Мария Тимофеева 17 страница

При близких отношениях между двумя людьми их А могут сильно влиять на их В — а В, в свою очередь, влиять на А. Так, в приведенном выше примере то, что муж постоянно критикует действия жены, может заставить ее интерпретировать критику, как направленную против нее самой и выработать Убеждение (В): “Он ненавидит меня!”. Ее высказывание (ее С): “Ты ненавидишь меня, негодяй!” — может повлечь за собой дальнейшую критику и физическое нападение со стороны мужа (его С 2 и ее А 2). Вследствие этого жена может прийти к выводу: “Ну, вот! Теперь я точно знаю, что он меня ненавидит!” (ее В 2), — а затем подать заявление на развод (ее С 2).

Таким образом, взаимодействия между системами АВС двух людей могут иметь самые разнообразные проявления, а в семье, состоящей из трех и более человек, они могут усложняться практически до бесконечности. Это не означает, что взаимодействия между АВС разных людей автоматически заканчиваются психологическими нарушениями; не означает это и того, что терапевт с клиентом обязаны выявить и объяснить все факты, касающиеся этого взаимодействия. В возникновении психологического нарушения обычно участвуют мысли, чувства и действия, в основе которых явно или скрыто лежат требования и представления о долженствовании.

Предположим, к примеру, что женщину постоянно критикует ее муж (А 1). Она может сказать себе, исходя из рациональных соображений: “Мне не нравится его отношение ко мне; думаю, надо поменьше с ним общаться” (В 1), — при этом у нее возникнет адекватное чувство досады, и она прекратит сексуальные отношения с мужем (С 1). Но у нее может возникнуть и другое рациональное Убеждение: “Я думаю, что неправильно прекращать сексуальные отношения с мужем” (В 2), — поэтому у нее возникнут адекватные чувства печали и сожаления (В 2) относительно плохого поведения мужа (А 1), относительно ее собственной мысли о том, чтобы поменьше с ним общаться (В 1) и относительно прекращения сексуальных отношений (С 1). При таким сценарии развития событий ее мысли, чувства и поведение, согласно теории РЭТ, не будут считаться невротическими.

С другой стороны, она, заметив критическое отношение мужа, может снабдить свои разумные предпочтения иррациональными представлениями о долженствовании и сказать себе: “Он не должен так критиковать меня; раз он это делает, он негодяй!” (В) — и почувствовать неадекватную разъяренность и желание убить супруга, что может привести к реальному нападению на него с ее стороны (С 1). Замена предпочтения (нежелания, чтобы А происходило) требованием становится невротизирующим фактором и вызывает к жизни совсем другие чувства и способы поведения (С 1).

Эта женщина может усугублять свое невротическое состояние, добавляя в качестве вторичного дестабилизирующего фактора понятие “должна” к А 1, В 2 и С 1. Так, она может настаивать на следующем: 1) “Я не должна позволять мужу критиковать меня!” (А 1); 2) “Я не должна считать его негодяем!”; и 3) “Я не должна хотеть убить мужа и нападать на него!”. Добавляя эти требования к своим исходные А, В и С, женщина легко может начать испытывать тревогу и депрессию по поводу своей тревоги, и вторичные дестабилизирующие факторы могут приобрести большее значение, чем первичные!

В то же время муж может отрицательно относиться к А, В и С своей жены и, подходя к происходящему с рациональной позиции, хотеть или предпочитать, чтобы жена не считала его суровым критиком (ее А), не думала, что он негодяй (ее В), не приходила в ярость и не бросалась на него (ее С). Или же он может, будучи склонным рассматривать ситуацию с иррациональной точки зрения, требовать, чтобы жена не переживала свои А, В и С, приходя в состояние тревоги, депрессии и ярости.

