Часть вторая 12 страница

Максим надеялся, что так оно и будет. Но все получилось иначе – до подземного перехода оставалось еще метров двадцать, когда прямо перед ними, взвизгнув тормозами, остановилась белая «Тойота», отсекая их от подземного перехода. Шедшие сзади крепыши тут же кинулись к ним.

– Бежим! – выкрикнул Максим, с ходу пнув открывавшуюся дверь машины. Попал удачно, дверь прищемила ногу собиравшегося выскочить из машины боевика. Схватив Оксану за руку, Максим побежал вместе с ней к подземному переходу. Сзади послышались чей‑то мат и топот ног – за ними гнались.

То, что им не уйти, Максим понял еще на спуске в переход. Сам бы он еще убежал, но Оксана… Она не могла бежать слишком быстро, вдвоем им от этих головорезов ни за что не скрыться. Вот Оксана оглянулась на преследователей, Максим уловил ее отчаянный взгляд – и решился.

– Сообщи обо всем Борису! – успел крикнуть он, затем выпустил руку девушки, остановился и повернулся к преследователям.

– Максим! – крикнула Оксана, останавливаясь.

– Беги! – рявкнул Максим и шагнул навстречу ближайшему боевику.

Первого преследователя он остановил, опрокинув ему под ноги лоток одного из торговцев – в переходе их было довольно много. Второго свалил ударом в переносицу – бил жестко, впервые в жизни не сдерживая удар. Третьего достать не смог, тот оказался на удивление ловок. Тем не менее, Максим задержал его и двух оставшихся боевиков. Отскочив на пару шагов, снова свалил под ноги преследователям подвернувшийся лоток, не обращая внимания на ругань разгневанной хозяйки. На мгновение обернулся, Оксаны уже не было видно. Мелькнула мысль бежать, спасаться, однако Максим подавил это желание и встретил ударом ноги очередного боевика, пытавшегося перебраться через поваленный лоток – нужно было дать Оксане время уйти.

Долго так продолжаться не могло. Вот один из боевиков схватил его за рукав – Максим рванулся, пытаясь освободиться, закрылся коленом от удара в пах. И тут же пропустил удар от высокого плечистого бугая – в глазах потемнело, ноги сразу стали ватными. Чтобы не упасть, вцепился в бугая, краем глаза отметил, что один из легионеров сумел прорваться и теперь бежит по переходу, пытаясь догнать ускользнувшую Оксану. Не удержавшись на ногах, Максим все‑таки упал, утянув за собой и бугая, тот всей массой припечатал его к земле. В глазах боевика читалась ненависть – схватив Максима за ворот, легионер два раза ударил его свободной рукой, сознание Максима снова затуманилось. Последним, что он увидел, оказалась маленькая черная коробочка в огромной лапе боевика. Успел подумать, что это, наверное, телефон, когда впившийся в бок разряд лишил его остатков сознания.

Очнулся Максим от того, что его трясло. Открыл глаза, шевельнулся – бок пронзила жгучая боль. Пошевелил руками – скованы за спиной. Ноги вроде тоже связаны.

Снова тряхнуло, Максим понял, что лежит в машине. Возможно, в багажном отсеке того самого джипа. Рот заклеен скотчем – закричать, позвать на помощь не удастся. К тому же сверху его прикрыли чем‑то плотным – кажется, куском брезента. А вернее всего, чехлом от машины.

Короткая остановка. Слышно, как работает двигатель джипа, вибрация чувствуется всем телом. Попытался повернуться – не получилось. Что и говорить, спеленали его основательно…

Снова поехали. Несколько толчков, похоже на железнодорожный переезд. Поворот, машина набирает скорость. Интересно, куда его везут?

Ехали около получаса. Сначала Максим пытался считать повороты, потом, в самом конце, сбился – очевидно, машина ехала по каким‑то узким улочкам. Вот она в очередной раз повернула и остановилась, снаружи донесся глухой металлический лязг – похоже, открывают ворота. Снова поехали, но уже недолго – Максим почувствовал, как машина наклонилась, съезжая куда‑то вниз, потом выровнялась и остановилась.

