Лекция 8. Материализация разговорной тональности на лексико-семантическом уровне 3 страница

Некоторые из рассмотренных выше фонетических особенно­стей разговорной речи нашли свое подтверждение в ряде новей­ших исследований фонетистов английского языка, выступавших с докладами на XI Международном конгрессе фонетистов в августе 1987 г. в Таллинне.

Так, А. Багмут подчеркивает, что «спонтанная речь рассматри­вается как состоящая из блоков, имеющих определенную просоди­ческую структуру и характеризующихся семантической неполно­той. Блоковый характер спонтанной речи позволяет говорящему строить речевой поток как непрерывную семантическую цепь. Блок спонтанного текста не полностью коррелирует с синтагмой. Паузальное вычленение блока создает его четкие акустические грат ницы» (Xlth ICPhS, 1987: 205).

Участники конгресса были единодушны относительно необхо­димости безусловной дифференциации идентичных пар речевых произведений в тех случаях, когда один из членов пары реализует­ся спонтанно, другой зачитывается по записи. Как остроумно заме­тила Н. Бардина, это все равно, что сравнивать шерсть живого мед­ведя и его шкуру. По ее словам, «экспериментально доказано, что спонтанное высказывание, реализованное графически, т.е. лишен­ное интонации, часто воспринимается как непоследовательное и бессмысленное даже самим говорящим» (там же: 201).

В какой-то степени может компенсировать этот пробел специ­альная орфографическая запись, в которой выделены ударные сло­ги, тонгруппы, а также отдельные блоки высказывания, ограничен­ные нормальной и удлиненной паузами, что демонстрируется ни­же при анализе дискурса.

Громкость

Некоторые аспекты уровня громкости являются универсальны­ми для многих языков и типичны как для кодифицированных форм, так и для ЛРР. На это указывает, в частности, Р. Робине (Robins, 1985:89).

Повышение или понижение уровня громкости, вплоть до ше­пота, семантически релевантно. Так, более громкое и энергичное произнесение всего дискурса по сравнению с громкостью отдель­ной фразы может свидетельствовать о том, что говорящий возбуж­ден, разгневан, находится в состоянии стресса. С другой стороны, понижение уровня громкости ассоциируется у участников КА с конфиденциальностью, секретностью, часто с интимностью. В от­дельных случаях фразы, произнесенные полушепотом, могут вы­ражать крайнюю степень негодования, презрения, гнева. Для пере­дачи этих состояний в письменной речи приходится прибегать к соответствующим глаголам или отдельным оборотам.

Как и другие параметры паралингвистики, уровень громкости повседневной непринужденной речи прежде всего может рассмат-

риваться как социокультурная категория. В Англии, как и в некото­рых других западных странах, этические нормы предписывают обычно ведение негромкой беседы. То же самое относится к веде­нию разговора по телефону¹. Повышение уровня громкости выска­зывания за эти интуитивно устанавливаемые пределы рассматри­вается обычно в качестве признака плохого тона, невоспитанности. Однако социальные нормы в этом смысле многоплановы, дина­мичны, ситуативно-детерминированы. Они допускают, в частно­сти, различный уровень громкости, в зависимости от ролевых ожи­даний (мало кого удивляет, например, повышенная громкость ре­чи, типичная для представителей некоторых профессий: лекто­ров², ораторов, профессиональных политиков, полицейских, диск-жокеев или людей с пониженным слухом). Молодым людям при­суща более громкая речь, чем представителям среднего или стар­шего поколения; женщины обычно говорят более громко, чем мужчины; иностранцы, говорящие по-английски, чаще всего по­вышают уровень громкости, боясь быть непонятыми. Громкость разговора, естественно, возрастает в условиях помех (шум в комна­те или на улице, плохая слышимость при телефонном разговоре). Громкость естественно понижена в ситуациях интимного общения. Наконец, громкость может использоваться в качестве дополнитель­ного стилистического или характерологического средства на эстра­де, на сцене, при пародировании того или иного действующего ли­ца в повседневном общении. К сожалению, затрагиваемые пробле­мы применительно к предмету нашего исследования почти совер­шенно не исследованы, многое еще предстоит выяснить.

