Мир мифов и сказок 8 страница

- А проклятие того человека, что покончил с собой из-за поражения Эвереста, было выражено в высоком виде речи?

- Вполне возможно, хотя сам он скорее всего об этом не знал.

- А Мамрабахен - умеет ли она пользоваться высшей речью?

- Откуда? Она пытается выполнять садхану, но в ней нет ниямы (внутренней дисциплины). Поэтому как только она добудет немного шакти, она тут же начинает на кого-нибудь сердиться, орать, сжигая языком всю свою шакти. Или она идёт к мужчине и спускает всю шакти через своё нижнее отверстие, или делает ещё что-нибудь такое, от чего теряется весь эффект. Опасаться надо тогда, когда тебя проклинает человек, хорошо выполняющий садхану, потому что он вкладывает в проклятие часть своей шакти.

- С благословениями дело обстоит так же. Подумай вот о чём: прося милостыню у нищего, ты получишь только мелочь, так как это всё, что он в состоянии тебе дать. Придя к купцу и сумев ему понравиться, ты получишь уже изрядно, но всё же он будет высчитывать, сколько тебе дать, исходя из своих возможностей. Но если ты угодил царю, то получишь такую гору подарков, которая упрётся в самое небо. Настоящие цари умеют одаривать. Это одна из причин того, что хороших садху называют махараджами (великими царями). Благословлять они умеют, а значит - и проклинать тоже. Садху или святой может действительно проклясть или облагодетельствовать тебя, только когда он охвачен гневом или любовью. Сила истекает из них, хотя они об этом даже не подозревают. То же можно сказать и о благословениях, произнесённых вслух. То же относится и к мысленному благословению.

- Можно многое узнать о самом святом по тому, какие следствия имело его благословение. Вспомни о Мукунда Бабу, который сначала работал преподавателем в школе. В детстве дед заставлял его учить наизусть "Рам чарит манас" (вариант "Рамаяны" в изложении Тулсидаса), и в конце концов мальчик запомнил всю поэму. Став взрослым, Мукунда Бабу читал "Рамаяну" в разных местах, когда у него было на это время, и тем подрабатывал. А потом случилось так, что садху, поклонявшийся Анджанее, благословил его, и теперь бывший школьный учитель выступает с лекциями перед огромными аудиториями. Люди готовы платить ему миллионы, но, к счастью для себя, он принимает деньги только раз в год. Ясно, что Тулсидас писал книгу о Раме не для того, чтобы другие делали на ней деньги. Не требуя денег за свои выступления, Мукунда Бабу меньше подвергает себя отрицательной карме за торговлю духовным знанием.

- Любое получаемое тобой благословение должно просочиться сквозь причинное и астральное тело и побудить определённые кармы спроецироваться во внешний мир, где становится возможной их отработка. Поскольку Мукунда Бабу получил благословение от хорошего садху, его ум прочен как скала, и он не стремится к имени, славе и прочим забавам. Его искушают, в согласии с законом кармы, но он не поддаётся искушениям, против которых не могут устоять многие "свами". Если бы он поддался, мы бы поняли, что благословивший его садху на самом деле был ложным святым.

- А ты знаешь этого садху?

- Садху - это только предлог, посредник, через которого поступает благословение. В действительности, не кто иной, как сам Анджанея благословил Мукунда Бабу через этого садху.

Словно захваченный этой мыслью, Вималананда замолчал, и шум улицы, гудевшей двумя этажами ниже, наполнил комнату. Вималананда заговорил снова:

- Итак, я дал тебе хорошие примеры благословений, совершаемых святыми. А вот пример проклятия - насколько мощно оно в устах святого. Царь Кандагара Камран был братом Хумаюна, отца Акбара. Однажды на охоте Камран застрелил беременную самку оленя, которая, несмотря на свою смертельную рану, сумела пробиться к ногам Шри Чанд Джи и умереть, положив голову ему на колени.