Другими словами, если муж и жена хорошо понимают как свои АВС, так и АВС супруга, они более ясно видят, что происходит (включая и то, что происходит благодаря их собственным усилиям) в их взаимоотношениях. То же самое верно и в отношении психотерапевта. К тому же, как гласит подтвержденная практикой теория АВС, для того, чтобы понять суть нарушений, людям необходимо иметь ясное представление о существующих у них предпочтениях и требованиях, предъявляемых ими как к своим когнитивно-эмотивным АВС, так и к АВС другого человека. Если их собственные В имеют характер предпочтения (адекватны), нарушения, скорее всего, не произойдет; если же они “обязумны” (неадекватны) — вероятность нарушения весьма высока.

После такого моего утверждения может возникнуть впечатление, что я возвращаюсь к старой РЭТ, в которой Убеждения (В) играли решающую роль в формировании неблагоприятных Следствий (С). Это отчасти верно. Но я возвращаюсь еще и к исходной концепции РЭТ, которая рассматривала мышление и ощущения во взаимосвязи, как процессы скорее взаимно переплетенные, чем независимые (Ellis, 1962). Обычно, называя В Убеждениями, я и рассматриваю их как таковые; однако при наличии эмоциональных и поведенческих Следствий, с которыми они теснейшим образом взаимодействуют, Убеждения становятся явлениями когнитивно-эмотивного порядка.

Как показал Абельсон (Abelson, 1962), мысли могут быть “холодными” и “горячими”; я добавил к этому, что они бывают еще и “теплыми” (Ellis, 1985a, 1985b). В вышеприведенном примере муж, когда его жена была в ярости, мог выбирать между мышлением в трех разных плоскостях: 1) “Я вижу, что жена разъярена” (“холодная” мысль); 2) “Мне не нравится, что жена в ярости. Как бы мне хотелось, чтобы она вела себя по-другому... Досадно, что она в таком состоянии” (“теплые” мысли-чувства); 3) “Мне отвратительно ее поведение! Она не должна бросаться на меня! Какая гадина! Я убью ее!” (“горячие” мысли-чувства). В “холодных” мыслях если и присутствуют чувства, то их очень мало. “Теплые” мысли содержат в себе оценку “холодных”, которая может варьировать от слабой до ярко выраженной, а оценка включает в себя чувства, которые также могут быть как слабыми, так и ярко выраженными. “Горячие” мысли предполагают наличие очень отчетливых чувств, от сильных до очень сильных.

С так же, как G, А и В, включают в себя сильные эмоциональные и поведенческие элементы, взаимодействующие с такими же сильными когнитивными элементами. Так, если вас сбила машина, вы при этом сломали ногу, чувствуете боль (А) и говорите себе: “Этого не должно было произойти! Это ужасно!” — вы не только совершаете определенные действия (например, жалуетесь и отправляетесь в больницу) на стадии С, вы еще и чувствуете себя недовольным и злым, да в придачу не перестаете думать о своем несчастном случае. Кроме того, у Вас могут появляться жалость к себе, параноидальные и суицидальные мысли, чувства депрессии и отчаяния, жажда мести и т.д. Вы всегда остаетесь человеком, реагирующим на Активизирующие События.

Если все, сказанное мною до сих пор, верно, значит, то, что мы называем личностью, относится к человеку — к индивиду. Так уж устроен человек, так уж он себя ведет — когда последовательно, а когда и нет. Для того, чтобы понять человека, надо понять окружающий его мир, или Активизирующие События, потому что мы всегда живем среди того, что нас окружает, и мы, насколько можно судить, никогда не существуем исключительно в себе, сами по себе или для себя. Более того, мы реагируем на окружающее так же, как и на самих себя, физически и эмоционально, биологически и психологически. Наши эмоциональные и психологические реакции выражаются в мышлении, эмоциях и поведении. Такова наша природа. Мы можем вычленить наши мысли, чувства и поступки, как если бы они были отдельными, независимыми друг от друга процессами; но в действительности они очень редко являются таковыми. Так или иначе, как я сказал еще в 1956 году: “Мышление и эмоции... иногда (хотя и не во всех случаях) становятся по существу одним и тем же — мысль превращается в эмоцию, а эмоция — в мысль” (Ellis, 1962, p. 36). Приятно сознавать, что многие специалисты в области когнитивно-бихевиоральной терапии приняли эту точку зрения (Epstein, 1990; Greenberg and Safran, 1987; Guidano, 1988; Mahoney, 1988; Mahoney, 1988; Meichenbaum, 1990; Muran, 1991).