Если взять за эталон уровень громкости, принятый для разных социокоммуникативных ситуаций для кодифицированной речи, то в аналогичных условиях для SECE более типичным будет несколь­ко повышенный или пониженный уровень громкости. Объяснение этому феномену, очевидно, следует искать в природе SECE, в глу­бинных причинах, побуждающих использование именно разговор­но-речевых, а не жестко регламентированных или сленговых форм. Вспомним, что определяющей чертой SECE является стремление участников КА к установлению доброжелательного вза­имопонимания, большая по сравнению с кодифицированной

В этом смысле широко распространенные у нас громкие разговоры по телефо­ну свидетельствуют о пробелах в воспитании культуры речи.

² Ср. любопытное высказывание: «...это слово («пропагандист») навязчиво ассоци­ируется с чем-то громким и скучно-назидательным» («Московский комсомолец», 26.9.87).

речью эмоциональность, вовлеченность чувств, что, в свою оче­редь, нередко связано с возбужденностью, стремлением поделиться какой-либо новостью, услышать что-то интересное, желанием «из­лить душу». Это косвенно подтверждается тем, что при передаче бытового диалога в письменной речи, например, в художественной литературе, высказывание действующих лиц часто сопровождается авторскими ремарками.

Некоторые исследователи полагают, что участникам литератур­но-разговорного общения чаще всего присуща взаимная (или одно­сторонняя) аккомодация уровня громкости высказывания, выдер­живание заданного уровня до тех пор, пока обстановка КА не потре­бует его модификации: в сторону интенсификации или ослабле­ния.

Тембр, «качество голоса»

Тембр (как специфическая окраска голоса) традиционно ассо­циировался с проявлениями эмоционально-психологического со­стояния коммуникантов¹. Некоторые лингвисты полагают, что тембральная окраска может характеризовать не только состояние, но и доминанты личностной структуры (характер, волю), и даже... профессию². По мнению A.M. Антиповой (Антипова, 1984), некото­рые параметры тембра могут рассматриваться в качестве проявле­ния «национального характера». Это подкрепляется доводом, что в Англии женщины предпочитают говорить высоким голосом, что является признаком хорошего тона. А.М. Антипова предостерегает против упрощенного толкования тембра, нередко рассматриваемо­го лишь в качестве окраски голоса, постоянно присущей говоряще­му, напоминая о том, что тембр участвует также в формировании смысла высказывания в речи. Это осуществляется, в частности, с помощью преднамеренного изменения качества голоса для переда­чи определенной дополнительной информации. Последнее, как известно, особенно характерно для «пародирующей» речи, когда го­ворящий придает своему голосу оттенки звучания, присущие дру-

¹ См., например, «тембр веселый», «тембр мрачный»... в словаре лингвистических
терминов О.С. Ахмановой (Ахманова, 1966:472).

² См. The English tone of voice (Crystal, 1981: 80), где автор в подтверждение этого
приводит следующую фразу: I can't take John seriously, he doesn't sound like a lawyer....

3 Исключением, подтверждающим правило, видимо, следует считать и такой из­
вестный факт: во время избирательной кампании 1979 г. консервативная партия наня­
ла для М. Тэтчер специалиста по рекламе, который посоветовал ей говорить «низким
голосом» ("modulate her voice to a lower octave")—для большей убедительности.

тому лицу. Чаще всего к этому приему прибегают для создания ко­мического, иронического или саркастического эффекта. (Напри­мер: "Nixon will be our President," Humphry said scornfully laughing. Сарказм создается благодаря усмешке и подражанию голосу Никсо­на, широко известному американской аудитории.) Не случайно по­всюду в мире на эстраде возник и пользуется успехом жанр поэти­ческой, прозаической и музыкальной пародии.