Послышалось хлопанье дверей, Максим ощущал эти звуки всем телом. Наконец открылась задняя дверь, с него стянули брезент.

– Вытащите его… – скомандовал кто‑то. Максима вытащили из машины и, держа под руки, куда‑то поволокли. Тем не менее, он старался запоминать все, что видит. Подземный гараж, коридор, какая‑то комната с диваном, бильярдным столом и телевизором. Снова коридор, несколько металлических дверей с мощными засовами. Одну открывают – значит, ему сюда…

Прошло несколько минут. Максим сидел на вмурованном в пол металлическом стуле, крепко прикованный к нему наручниками, рядом стояли два охранника. Тут же суетился низенький человечек в белом халате – очевидно, врач. Гремел какими‑то склянками, Максим разглядел в его руках шприц. Судя по всему, это для него…

Кто‑то вошел. Максим слегка повернул голову, и увидел Яну.

Яна самодовольно улыбалась. Она была в черных джинсах и черной же блузке, Максим даже в этой ситуации отметил, насколько привлекательно эта стерва выглядит. Небрежно кинув на стоящий в углу стол свою сумочку, Яна подошла к Максиму.

– Снимите скотч… – велела она, один из охранников содрал с губ Максима скотч, это оказалось неожиданно больно. Подтянув поближе еще один стул, а скорее даже табурет – высокий, круглый, на трех ножках, Яна села напротив Максима, посмотрела ему в глаза и снова улыбнулась.

– Золото, говоришь? – спросила она, в ее глазах мелькнула издевка.

– Золото, – подтвердил Максим, спокойно глядя на Яну.

Какое‑то время Яна молчала, внимательно глядя на Максима. Потом снова разжала губы:

– Ты же неглупый парень. И должен понимать, что на этот раз тебе не выпутаться.

– Ну и? – криво ухмыльнулся Максим. Усмехнуться нормально не позволяла разбитая губа.

– Оставьте нас! – велела Яна охранникам, те молча повиновались. Когда за ними закрылась дверь, Яна снова повернулась к Максиму.

– Посмотри на меня, – сказала она. – Я тоже когда‑то была с хакерами, но ушла от них. Причем ушла по собственной воле. Теперь я имею все – власть, деньги, уважение. Но превыше всего то, что я принадлежу к тем, кто реально правит миром. Реально, понимаешь? Россия уже никогда не поднимется с колен, ее судьба предрешена. Сейчас идет становление новой российской элиты – той, что будет править былой империей. У тебя есть выбор: ты можешь умереть. А можешь пойти с нами. Ты талантлив, у тебя огромные перспективы. Не упусти свой шанс.

– Я знаю, ты умная девушка, – тихо ответил Максим. – Борис был о тебе очень высокого мнения, а его похвалу надо заслужить. Ты ушла, предав тех, кто тебе верил. Да, ты получила деньги и власть – но стоило ли оно того, что ты потеряла? Ответь честно – нас же здесь только двое.

Яна молчала, сжав губы, ее глаза сузились.

– Ты ведь знаешь, что я прав, – сказал Максим, продолжая смотреть на Яну. – Да, я могу пойти с тобой, получив в награду жизнь и тридцать сребреников. Но зачем потом жить? И как жить, зная, что ты подонок? Ты ведь знаешь, что Иуда удавился. Как думаешь, почему?

– Мы уходим от темы, – холодно ответила Яна. – Мне нужен ясный ответ – ты с нами, или нет?

– Как‑то по телевизору был фильм с Высоцким, – продолжил Максим. – Там он и еще одна девушка попали в плен. Герой Высоцкого объяснял ей так: тебя позовут в кабинет, предложат сигарету. Потом предложат жизнь. Сигарету ты можешь взять. А вот от жизни придется отказаться.