Использование модели АВС в психотерапии

Понимание наших мыслей, чувств и поступков, их интегральной и целостной взаимосвязи, не является достаточным условием построения работающей и эффективной психотерапевтической теории (Bernard, 1986; Ellis, 1985b; Ellis & Dryden, 1990, 1991; Ellis & Grieger, 1977, 1986; Нankura & Dryden, 1990). Неизменно возникает вопрос: есть ли среди этих процессов (при условии, что мы в принципе можем провести между ними черту) те, что больше других ответственны за возникновение нарушений в психике; те, на которые можно было бы эффективно повлиять для осуществления серьезных, всеобъемлющих и долговременных личностных изменений, для достижения того, что мы называем нормальным функционированием личности или психическим здоровьем?

Как показывают клинические наблюдения и исследования последнего столетия, психотерапевт может помочь своему клиенту изменить мысли, чувства и поступки и по-настоящему сконцентрироваться на одном, двух или всех трех процессах одновременно, что во многих случаях способствует кратковременным или долговременным личностным переменам. До сих пор не удалось доказать, что какой-то один из сотен психотерапевтических методов обладает несомненным превосходством перед другими. Рационально-эмотивная теория (наряду с когнитивно-бихевиоральной) заняла интегративную позицию, в которой подчеркивается важность активно-директивного использования разнообразных когнитивных, эмотивных и бихевиоральных методов при работе практически с каждым клиентом (Ellis, 1957, 1962, 1988; Ellis & Dryden, 1987, 1990, 1991). Однако пропорции, в которых РЭТ использует методы прямого и косвенного воздействия, сотрудничества и директивы, убеждения и домашней работы, когнитивные и эмотивные методы, при работе с разными клиентами могут различаться, поскольку каждый человек индивидуален, он в чем-то похож на других, а в чем-то — совсем не такой, как все (Ellis, 1985b; Ellis & Dryden, 1987, 1991; Ellis & Watzlawick, 1988; Ellis & Zeig, 1988).

Позвольте мне закончить эту главу на довольно спорной и противоречивой ноте. Поскольку человек есть человек, поскольку мышление является для него более важным процессом, чем для других живых существ, я предполагаю, что определенные когнитивные терапевтические методы могут тщательнее и искуснее помочь многим (но не всем!) клиентам достичь более быстрых, более полных и более долговременных личностных изменений, чем техники с меньшей долей когнитивного — это в особенности относится к клиентам, страдающим неврозами (в отличие от находящихся в пограничном состоянии или больных психозами). Более того, как справедливо напомнил мне Рассел Григер (в личной беседе), когнитивная модальность: 1) присуща исключительно человеку; и 2) оказывает наибольшее влияние на процессы межличностного общения из всех модальностей человеческой психики.

Да, я прекрасно понимаю, какие сложности влечет за собой выдвижение подобной гипотезы. Согласно сказанному мной выше, то, что мы называем когнитивным, ни в коей мере не является исключительно интеллектуальным, но часто включает в себя сложные эмоциональные и моторные процессы. К тому же особые когнитивные методы, о которых я расскажу далее, всегда включают в себя эмоциональные и бихевиоральные элементы и не являются чисто интеллектуальными или философскими. Поэтому в следующих моих утверждениях есть нечеткие термины, которые могут быть неоднозначно истолкованы, и это может ослабить мои аргументы. И, тем не менее, я вступаю на этот тернистый путь!

Во-первых, хочу упомянуть один важный аспект модели АВС, который часто упускают из виду и который был ясно виден одному из моих наблюдательных клиентов. Работая с этим человеком, которому в течение пяти лет психоанализа не удалось избавиться от сильного хронического страха, я все время подчеркивал, что люди, в основном, сами создают свои иррациональные Убеждения (iB — irrational Beliefs), а не получают их в наследство от родителей. По поводу Активизирующих Событий своей жизни (в его случае — постоянная критика и оскорбления) они вырабатывают рациональные Убеждения (rB — rational Beliefs) (например: “Я поступаю плохо и получу за это порицание — жаль...”) и иррациональные Убеждения (iB) (например: “Я не должен плохо поступать, я должен радовать родителей и значимых для меня людей, а иначе я дурной человек!”).