Отмеченные характеристики тембра, казалось бы, самодоста­точны для того, чтобы учитывать этот параметр речи как очевид­ный и весомый при любом анализе звучащего дискурса. Однако до последнего времени им практически пренебрегали, поскольку фи­зическая природа тембра достаточно сложна, она с трудом поддает­ся идентификации и достоверному объективному описанию, не­смотря на то, что интуитивно¹ он всегда распознается слушающи­ми. Еще два десятилетия назад В.А. Васильев отмечал: «...можно постулировать, но пока в высшей степени гипотетически, сущест­вование и пятого компонента акустической звуковой материи язы­ка (вслед за фонологически-высокочастотным, интонационно-низ­кочастотным, акцентно-динамическим и темпоральным. — /10.) — «тембрального», который воспринимается на слух, но на спект­рограммах и интонограммах не вычленим» (Васильев, 1969:10).

С тех пор в изученности этого явления достигнут значитель­ный прогресс. Появились возможности инструментального иссле­дования тембра с использованием сложнейшей аппаратуры, позво­ляющей учитывать такие темброобразующие составляющие, как объем и строение резонирующей полости, особенности функцио­нирования голосового аппарата, объем воздуха, проходящего за единицу времени через голосовые связки, и тд. Эти данные затем синтезируются на спектрограмме. В кругах исследователей, зани­мающихся этими проблемами, понятие тембра все чаще рассмат­ривается в связи с другими составляющими звукового оформления речи (мелодикой, темпом, громкостью). Появляется новое комп­лексное понятие «качества голоса». Исследованиями этих проблем

¹ О возможности привлечения интуиции для лингвистического анализа говорится во многих работах. Так, Д. Кристал и Д. Дейви подчеркивают: "...it will be easier for readers to check the linguistic facts presented in our description with their intuition" (Crystal and Davy, 1979: 96). В другом труде они настаивают на необходимости учета при анализе текста «тональности общения», включающей понятие «качество голоса» (Crystal and Davy, 1981). Интуиция лежит в основе многих исследований этнометодо-логов.

занимается, в частности, новая наука — социофонетика («фоности-листика»).

Анатомо-физиологической основой качества голоса является относительно константное взаиморасположение органов речи и их определенное функционирование с учетом интенсивности воздуш­ного потока, проходящего через голосовую щель. Относительная константность органов речи (voice quality settings)¹ придает голосу обертональные оттенки, накладывающиеся на вариабельные сег­ментные параметры и коррелирующие в данном языковом кол­лективе с социопсихологическими характеристиками коммуникан­тов, ситуативными факторами, с предписаниями речевого этикета.

Анатомо-физиологической основой собственно тембра, как главного компонента качества голоса, является относительная тол­щина (масса) голосовых связок и их функционирование, вызываю­щее своеобразное трение воздушного потока и приводящее к появ­лению некоторого диапазона окрасок звучания², в интерпретации которых наблюдаются расхождения в зависимости от целей анали­за. Естественны тембральные различия, связанные с возрастом, по­лом, уровнем образования, местом жительства и другими характе­ристиками коммуникантов. Некоторые лингвисты выделяют на ос­нове музыкального звучания тембральные «голосовые типы» (voice types), такие, как сопрано, баритон, бас и другие. В лексикографиче­ских изданиях можно встретить определения многочисленных мо­дификаций тембра, типа mellow, silvery и пр. (голоса мягкого, сочно­го, благозвучного тембра). Выше уже говорилось о «пародийном» тембре. В конечном счете лингвоаналитик, видимо, не должен иг­норировать параметры тембра, так или иначе отражающиеся в ука­занных классификациях.

Следует лишь предостеречь от ошибочных интерпретаций. Так, ассоциируя иногда сопрано или бас с относительной высотой подъема (high/low pitch level), не лишне вспомнить, что high pitch для баса может находиться ниже по абсолютному подъему, чем low pitch для сопрано. Более существенно здесь другое: и бас и сопрано подвержены аналогичным модуляциям движения тона в ре­чи (при аналогичности плана содержания высказывания). Разница между ними не в динамике, а в окраске голоса.

В отличие от одномоментное™, характеризующей сегментные фонемы, кон­стантность, как полисегментный компонент, проявляется на протяжении всего дис­курса, а иногда типизирует тот или иной вариант произношения в целом (например, ретракция языка в марокканском арабском или назализация в суахили; назализация не­редко проявляется также у ортодоксальных носителей RP).