– Дурак! – взвилась Яна. – Неужели ты не понимаешь, что у вас нет ни единого шанса?! Ни единого, понимаешь?! Вы все умрете – ты, Борис, Рада… Вот, смотри… – Яна быстро подошла к столу, торопливо открыла сумочку. Нервно порывшись в ней, вынула несколько фотографий. Подойдя к Максиму, сунула их ему в лицо: – Посмотри сюда – видишь?! Даже он не смог, даже его убили! При всех его талантах, при всех его умениях! У вас нет ни единого шанса!

Слегка отстранившись, Максим взглянул на фотографии – и вздрогнул. На них был Андрей. Он лежал на металлическом столе, с первого взгляда было ясно, что хакер мертв. Однако лицо Андрея выглядело удивительно спокойным – казалось, он просто заснул.

– Нет выхода, понимаешь?! – почти прокричала ему в лицо Яна. – Нет!

– Выход есть всегда, – ответил Максим. – Неужели ты этого еще не поняла?

Яна не ответила, молча глядя на Максима. Ее взгляд постепенно наполнялся ненавистью.

– И не говори потом, что я не пыталась тебя спасти, – холодно сказала она, направляясь к столу. Взяла сумочку, сунула в нее фотографии. Потом зло ударила в дверь.

Дверь открылась, вошли два боевика.

– Работайте, – велела Яна. – Но не убейте, завтра он нужен живым.

Яна вышла, вместо нее зашел врач. Неприятно улыбаясь, он подошел к Максиму, в руках у него мелькнул шприц.

– Лучше сразу ответить на все вопросы, – сказал врач, наклоняясь к Максиму. – Поверь, так будет намного лучше.

Игла вошла в вену, Максим вздрогнул. Дернулся было, однако охранники тут же прижали его к стулу, дав врачу закончить работу.

– Ну вот, – с улыбкой сказал врач, отходя в сторону. – Дайте ему минут пятнадцать, и можете начинать.

Сначала Максим не ощутил ничего. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем в сознании появились первые перемены. Максим поймал себя на том, что болтает сам с собой – пока мысленно, в голове роились кучи мыслей. В какой‑то момент ему стало смешно, Максим поневоле рассмеялся. Очевидно, это и стало для боевиков сигналом в началу работы.

Поначалу его били не очень сильно. Задавали какой‑нибудь вопрос, потом, не дождавшись ответа, били. Так прошел час, боевики постепенно начали выходить из себя. Один из ударов сломал Максиму нос, боль была очень сильная. Еще до этого Максим лишился пары зубов, потом пришла очередь ребер. Когда ему сломали второе ребро, он потерял сознание.

Очнулся от резкого удушливого запаха. Мотнул головой, закашлялся, содрогнувшись от боли. Взгляд выхватил белый халат врача.

– Наблюдайте за ним, – велел врач. – И без глупостей, я за него отвечаю.

Громыхнула дверь, врач вышел. Максим кое‑как огляделся. Камера та же самая. Посередине уже знакомый металлический стул. Рядом на табуретах два охранника. Выходит, даже в таком состоянии его не рискнули оставлять одного.

Во рту были сгустки крови, Максим с содроганием вспомнил, как выплевывал выбитые зубы. Кровавых пятен рядом со стулом уже нет – вытерли. Только теперь Максим понял, что лежит на полу в самом углу камеры, на грязном матраце. Руки по‑прежнему в наручниках. Кое‑как приподнявшись, сел, опершись спиной о стенку. Охранники контролировали каждое его движение. Били его совсем другие – осознав это, Максим вполглаза – левый совсем заплыл – взглянул на охранников.

– Мне надо умыться… – прохрипел он, кивком указав на раковину. – Пожалуйста…

– Хорошо, – немного поколебавшись, согласился один из охранников. – И без шуток, не ищи себе неприятностей… – поднявшись с табурета, он подошел к Максиму, достал ключ от наручников, быстро и ловко перецепил их – теперь руки Максима были скованы перед грудью. – Умывайся…

С трудом поднявшись, то и дело морщась от боли, Максим доковылял до раковины. Кое‑как открутил кран, плеснул в лицо – вода сразу стала розовой. Коснулся носа – так и есть, сломан. И несколько ребер с левой стороны – Максим чувствовал, как касаются друг друга обломки при каждом вдохе, это причиняло острую боль. Плохо, долго ему так не протянуть. Умывшись, глотнул воды и снова проковылял к матрацу, потом кое‑как лег, кривясь от боли.