Иррациональные Убеждения (iB), как я покажу в этой главе, бу­дучи когнитивными, все время взаимодействуют с эмоциональными и бихевиоральными компонентами, оказывая взаимное влияние друг на друга. Но, поскольку люди создают свой язык и символику, поскольку они говорят сами с собой, эмоциональные и бихевиоральные компоненты часто оказываются символически закоди­рованными в виде “горячих” мыслей — таких, как (в случае выше­упомянутого клиента): “Я ничтожество! Я не могу выносить нео­­добрения со стороны других! Я должен стать богатым, чтобы до­казать, что мои родители ошибались и что я заслуживаю счастья!”

Такие iB по большей части являются реакциями на неблагоприятные Активизирующие События (А), имевшие место как в детском, так и в более позднем возрасте. Но, воспроизведенные и повторенные много раз, они превращаются в Базовую Философию, которая представляется и ощущается как абсолютно верная, несмотря на то, что она может состоять всего лишь из ложных предположений. Как хорошо сказал мой клиент: “Сперва В следует за А, но потом оно оказывается впереди А и применяется к новым А ”.

Я сразу же с ним согласился. “Вот именно. Сначала В появляется или выстраивается — особенно это касается разрушительных представлений о долженствовании — по поводу А. Но затем, если его повторять и вести себя так, будто оно является истинным, оно превращается в Базовую Философию, которую мы впоследствии и применяем к А. Делая это, мы часто искажаем и изменяем А, например, кто-то всего лишь делает нам небольшое замечание, а мы сразу же приходим к выводу, что этот человек окончательно и бесповоротно отверг нас”.

В дальнейших беседах с клиентом мы выяснили, что “горячие” мысли, закодированные нами в Убеждения (В), часто превращаются в Базовые Философские Предположения — в то, что Келли (Kelly, 1955) назвал дисфункциональными личностными конструктами — становясь фактически краеугольными камнями нашей жизни. Они существенным образом влияют на наши Цели (G), Активизирующие События (А) и Следствия (С). Они даже, согласно РЭТ, влияют на характер производных Убеждений. Так, основное иррациональное (“обязумное”) Убеждение моего клиента (“Я не должен плохо поступать; я должен радовать родителей и значимых для меня людей!”) привело его к выводу: “Раз я часто поступаю плохо и расстраиваю родителей и значимых для меня людей, значит, я ничтожество! Я не заслуживаю счастья! Я должен превосходить других. Я не вынесу поражения! У меня никогда ничего не получится!” И так далее...

Почему людям часто бывает так трудно оказаться от тех “должен” и “обязан”, которые они сами для себя принимают или создают и с помощью которых они сами себе наносят вред? Ответ таков: все дело в особой природе этих “должен” и “обязан”, где когнитивные, эмотивные и поведенческие элементы теснейшим образом взаимосвязаны.

С когнитивной точки зрения, эти требования (“долженствования”) носят характер абсолютности и необходимости, например: “Всегда и при любых обстоятельствах я должен быть компетентным!”, “Я должен, несмотря ни на что, все делать хорошо! ”, “Если я что-то сделаю плохо, а этого не должно произойти ни за что, это будет катастрофой, лучше уж пусть я умру, потому что счастья в моей жизни никогда после этого не будет!”.

С эмотивной точки зрения, требования, при помощи которых люди наносят себе вред, очень прочно укореняются и состоят они из того, что Абельсон называет “горячими мыслями” (Abelson, 1962). Вот несколько примеров: “Я непременно должен все делать очень хорошо!”, “Поскольку отношения с этим человеком — самые важные отношения в моей жизни, я обязательно должен вести себя достойно!”, “Раз я так сильно хочу есть, я должен есть без конца, чтобы утолить голод!”, “При неудаче я так тревожно себя чувствую, и это доказывает, что я должен добиваться успеха!”.

