Техас! Сейдж 7 страница

– Спроси меня еще о чем‑нибудь, Сейдж.

– Ты ответил на все мои вопросы, – не дыша, ответила она. – Больше нет ничего, что я хотела или желала бы знать.

– Есть.

– Что?

– Ты хочешь знать, когда я собираюсь поцеловать тебя еще раз.

– Я не хочу знать ничего подобного. Откуда у тебя такие мысли?

Харлан ничуть не был обескуражен ее поспешными возражениями.

– Ты как кошка, Сейдж, не правда ли? Вечно кусаешься, царапаешься и шипишь, обороняясь. Но лишь только кто‑то доберется до настоящей Сейдж, ты выгибаешь спину. – Глаза Харлана смотрели теперь на ее губы. – Если бы ты дала себе лишь малюсенький шанс, ты бы замурлыкала.

Девушка с трудом глотнула, попыталась отстраниться, но не в силах была этого сделать. Тогда она попробовала отвернуться, но и на это оказалась неспособна.

– Ты этого никогда не узнаешь. Я никогда тебе не позволю еще раз поцеловать меня.

– Позволишь. Тебе это так нравится.

– Мне совсем это не нравится.

Харлан взял в ладони ее лицо. Его пальцы скользнули по ее губам.

– Мы оба знаем, что ты лгунья, Сейдж. А сейчас – мерзкая лгунья.

Его губы коснулись ее губ. Они были теплые, ненастойчивые, влажные. Сейдж на несколько секунд прильнула к молодому человеку, но затем, когда кончик его языка коснулся кончика ее языка, она, отстранившись, отвернула голову.

– Харлан…

– Правильно. Мое имя.

Его губы вновь завладели ее губами. Писк протеста оказался слишком слаб, поэтому был полностью проигнорирован. На этот раз лишь только его язык проник ей в рот, Сейдж уступила ему, приветствуя встречным ударом своего языка.

Руки Харлана скользнули по ее талии, крепко сжали, и тогда молодой человек углубил поцелуй. В ушах Сейдж звучала какофония звуков, и она поняла, что это биение ее собственного сердца, порыв испепеляющей страсти. Никогда прежде Сейдж не слышала его, тем не менее сразу же узнала. Теплая волна окатила ее тело и сконцентрировалась у бедер.

Харлан еще и еще раз запускал свой язык, проверяя ее. Когда оставалось либо задохнуться, либо сделать вздох, он уткнулся лицом ей в шею, стал страстно покрывать ее поцелуями, постепенно приближаясь к уху. Сейдж ощутила тепло, мягкие прикосновения его языка и тихо застонала. Колени ее согнулись, и она рухнула на диван.

Харлан последовал за девушкой, часть его тела оказалась на ней. Сейдж запустила пальцы в его волосы и притянула голову к себе. Зубы его сбивали ее дыхание.

Девушка целовала Харлана так, словно изголодалась по его любви. Согнув колено, она прижала его к бедру молодого человека. Это оказалось так хорошо, так прекрасно. Его возбужденная твердь оказалась в ее промежности.

Рука Харлана скользнула ей под свитер и стала ласкать грудь.

– Сейдж, ты хотела бы, чтобы я тебя так ласкал?

В подтверждение девушка порывисто вздохнула, продолжая наугад целовать его лицо, которое, теперь она это признавала, неудержимо влекло ее с того самого первого момента, когда она его увидела.

Рука Харлана освободила ее грудь от чашки бюстгальтера. Он поласкал окрепший сосок пальцами. Сейдж застонала и изогнулась, прося еще.

– Дорогая детка Сейдж, – печально вздохнув, Харлан убрал руку и попытался уйти от ее страстно ищущих губ.

Наконец Сейдж заметила, что молодой человек уже больше не ласкает ее, а ищет ее внимания. Она посмотрела на Харлана широко раскрытыми золотыми глазами, они были затуманены страстью.

– Что‑то не так?

– Ни черта, – хрипло ответил молодой человек. – Ты хороша! Ты хорошо смотришься. Хорошо чувствуешь. Хороша на вкус.

– Тогда почему ты остановился? – спросила Сейдж севшим голосом.

– Мне нравятся твои братья, Сейдж. Они меня любят и доверяют мне. Я не хочу делать ничего такого, что обмануло бы их доверие.

Все еще пребывая в возбуждении, девушка слегка приподнялась. Харлан прикрыл глаза и тихо застонал.

Когда он их снова открыл, зрачки его были необычно светлы, а губы плотно сжаты. Дыхание было коротким и чистым.