– Э, не лежать! – разрешивший ему напиться охранник, толстый и плотный, приподнялся со стула. – Нельзя спать. Садись и сиди. Ну!

Пришлось приподняться. Ну да, не дают спать… Боятся, что снова исчезнет. Попытаться заснуть? Как‑нибудь незаметно?

Уснуть не получалось – стоило закрыть глаза, как тут же следовал окрик охранника.

Иногда охранники выходили из камеры – по очереди. Максим обратил внимание на то, что открывали им на двойной стук в дверь. Выходит, снаружи тоже дежурит охранник. Можно ли отсюда сбежать? Это и в нормальном состоянии сложно, а в его и подавно. Но есть ли у него выбор? Легионеры учли все прошлые ошибки, ему не дадут заснуть. Сейчас, очевидно, уже ночь. Утром за него возьмутся снова. Действие наркотика – или что там ему вкололи – кончилось, но это явно только начало. Завтрашнего дня ему не пережить, в этом Максим был уверен. А значит, в его распоряжении только эта ночь.

Итак, что он имеет? Обувь с него сняли – с одной стороны, это плохо. Зато удар, если что, будет более быстрым. Что еще? Стулья. Вполне приличное оружие – для того, кто может им пользоваться. У второго боевика – того, что повыше – есть пистолет. Это видно по тому, как оттопыривается пиджак. Но стрелять здесь нельзя, тогда дежурящий снаружи охранник его не выпустит. Значит, надо действовать как‑то хитрее. Но как? Почти безнадежная ситуация…

Тем не менее, в сознании Максима постепенно просыпалась злость. И еще решимость – если ему суждено умереть, то пусть это случится в бою. Когда план побега принял зримые очертания, Максим начал действовать.

Для начала он стал все чаще и чаще клевать носом, заставляя боевиков орать на него. Потом и вовсе перестал открывать глаза по окрику, такое самоволие всякий раз заканчивалось пинком или крепкой оплеухой. В конце концов длинный боевик подтащил стул поближе, чтобы иметь возможность пинать Максима, не вставая с места.

Максиму это было на руку. Сидя в метре от боевика, он пытался просчитать все до мелочей, понимая, что второй попытки у него не будет. Пора – покачнувшись, Максим завалился лицом вниз, прямо в ноги боевика.

– Встань! – Боевик нагнулся, перевернул Максима. Попытался приподнять. Голова пленника безвольно свисала, пустые глаза смотрели в никуда. – Отключился, что ли?

Именно этого момента Максим и ждал. Собрав все силы, он вцепился в боевика и рванул его на себя, охранник не удержался на ногах и перелетел через Максима. Рухнул на пол, мгновение спустя его настиг сильнейший удар в подбородок. Второй охранник вскочил со стула – и замер, увидев нацеленный на него ствол пистолета.

– Только пикни, и ты труп, – очень тихо сказал ему Максим. – Ты ведь знаешь, мне терять нечего.

Охранник стоял, буравя Максима взглядом. Не испуганным, это Максим отметил. Явно пытается сообразить, как ему действовать.

– Сядь на стул, – велел ему Максим, двумя руками сжимая пистолет. – Не на этот. Туда… – Он указал не вмурованный в пол металлический стул. – Достань наручники и ключ… Молодец… Ключ кинь на пол мне под ноги… Теперь пристегни себя наручниками к стулу…

Охранник послушно исполнил все указания. Не сводя с него глаз, Максим поднял ключ, освободился от наручников.

– Отвернись… Отвернись, я сказал!

Охранник нехотя отвернулся. Скользнув к нему, Максим с силой ударил его по затылку рукоятью пистолета. Охранник, даже не вскрикнув, мешком сполз на пол.

Подойдя к двери, Максим стукнул два раза – так, как это делали боевики. Пару секунд спустя послышался звук сдвинувшегося засова.

