Свобода — это осознанная необходимость. 11 страница

Я рассматривал позиции врага в прицел СВД, а в голове тихо, но жутко занудно кто-то бормотал: «Иди ко мне. Я вижу твое желание. Ты обретешь то, что заслуживаешь. Иди ко мне…».

— Да иди ты сам к химериной маме! — прошептал я. Эта пропагандистская хрень, сильно напоминавшая призывы «Долга» и начавшаяся ни с того ни с сего минут десять назад, отвлекала от вдумчивого рассматривания противника.

А посмотреть было на что.

Как и предупреждал Монстр, защитники «Монолита» были облачены в обычные для них экзоскелеты. Но это не самое страшное — броню шлемов пуля СВД, снабженная стальным сердечником, пробивала влегкую. Плохо было то, что слишком многие защитники баррикады были вооружены гаусс-пушками. То, что это именно они, я понял сразу — ничего подобного в жизни не видел. То, что держал в руках охранник знамени в штабе «Долга» было меньше, легче и гораздо несерьезней с виду. Новая «G-2» своим видом внушала невольное уважение. Громоздкая с виду конструкция сильно напоминала огромный болт, к которому кто-то шутки ради приделал оптический прицел и приклад. Но судя по тому, насколько уважительно отзывался об этих «болтах» Монстр, их хозяевам стоило уделить самое пристальное внимание.

Однако на всех хозяев «внимания» не хватало. В наследство от Циклопа мне осталось лишь четыре патрона к СВД. А стрелков с гаусс-пушками я насчитал не меньше пяти. Плюс как минимум десяток «монолитовцев», засевших за удобными бойницами, сооруженными на вершине баррикады. Конечно, в активе была еще FN F2000 с тремя гранатами к подствольному гранатомету, но как-то не очень прельщала меня мысль вести перестрелку с «монолитовцами» в соотношении один к пятнадцати в хоть и широком, но абсолютно прямом коридоре без видимых ответвлений и укрытий. Не иначе защитники Исполнителя Желаний заранее расчистили пространство перед баррикадой чтобы ничего не мешало спокойно как в тире мочить психов, прущих к легендарной цели с завидным упорством.

Сам я лежал в полукилометре от кордона «монолитовцев» в глубокой тени изгиба коридора и очень надеялся, что никому из стрелков не придет в голову повнимательнее присмотреться к этой тени в прицел гауссовки.

Хотя дальнейшее лежание на месте смысла не имело. Расстановка сил понятна. Как понятно и то, что шансы пройти к «Монолиту» этим путем равны нулю. Неужели и вправду придется поворачивать обратно и искать другой путь?…

За моей спиной послышались шаркающие шаги. Я медленно, очень медленно обернулся, искренне надеясь, что мое движение останется незамеченным.

Пока еще укрытый от стрелков «Монолита» углом коридора ко мне приближался Метла. Вернее то, во что он превратился. В руках зомби держал снаряженный гранатомет, на ходу пристраивая его к плечу.

— Назад! — прошептал я. — Уходи!

— Не-ет, — протянул Метла. — Не… хочу. Так не хочу… жить. Лучше тебе… помогу…

Остановить его я уже не успевал — Метла шагнул в пятно света и я увидел, как синхронно блеснули снайперские прицелы на вершине баррикады. А потом я услышал шипение активированного реактивного заряда. И, припав к прицелу СВД, увидел бледные вспышки на концах стволов «гауссовок».

И услышал, как ткнулась в пол пустая труба гранатомета.

А потом справа от меня вспыхнули несколько «Жарок». Противно запищал датчик температуры, перекрывая «иди ко мне…», к которому я уже притерпелся. Но мне было не до датчика.

Я стрелял.

При этом краем глаза фиксируя справа от себя выстрелы автоматической винтовки. Получается, что ошарашенные внезапным нападением «монолитовцы» промахнулись?