- Дело в том, что Шри ЧандДжи не был простым смертным. Он был действительно великим святым, а кроме того, сыном гуру Нанака, известного сиддха. Шри ЧандДжи очень удивился, что это животное искало его, чтобы умереть у его ног. Он был столь восхищен и столь переполнен любовью к Природе и к оленихе, творению Природы, что он благословил несчастное животное из глубины своего сердца. Он всё ещё пребывал в состоянии всеохватной любви, когда Камран подошёл за своей добычей.

- Шри Чанд Джи попытался образумить его, говоря, что поскольку олениха пришла к нему и искала прибежища у его ног, он не может расстаться даже с её телом. Но Камран был человеком жестоким и капризным, и он настоял на своём.

- Тогда Шри ЧандДжи, до крайности раздосадованный судьбой несчастного зверя, преисполнился гневом, который вырвался из него в виде ужаснейшей клятвы: "Да ослепит тебя твой сын и пустит по миру, и умрёшь от руки его!" Так и произошло. Ему выпотрошили живот.

- Не надо было настаивать.

- Конечно, не надо. И ты никогда так не делай. Если тебя проклянёт настоящий святой, жди самого худшего.

- А если он благословит меня - ждать самого лучшего?

- Надо думать. Если обычный садху благословляет тебя, жди обычной благодати, которая длится недолго. Благословение великого святого может оказывать своё действие месяцы, годы, а может быть, и целую жизнь. Сначала придёт процветание, во всём чего ни коснись. Потом, года через три или четыре - максимум семь - ты начнёшь себя спрашивать: "К чему мне всё это? Зачем? Не лучше ли оставить всё и уйти жить в джунгли?" Такты и сделаешь.

- А если благословляет риши?

- Благословение риши длится жизни и жизни. Иногда риши "ли другой махапуруша (бессмертный) ниспосылает благословение: "Чираюр бхава!" ("Живи бесконечно долго!"). Если бы это означало, что благословленный становится чирандживи - существом, живущим многие миллионы лет, - то весь мир был бы населён людьми, родившимися в древнейшие времена и здравствующими поныне. Для новых поколений не осталось бы места. Но мы видим, что это не так. Благословение риши на самом деле означает, что получившие его будут рождаться людьми в каждом цикле перевоплощения. Значит, у них есть шанс быстрее закончить свою работу, продолжая движение вперёд по дороге освобождения с каждым последующим рождением без откатов назад к растениям и животным.

- Проклятие риши - вещь уникальная, поскольку в конце концов оно всегда оборачивается благословением. Чума может унести множество твоих жизней подряд, но это так вычистит дурные кармы, что когда ты наконец избавишься от неё, ты почувствуешь себя совсем другим человеком. Проклятие выводит все дурные кармы, всю заразу раз и навсегда.

- А если проклясть Мамрабахен, выйдут ли из неё все дурные кармы?

- Именно это и происходит на наших глазах. Но чтобы такое проклятие изменило тебя, ты должен признать свои ошибки и прекратить создание дурных карм. Мамрабахен, наоборот, создаёт всё больше и больше злых карм, она не стремится к улучшению. Я пытаюсь улучшить её, но всё зря. Понимаешь, одно из величайших благословений, которое только можно получить, это иметь рядом кого-то, кто постоянно исправлял бы твои ошибки.

- Не потому ли Бирбал исправлял все ошибки Акбара, что он был очень благодарен Притхвираджу за то, что тот сделал для Чанда Барота? - Я задал этот вопрос, потому что история великого царя и его верного слуги, переродившихся в могущественного императора Акбара и его ближайшего поверенного, вдруг сама собой пришла мне на ум.

- Очень может быть.

- Я абсолютно уверен, что Мамрабахен способна и на хорошие поступки.

- Ну конечно, она ведь совсем не глупа. Она разбирается в родословных, она может рассказать родословную почти каждой лошади, участвующей в скачках здесь, в Западной Индии. Кроме того, она знает, какое влияние оказывают те или иные матки и производители на своё потомство.

- Мы видим, к чему это привело: она связалась с жокеями.

- Да, то давнее заклятие мешает ей воспользоваться своим знанием. Как же тяжело уберечься от воздействия собственной кармы!