Очевидно, охранник за дверью никак не ожидал увидеть пленника – его глаза удивленно расширились, мгновение спустя – когда Максим изо всех сил поддел его коленом – они и вовсе стали круглыми. Застонав, охранник тихо осел на пол.

Дорогу Максим помнил, однако уйти тихо не удалось – в комнате с бильярдным столом он столкнулся сразу с тремя боевиками. Двое играли в бильярд, третий смотрел телевизор. Максим еще в коридоре услышал звук работающего телевизора, но выбора у него не было – зайдя в комнату, увидел боевиков и без раздумий вскинул пистолет.

Они оказались тренированными ребятами. Двоих Максим успел достать, третий бросился в сторону, на лету выхватил пистолет. Их выстрелы почти совпали, Максим ощутил резкий удар в бок. Пошатнулся, выстрелил еще два раза. Ранивший его боевик замер и выронил пистолет…

В ушах все еще стоял грохот выстрелов. Максим коснулся левой рукой раны на боку, потом посмотрел на ладонь – она была в крови, пуля попала как раз между сломанных ребер. Интересно, долго ли живут с таким ранением? Впрочем, не время думать об этом. Итак, куда ему теперь? Туда…

К удивлению Максима, в доме ему больше никто не встретился. Зажав ладонью рану, он без помех вышел в гараж, подошел к подъемным воротам. Отыскал на стене кнопки управления – ворота дрогнули и начали медленно подниматься.

Ворота поднялись примерно на полметра, когда за ними Максим разглядел чьи‑то ноги. Выяснять, кому они принадлежат, он не стал – прицелившись в колено, спустил курок. Когда человек рухнул, спустил еще раз, незнакомец дернулся и затих. Теперь Максим смог как следует рассмотреть его, это оказался вооруженный автоматом охранник. Соблазн прихватить автомат был велик, однако Максим подумал о том, что не сможет нагнуться. И уж тем более не сможет потом подняться. Поэтому он переступил через охранника и поковылял к воротам.

Он не знал, как их открыть, поэтому просто попытался перелезть, сунув пистолет за пояс. Это оказалось невероятно трудным делом, Максиму казалось, что он вот‑вот потеряет сознание. Кое‑как забрался наверх, уже готов был спрыгнуть на другую сторону, когда в доме открылась дверь, из нее кто‑то выскочил. Максим вынул пистолет и выстрелил, однако не попал. Нажал курок еще раз – обойма была пуста. Цепляясь за забор, сполз на землю, выронил пистолет. Огляделся и медленно побежал прочь от дома, пытаясь сориентироваться, где именно он оказался.

Место напоминало дачный поселок, либо пригород, застроенный частными коттеджами. Хорошая дорога, фонари освещения. Пробежав сотню метров, Максим свернул в первый попавшийся проулок.

Он бежал – а скорее, ковылял, шатаясь из стороны в сторону, фонари освещения то и дело заметно двоились. Рубашка под ладонью уже давно стала склизкой от крови, но Максим старался об этом не думать. Если ему суждено умереть, то лучше сделать это на свободе.

Тем не менее, Максим понимал, что долго ему так не продержаться – за ним уже наверняка гонятся. А бегун из него сейчас неважный. И хуже всего то, что ему совершенно не на кого рассчитывать. Никто ему не поможет – ни милиция, ни ФСБ.

Очередной проулок. Максим снова повернул, теперь он шел совсем в другую сторону, надеясь этим запутать врагов. Какая‑то машина – легионеры? Да нет, обычный старенький «Москвич». Вряд ли легионеры будут ездить на таких машинах.

Это был его шанс, и Максим решил им воспользоваться. Вышел на дорогу, в свет фар, остановился и поднял руку. Машина взвизгнула тормозами и замерла, Максим разглядел изумленное лицо водителя. Медленно подошел к машине со стороны водителя, оперся о крышу, оставляя на ней кровавые разводы.