– Я никогда больше не должен был тебя целовать. Я не думал, что это… Я не думал, что ты будешь так… А, черт! – Харлан поморщился, как от боли. – Поверь мне, Сейдж, ничего я не желал бы больше, как только целовать и целовать тебя! – Он опять резко закрыл глаза и неровно вдохнул. – Но прежде чем идти дальше, я должен знать, что ты осознаешь то, что делаешь, и желаешь этого так же сильно, как и я. Я не хочу просто тешить капризы избалованной девчонки.

Сейдж не могла и предположить, что какое‑нибудь иное чувство способно пересилить бушевавшее в ней желание. Однако когда девушка осознала слова Харлана, она обнаружила, что бешенство может побороть что угодно. Зарычав от дикой ярости, она спихнула парня с себя, едва не сбросив на покрытый пестрым линолеумом пол трейлера.

Затем соскочила с дивана и откинула растрепавшиеся волосы с глаз.

– Тебе не стоит опасаться мести моих братьев! – крикнула она. – Я сама убью тебя.

Выпалив угрозу, Сейдж распахнула дверь, перепрыгнула через ступени и зашагала прочь в темноту. Она прошла пешком около четверти мили, когда Харлан подкатил сбоку на «пикапе».

– Садись, – бросил он в открытое окно.

– Катись к черту!

– Ну что нам, так и ругаться? Не веди себя, как ребенок, садись в машину. Начинает накрапывать.

Сейдж резко остановилась и повернулась к нему.

– Я пойду пешком. Я бы прошла пешком сто миль под проливным дождем, лишь бы не ехать с тобой.

– Что ты скажешь дома, когда придешь к ужину на несколько часов позже? – Сейдж остановилась. Харлан развивал свой успех. – Ты готова сообщить им причину нашей задержки?

Девушка смотрела на него сквозь мрачные сумерки. Харлан сосредоточенно смотрел в сторону горизонта. Он был явно огорчен. Когда он вновь повернулся к Сейдж, все признаки присущего ему высокомерия исчезли.

– Я беру всю ответственность за случившееся сегодня на себя, этого не должно было произойти, Сейдж. Я прошу простить меня за то, что я когда бы то ни было тебя коснулся. После того, что произошло в сарае на Рождество, мне следовало понять, что лучше мне тебя больше не касается. Но, – продолжал он мягко, – и ты должна принять часть вины за то, до чего дошло дело после первого поцелуя и куда это могло зайти, если бы я не остановился.

Сейдж, памятуя о том, как неудержимо она извивалась под Харланом, признала про себя его правоту, хотя и предпочла бы, чтобы ей отрезали язык, нежели она признает это сейчас. Ее поведение лишь демонстрировало Харлану, насколько девушка была расстроена тем, что он прервал их любовную игру. Это никуда не годилось. Кроме того, Чейз просил Харлана привезти ее домой. Если молодой человек этого не сделает, семья захочет знать – почему.

С гордым видом обойдя капот грузовика, девушка открыла дверь и забралась в кабину. Стекло еще не заменили, поэтому окно было закрыто картоном. И поскольку оттуда ничего не было видно, Сейдж с каменным выражением лица стала смотреть в ветровое стекло.

Чувствуя наворачивающиеся на глаза слезы, она поморгала, справляясь с ними, поскольку, не желала, чтобы их увидел Харлан. Девушка предпочитала, чтобы он считал ее избалованной девчонкой, нежели женщиной, чье бешеное желание отвергнуто мужчиной.

А Сейдж желала его.

Если она и не была откровенной с кем бы то ни было в последние дни, то, по крайней мере, она должна была быть откровенна с самой собой. Сейдж желала Харлана именно таким дразнящим, какой он есть.

Какую бы магию ни использовал Харлан, прежде девушка никогда с таким не сталкивалась. Своей расслабленной ковбойской походкой, худощавой фигурой, пронизывающими голубыми глазами, лохматыми светлыми волосами, ореолом загадочности, невыносимым высокомерием молодой человек заставлял Сейдж хотеть его так, как она никогда не хотела никого другого.

Девушка вела себя как инженю во время детских любовных страданий. Ее подружки сходили с ума по ее братьям, а Сейдж насмехалась над подобной глупостью. Такое отношение к мужчине ниже ее достоинства – вспыхивать, потеть и дрожать каждый раз, когда он на тебя посмотрит.