Хотелось бы в это верить. Но проверять так это или нет было некогда.

Отбросив от себя пустую СВД, я схватил навороченный автоматно-гранатометный комплекс и одну за другой послал на вершину баррикады три гранаты. После чего снова принялся стрелять…

Удар был страшным.

«Они еще и „Воронку“ освоили», — пронеслось у меня в голове.

Меня швырнуло о противоположную стену, потом подняло в воздух и с силой шмякнуло об потолок. Экзоскелет затрещал, но удар выдержал. Это меня и спасло — думаю, любая другая защита от такого удара сплющилась бы в лепешку вместе с тем, кто находился внутри нее. А еще мне повезло, что рост аномалии был ограничен полукруглым потолком подземелья, который отклонил вихрь в сторону. В результате чего меня выбросило из «Воронки», словно камень из пращи.

«Дьявол, и откуда я знаю про пращу?»

Как всегда дурацкие мысли в самый неподходящий момент…

Третий удар о стену пришелся на шлем, отчего лишние мысли вышибло из головы напрочь несмотря на толщину брони. Однако я успел заметить жуткую картину…

Из груди Метлы, в которую пришелся удар одной из «Жарок», вырывался метровый столб огня. Живой человек, в которого влетел артефакт, порождающий огненную аномалию, давно бы корчился на бетонном полу, пытаясь унять пламя, либо уже умер от болевого шока. Но зомби, похоже, не чувствовал боли. Или был слишком занят, чтобы обращать внимание на боль.

Он, стоя на коленях, снаряжал гранатомет новым зарядом, стараясь держать его подальше от огня.

Эта картинка отпечаталась в моем сознании. И если мне суждено выжить в Зоне, уже ничто не сотрет ее из моей памяти.

Потом я грохнулся на бетон с пятиметровой высоты. Мой WEAR 3Z застонал, словно живой — даже у таких экзоскелетов наверняка есть предел прочности. Однако на мне это пока не особо отразилось — только голова немного гудела. Что не помешало мне перекатиться, уходя с возможной линии выстрела.

Мой навороченный автоматно-гранатометный комплекс валялся неподалеку. И повезло ему меньше чем мне. Компьютеризированный модуль управления огнем был практически расколот гравитационным ударом «Воронки». По цевью змеилась серьезная трещина — ткни и развалится. Остальные узлы на первый взгляд были целы. Лезть за АКСом в рюкзак времени не было. Оставалось лишь надеяться, что FN F2000 может стрелять и в таком плачевном состоянии.

А потом я увидел Метлу.

«Жарка» уже почти насквозь прожгла его грудь. За черной, спекшейся коркой горелого мяса уже практически не было видно лица — лишь растрескавшиеся кровяной сеткой глазные яблоки еще поблескивали на ней. Но руки зомби продолжали делать свою работу.

Осторожно, словно боясь потревожить столб пламени, бьющий из груди, зомби положил гранатомет на плечо. Потом спокойно пронес левую руку сквозь пламя, и взялся за вторую рукоять гранатомета.

«Монолитовцы» не стреляли. Возможно, их просто ослепило пламя и они не хотели тратить заряды на тело, корчившееся в аномалии. А может просто не успели оправиться от обстрела и подобрать «гауссовки», выпавшие из рук убитых. Что дало Метле несколько мгновений для того, чтобы нажать на спуск гранатомета перед тем, как пламя поглотило его полностью.

Все это заняло несколько мгновений, растянувшихся для меня в вечность. Потом я видел, как на баррикаде расцвел огненный шар взрыва, не столько повредивший заграждение, сколько поднявший облако пыли и и цементного крошева, укрывшего меня от «монолитовцев».

