его, о царь, встал Бхимасена, на правом — великий лучник, могучий Дхриштадьюмна, в центре боевого порядка — сам Пандава, коему возничим служил Кришна; а с тыла замыкали строй Накула, Сахадева и Царь справедливости. «Стражами колес» при Арджуне стали два панчалийских царевича, Уттамауджас и Юддхаманью; в битве ни на миг не покидали они Увенчанного диадемой, и сам он тоже постоянно оказывал им помощь. И все остальные, облаченные в доспехи цари-герои также заняли в боевом строю места, соответствовавшие их характеру, достоинствам и отваге, о бхарата!

Расположив таким образом свои войска в величественные боевые порядки, Пандавы и великие воители твоей стороны, о бхарата, возгорелись жаждою битвы. Глядя на твое воинство, построенное Сыном суты на бранном поле, сын твой и соратники его мнили Пандавов уже сраженными. А Юдхиштира, глядя на войско Пандавов в боевом строю, также полагал всех сынов Дхритараштры вместе с Карной уже сраженными, о владыка людей! Повсюду раздавались громкие звуки раковин, гром барабанов, литавр, панава и «бычьих морд»; этот шум оглашал оба стана, о царь! Слышны были также львиные кличи героев, жаждавших победы. Кони ржали, слоны трубили, грозно скрежетали ободья колесниц, о владыка людей!

Глядя на великого лучника, облаченного в панцирь Карну, стоявшего во главе боевого строя, никто из кауравов уже не скорбел о потере Дроны, о бык-бхарата! Оба великих войска, состоявшие из радостно возбужденных людей и слонов, желая битвы, противостояли друг другу, готовые по первому знаку разить насмерть, о царь! А между двух ратей красовались, о Индра царей, готовые к бою, преисполнявшиеся ярости при виде друг друга Карна и Пандава. И когда оба войска сблизились, то они, казалось, пустились в пляс всеми краями своими и крыльями, ибо вырвались из рядов вперед жаждавшие сражения воины. И началось тут побоище крепко разивши друг друга людей, коней, слонов и колесничных воинов, о великий царь!

Такова в «Книге о Карне» великой «Махабхараты» седьмая глава.

ГЛАВА 8

Санджая сказал:

Сойдясь друг с другом, те два великих воинства, подобные ратям богов и асуров, состоящие из разъяренных людей, коней и слонов, учинили меж собою сечу. Пешие воины, наездники слонов, всадники и колесничные бойцы наносили друг другу мощные удары, разлучающие о телом и избавляющие от грехов. Мужи-львы усеяли всю землю головами других мужей-львов, и были те головы подобны красою полной луне, сиянием — солнцу, а ароматом — лотосу. Стрелами с расширенными, серповидными и подковообразными наконечниками, мечами, широкими копьями и топорами сражающиеся сносили друг другу головы. Мужи с длинными и мощными руками отекали другим мужам с длинными и мощными руками их Длинные мощные руки, и те падали на землю с перерубленными кистями, изломанным оружием и браслетами. Этими еще трепещущими руками, пальцы и ладони которых обагрены оылп кровью, украшалась земля, словно телами грозных пяти-лавых змеев, умерщвленных Гарудой.

Сраженные недругами Рои падали со своих коней, колесниц и слонов, как обитатели неба низвергаются вниз со своих виман, когда исчерпается их благая заслуга. Сотнями падали храбрецы, которых другие, храбрейшие, разили в битве тяжелыми палицами, дубинами, булавами. Колесница сокрушала колесницу, один разъяренный слон — другого, всадник сбивал всадника в этом невиданном столпотворении. Падали наземь среди битвы колесничные воины, сраженные другими превосходнейшими колесницами и слонами, всадники, сраженные пешими воинами, пешие, сраженные всадниками; колесничные бойцы, всадников и пехота, сраженные слонами, слоны и пешие, сраженные колесницами; пехота, колесницы и слоны, сокрушенные конницей; конница, колесницы и слоны, сокрушенные пешими людьми. Пехота, конница, колесничное войско и слоны учинили колесничному войску, коннице, слонам и пехоте руками своими, йогами, оружием и колесницами невиданное побоище.