Речь не идет об особенностях индивидуального тембра.

Качество голоса — понятие многомерное, в его реализации уча­ствуют различные сегментные и просодические компоненты, нахо­дящиеся в сложных взаимозависимых отношениях. Это отчетливо прослеживается, например, при интонационном оформлении вводных фраз, предложений, пространных включений в дискурсе. Так, например, в парантезе: I'm the only one they could find to do that job, that's why I'm always there (в микроконтексте: Must be b-bbalmy, you know. I'm the only one... And Terry will be back with you 7.30) из фрагмента спонтанной радиоречи дискжокея лондонской радио­станции R-2 отчетливо прослеживаются low pitch, piano loudness, allegro tempo и, кроме того, возбужденно-радостная окраска всего фрагмента — типичная для радиоречи дискжокеев, функциональ­ным предназначением которой является поднятие настроения слу­шателей, расширение радиоаудитории массовой культуры.

Релевантна обсуждаемой проблеме и традиционная классифи­кация тембральных окрасок типа creaky, husky, breathy. Однако и в этих случаях тембр выступает не изолированно, а обычно во взаимосвязи с другими составляющими качества голоса. Так, для разговорной речи более или менее типичны соотношения creaky voice/low pitch, husky voice/low pitch, breathy voice/slow tempo/precise articulation, breathy voice/high pitch jump/delayed release of the consonant, что может иллюстрироваться следующими примерами:

1.1 s'pose it's alright + + (it's) easy to talk (усл.: «Думаю, все нормаль­но... можно потолковать», произнесенное в ключе creaky voice/low pitch, может ассоциироваться с попыткой говорящего «спустить на тормозах» какую-то проблему с оттенками некоторого пренебреже­ния.)

2. (It's the) worst game ever played (усл.: «Игра — хуже не было»...
— может означать «просто не верится?» с оттенками недовольства,
раздражения.)

3. Ab-bsolutely nutty! (усл.: «Абсолютно никчемный!» — breathy
voice/high pitch jump/delayed release of the [b] — может ассоцииро­
ваться с фразой, сказанной «в сердцах», со значительной долей раз­
дражения, неодобрения и тд.)

Последний пример эксплитива вообще типичен для некоторых ситуаций повседневного общения, стимулирующих мгновенное выражение нахлынувших чувств или желание коммуникантов вы­сказать свою оценку происходящему. Этот феномен в русской раз­говорной речи был отмечен еще А.М. Пешковским: «Стоит толь­ко вспомнить обилие восклицательных высказываний в нашей по­вседневной речи и их интонационное, особенно тембровое (а

\

тембр, конечно, тоже часть интонации) многообразие, чтобы при­знать, что чувства наши мы выражаем не столько словами, сколько интонацией» (Пешковский, 1954:177).

Детальное описание качества голоса, понятие тональности, со­отношение сегментных и супрасегментных параметров звучащей речи и т.д. предлагает известный английский ученый Дж. Лейвер (Laver, 1980)¹. По его мнению, основой качества голоса является так называемый «модальный голос» (modal voice), подразделяющийся на два типа: «грудной» (chest or pectoral voice) и «головной» (head voice), а разнообразные тембровые оттенки могут быть сгруппиро­ваны в три категории. I категория включает базисные оттенки: «мо­дальный голос» (modal voice), фальцет (falsetto) и «скрипучий го­лос» (creaky voice), II категория - шепот (whisper) и «скрипучий го­лос» (creaky voice), III категория — хриплый тембр (harsh voice) и глухой, с придыханием голос (breathy voice). При этом оттенки I ка­тегории реализуются либо самостоятельно, либо в сочетании с от­тенками других категорий, но не друг с другом; представители II ка­тегории реализуются либо отдельно, либо в сочетании с другими оттенками (например, whispery creak, whispery falsetto, creaky falsetto, whispery creaky falsetto, etc.); представители 1П категории встречают­ся только в сочетании с другими оттенками (harsh whispery voice, harsh whispery creaky voice, harsh whispery creaky falsetto).