Дальше я смутно помню, что было. Я бежал, стрелял, уворачивался то ли от настоящих, то ли от воображаемых выстрелов. Потом был край баррикады и круглые очки-светофильтры на шлеме «монолитовца». В которые я и всадил с размаху СВД, к приливу которой на конце ствола была прикреплена вернувшаяся ко мне «Бритва». Задави меня фенакодус, я не помнил, как крепил нож к снайперке. Я вообще не помнил, куда делась раздолбанная FN F2000 и как у меня в руках оказалась винтовка. Мне было некогда вспоминать. Я вонзал нож Меченого в экзоскелеты, используя СВД как копье, и «монолитовцы» падали, не успевая развернуть в мою сторону неуклюжие «гауссовки».

Потом была тишина. Даже проклятый «иди ко мне…» заткнулся. Только далеко по коридору еле слышно потрескивала значительно уменьшившиеся в размерах «Жарки» и почти невидимым полупрозрачным столбом покачивалась «Воронка», словно сокрушаясь по поводу упущенной добычи. Как знать, может так оно и было. Кто сказал, что аномалии не живые и не разумные порождения Зоны? Ведь это только существа, наделенные способностью мыслить могут с такой методичностью истреблять все живое. В этом аномалии похожи на людей. Очень похожи.

* * *

Я шел к «Монолиту». Или к Директору. Или к Центру Зоны. Куда я шел было не особенно важно — я шел к цели, уже не сверяясь с КПК. Маршрут был ясен — только прямо, до конечной точки. Все происходящее воспринималось словно в тумане или во сне. Я словно видел себя со стороны — свои руки, сжимающие подобранный на баррикаде «Вал», выскакивающих из боковых коридоров бойцов «Монолита», вспышки выстрелов и снова свои руки, меняющие пустые магазины на полные. Я их много насобирал на той баррикаде. У каждого из убитых «монолитовцев» был двойной комплект боеприпасов, что кардинально решило проблему перезарядки автомата — я просто бросал на пол пустой магазин и вставлял новый.

Иногда я ощущал удары по экзоскелету, отдающиеся в позвоночнике и коленях противной ноющей болью. Но пока что WEAR 3Z, прошедший молотилку в «Воронке», успешно выдерживал попадания пуль и так же успешно защищал меня от сумасшедшего радиационного фона, хотя шкала под красным пропеллером в левом нижнем углу защитного бронестекла не раз почти доходила до красной отметки.

Я не пытался уклониться от направленных на меня стволов, не прятался за углами и бетонными выступами. Я просто не думая ликвидировал цели, мешающие мне идти вперед.

Целей было много, очень много. Казалось, что чем больше я убиваю, тем больше их становится. Но это с одной стороны было неплохо. Ведь у меня не кончались патроны. У многих целей были «Валы», поэтому я просто собирал полные магазины, обыскивая мертвых. Порой когда ствол автомата перегревался и начинал плеваться очередями, увеличивая разброс пуль, я бросал горячий «Вал», поднимал с пола другой и продолжал идти…

Еле слышное попискивание встроенного в шлем индикатора технического состояния экзоскелета, так отличающееся от грохота боя, немного отрезвило меня. Я перешагнул через труп «монолитовца» — и вдруг понял, что мне не в кого больше стрелять.

И некуда идти.

Меня окружала тишина.

А коридор перегораживала массивная стальная дверь.

Я осторожно постучал по ней бронированным пальцем. Звук потонул в толще металла. С таким же успехом я мог простукивать стены тоннеля.

«Не меньше полуметра стали», — отметил мозг. — «Автоген не возьмет, только направленный взрыв…»

И тут же я невольно зажмурился и застонал. Мысль ударила по внутренней стороне глазных яблок и мгновенно распространилась дальше, молотя в виски, в основание черепа, разрывая извилины изнутри. Никогда не подозревал, что может быть так больно начать думать после столь длительного приступа боевого безумия…

Когда приступ адской боли пошел на убыль, я обнаружил себя сидящим на полу и пытающимся сдавить голову через броню шлема. Руки ныли от бесполезного усилия и мне с трудом удалось развести их в стороны. Я скрипнул зубами. Ощущение было таким, словно меня изо всех сил дубасили палками по очереди все обитатели Зоны от сталкеров до мутантов.