С поведенческой точки зрения, люди крепко держатся требований, ведущих к нарушениям, и постоянно практикуют и закрепляют образцы поведения, вызываемые этими требованиями. Примеры: “Из-за того, что я так нуждаюсь в твоей любви, я никогда не смогу тебя оставить. Я должен умолять тебя полюбить меня, я не могу прекратить преследовать тебя. Это ведь доказывает, что я действительно тебя люблю и что ты должна быть моей!”; “Каждый раз, когда мне поднимают зарплату, я подпрыгиваю от радости; значит, я должен продолжать получать прибавки к жалованию”.

Догматические требования часто включают в себя составные Убеждения, одновременно имеющие сильные когнитивные, эмотивные и бихевиоральные элементы. Например: “Я должен преуспеть и таким образом заслужить твое одобрение, иначе я буду просто болваном, а моя жизнь станет сплошным ужасом и кошмаром. Я никогда уже не добьюсь ничего и не получу одобрения, так что лучше уж мне будет застрелиться! К тому же, если у меня ничего не получится и ты не похвалишь меня, я буду чувствовать такую страшную тревогу и подавленность, а я просто не выношу этих чувств, и если они появятся, я буду ничтожным придурком!” (Muran, 1991).

У императивных требований часто имеются сильные эмотивные и бихевиоральные компоненты, способствующие их укреплению и ведущие к неблагоприятным когнитивным, эмотивным и бихевиоральным последствиям, которые сами по себе требуют внимания, поглощают большое количество времени и сил, уводят людей от оспаривания этих требований и вдохновляют на создание дополнительных неблагоприятных (с когнитивно-эмотивной точки зрения) требований. К примеру: “Я не должен думать иррационально и чувствовать себя тревожно и подавленно, когда все-таки так думаю! Я не выношу этих требований и результатов, к которым они приводят! Мне слишком трудно бороться с ними и отказываться от них — на самом деле я не могу отказаться от них! Я просто ничтожество оттого, что не могу остановить этот поток ужасных мыслей и чувств!”

Императивные, безусловные требования, таким образом, неминуемо являются когнитивными, эмоциональными и поведенческими и ведут к неблагоприятным мыслям, ощущениям и поступкам, по поводу которых, в свою очередь, возникают дополнительные неблагоприятные мысли, ощущения и поступки и которые мешают трезвому взгляду на требования, их Оспариванию (D)и ослаблению. Неудивительно, что так называемый интеллектуальный инсайт и Оспаривание (D)обычно не слишком-то помогают людям отказаться от своих сложных требований! Поэтому-то РЭТ настоятельно рекомендует своим клиентам и другим людям с невротическими расстройствами включать в процесс Оспаривания требований и команд разнообразные когнитивные, эмотивные и бихевиоральные методы воздействия.

В свете всего изложенного ясно, что РЭТ до сих пор считает, что разветвленные догматические, абсолютистские и императивные требования, являются, возможно, самым главным фактором невротического расстройства. Но обновленная теория РЭТ гласит, что эти требования не являются только интеллектуальными, когнитивными или философскими, они также носят ярко выраженный эмоциональный и поведенческий характер и являются интегральной частью Целей, Активизирующих Событий, Убеждений и неблагоприятных Следствий, когда они становятся — или сами себя делают — невротическими.

Если иррациональные Убеждения (iB) хранятся как в сознании, так и в подсознании, и часто являются весьма упорными, как предполагает РЭТ, то клиенту и психотерапевту необходимо выводить их на поверхность, демонстрировать их разрушительную силу и производить на них постоянную массированную атаку. Поскольку эти Убеждения (В) и их Следствия (С) являются когнитивными, эмоциональными и поведенческими, в РЭТ используется множество мыслительных, эмоциональных и поведенческих техник их изменения. Но эти техники в основном применяются для того, чтобы помочь клиентам совершить коренной переворот в своих философских системах, и в особенности для того, чтобы заменить их жесткий “обязумный” способ мышления на другой — обозначающий предпочтения и направленный на поиск альтернативы.