Но Харлан был не таким, как другие мужчины. Он обладал скрытой силой. По сути, он не целовал ее… а занимался любовью с ее губами. Поцелуи Трейвиса, определенно, никогда не доводили Сейдж до потери равновесия. Она никогда не теряла головы в его объятиях.

Харлан пробуждал в ней больше, чем физическое притяжение. Он проникал в ее чувства. Наверно, парень был одинок в детстве. Его рассказ о том, что он не ходил в старшие классы, затронул в Сейдж внутреннюю струнку. Ей захотелось как‑то заполнить этот пробел.

Девушка хотела, чтобы Харлан заполнил ее одиночество. Она желала его прикосновений, его поцелуев. То, что сказал Харлан относительно своих губ, покрывающих ее губы, было возмутительно, тем не менее сама мысль о прикосновении его губ к ее коже заставляла Сейдж трепетать даже сейчас.

Краешком глаз она украдкой бросила взгляд на его профиль. Харлан умрет и не узнает о впечатлении, которое он на нее произвел. Он никогда не узнает, насколько ранил ее его отказ, не имеет значения сколь благородными были его мотивы. Харлан оттолкнул Сейдж тогда, когда ее чувства были уязвимы, как никогда прежде.

Трейвис подверг унижению ее самолюбие. Теперь, когда рана еще жгла и саднила, Харлан снова обжег ее.

Сейдж, правда, больше беспокоило то, что этот человек имел способность обижать ее так больно. И она не могла понять, почему.

Чейз и Лаки сидели рядышком на крыльце и потягивали пиво, когда Харлан подогнал машину к крыльцу. Что они подумают о ней, если узнают, что Сейдж устроила в первый же день своей работы в фирме?

Девушка смущенно посмотрела на Харлана.

– Все, что случилось в трейлере, строго между нами.

– Согласен.

– И не делай больше никаких искренних признаний.

– Забудь обо всем, что случилось!

– А вот этого не дождешься!

Сейдж встретилась с его взглядом. Он имел такую силу, что девушка с трудом восстановила дыхание. Она вышла из грузовика и нетвердой походкой направилась к дому.

– Привет.

– Где вы были? – поинтересовался Чейз.. – А тебе какое дело?

– Мы ждали тебя, – сказал Лаки. – Чейз не захотел возвращаться домой, пока ты не приедешь.

– Так, я приехала, – запальчиво прошипела Сейдж.

– Что ты бесишься? – рассердился старший брат. – У нас появилась отличная идея, и мы хотели ее с тобой обсудить.

– Что за идея?

Сейдж прошла на крыльцо, чтобы укрыться от холода и серой измороси. Боковым зрением она заметила, что Харлан прислонился к опорному столбу, точно так же, как тогда, когда он стоял, прислонившись к поросшей плющом стене Белчеров.

– Ну, как она, Харлан? – спросил Лаки. Парень прочистил горло.

– Сейдж? Ух, она справляется прекрасно. Просто прекрасно! У нее и вправду на это чутье.

Сейдж почувствовала, как у нее разгораются щеки. Она не осмелилась посмотреть на Харлана, и попыталась выбросить его и его сексуальные поцелуи из головы и сконцентрироваться на том, что говорили ее братья.

А Лаки возбужденно сказал:

– Окончательное решение, конечно, за тобой.

– Решение о чем? – удивилась Сейдж.

– Мы не будем настаивать, если ты не чувствуешь себя достаточно спокойно в этом отношении, – добавил Чейз.

– В чем дело? – озабоченно спросила она.

– Он может сказать нет, – продолжал Лаки.

– В случае чего, – бесцеремонно вмешался Чейз, – с нашей стороны не будет никаких претензий.

– Но у него выгодное положение. Он знает людей с деньгами, которые могли бы пожелать вложить их в наше предприятие.

– Все, что тебе надо сделать, Сейдж, это подкинуть ему идею, – уточнил Чейз.

Сейдж переводила в замешательстве взгляд с одного на другого. И тут она в отчаянии схватила братьев за руки и расхохоталась.

– О ком вы болтаете? – закричала она. – Объяснит ли кто‑нибудь из вас, о чем и о ком вы говорите?

– О докторе Белчере, – с ухмылкой ответил Чейз. – Отце Трейвиса. Твоем будущем свекре.

– Привет, Лаки. Извини, что я так поздно звоню.

– Харлан? А который час?

Харлан взглянул на часы.

– Третий пошел. Извини, я потерял счет времени.

– Ладно. Я просил тебя позвонить. Ну, так что?