Однако рассиживаться было чревато. На смену убитым защитникам главной Легенды Зоны с минуты на минуту могли появиться живые. Поэтому я пошевелился, пытаясь подняться с пола — и понял, что мне это не удастся.

Большинство приводов WEAR 3Z были погнуты. Пара вообще перебита — от них остались лишь безвольно болтающиеся обломки металла. Непонятно, как я вообще мог передвигаться, практически таща на себе такую груду железа?!

Шкала, отображающая техсостояние экзоскелета, мерцала красным. Хорошо хоть индикатор радиоактивности был в зеленой зоне. Это давало какой-то шанс. Например попытаться стащить с убитого «монолитовца» более или менее целый экзоскелет, чтобы пройти в нем обратно. И вернуться. На этот раз со взрывчаткой.

Я сидел на полу перед дверью, строил планы на будущее и при этом прекрасно понимал, что вернуться сюда мне никогда не удастся. Так же, как и выйти отсюда. Наверняка уже бегут по бетонным коридорам «монолитовцы» со своими «гауссовками». Еще минута-две-три и от меня останется только кучка пепла либо мокрое пятно в — зависимости от того, каким артефактом будет заряжено оружие защитника Центра Зоны.

Потом я подумал, что нехорошо как-то будет несостоявшейся легенде Зоны помирать вот так, сидя на пятой точке посреди коридора в искореженном экзоскелете. Интересно, откроется этот бронированный гроб после всего, что он на себя принял? Я нащупал замок — и произошло чудо. Экзоскелет распался на две половинки и я вывалился из него на холодный пол словно улитка из расколотой раковины.

Помирать без штанов было тем более несолидно. Поэтому я в темпе вскрыл рюкзак и, облачившись в свою сталкерскую рванину и купленное у Жилы снаряжение, попытался найти среди трупов полный магазин к «Валу».

Бесполезно.

Видимо, защитники двери перед тем, как умереть потратили на меня весь свой боезапас. Что ж, ничего не оставалось, как проверить видавший виды АКСУ и привесить на сталкерский пояс «Бритву». Вряд ли, конечно, «Калаш» пробьет экзоскелет, но все-таки это лучше чем ничего.

Бросив последний взгляд на дверь, я усмехнулся. Что ж, последняя преграда, ты победила. Я умею проигрывать. Вдали по коридору уже слышался приглушенный грохот многих ботинок по бетону.

«Чтоб у вас, падлы, подошвы поотваливались».

Я представил, как, спотыкаясь, падают друг на друга живые танки из-за того, что у одного из них отвалился каблук, собрался ухмыльнуться в последний раз…

И резко повернулся к двери.

В стене справа от бронированного косяка имелось отверстие. Небольшое, словно по недосмотру строителей появившееся в бетоне. Квадратное по форме.

«Бритва» сама прыгнула в руку. Снимать ботинок времени не было и я, подогнув ногу, одним движением клинка смахнул каблук и кончиком ножа выковырял из подошвы тяжелый прямоугольник. Миг — и врученная мне Странником непонятная вещица, которую я пронес через всю Зону, легла в нишу, словно специально выдолбленную для нее.

— Подождите, — раздался у меня над головой механический голос. — Система безопасности считывает код ключа. До окончания загрузки данных осталось тридцать секунд…

Первые две пули я послал в голову «монолитовца», появившегося в конце коридора. И мысленно поблагодарил Жилу за то, что в укупорке оказались бронебойные патроны. Я вторично поклялся, что не буду предъявлять счет торговцу за то, что он послал меня в начиненное «монолитовцами» радиоактивное пекло в одном бронежилете. Если, конечно, суждено будет встретиться с ним.