Мы поощряем творческое и изобретательное мышление клиентов, в противоположность следованию идеям и предписаниям психотерапевта с тем, чтобы в идеале они становились более независимыми и менее догматичными и чтобы в будущем они были более гибкими и менее подверженными предрассудкам. Научившись находить альтернативы и менять свой взгляд на жизнь, они будут продолжать строить особые философские системы и придумывать гибкие решения проблем, что поможет им избежать поведения, разрушительного для самих себя и для общества; им будет открыт путь к максимальной реализации своих возможностей и к тому, чтобы помогать в реализации возможностей другим людям (Ellis, 1990b).

Кроме того, РЭТ считает чрезвычайно важными целостный взгляд на взаимопроникновение мышления, эмоций и поведения и сильное и сложное взаимодействие между Активизирующими Событиями (А), Убеждениями (В) и эмоциональными и поведенческими Следствиями (С), проявляющееся как у здоровых, так и у нездоровых людей. РЭТ также подчеркивает важность осуществления изменений в философской системе человека. Сейчас мне, как никогда, ясно, что эти изменения носят ярко выраженный когнитивный, эмоциональный и поведенческий характер. Это означает, во-первых, что человек, которому удалось их осуществить, и дальше будет мыслить гибко и в терминах предпочтений, а не ригидно и “обязумно”. Во-вторых, он будет вовлечен в научное осмысление отношений с самим собой, окружающими и миром, и откажется от предрассудков. Это означает, что он будет последовательно и непреклонно сражаться против когнитивно-эмоциональной ригидности, за независимость мышления.

Литература

Beck, A. T., Emery, G. (1985). Anxiety disorders and phobias. New York: Basic Books.

Beck, A. T., Rush, A. J., Shaw, B. F., & Emery, G. (1979). Cognitive therapy of depression. New York: Guilford Press.

Bernard, M. E. (1986). Staying alive in an irrational word: Albert Ellis and rational-emotive therapy. South Melbourne, Australia: Carlson/Macmillan.

Bernard, M. E., & DiGiuseppe, R. (1989). Inside rational-emotive therapy. San Diego, CA: Academic Ps.

Brown, G., & Beck, A. T. (1989). The role of imperatives a psychopathology: A reply to Ellis. Cognitive Therapy and Research, 13, 315—321.

Crawford, T. (1990, May 7, May 11, May 26). Letters to Albert Ellis.

DeSilvestri, C. (1989). Clinical models in RET: An advanced model of the organization of emotional and behavioral disorders. Journal of Rational-Emotive and Cognitive Behavior Therapy, 7, 51—58.

DiGiuseppe, R. (1986). The implication of the philosophy of science for rational-emotive theory and therapy. Psychotherapy, 23, 634—639.

DiGiuseppe, R. A., Miller, N. J., & Trexler, L. D. (1979). A review of rational-emotive psychotherapy outcome studies. In A. Ellis & J. M. Whiteley (Eds.), Theoretical and empirical foundations of rational-emotive therapy (pp. 218—235). Monterey, CA: Brooks/Cole.

Dryden, W. (1984). Rational-emotive therapy. In W. Dryden (Ed.), Individual therapy in Britain (pp. 235—263). London: Harper & Row.

Ellis, A. (1956). An operational reformulation of some of the basic principles of psychoanalysis. n H. Feigl & M. Scriven (Eds.), The foundations of science and the concepts of psychology and psychoanalysis (pp. 131—154). Minneapolis university of Minnesota press. (Also: Psychoanalytic Review, 43, 163—180.)

Ellis, A. (1957). How to live with a neurotic: At home and at work. New York: Crown. Rev. Ed.: North Hollywood, CA: Wilshire Books, 1975.

Ellis, A. (1958). Rational psychotherapy. Journal of General Psychology, 59, 35—49. Reprinted: New York: Institute for Rational-Emotive Therapy.

Ellis, A. (1962). Reason and emotion in psychotherapy. Secaucus, NJ: Citadel.

Ellis, A. (1968). Homework report. New York: Institute for Rational-Emotive Therapy.

Ellis, A. (1969a). A cognitive approach to behavior therapy. International Journal of Psychiatry, 8, 896—900.