Поскольку описываемые компоненты качества голоса характер­ны для разговорной речи, их понимание и изучение релевантны целям данного курса. «Фонетическая теория, которая ориентирова­на на получение адекватных данных о разговорной речи, — счита­ет Дж. Лейвер ((Laver, 1980:5), — не может не принимать во внима­ние фактор качества голоса». По его мнению, эти данные должны включать собственно лингвистические параметры, качество голоса, паралингвистику. Поэтому, если, например, для речи жителей Ли­верпуля характерна константная веляризация и деназализация, то этот признак следует считать существенным социолингвистиче­ским индикатором данного произносительного варианта и это сле­дует учитывать при любом фонетическом описании.

Как свидетельствуют исследования П. Траджилла (Trudgill, 1974, 1978), качество голоса — достоверный социолингвистический ин­дикатор, коррелирующий с социоситуативной стратификацией ан­глийского языка в Великобритании. Он полагает, в частности, что качеству голоса менее образованных представителей рабочего клас-

¹ См. также трактовку этой проблемы у Л.В. Минаевой (1986), исследующей тем-бральные качества голоса на материале английской стилизованной разговорной речи.

са присущи более высокий подъем тона, более интенсивная гром­кость, скрипучий тембр, выдвинутое и опущенное положение язы­ка и другие моменты.

Паузация

В отличие от регламентированной речи, где использование па­уз регламентировано¹ (разделение групп подлежащего и сказуемо­го, предложений, абзацев, глав и т.д.), паузы в ЛРР, на первый взгляд, бессистемны, иррелевантны к некоторым особенностям грамматической структуры (например, к маркированию границ грамматических предложений), варьируют в количественном отно­шении (в зависимости от степени владения говорящим неподго­товленной речью), отличаются другими характерными особенно­стями. Паузы в SECE могут быть двух видов: незаполненные (unfilled) и заполненные (filled). Используются четыре типа неза­полненных (собственно) пауз: наименьшая — между отдельными словами (a name не должно слышаться как an aim); несколько более длительная — между синтагмами, между темой и ремой, относи­тельно завершенными высказываниями. Более длительная терми­нальная пауза маркирует конец высказывания перед меной роли говорящий — слушающий, если последний до этого сам не претен­довал на мену роли. Паузы наибольшей длительности сигнализи­руют либо о нежелании говорящего продолжать речевой контакт, либо о его особом эмоциональном состоянии (подавленности, не­способности «собраться с мыслями»). По подсчетам лингвопсихо-логов, свыше 90% пауз имеют продолжительность менее двух се­кунд. И хотя некоторые лингвисты предлагают квантитативную классификацию описываемых типов пауз (0,5 — 0,5/0,9 сек. —1,0/2,0 сек. и свыше 2 сек.), на практике эта картина оказывается более сложной, ибо вступают в действие другие факторы (например, пре­валирование семантического принципа над формально-граммати­ческим, приводящее к асимметрии плана содержания и плана вы­ражения, или использование интонации, удлинения конечных зву­ков слов и т.п.). Типичной для разговорной речи является импуль­сивность линейного развертывания высказывания, что приводит к его неравномерному сжатию (в наиболее информативной части) и разрежению остальной части высказывания. Паузы в этом случае неравномерны, подчинены способу развертывания, адекватно отве-

Исключая случаи стилистического использования, например, в драматургии или авторской речи, где говорящий может отделить эмфатической паузой не только лю­бую группу слов, но и часть слова.

чающему коммуникативному замыслу говорящего. Это очевидно из (следующего фрагмента SECE (ответ на просьбу описать свой маршрут из дома в школу):¹

А: ight + em could you describe how you got from your home to the

school + if you remember? B: the exact route? A: % you remember it. B: good grief I mean absolutely perfectly 'cause I used to do it everyday

twice + used to walk it + I used to walk along Grange Loan + up

jLauder Road + + no no I didn't used to go that way I used to walk +

this is going to be a ramified question I'm afraid. A: (laughter) B: because I used to walk a different way from I used to go I used to have

this + + v4:ohhmm B: well it's perfectly it's perfectly possible that one way + can + exert less

energy than another +

(B — студент колледжа; темп речи — ускоренный; ритм — нерав­номерный; тональность — дружелюбно-ироническая.)