Пули пробили бронированные стекла обоих светофильтров и тяжелый труп грохнулся на спину, затормозив на несколько мгновений передвижение бегущих следом.

Несколько мгновений… Как это много бывает порой…

— Двадцать секунд.

Следующий «монолитовец» оказался хитрее. Из темноты коридора вылетела граната, выпущенная из подствольника. Но не долетела, клюнув в потолок и рикошетом вонзившись в пол метрах в двадцати от меня. Я бросился ничком, послушал, как свистят над моей головой осколки, после чего рванув вперед по пластунски, преодолел полтора метра до ближайшего трупа. После чего не высовывая головы, поднял над мертвецом автомат и дал короткую очередь в направлении коридора.

— Десять секунд.

В труп ударил град пуль, отчего мертвый «монолитовец» затрясся, словно в приступе истерического хохота. Судя по топоту ботинок, его живые собратья заполняли коридор. Что ж, прощай последний козырь!

Я выхватил гранату, рванул чеку, отсчитал про себя «тридцать два, тридцать три», прошептал задушевно:

— Ловите гостинчик, ребята, — и отправил «лимонку» навстречу защитникам главной Легенды Зоны.

Взрыв долбанул по барабанным перепонкам. Труп «монолитовца», за которым я укрывался, подпрыгнул и попытался завалиться на меня. Я отпихнул от себя не в меру активного мертвеца и веером выпустил в облако бетонной пыли оставшиеся в магазине патроны.

— Код принят, — недовольно сказал голос из невидимого динамика. — Доступ разрешен.

Сзади раздалось шипение. Я резко перекатом ушел в сторону, на завершении кувырка выдернув ключ из ниши. Потом оттолкнулся ногами от боковой стены и рыбкой бросился в щель между косяком и медленно открывающейся дверью. Краем глаза я успел заметить выходящего из темноты коридора «монолитовца», на ходу поднимающего ствол усовершенствованной гаусс-пушки. На таком расстоянии ему не надо было целиться — аномалия заняла бы все пространство узкого коридора перед дверью.

Но я оказался на мгновение быстрее.

Рубильник был прямо за дверью. Обычный рубильник, дублирующий автоматику от батарей аварийного питания. На котором я повис, тормозя, дальнейшее открытие двери…

И от которого меня отбросило белой молнией, вылетевшей прямо из бронированного косяка.

* * *

Очнулся я от противного треска. Трещало в ухе, словно в нем завелось большое мутировавшее насекомое. Голова и так гудела после всего, а тут еще…

Я с усилием перевел глаза на светящийся экран КПК. Так и есть — древний агрегат сигнализировал о прохождении конечной точки заданного маршрута. О чем и без него было нетрудно догадаться.

Отключив сигнал, я поднялся с пола, включил налобный фонарь и осмотрелся. Луч света выхватил из темноты дверь, отделяющую меня от «монолитовцев». Которая все-таки закрылась, несмотря на выстрел «Электрой». Н-да, получается, не только «Жарку» с «Воронкой» освоили защитники «Монолита». Что ж, несмотря на это им потребуется немало времени чтобы расковырять броню такой толщины. Исходя из чего можно попробовать разобраться куда я собственно попал.

Обломки стальных конструкций… Разбитые мониторы компьютеров… Клубки спутанных проводов… Обрывки бумаги на полу… Сломанные стулья…

Я медленно пробирался среди всего этого хлама, которым было забито окружающее пространство. То, что я видел, как-то мало походило на место, в котором должен находиться Исполнитель желаний. Директора, который по теории Сахарова должен был ошиваться вблизи того Исполнителя, также не наблюдалось. Перелезая через лежащий на боку стол, я от души поклялся в будущем быть осторожнее с обещаниями. Конечно, в случае если оно будет у меня, то будущее и я не сверну себе шею в поисках незнамо чего, закопанного в обломках офисной мебели.