После небольшой паузы Вималананда продолжил:

- Вот история, которая произошла на самом деле: жил-был король, который, не имея детей от первого брака, усыновил мальчика. Потом, спустя какой-то срок, он женился на другой женщине, и она родила ему сына. Мать второго сына хотела, чтобы её ребёнок наследовал трон, и в конце концов кровь пересилила воду, и она убедила царя согласиться на её просьбу. Но как избавиться от приёмного сына?

- После некоторого размышления царь решил послать сына в соседнее царство к своему вассалу, который выполнял за него всю чёрную работу, включая убийства. Царь написал письмо, запечатал его и вручил приёмному сыну. В письме говорилось: "Дай вишу этому мальчику". Достигнув столицы соседнего царства, мальчик прилег вздремнуть у реки. В это время царская дочь случайно спустилась к воде и, увидев на берегу прекрасного спящего юношу, тут же полюбила его. Заметив у него письмо, она распечатала его и прочла: "Дай вишу этому мальчику". Она посмотрела на него глазами, исполненными любви, и подумала: "Какой чудесный юноша! Разве кто-нибудь, и тем более его собственный отец, захочет его отравить? Наверное, царь просто пропустил одну букву - "я". Должно быть написано не "виша", а Вишая - так меня зовут! Значит, я должна выйти замуж за этого принца! Вот это да! Но сначала надо исправить описку". Она вписала недостающую букву, положила письмо на место и разбудила юношу.

- Не скрывая своей радости, она проводила его к отцу, который, прочитав письмо, воскликнул: "Замечательно! Моя дочь станет царицей! Нужно сыграть свадьбу немедленно!" Что они и сделали. Затем молодожёны отправились назад к царю с кучей подарков - слонов, драгоценностей и многого другого - и с запиской от отца невесты: "Великий царь, ты оказал мне великую честь, женив своего сына на моей дочери и сделав её царицей. Прими же эти скромные ары в знак благодарности".

- Получив такое письмо, царь понял, что его план провалился, и с этим уже ничего не поделать. Если теперь он объявит царём своего родного сына, соседний царь страшно обидится и, возможно, порвёт с ним всякие союзнические отношения. Рассудив так, он отказался от своих лукавых намерений, и после его смерти приёмный сын, как и положено, стал царём.

- Значит, всё предопределено?

- Никоим образом. Есть такая вещь, как свобода воли. Однако го, насколько ты свободен в той или иной ситуации, зависит от того, сколько свободы ты уже использовал в прошлом. Применяя сегодня свободу воли, ты творишь завтрашнюю судьбу. Стараясь с помощью свободной воли перебороть судьбу, ты гребешь против течения, против Природы, и создаёшь новые кармы, последствия которых могут обнаружиться даже в далёком будущем.

- Далее, надо полагать, что чем больше людей задето твоим поступком, тем значительнее твоя карма, как в случае с жокеем, придержавшим Эвереста. А это значит, что люди, подобные, скажем, Мао Цзедуну, учинившему культурную революцию в многолюдном и многострадальном Китае, будут отвечать за океаны карм. Тут нет и тени сомнения. Чем большей властью над людьми ты обладаешь, тем разумнее ты должен пользоваться этой властью.

- Лао Цзы сказал: "Управлять огромной империей - всё равно что готовить мелкую рыбу".

- И я с ним согласен. Правитель должен быть очень предусмотрительным, ибо то, что кажется пустяком, может со временем приобрести огромную важность, если взглянуть на этот пустяк с точки зрения подданных. Если они умирают с проклятиями на устах, правителю конец. Редко кто, как Акбар, может переносить роскошь придворной жизни, не попадая в её ловушки. Но даже он иногда оступался - в конце концов, он человек, а совершенных людей не бывает. По некоторым своим кармам он, может быть, расплачивается до сих пор.