– Пожалуйста, увезите меня отсюда… Или меня убьют…

Водитель, мужчина лет пятидесяти, явно колебался, в его взгляде Максим уловил испуг. Рядом с ним на переднем сиденье сидела женщина – не иначе, его жена. Именно она и приняла решения.

– Яша, открой заднюю дверь.

Мужчина молча повиновался. Максим с трудом забрался в салон, думая о том, что испачкает им всю обивку.

– Куда тебе? – спросил водитель, оглянувшись.

– Не важно… Пожалуйста, быстрее – если они найдут нас, то убьют и меня, и вас…

Это возымело действие, машина тронулась с места и начала быстро набирать скорость.

Откинувшись на спинку сиденья, Максим думал о том, что ему делать. Попытался понять, где они едут, но не смог. Сознание то и дело уплывало, Максиму приходилось цепляться взглядом за какую‑то деталь салона, чтобы не потерять сознание.

– Отвезти вас в милицию? – не оборачиваясь, спросил водитель.

– Нет… – покачал головой Максим. – Только не в милицию. Там меня обязательно найдут. У них везде свои люди…

– Яша, он ранен. Надо отвезти его в больницу…

Водитель что‑то ответил, но что именно, Максим уже не слышал. В ушах появился тягучий звон, все вокруг потемнело. Затем стало совсем темно, и все исчезло…

Когда он открыл глаза, то не сразу понял, где находится. Белая стена, белый потолок. Слышится какое‑то жужжание и тихие приглушенные всхлипы. Попробовал приподняться, тут же охнул от боли в боку. Снова расслабился, скосил глаза. На этот раз сумел рассмотреть входную дверь и койку. Соседнюю койку, на ней лежал незнакомый Максиму человек. К его рту тянулась пластиковая трубка, рядом на стойке с аппаратурой мерно вздыхал аппарат искусственной вентиляции легких – именно его всхлипы и слышал Максим.

Не иначе, это больница. Даже точно больница. А еще точнее, реанимация. Ну да, в него же вчера стреляли. Да и до этого ему малость досталось. Левый глаз по‑прежнему почти ничего не видел, на носу что‑то белело – очевидно, врачи заметили и этот перелом. А вот с зубами потом придется возиться самому – одного нет, вместо другого торчат острые обломки. Остальные вроде целы…

Примерно через час вошел врач. Он был молод, Максим решил, что это просто санитар. Встретившись с Максимом взглядом, санитар улыбнулся:

– Ага, оклемался… Понимаешь, что я говорю?

– Да… – тихо ответил Максим.

– Это хорошо. Вовремя ты к нам попал – еще час, и не выкарабкался бы. Теперь выздоровеешь.

– Где я? – спросил Максим.

– В больнице, где же еще, – хмыкнул санитар.

– Я не об этом… Какой это город?

– Ростов, какой же еще. Что, ничего не помнишь?

Максим помнил всё, или почти все. Вплоть до того момента, как сел в машину. Но что‑то ему подсказывало, что лучше пока об этом не распространяться.

– Нет… Не помню…

– Хреново. Но ты не переживай, память обычно возвращается. «Утку» нужно?

– Что?

– В туалет хочешь?

– Нет… – после паузы ответил Максим. – Пока не хочу.

– Тогда отдыхай. Скоро обед будет.

– Спасибо… А это кто? – Максим повел глазами в сторону соседней кровати.

– Этот? – Санитар взглянул на соседа Максима. – Тоже ночью привезли, в аварию попал. Ему повезло меньше, чем тебе. Ладно, лежи. Я зайду еще…

Санитар вышел, Максим закрыл глаза. Итак, судя по всему, это обычная больница. Если легионеры начнут искать его по больницам, то наверняка найдут. Надо уходить отсюда, но как?

Максим снова попытался приподняться – и понял, что уйти без посторонней помощи не сможет. Кто ему может помочь – этот санитар? Или попробовать отыскать в сновидении Бориса?