Отшвырнув с дороги половинку расколотого шкафа, я обнаружил прямо по курсу слабое голубоватое свечение. Час от часу не легче. В «Энциклопедии» ясно написано — «В некоторых случаях при критической мощности излучения человек видит голубоватый свет, исходящий от радиоактивного источника. Человек, ставший свидетелем такого явления, за очень короткое время набирает смертельную дозу радиации, превышающую десятки тысяч рад. При подобных показателях скоротечный летальный исход неизбежен при любом из известных способов индивидуальной защиты. Время жизни пострадавшего исчисляется от нескольких часов (ультрасовременные экзоскелеты, разработанные специально для условий повышенной радиации) до нескольких минут (иные менее надежные защитные приспособления)».

С защитными приспособлениями у меня было мягко говоря неважно, так что это оно, жить оставалось немного. Но альтернативы все равно никакой не предвиделось и я пошел на свет. Встроенный в КПК радиометр пока молчал. И это обнадеживало. Потому как если это все-таки оно, то лучше сразу застрелиться, чем валяться на полу подобно корму для фенакодуса.

Но потом я подумал, что треск того же допотопного радиометра все равно мало чем мне поможет в случае чего, только отвлекать будет. Когда путь только один, какой смысл бояться смерти от радиации или от чего либо еще? Поэтому я вытащил гарнитуру из уха, засунул ее в карман и отключил КПК.

Свет, льющийся в черный дверной проем, усилился. Несколько шагов — и я вышел на площадку, возвышающуюся над огромным залом.

Площадок, подобных той, на которой стоял я, было множество. Их соединяли металлические лестницы и перекрытия, опутывающие стены зала словно гигантская паутина. Многие конструкции проржавели и осыпались вниз грудами металлического хлама. Хорошо еще лестница, ведущая вниз от моей площадки, была относительно цела — лишь стальные перила погнула и местами порвала неведомая сила.

А снизу лился свет.

Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз.

Зал заполняли горы мусора — бетонные блоки, стальные балки, разбитое офисное оборудование, огромные приборные панели с разбитыми экранами…

А посреди всего этого хаоса возвышалось громадное сияющее надгробие.

Вернее, так мне показалось вначале.

Я начал спускаться, словно в воду погружаясь в голубоватое свечение, испускаемое «Монолитом». Когда я достиг зала, интенсивность неведомого излучения стала настолько сильной, что окружающие предметы дрожали и расплывались в нем словно в мареве большого костра. Лишь сам Монолит оставался четким и хорошо различимым, действительно очень напоминая гигантский надгробный памятник.

Я подошел ближе.

Вокруг «Монолита» горы мусора были навалены особенно густо. Из ближайшей ко мне кучи торчала полуистлевшая человеческая рука. В принципе, нормальный интерьер для Зоны, но все равно мне стало как-то не по себе. Может это состояние сталкеры называют страхом?

По мере приближения к «Монолиту» мертвецов становилось больше. Вон скелет в сталкерской одежде, сжимающий фрагментами пальцев ржавый автомат. Чуть дальше более свежий труп с блаженной улыбкой на лице. В груди торчит штык-нож, рукоять которого мертвец еще при жизни обхватил обеими руками да так и не отпустил. Судя по счастливому выражению лица, клинок он втыкал в себя медленно и кайф от процесса ловил нереальный. Что ж, каждому свое.

Судя по ошметкам брони и плоти, раскиданным по черной кляксе на полу, здесь кто-то лег животом на гранату. У дальней стены стоял ряд опутанных проводами полупрозрачных гробов, источающих зеленоватый свет разложения. Вряд ли они светились сами по себе, не иначе это был просто отблеск от огромного фосфоресцирующего «Холодца», раскинувшегося на цементной плите неподалеку. Но впечатление было все равно не из приятных. Впрочем, как и весь окружающий натюрморт.