- Его придворным музыкантом был Тансен, которого на самом деле звали Тансен Пандей. Отца его звали Макаранда Пандей. "Пандей" происходит от "панда" (священник), значит, это была семья брахмана. Макаранда Пандей мечтал сделаться отцом, но все попытки были безуспешны, пока наконец он не начал совершать службы для одного факира (нищенствующего мусульманина) по имени Мохаммед Гоус, жившего неподалёку. Однажды, будучи в особом расположении духа, факир вызвал к себе брахмана, сплюнул на ладонь и плевок вложил в паан. Макаранде он сказал: "Съешь это и твоё дело будет сделано". Тот съел, и в результате появился Тансен.

- Другие брахманы, фанатики индуизма, что для них скорее не редкость, а правило, заявили Макаранде: "Ты проглотил плевок магометанина, и теперь ты сам стал магометанином". Макаранда ответил: "Ну и прекрасно, теперь я магометанин". И поэтому Тансен был воспитан мусульманином, хотя и вырос в брахманской семье. Что ты на это скажешь?

- Ничего, - ответил я, чувствуя комок в горле. - От брахманов мне пользы никакой, равно как и от остальных индусских фундаменталистов. У меня уже были столкновения с брахманами, не желавшими меня пускать в свои храмы, и с теми, кто считал, что нельзя открывать мне секреты аюрведы из-за моего белого цвета кожи. Бывают белые расисты, но, по-моему, здесь, в Индии, анти-белой дискриминации хоть отбавляй!

- Тебе повезло ещё, что ты явился сюда в семидесятые, - примирительно сказал Вималананда. - Лет двадцать или тридцать назад тебе бы вообще не позволили делать то, что ты делаешь сейчас. 1так, поступив на службу к Акбару, Тансен сразу же был признан одним из девяти украшений двора. Он быстро прославился на всю империю, и Акбар бы им очень доволен. Однажды в приливе чувств Акбар обратился к Тансену: "Вах-вах, какой же ты превосходный музыкант!" Однако скромный ответ Тансена заметно охладил его пыл: "По сравнению с моим гуруджи, я совершенное ничто, о Спаситель мира. Да, я неплохо играю, но мой учитель Харидас Свами играет намного лучше меня. Я пою ради денег, славы и вашего удовольствия, а он поёт только ради Бога". Это возбудило любопытство Акбара. Он ценил мастерство, поэтому он сказал: "Ты должен попросить своего гуруджи прийти ко мне во дворец, чтобы я могу услышать его пение". Тансен ответил: "Ваше величество, он никогда сюда не войдёт. Ему не нужна мирская слава. Но если вы переоденетесь и последуете за мной, вам, может быть, повезёт, и вы услышите его пение". Тогда, переодетый до неузнаваемости и представленный гостем Тансена, Акбар пришёл послушать, как Харидас Свами пением славит Бога. Послушав Харидаса, Акбар был так захвачен его пением, что, не помня себя, воскликнул: "Субануллах!", что по-арабски означало: "Потрясающе! Чудо Аллаха!". Харидас тут же догадался, что его слушает мусульманин, и попросил Тансена назвать гостя. Тансен сказал: "Это - император, и ему очень по душе твоё пение". Харидас ответил: "Может, он и император, но я пою не для императоров". Тогда, чтобы выразить своё благоговение, Акбар преподнёс Харидасу бутыль бесценных персидских духов. Харидас взял её и вылил духи на землю прямо перед Акбаром. Акбар задохнулся от возмущения и забыл свой благоговейный тон: "Если духи нужны тебе, надо было предложить их Кришне". Харидас ответил: "Пойди и посмотри". Акбар пошёл в соседний храм Кришны и увидел, что божий лик покрыт теми же самыми духами, которые только что были вылиты на землю. Тогда Акбар понял - отчасти - с кем имеет дело. Акбару повезло, ибо он всегда вёл себя как слуга Бога, и ставя Бога превыше всего, он с уважением относился к Его слугам. Это ещё один эффект преобладания доброй кармы. Добрая карма сводит тебя со святыми, которые оскорблением помогают тебе разобраться в ценностях. Такое с Акбаром случалось не однажды. А Тансен остался при дворе Акбара. Он был поистине великим музыкантом, хотя в других отношениях характер его оставлял желать много лучшего.

- В каких, например?