Когда же погибло все это истребляемое героями (передовое) войско, то Партхи во главе с Врикодарой двинулись прямо на нас. Дхриштадьюмна, Шикхандин, сыновья Драупади и прабхадраки, Сатьяки и Чекитана с отрядами дравидов, сопутствуемые огромной воинской силой пандьи и удры с кералами, широкогрудые, длиннорукие, статные, ладные,, украшенные венками, краснозубые, не уступающие мощью разъяренным слонам, облаченные в разноцветные одежды, умащенные благовонными порошками.

С мечами, с арканами в руках, способные обратить вспять боевых слонов воители, готовые умереть друг за друга, о царь, с колчанами, с луками в руках, длинноволосые, охочие до битв, устрашающим видом и грозной доблестью наделены были те пешие воины, приведенные Сатьяки из страны андхров! Устремились вперед и другие герои: чеди, панчалы, кекаи, каруши, косалы, каши, магадхи. Казалось, их колесницы, слоны и превосходнейшие-пешие воины, возбужденные многообразными шумами (боя), развеселились и пустились в пляс!

Едущий на загривке слона, сопровождаемый искуснейшими наездниками слонов в самую середину того великого войска твоего врезался Врикодара. И весьма грозный видом, подобающе снаряженный, превосходнейший слон, на котором восседал он, сиял, словно дворец на вершине горы Удая, когда покажется над ним восходящее солнце. А его превосходный железный доспех, украшенный отборными самоцветами, подобен был сиянием осеннему (ночному) небу, полному ярко мерцающих звезд. Разнаряженный, увенчанный прекрасной диадемой, меча рукой дротики и легкие копья, двигался он подобно солнцу полудня, пылом своим сожигая недругов.

Издали завидев того слона, Кшемадхурти, сам восседавший на слоне, бросил (Бхиме) вызов и, ликуя, напал на своего еще более ликующего противника. Их слоны, грозные обликом, подобные двум огромным лесистым горам, сами завязали друг с другом бой. А те два героя, когда слоны их схватились меж собой, принялись, громко крича, изо всех сил разить друг друга сверкающими как солнечные лучи дротиками.

Затем, разойдясь, стали они описывать на своих слонах круги и, взявши луки, разить друг друга (стрелами). Хлопками рук, криками, свистом стрел веселили они сердца всех людей; оба издавали львиные кличи. Оба могучие и искусные, бились они на слонах, а слоны задирали хоботы и ветер развевал флаги на их спинах. Расщепив друг другу луки, Бхима и Кшемадхурти с громким ревом обрушили затем друг на друга ливяи дротиков и копий; так две (грохочущие) тучи в пору дождей (разят) одна другую потоками воды.

И вот Кшемадхурти, внезапно поразив Бхиму легким копьем, а затем и шестью другими в середину груди, издал (победный) крик. Бхимасена, воспылавший от гнева всем телом, сиял с этими копьями (в груди), словно семиконный Апшуман с (затемняющими его блеск) облаками. Тогда Бхима изо всех сил метнул в своего недруга цельножелезное, блеском подобное Солнцу, неотвратимо летящее к цели копье. Но повелитель кулутов взял лук и расщепил то копье десятью стрелами, а затем сам своей пикой поразил Пандаву. А Пандава, разъярившись, тоже взял лук, громыхающий, словно грозовая туча, и изранил стрелами слона своего недруга. Терзаемый ливнями стрел Бхимасены, тот слон, как ни старался ею удержать Кшемадхурти, не устоял все же на поле боя, словно облако, развеянное ветром. А царственный слон Бхимасены устремился на слона Кшемадхурти, как подгоняемая ветром туча — на уносимое ураганом облако.

Дата добавления: 2015-05-06