Перед гробами, у приборной панели, покрытой многолетним слоем пыли, какой-то сталкер банально застрелился, забрызгав мозгами никому уже не нужное научное оборудование. Сколько ж «монолитовцев» вы убили, ребята, чтобы добраться до этого места? И все ради того, чтобы с выражением детской радости на лице свести счеты с жизнью…

— Ты такой же как и они, — прозвучало у меня в голове. — И тебя ждет то же самое.

Вокруг «Монолита» стояли пять серебряных статуй. Четыре из них протягивали руки к Исполнителю желаний, одна из них даже была выполнена коленопреклоненной. Лишь та, что была в середине, хмуро смотрела на «Монолит», скрестив руки на груди. Не знаю почему, но я готов был поклясться, что голос принадлежал именно ей.

— Кто ты? — спросил я, почему-то заранее догадываясь, каким будет ответ.

— Я — последний директор комплекса подземных лабораторий Икс.

— Директор… — пробормотал я.

— Именно, — не разжимая губ согласилась статуя. — Директор, который оставался до конца на тонущем корабле и, попав под волну Второго взрыва, превратился в то, что ты видишь.

— А остальные?…

Голос, звучащий под моей черепной коробкой, усмехнулся.

— Если ты имеешь в виду моих соседей, то они пришли позже. И просили у «Монолита» бессмертие. Он исполнил их желание.

— А эти… — я обвел рукой разлагающиеся трупы.

— Исполнитель желаний также не разочаровал их и дал им все сполна. Но людям не важна цель, им необходим путь к ней. Когда же кончается путь и человеку нечего больше желать, то он хочет лишь одного — смерти. И Исполнитель желаний здесь не при чем. Теперь ответь, зачем ты пришел сюда?

— Я дал слово, — сказал я. И вздрогнул. Потому, что статуя медленно повернула голову ко мне и покачала головой.

— Не лги мне, с-т-а-л-к-е-р, — сказала она. Последнее слово эхом каждой произнесенной буквы многократно отозвалось у меня в голове. — Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь. То, что ты нес с собой, было просто ключом от двери. В которую я позволил тебе войти потому, что мне стало любопытно. Последние с-т-а-л-к-е-р-ы приходили сюда не с автоматами и базуками. Они несли с собой ядерные чемоданчики, надеясь таким образом уничтожить «Монолит».

— Что стало с ними?

— Они тоже остались здесь. Вместе со своими атомными зарядами. Если ты потерял свой, можешь взять, вон они все стоят под столом.

Статуя медленно повела головой, указывая направление. И правда, под обломками письменного стола, словно копьем пробитого упавшей сверху металлической балкой, стояли два аккуратных черных чемоданчика.

— Хотя я знаю, что на самом деле ты, как и носильщики этих зарядов, пришел сюда за исполнением желаний, не так ли? По-прежнему ли ты хочешь, чтобы они исполнились?

— Да, — твердо ответил я.

— Что ж, изволь, — сказала статуя. — Хотя это не желания, так, пустяк. Считай это бонусом для слишком упорного одиночки, которого мне не удалось остановить, хотя я и пытался.

— Перекати-поле, безглазые псы, стадо кабанов, кровосос…

— Не продолжай, — хмыкнула статуя. — Тем не менее, ты здесь. И интересен мне… пока что. Так что пользуйся. Для исполнения твоей мечты мне даже не придется задействовать энергию Исполнителя Желаний. Он просто послужит экраном. Смотри.

Серебряный палец ткнул в направлении «Монолита», передняя поверхность которого стала сначала матовой, а потом вдруг очистилась, приобретя немыслимую прозрачность.

Там, в прозрачном кристалле маленький мальчик сосредоточенно метал ножи в щит, вплотную к которому стояла красивая женщина. Ножи втыкались впритык к ее телу, чудом не раня кожу отточенными лезвиями.

— Ты хотел знать свое прошлое? Не думаю, что оно тебе понравится. Но, как говорят люди, если бог хочет кого-то наказать, он исполняет его желания. Получай свое наказание.