По голосу слышно было, что Лаки просыпается.

Харлану очень не хотелось будить его в такой поздний час, да еще сообщать такую неприятность.

– Теперь я знаю, почему они согласились так дешево продать мне тот компьютер.

Четыре дня Харлан рыскал по городу в поисках подержанного компьютера и в конце концов прослышал, что межшкольный совет хочет расстаться с одним таким за чисто номинальную цену.

– Не работает небось, – уныло предположил Лаки.

– Пока не работает.

– Вот проклятье!

– Точно.

На обоих концах провода установилось молчание, собеседники были явно разочарованы.

– Ладно, давай домой, – нарушил молчание Лаки. – Зря ты там сидишь.

– Нет, рано мне спать. Я еще кое‑что успею сделать. Не позвонить ли мне Чейзу?

– Нет. Я знаю, он просил, но что его будить из‑за скверной новости?

– Читаешь мои мысли.

– Вот проклятье, – повторил Лаки. – Хорошо бы Сейдж позвонила и сообщила, как там дела с Белчером.

Отвлекшись от заусенца на пальце, Харлан спросил как бы невзначай:

– И больше никаких новостей?

– Ни малейших! Чего ты хочешь накануне Нового года? Думаю, у Сейдж с Трейвисом, наверно, какие‑то планы.

Хотя у Харлана была другая информация, он согласился с Лаки.

– Да, пожалуй.

– Я уверен, что Белчеры на Новый год развлекались, так что у Сейдж не было случая поговорить с доктором. Так ты думаешь, она позвонит, если будет что рассказать?

– Думаю, она захочет позвонить, – неуверенно произнес Харлан.

– Да кто может знать, что делается в женской голове? Ой, Девон, больно же! – услышал он в трубке восклицания Лаки. Потом тот сказал извиняющимся голосом: – Я думал, ты спишь. – Через некоторое время Лаки снова заговорил в трубку: – Иди домой, спать, Харлан.

– Я не долго.

– Ну, утром увидимся.

Харлан повесил трубку. У него было ощущение, будто его обобрали. Он позавидовал Лаки, у которого рядом в постели есть подруга. У Харлана не было не только подруги, но и собственной постели, если не считать за постель ту узкую и неровную койку в прицепе.

Да и та была не его. Когда Харлан ложился в нее, то сон приходил не сразу: парень думал о женщине, которая спала в этой кровати до него.

– Интересно, что она делает этой ночью? – спросил он себя вслух, а затем взял в руки маленькую отвертку и принялся ковыряться в насосе.

Харлан колдовал над моделью почти круглые сутки. Тяжелая работа его никогда не пугала, а на этот раз он радовался тому, что работа отвлекает его от мыслей о Сейдж.

Сильная девушка, с характером. Она доказала это, когда Чейз и Лаки предложили ей связаться с отцом Трейвиса, на которого рассчитывали как на источник финансирования. Другая девушка в ответ на такое не слишком приятное предложение лишилась бы дара речи, разревелась или пустилась бы в объяснения, а эта лишь подумала секунду‑другую, лучезарно улыбнулась и воскликнула:

– Отличная мысль!

Харлан смотрел, слушал – и не верил. Сколько в ней энергии! Ее братьям грозил серьезный провал, крах, а она, однажды солгав, продолжала придерживаться этой линии.

Нельзя было не оценить ее упорство и самоотверженность. Сейдж лгала теперь не ради спасения собственной шкуры, напротив. Ей придется наступить на собственную гордость, но ради своих братьев она встретится с доктором Белчером.

В течение всего обеда Сейдж поддерживала атмосферу беззаботности, болтала о влиятельности доктора Белчера и о том, что он наверняка поможет им выбраться из беды.

– Я знаю, что доктор уже вкладывал деньги в разные предприятия и всегда очень удачно, – сказала она, доедая суп. А за апельсиновым шербетом заявила: – Главное оставим на утро.

В этот момент Сейдж и взглянула впервые прямо ему в глаза. Девушка как бы подзадоривала Харлана выдать ее. Конечно, молодой человек этого не сделает. Это ее дело, пусть действует, как считает нужным, он ей не советчик.

– А теперь извините меня, – сказала Сейдж, вставая из‑за стола. – Мне необходимо подняться наверх и собрать вещи. У нее был высокий и звонкий голос, глаза неестественно блестели, но, кажется, только Харлан это и заметил.