- Из низкой ревности он мог убить всякого, кто пусть даже в отдалённом будущем мог составить ему конкуренцию. Так он убил Гопала Наика.

Мне нечего было ответить, и Вималананда продолжал:

- Тансен сочинил две раги (индийский музыкальный жанр) специально для Акбара: "Дарбари каннада" и "Мия ке малхар". Если правильно исполнять дарбари, можно увидеть императора, восседающего на троне и вдыхающего аромат розы. Тансен особенно прославился своей способностью исполнять голосом рагу "Дипака" ("зажигающую"). Он достиг такого совершенства в "Дипаке", что когда он пел её в сумерках, все лампы во дворце зажигались сами собой. Когда Харидас Свами покинул своё тело, кто-то из придворных предложил Тансену зажечь погребальный костер Свами пением "Дипаки". Тансена одолела гордыня, и он принял вызов. Он смог зажечь костер, но от напряжения сразу же заболел. Его охватила горячка. Ему казалось, что всё его тело пылает огнём.

- Не кармы ли за убийство Гопала Наика и других осложнили его болезнь?

- Похоже на то.

- По-моему, он получил по заслугам за свой эгоизм.

- Да, запомни это. Никто из придворных врачей не знал, как лечить такую болезнь. Шесть месяцев продолжалась агония. Охваченный внутренним огнём, он метался по стране в поисках спасения. Ему повезло - а везение означает не что иное, как вмешательство добрых карм, - только тогда, когда он достиг маленькой деревушки Ваднагар в Гуджарате. Он брёл по улице и вдруг услышал прекрасную музыку, раздававшуюся в одном доме. Он узнал её. Это была рага "Мегха" (мелодия облаков), а чем, как не дождём, тушить пламя?! Пели две сестры, Тана и Рири, и Тансен попросил разрешения познакомиться с ними. Когда люди узнали, что сам великий Тансен объявился в их деревушке, они потребовали от Канчанрая, отца девушек, не пускать в дом этого придворного мусульманского шута. Они предупреждали, что сам он и его семья станут изгоями, если помогут Тансену. Несмотря на эти угрозы, Канчанрай пригласил Тансена в дом. Девушки так хорошо исполнили мегху, что он выздоровел. Тансен предложил им богатые подарки, но они вежливо отказались. Канчанрай и его семья не хотели иметь ничего общего с могольским двором. Тансен вернулся во дворец к Акбару и поразил императора своим рассказом.

- Настала пора для Канчанрая испытать на себе последствия своих карм. Придворные, надоумившие Тансена злоупотребить "Дипакой", нашептывали Акбару, что Канчанрай отказался от награды исключительно из-за презрения к трону. Дело касалось принципа, и Акбар пожелал, чтобы дочери и отец предстали перед императором. Узнав об этом, деревенские жители сказали Канчанраю: "Вот видишь, мы же тебе говорили. Теперь и ты станешь мусульманином. А император, может быть, изволит взять твоих девчонок в гарем". Чтобы защитить свою честь, честь семьи и деревни, Тана и Рири убежали из дома и совершили самоубийство. И конечно, в этот момент они не испытывали никаких тёплых чувств к Акбару.

- Пожалел ли Акбар о своём поступке?

- Пожалел, ещё как пожалел, но было поздно. Что за польза от такого сожаления? Две блестящие музыкантши, умевшие, как и Тансен, через пение управлять праной, были потеряны для мира. А почему? Просто потому, что Акбару так захотелось. Захотелось настоять на своём. Вспоминай об этом, когда тебе будет хотеться настоять на своём.

Глава 4. Тимир

В начале 1978 года я познакомился с новой лошадью Вималананды - красивым, небольшого роста жеребцом по кличке Тимир. Я присутствовал при его первой победе в скачках. Для меня это тоже было достопамятным событием: я впервые увидел, как лошадь Вималананды выиграла. Чувство победы оказалось необыкновенно будоражащим и электризующим, как и предсказывал Вималананда, и я впервые в жизни ощутил, что значит искушение этого чувства, и понял, что для таких азартных натур, как Вималананда, каждая победа столь же дорога, как первая.