Ты родился в семье цирковых артистов. Ты еще не умел ходить, когда твое тело начали готовить к будущей карьере. В восемь лет ты уже умел ходить по канату, метать ножи, гарцевать на лошади, наказывать льва и выполнять сальто на спине бегущей лошади. Еще через восемь лет ты стал профессионалом. Но и профессионалы иногда ошибаются. Особенно когда их подставляют завистники. Во время гастролей по Франции ты случайно убил человека и был вынужден бежать из цирка. Скрыв свой возраст, ты записался во Французский легион, куда тебя взяли без лишних вопросов, дав новое имя, дату и место рождения…

Крепкий молодой парень бежал по джунглям, на ходу паля из странной с виду штурмовой винтовки FAMAS F1. Несмотря на необычность оружия, парень стрелял на удивление метко — от его пуль упали три вооруженных «Калашниковыми» чернокожие фигуры с зелеными повязками на головах. Парень перепрыгнул через трупы, в прыжке послав в голову одной из фигур контрольный выстрел и углубился в джунгли. Зеленая повязка на простреленной голове мертвеца медленно окрашивалась в темно-красное…

— За пять лет ты много где повоевал, отточил свои навыки, приобрел новые, научился разбираться в любом вооружении. А главное — профессионально убивать. Окончание контракта ты встретил капралом и, несмотря на уговоры начальства, оставил Легион, непонятно зачем вернувшись на родину.

— Возможно, я хотел увидеть родителей…

— Возможно, — согласился Директор. — Только к тому времени твои родители уже успели погибнуть, упав на арену из-под купола цирка. Они были воздушными гимнастами и всегда работали без страховки. По крайней мере они хоть жили и недолго, но умерли как в сказке, в один день. А тебя посадили по триста пятьдесят девятой статье Уголовного кодекса за наемничество. Срок дали средний, пять лет. Правда после того, как ты голыми руками убил в пересыльной тюрьме двух беспредельщиков, его увеличили вдвое…

Картинка в «Монолите» сменилась. Пулеметные вышки… Колючая проволока… Огромные собаки, похожие на мутантов… Люди в военной форме… Серое небо… Практически знакомый пейзаж. Кордон да и только.

— Однако меньше чем через год к тебе приехали люди в камуфляжах без знаков различия и предложили работу, которую ты знал досконально. Ты согласился. И еще три года работал, можно сказать, по специальности.

— Убивал людей… — прошептал я.

…На холме, поросшем невысокой травой, не было ничего. Это был идеально покатый холм без малейшего намека на неровности. Поэтому дозор на двух джипах лишь для порядка прощупал «зеленку» стволами пулеметов и передав по рации «чисто», поехал дальше…

Плотный человек в темно-зеленом кителе сидел в закрытом бронеавтомобиле и читал газету. То, что было написано в ней, ему не нравилось, особенно его собственный портрет на первой странице. Человек недовольно поморщился.

— Мозги пухнут от того, что пишут журналюги, — пожаловался он человеку в официальном костюме, сидящему напротив. Тот согласно кивнул. Это была его работа — кивать в ответ на любые слова, произнесенные человеком в кителе. — Я бы их…

В следующую секунду человек в костюме резко откинулся на спинку сиденья, так и не завершив очередного кивка. Мозговое вещество из головы человека в кителе внезапно брызнуло на его портрет. И причиной этого была отнюдь не бездарная работа журналистов, а маленькая дырочка в бронированном стекле автомобиля, через которую прошел сердечник бронебойной пули. А на зеленом холме лишь чуть шевельнулась трава, наверно, потревоженная порывом ветра…

— Именно. Ты был элитным снайпером в горячих точках. В менее горячих точках ты просто убивал тех, кто был неугоден власть имущим. Это продолжалось до тех пор, пока не провалился проект с-т-а-л-к-е-р.

Дата добавления: 2015-05-06