Функциональная роль заполненных и незаполненных пауз раз­личной продолжительности ^г, к которым прибегают участники КА, различна. Это и своеобразный маркер смены темы беседы (right + em could you...), и паузы обдумывания и прогрессивной доработки высказывания; и паузы, осложненные «интонацией перечисле­ния», и паузы самоперебива и регрессивной доработки высказыва­ния. Даже поверхностный анализ свидетельствует о значительном объеме психофизиологической информации³, в динамически-не­равномерном развертывании которой организующую роль, наряду с интонацией и ритмом, играет паузация. Это иллюстрирует уже зачинная фраза, произнесенная уверенно, в бодром темпе — ибо го­ворящий хорошо помнит то, о чем его спрашивают (good grief I mean absolutely perfectly 'cause I used to do it everyday twice +). Говоря­щий произносит ее «на одном дыхании», даже не делая паузы по­сле смягчающего высказывания-эксплитива (good grief), очевидно, повинуясь инстинктивной реакции на стимул — побудительный

¹ См. (Brown et al, 1983: 95). Маркированной как + или + +.

Если иметь в виду потенциальное отражение внутреннего состояния коммуни­кантов.

вопрос молодой женщины, участвующей в беседе (+ if you remember it). Сказав это, он на мгновение задумывается (пауза обду­мывания), произносит следующий фрагмент (+ used to walk it -н) и, чувствуя, что этого недостаточно, вновь на мгновение задумывает­ся с тем, чтобы продолжить доработку высказывания (пауза, пред­шествующая прогрессивной доработке высказывания), и тд. i

Продолжает оставаться дискуссионным вопрос о роли запол­ненных пауз в неподготовленном, особенно в трансакциальном об­щении. Среди практиков языка и лингвистов, специально не зани­мающихся проблемами разговорной речи, традиционно преобла­дает негативная оценка междометий и восклицаний типа «-ээ», «м-мм», «ну» и пр., ибо эти элементы, по их мнению, лишь «засоряют» речь, свидетельствуют о недостаточных умениях «обуздать мысль» и выразить ее «правильным языком» и, к тому же, затрудняют вос­приятие дискурса и нередко раздражают слушателя. Коллоквиали-сты придерживаются более осторожных позиций. Конечно, чрез­мерное непроизвольное использование этих элементов может не только испортить впечатление о говорящем из-за недостаточного уровня владения им речью, но и в ряде случаев затруднить пони­мание смысла высказывания, повысить уровень коммуникативно­го стресса (ибо слушатель должен приложить дополнительные уси­лия, чтобы не потерять смысловую нить), т.е., в конечном счете, сказаться на успешности конкретного коммуникативного акта. Все это вряд ли заслуживает положительной оценки лингвистов¹. С другой стороны, приходится считаться с тем, что описываемая си­туация регулярно проявляется в повседневном общении, а, следо­вательно, представляет собой достойный объект изучения. Знание специфики паузации SECE необходимо для облегчения понима­ния authentic English. Было бы, однако, непростительной методиче­ской оплошностью на этом основании обучать слушателей по­добным элементам речи. «Абсолютно нет никакого смысла обучать студентов «спотыкающейся» речи (non-fluent speech), хезитации или ошибкам в типично «английском духе», — утверждают Д. Кри-стал и Д. Дейви, — но учить их пониманию речи носителей языка, содержащей подобные «ошибки», совершенно необходимо» (Crystal et al, 1981: 118). Представляется, что приведенное высказывание да­ет объективную оценку роли пауз и других сопутствующих явле­ний, характеризующих SECE. Что касается заполненных пауз типа

¹ Хотя в последнее время появляются, например, и такие мнения: «...сильно пре­увеличена традиционная критика спонтанных пауз, заполненных междометием «э-ээ» (РЖ, № б, 1987: 92).

, I mean, you see и т.п., их роль и особенности очевидны из при-юв, приводимых в ходе изложения материала предлагаемой

we

ги.