Ellis, A. (1969b). A weekend of rational encounter. Rational Living, 4(2), 1—8. Reprinted in A. Ellis & W. Dryden, The practice of rational-emotive therapy. New York: Springer, 1987.

Ellis, A. (1971). Growth through reason. North Hollywood, CA: Wilshire Books.

Ellis, A. (1972). Psychotherapy and the value of human being. New York: Institute for Rational-Emotive Therapy. Reprinted in A. Ellis & W. Dryden, The Essential Albert Ellis. New York: Springer, 1990.

Ellis, A. (1973). Humanistic Psychotherapy: The rational-emotive approach. New York: McGraw-Hill.

Ellis, A. (1976). RET abolishes most of the human ego. Psychotherapy, 13, 343—348. Reprinted: New York: Institute for Rational-Emotive Therapy.

Ellis, A. (1977). Anger — how to live with and without it. Secaucus, NJ: Citadel Press.

Ellis, A. (1979a). Rational-emotive therapy: Research data that support the clinical and personality hypothethes of RET and other modes of cognitive-behavior therapy. In A. Ellis & J. M. Whiteley (Eds.), Theoretical and empirical foundations of rational-emotive therapy (pp. 101—173). Monterey, CA: Brooks/Cole.

Ellis, A. (1979b). Rejoinder: Elegant and inelegant RET. In A. Ellis & J. M. Whiteley (Eds.), Theoretical and empirical foundations of rational-emotive therapy (pp. 240—271). Monterey, CA: Brooks/Cole.

Ellis, A. (1983). The case against religiosity. New York: Institute for Rational-Emotive Therapy.

Ellis, A. (1984). The essence of RET—1984. Journal of Rational-Emotive Therapy, 2 (1), 19—25.

Ellis, A. (1985a). Expanding the ABC’s of rational-emotive therapy. In M. Mahoney & A. Freeman (Eds.), Cognition and psychotherapy (pp. 313—323). New York: Plenum.

Ellis, A. (1985b). Overcoming resistance: Rational-emotive therapy with difficult clients. New York: Springer.

Ellis, A. (1987a). The impossibility of achieving consistently good mental health. American Psychologist, 42, 364—375.

Ellis, A. (1987b). A sadly neglected cognitive element in depression. Cognitive Therapy and Research, 11, 121—146.

Ellis, A. (1988). How to stubbornly refuse to make yourself miserable about anything — yes, anything! Secaucus, N. J.: Lyle Stuart.

Ellis, A. (1989). A rational-emotive constructivist approach to couples and family therapy. In A. Ellis, J. Sichel, R. Yeager, D. Di Mattia, & R. DiGiuseppe, Rational-emotive couples therapy (pp. 106—115). New York: Pergamon.

Ellis, A. (1990a). Is rational-emotive therapy (RET) “rationalist” or “constructivist”? In A. Ellis & W. Dryden, The essential Albert Ellis (pp. 114—141). New York: Springer.

Ellis, A. (1990b). Rational and irrational beliefs in counseling psychology. Journal of Rational-Emotive and Cognitive-Behavior Therapy, 8, 221—233.

Ellis, A. (1990c). A rational-emotive approach to peace. Paper presented at the 98thAnnual Convention of the American Psychological Association, Boston, August 10.

Ellis, A. (1991). The philosophical basis of rational-emotive therapy. Psychotherapy in Private Practice, 8 (4), 99—106.

Ellis, A., & Dryden, W. (1987). The practice of rational-emotive therapy. New York: Springer.

Ellis, A., & Dryden, W. (1990). The essential Albert Ellis. New York: Springer.

Ellis, A., & Dryden, W. (1991). A dialogue with Albert Ellis: Against dogma. Stony Stratford, England: Open University Press.

Ellis, A., & Grieger, R. (Eds.). (1977). Handbook of rational-emotive therapy. Vol. 1. New York: Springer.

Ellis, A., & Grieger, R. (Eds.). (1986). Handbook of rational-emotive therapy. Vol. 2. New York: Springer.

Дата добавления: 2015-05-06