Но ещё большую дрожь азарта ощутили мы несколько недель спустя, когда Тимир с жокеем Хемантом Паваром выиграли заезд на колесницах, этот заезд был тысячным в карьере жокея. Когда Тимир стремительно вылетел за финишную черту, окружавшая нас ипподромная братия взорвалась криками восторга и восхищения, славя на все лады и лошадь, и хозяина, и наездника. Кама и юный Годредж трясли руку Вималананды, Фироз хлопал его по спине. Я сопровождал сияющего хозяина Тимира вниз по ступеням к воротам, из которых вот-вот должен был появиться его "ребёнок". Освободив Тимира от упряжи, задыхающийся Хемант вывел его вперёд, и Вималананда взялся с одной стороны за повод. Тренер Лафанж схватил другой повод, и втроём они триумфально провели победителя в его стойло.

Хотя я и раньше бывал на конюшнях бомбейского ипподрома, в тот день я словно заново открыл их для себя: впервые я помогал Вималананде раздавать награды конюхам после победы. Первым, конечно, получил свою награду морковью и люцерной герой дня Тимир, внимательно глядевший на нас по мере нашего приближения. Лошади любят смотреть на людей, и головы их инстинктивно обращаются к посетителям, проходящим мимо их стойла. Тимир был из юроды лошадей, которые телепатически чувствуют заранее, что к конюшне подходит друг. Казалось, он всегда ожидал нас увидеть - когда бы мы ни появлялись. После того как все получили свою долю, я опустился в складное кресло и стал разглядывать компанию, в которой мне предстояло провести следующие семь лет. Конюх подал Пригубив, я подумал: "А ведь, пожалуй, я мог бы легко ко всему этому привыкнуть".

Хотя никакое другое удовольствие не может сравниться с церемонией полуденного чая в кулуарах бомбейского ипподрома, я вскоре понял, что её видимое изящество и благородство, как и всё в мире скачек, зиждётся на честолюбии и ревности, заговорах и паранойе, изменах и отчаянии, но прежде всего на алчности. Опытные игроки своём горьком опыте постигают, что "стремя - деньги", и что слухами и подтасовками можно так подорвать репутацию хозяина, что его лошадь, усилиями всего бегового братства, больше никогда не придёт первой. К правде на ипподроме относятся как к явлению занимательному и интересному, но видимость правды здесь ценится куда выше. Однако в тот день я был больше поражён тем, насколько казались конюшни оторванными от Бомбея - окружавшего нас города. Словно охранники у ворот этого зеленеющего уголка природы были уполномочены некой властью немедленно пресекать все посягательства вечно кишащего и бурлящего мегаполиса, расположенного снаружи. Здесь пахло сеном и навозом, стойла то и дело оглашались вороньим карканьем, лёгким ржанием лошадей, спрашивающих пищи, и добродушным ворчанием конюхов. Где-то здесь наверняка был и Бог. Кто, как не Он, следил за порядком в этом раю? Прикосновение чьей-то руки вывело меня из дремоты. Я поднялся из кресла, и Вималананда представил меня доктору Кулкарни, ветеринару, следившему за лошадьми Лафанжа. Смеясь, доктор обратился к Вималананде:

- Ого! За тебя играет американец! Теперь ты сможешь давать своим скакунам такие американские "средства", какие не засечёт ни один контроль!

- Ну и шутник ты, Сахиб, - с улыбкой ответил Вималананда. Всем было известно, что Вималананда давал лошадям разнообразные допустимые аюрведой аптечные и собственные препараты и использовал некоторые лекарства из арабской медицины унани. Никому, кроме меня и Рошни, он не раскрывал состава этих средств. Результаты же были налицо. Быть может, доктор Кулкарни полагал, что, стремясь к победе, Вималананда иногда пользовался и запрещёнными веществами, но он не мог знать, как знал я, что Вималананда никогда не позволял себе попасть в плен к какому бы то ни было интоксиканту.