Последнее показалось ему самым надежным. Закрыв глаза, Максим попытался заснуть – и заснул…

Увы, сон не дал ему ничего. Проснувшись, Максим понял, что не только не сновидел, но даже не видел снов. Для сновидений нужна сила, а у него ее сейчас очень мало. Оставалось только ждать, надеясь на лучшее.

Утром следующего дня Максим почувствовал себя значительно лучше. Бок по‑прежнему мучительно ныл, однако, по словам врача, болела не столько рана, сколько сломанные ребра.

Максим уже знал, что прошлой ночью ему не только сделали операцию, но и влили больше полутора литров крови. Знал Максим и о том, как попал сюда – кто‑то положил его на крыльцо больницы и постучал в дверь. Того, кто его привез, никто не видел.

Это Максима вполне устраивало – очевидно, хозяин «Москвича» и его жена хотели избежать лишних расспросов. Вполне возможно, что легионеры до сих пор не знают, где его искать. Да, они наверняка нашли капли крови – и на заборе, и на пистолете. Но простая логика говорит о том, что если человек убежал, то ранен он не тяжело. А обращаться в больницу с пулевым ранением, даже легким, значит навлечь на себя кучу неприятностей. Итого, все говорило за то, что в больнице его нет – ну не дурак же он, в самом деле. А дураком его Яна не считает. Надежда? Да, хоть и слабая. Вдруг среди легионеров найдется особенно дотошный человек. К тому же они сейчас наверняка в ярости. Скольких он уложил – троих, четверых?

Странно, но об убитых врагах Максим думал на удивление спокойно. Это его даже удивляло, Максим намеренно попробовал вызвать у себя чувство раскаяния, сожаления. Ведь не букашки какие‑то – люди все‑таки. Пытался, но ничего не получалось. Не было в его душе жалости – после того, как увидел фотографии Андрея…

Максим не знал, как легионерам удалось до него добраться. Возможно, его просто застали врасплох.

После обеда Максима перевели в другую палату, очень маленькую. Фактически, здесь стояло всего две койки. Одна пустовала, вторая досталась Максиму. О причинах его столь уединенного содержания Максим понял тогда, когда в палату зашел следователь.

Разговор с ним длился почти сорок минут. Максим не говорил о себе ничего, довольно убедительно имитируя полную потерю памяти. Сказал лишь, что помнит кирпичную стену, и еще рельсы. Какой‑то вагон. Больше ничего… Все попытки следователя выяснить его личность и установить, где и при каких обстоятельствах Максим получил ранение, не увенчались успехом. В конце концов следователь ушел, пообещав, впрочем, зайти еще.

Максим хорошо сознавал всю серьезность своего положения. Стоит легионерам узнать о нем, и его уже ничто не спасет. Утешало то, что Оксане удалось скрыться, иначе бы Яна непременно попыталась на этом сыграть. Ну, а ему оставалось только ждать…

Очередной день начался с неприятностей – в палату зашел уже хорошо знакомый Максиму санитар и сообщил, что за ним приехали.

– Тебя переводят в лазарет следственного изолятора, – сказал он. – Сейчас бумаги подписывают.

Максим пождал губы. Итак, до него все‑таки добрались. Другого объяснения происходящему не было.

– Помоги мне сбежать, – попросил он, пристально глядя на санитара. – Я заплачу тебе двадцать тысяч долларов. Честно, я не обману.

– Да ты что? – усмехнулся санитар. – Я что, враг себе – зачем мне проблемы? Так что извини… – Санитар повернулся и вышел из комнаты.

Максим огляделся – как назло, ничего, что можно использовать как оружие. Не «уткой» же ему драться.

Приходилось признать, что он проиграл. Бежать в нынешнем состоянии он не сможет – значит, надо просто с честью принять неизбежное.

Он лежал и ждал, следователь все не появлялся. Наконец в коридоре послышались шаги, дверь открылась.

Это оказался незнакомый ему человек лет сорока в строгом сером костюме с накинутым поверх него белым халатом. Еще несколько человек остались в коридоре.

– Он? – спросил незнакомец успевшего проскользнуть в палату санитара – очевидно, тот ничего не хотел пропустить.