ме

К сказанному выше следует добавить также некоторые сообра­жения, связанные с фонетикой дискурса, в частности, с фонетиче­ским оформлением цельного фрагмента высказывания ("paratone"). На практике эти единицы без труда идентифицируют­ся, если предложить кому-либо прочесть вслух фрагмент текста, со­держащий по крайней мере несколько абзацев, — тогда каждый аб­зац невольно выделяется изменением интонации. Начало его обычно произносится с большей высотой тона (иногда часть перво­го предложения или все предложение), конец абзаца, как правило, маркируется падением высоты тона и, главное, увеличением дли­тельности паузы (свыше 1 секунды). Это делается почти автомати­чески, если читающий не теряет «нити мысли». Поэтому оба фак­тора—падение тона, иногда значительное, и удлиненная пау­за — служат наиболее надежными маркерами paratone, а последнее, как правило, коррелирует с относительно завершенными фрагмен­тами смысла высказывания, материализуемыми в виде речевых произведений различной протяженности. Как известно, в отличие от КЛЯ, речевые произведения SECE (SECE chunks) далеко не всег­да совпадают в своих границах с грамматическими членами пред­ложения (группой подлежащего, группой сказуемого и т.д.) в силу того, что в основе их линейного развертывания превалируют логи­ко-смысловые факторы, вследствие чего содержание часто «обгоня­ет» форму¹.

Наблюдения над SECE подтверждают выдвинутое Кв. Кожевни­ковой (Кожевникова, 1985) положение о том, что произведения раз­говорной речи состоят из сегментов с «большой амплитудой ин­формативной ценности и с разной степенью автономности». Как показано в ее работе, члены одного синтагматического целого могут выступать в виде нескольких самостоятельных звуковых сег­ментов (paratones), отделенных паузами, и, наоборот, в один звуко­вой сегмент (между паузами) могут объединяться самостоятель­ные смысловые фрагменты, не зависящие друг от друга, причем это произносится без изменения рисунка². Возьмем для примера фрагмент интервью с инспектором дорожного движения:

Это не исключает, однако, и противоположной тенденции, когда форма как бы обгоняет содержание, о чем убедительно говорится в работе Ю.М. Скребнева (Скреб-нев, 1985).

² Можно вспомнить хрестоматийный пример, приводимый в ряде работ: I did. I told you.

The topic: measures for traffic control on motorways in fog (Great Britain). Traffic warden: I'm going to introDUCE + mm + as a + certainly as a TRIAL a + a measure of segreGAtion + + this will one cannot make it comPULsory + because of the difficulties of enFORCEment + + but + er + Ihope that motorists may feel that it would be SENsible for heavy and light TRAFFic + to be segregated in conditions where visibility becomes GREAT and where + BRAking + POWer + is + between heavily loaded VEHicles and the LIGHter VEHides + is very DIFFerent.

(Концовки тонгрупп выделены крупным шрифтом, ударные слоги — курсивом, паузы обозначены символом +.)

Даже схематический анализ выявляет особенности SECE, ее от­личия от речевых форм КЛЯ.

а) Очевидна асимметрия отдельных компонентов плана выра­
жения и плана содержания (сосуществующая с частичной симмет­
рией на некоторых участках дискурса). Так, разделена паузой даже
номинально слитная группа подлежащего BRAking + POWer. Объ­
яснение этому следует искать, прежде всего, в психологических
особенностях развертывания SECE: говорящий, видимо, посчитал,
что слово braking + («торможение») недостаточно убедительно и на
ходу перестраивает высказывание в braking power, что соответствует
контекстуальному значению «тормозной путь». С другой стороны,
в одну тонгруппу сливаются два сегмента: один — семантически
незавершенный (this will: возможно, говорящий хотел продол­
жить... be difficult because..., но передумал), другой фактически пред­
ставляет собой готовый семантический блок — one cannot make it
compulsory. Заметно стремление говорящего к выдвижению в пре­
позицию того, что для него является исходным пунктом мысли, за­
тем, по ходу развертывания дискурса идут детали, доработка выска­
зывания (where braking power is... between heavily loaded, ctu)

Дата добавления: 2015-05-06