Поговорив ещё немного о лошадях, мы разошлись по домам. Только через день или два, когда мы отправились на машине к вырубленному в скале двухтысячелетнему храму Мандапешвар на севере Бомбея, мне представилась возможность задать Вималананде вопрос, который никак не давал мне покоя:

- Знал ли ты до того, как купить Тимира, что он связан с Хемантом Паваром такой рнанубандханой?

- Узнать все рнанубандханы всех живых существ - это дьявольский труд. Да, я знал ещё до того, как купил его на аукционе в 1977 году, что у Тимира есть шанс заблистать. У него солидная родословная и на эту жизнь заготовлены неплохие кармы. Я знал, опираясь на его данные, чего от него ожидать, а ещё я знал, как хотелось Хеманту выиграть свой тысячный заезд. Это ведь не я попросил Хеманта взять мою лошадь, он сам пришёл и предложил это мне. Я знаком с ним со времён его ученичества, а это было ужасно давно, и я знаю, что у него наметанный глаз. Он бы не стал просить, если бы не был уверен в победе. Поэтому я сразу же согласился. Я чувствовал, что поступаю правильно, так оно и вышло.

- Благодаря рнанубандхане между тобой, ним и Тимиром?

- А что ещё нужно? Весь мир - это одна сплошная рнанубандхана. Она создаётся и разрушается в соответствии с законом кармы. Ради Бога, не думай, что кто-то сможет улизнуть от закона кармы. Сам Бог, спускаясь на землю, подчиняется закону кармы - что уж говорить о нас с тобой? Закон не щадит даже риши. Риши Дурвасас, бывший сыном риши Атри и бесподобной Анасуи, приходил в ярость из-за любого пустяка. Он унаследовал эту невероятную гневливость по благословению Шивы, который - если его рассердить! - есть само воплощение гнева. Именно Дурвасас проклял Шакунталу, девушку, которая отказалась служить ему, когда он об этом просил. Её единственной виной было то, что она настолько сильно любила своего мужа, что могла думать и помнить только о нём. А это проклятие на долгие годы разлучило её с мужем. В конечном итоге она поняла, что всё это было ей на пользу, но какой тяжёлый урок выпал на её долю!

- Но и Дурвасас встретил своё кармическое Ватерлоо. Царь Амбариша и его жена безмерно любили Кришну, и Кришна сам ежедневно являлся вкусить подношений, которые они оставляли у маленькой статуи Бала Гопала, младенца Кришны. Однажды Дурвасас с тысячами своих учеников пришёл во дворец Амбариши на обед. Дурвасас уже пользовался дурной славой, и где бы он ни появлялся, люди начинали дрожать от страха.

- Амбариша с женой как раз угощали Кришну, когда явился Дурвасас со свитой. Царица вежливо сказала ему: "Пожалуйста, махарадж, потерпи, пока мы уложим Гопалу в постель. Потом мы к твоим услугам". Дурвасас, пришедший испытать Амбаришу, разозлился. Тогда Амбариша сказал: "Махарадж, ты так высоко ценишь Бога, что тебе, право, не к лицу сердиться на нас". Дурвасас зарычал на него: "Какой ещё там у вас Бог?!" Он не услышал Амбаришу. Он явился к Амбарише, и бала (могущество) раздувала его эго. Бала и кала (тонкость обращения, изящество) редко совмещаются в одном человеке. Амбариша не мог состязаться с Дурвасасом в мощи, но он был полон изящества. Именно оно обычно и побеждает.

- От маленькой статуи Кришны неожиданно отделилось божественное оружие Вишну - Сударишна Чакра. Она полетела прямо на Дурвасаса, который пустился бежать. Чакра (диск) гналась за ним по горам и долинам, по лесам и пустыням всех трёх миров. Когда уже некуда было бежать, Дурвасас спрятался в озере. Чакра кружилась над его головой и угрожающе жужжала.

- Дурвасас осознал своё поражение, и обратился к Вишну: "Я был не прав, Господи. Прости меня, пожалуйста. Каким будет моё наказание?" Вишну ответил: "Ты должен лишиться плодов своей десятитысячелетней аскезы". И это свершилось. Десять тысячелетий для Дурвасаса не так уж много, так как его аскеза длилась гораздо дольше. Признать свою ошибку - вот что было для него самым мучительным.