– Он, – не без радости подтвердил санитар. – Даже деньги мне предлагал, чтобы я помог ему убежать – двадцать тысяч долларов.

– В самом деле? – Губы незнакомца тронула улыбка. – Надо было брать… Шучу, конечно. Пожалуйста, оставьте нас одних. И прикройте дверь.

Санитар тут же вышел. Максим лежал, размышляя о том, убьют ли его прямо здесь, или все‑таки увезут. Скорее всего увезут, у легионеров еще наверняка есть к нему вопросы.

– Ну здравствуйте, Максим Викторович… – Незнакомец полез в карман, Максим напрягся. Но вместо пистолета в руках гостя появилась красная корочка удостоверения. Развернув ее, незнакомец аккуратно поднес удостоверение к глазам Максима:

– Полковник Марченко. Федеральная служба безопасности…

Микроавтобус с тонированными стеклами вез его по улицам города. Лежа на носилках, Максим искоса поглядывал на охранников, трех дюжих парней в черных масках и форменных комбинезонах с надписью «ФСБ» на спинах. Все трое были вооружены, ствол одного автомата смотрел Максиму прямо в лицо. Полковник Марченко расположился на переднем сиденье рядом с водителем, за все время пути он так ни разу не обернулся.

Дорога заняла около двадцати минут, Максим не смог разглядеть, куда именно его привезли. По скользнувшей над машиной тени понял, что проехали под аркой, микроавтобус остановился во внутреннем дворике. Было слышно, как где‑то позади заработал привод закрывающихся ворот. Тут же распахнулась задняя дверь, Максима аккуратно вытянули из машины и понесли к крыльцу. Дальше последовал переход по длинному коридору и спуск на грузовом лифте, Максим невольно считал этажи – третий, четвертый, пятый. На пятом подземном этаже лифт остановился, Максима снова понесли по коридору. Лежа на носилках, он смотрел на протянувшиеся под потолком металлические короба воздуховодов и с грустью думал о том, что уж отсюда ему сбежать точно не удастся.

Его поместили в отдельную палату – а скорее, камеру. Чистую, светлую, с минимумом мебели – рядом с кроватью Максима стоял белый пластиковый стол и такой же стул. Сурового вида пожилой врач в присутствии охранников и двух санитаров внимательно осмотрел раны Максима, сделал пару уколов. Отдав распоряжения санитарам, вышел, следом удалились и охранники. Спустя минуту вышли и санитары, Максим остался один. Глаза слипались – очевидно, ему сделали укол снотворного. Сопротивляться сну Максим не стал – кто знает, может, Борис или Рада только этого и ждут?

Он не знал, сколько проспал, да и сон больше напоминал забытье. Открыв глаза, увидел все тот же молочный плафон светильника под потолком и желтоватые стены.

Очевидно, за ним наблюдали, так как тут же вошел санитар. На просьбу Максима попить налил воды в пластиковый стаканчик, дал выпить. Потом ушел, сказав на последок, что через час будет ужин.

Понять, где именно установлена видеокамера, Максим так и не смог. Впрочем, это его не сильно и беспокоило – пусть следят, раз им надо.

Прошло еще минут двадцать, и дверь снова отворилась, Максим увидел уже знакомого ему полковника. Подтянув стул, полковник сел рядом с Максимом, внимательно посмотрел на него.

– Поговорим? – спросил он.

– Поговорим, – согласился Максим.

– Думаю, ты уже догадался, куда попал, – начал полковник. – Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу – дела твои достаточно плохи. На тебе висят четыре трупа, в милиции пистолет с твоими отпечатками пальцев. Тебя обвиняют в разбойном нападении с целью грабежа. Свидетелей море, тебе никогда не доказать, что тебя в тот дом привезли силой. Соответственно, тебе в лучшем случае светит лет двадцать строгача. А скорее, пожизненное. Это – на бумаге. – Полковник мрачно улыбнулся. – На деле ты не проживешь и месяца, причем перед смертью из тебя выбьют все, что ты знаешь. Это – то, что в минусе.

Дата добавления: 2015-03-29