- Дорого обошлось Дурвасасу оскорбление Амбариши. Но ведь он и сам поклонялся Кришне. Как же он мог оскорбить Его или другого Его почитателя? Ответ прост: виновато влияние Сатурна. Когда Сатурн пристально вглядывается в кого-то, человек начинает переживать трудные времена и иногда совершает такие поступки, которых никогда бы не совершил в нормальном состоянии. Из-за Сатурна риши Васиштха потерял всех своих сыновей. Из-за Сатурна риши Вишвамитра дважды терял плоды своей многотысячелетней аскезы, поразвлекавшись с Менакой. Одним из результатов этого развлечения была та самая Шакунтала, которую проклял Дурвасас, наказав её разлукой с мужем. Игры риши поистине бесподобны.

- По-моему, ты говорил, что если полностью подчинить себе "приходящее из естества", то Сатурн не сможет оказывать никакого влияния, и что риши действительно могут подчинить себе своё естество.

- Это чистая правда, но правда и то, что малейшая привязанность Кундалини к телу помешает тебе подчинить себе своё естество. До тех пор пока риши остаётся воплощённым, он должен быть, по крайней мере самую малость, привязан к своей плоти, а Сатурн накладывает свои чары на все без исключения воплощённые существа. Все мы в этом мире иногда спотыкаемся. Даже повелители Вселенной послушны закону кармы. Судьба может поразить любое бессмертное существо, которое оказывается в подчинении у времени, пространства и причинности нашего мира, вне зависимости от того, как долго продолжалось это подчинение.

- Знать карму - значит знать судьбу. Но судьбу узнать не так-то просто, - повторил он, обращаясь как будто к самому себе. - Я сомневаюсь, что кто-нибудь на самом деле знает всю судьбу целиком. Даже боги не в силах измерить всю её глубину. Ты знаешь легенду об Индре и его попугае?

- Нет.

- У Индры был ручной попугай. Однажды Индра подумал: "А ведь когда-нибудь мой милый попугайчик умрёт. Но когда придёт этот день?" Этот вопрос так терзал его ум, что в конце концов Индра не выдержал, взял попугая и отправился к Брахме, Творцу Вселенной. Он спросил у Брахмы: "Господь великий, скажи: когда умрёт мой любимый попугай?" Брахма ответил: "Извини, Индра, но я Создатель. Такие вещи, как смерть, меня не касаются, и я о них ничего не знаю. Однако ты разбудил моё любопытство. Пойдём же к Вишну и спросим его об этом". Индра, попугай и Брахма направились к Вишну, Хранителю мира, с тем же вопросом. Но Вишну ответил: "Я - Хранитель, я ничего не знаю о разрушении. Нам нужно пойти к Шиве". Вчетвером они явились к Шиве и задали ему свой вопрос. Но Шива сказал: "Хоть я и вправду Разрушитель, но я ничего не делаю по своей воле. Я только исполняю судьбу. Когда истекает срок, назначенный кому-то судьбой, я иду и забираю - человека ли, попугая. Но если мы хотим узнать этот срок, мы должны спросить Вид-хату". Итак, Индра, попугай, Брахма, Вишну и Шива двинулись к жилищу Видхаты - олицетворения Судьбы. Войдя в его покои, они обратились к нему с вопросом, но Видхата сказал только: "Взгляните на попугая". Они посмотрели и увидели, что мёртвый попугайчик лежит на спинке, задрав ножки вверх. В ужасе четыре бога попросили объяснений. Видхата сказал: "Этой птице суждено было умереть только тогда, когда Индра, Брахма, Вишну и Шива, собравшись вместе, встретятся со мной. Только в этом случае могли осуществиться все необходимые предпосылки её смерти. Именно потому, что срок жизни попугая истекал, тебе, Индра, пришёл в голову твой вопрос. Но если бы ты оставил его без внимания, попугаю незачем было бы умирать".

Дата добавления: 2015-05-06