Он сидел, молча ковыряя ложкой в тающем апельсиновом шербете и тайком наблюдал, как Сейдж поднималась по лестнице. Харлан знал, что поездка в Хьюстон и встреча с отцом человека, который только что бросил ее, дело невероятно трудное, девушке вряд ли приходилось сталкиваться с чем‑либо подобным. Хватит ли у нее на это смелости, Харлан сомневался.

Хватило. Да, такой женщины ему не приходилось видеть.

На утро, когда молодой человек спустился вниз, Лори сообщила ему, что Сейдж уже отправилась в дорогу.

– Садиться за руль накануне праздника! Я пыталась отговорить ее, хотела, чтобы Сейдж отложила поездку. Но она такая упрямая.

Это было еще слабо сказано. Сейдж Тайлер была самым упрямым существом, которое когда‑либо доводилось видеть Харлану, гордым и отважным. И она была самой желанной из всех женщин, с которыми он когда‑либо встречался, хотя их было и не много.

От пышных светлых волос до пят – это были шестьдесят с лишним дюймов очарования. Харлану нравилось, как Сейдж Тайлер дерзко вскидывает головку или нетерпеливо топает ножкой, нравились ее живость, дерзость. И уж точно нравилось, как она целуется.

Это было компактное собрание бьющей через край женственности.

Досадно только, что сама Сейдж, по его мнению, и не подозревала, насколько она женственна и желанна. Девушка была слишком занята доказыванием собственной значимости для семьи; ей хотелось показать, что она ничуть не хуже братьев! Женственность же она считала слабостью, а не силой.

Убедить ее в противном было непросто. Все, что ей говорила Лори, Сейдж не воспринимала, считая это проявлением слепой материнской любви. Она считала, что братья ее просто терпят и относятся к ней покровительственно.

Убедить ее в собственных достоинствах мог только настоящий мужчина.

– А ты не тот, – сказал Харлан сам себе, продолжая орудовать отверткой. – Так что выкини эти мысли из головы.

Когда он впервые поцеловал девушку, то инстинктивно понял, что она сама не осознает силы своей страсти. Если уж Сейдж решалась на поцелуй, то отдавалась ему вся. Будто на этом кончалась жизнь. Если уж она в поцелуе такая, то один Бог знает, какова она…

Харлану снова пришлось возвращать свои мысли с чужой территории.

Ее чувственность отпугивала, видно, многих мужчин, поскольку они опасались за свои мужские качества. Белчер, несомненно, был одним из таких. Но кто‑нибудь когда‑то узнает и оценит ее по достоинству, и этому счастливчику останется до конца дней своих удовлетворять голодную львицу, которую он разбудит в Сейдж.

За последние пять минут Харлану стало неудобно в джинсах. Одна мысль о Сейдж вызывала немедленную физиологическую реакцию. Все, хватит! Дважды Харлан подходил к тому моменту, когда Сейдж могла понять, на что способна, но чего он добился? Девушка стала его ненавидеть.

Это непозволительно. Это исключено, если Сейдж собирается работать вместе с ним в «Тайлер Дриллинг». Тайлеров Харлан прекрасно знал. Они его любили и верили в его светлую голову, но если дело дойдет до. выбора между Сейдж и Харланом, то он вылетит незамедлительно.

Конечно, когда‑нибудь придется уйти. Долго он нигде не задерживался. Но Харлан всегда предпочитал сперва закончить дело, которое начал, а уж потом уходить. Посреди дела он никогда не уходил, за исключением одного раза, когда обнаружил, что работает у гангстера.

Но Сейдж Тайлер с ее соблазнительным телом и зовущими губами была для него куда опаснее, чем временный альянс с гангстером. Молодой человек хорошо сделает, если будет держаться от нее подальше.

Но пока он копался с внутренностями насоса, мысли его все время возвращались к девушке. Харлан спрашивал себя, где она сейчас, что делает, так ли ей одиноко, как ему.

– Ну и придумала, – проворчал Пэт, подталкивая Лори вперед. Они стояли в очереди в новый ресторан Макдональда в Милтон Пойнте. – Лори, я чувствую себя дураком!

– С чего это?

– С того, что никогда не ел завтрак, завернутый в бумагу, на которой к тому же нарисованы какие‑то клоуны.

– Я тебе объяснила, почему хочу встретиться именно здесь, – прошептала Лори. – Тебя на этой неделе каждое утро за завтраком не было дома.

– Ну и что?

– Два яичных макмаффина, два апельсиновых сока, два кофе, – попросила она улыбающуюся официантку. Потом, обратясь к Пэту, продолжила: – Боюсь, что дети уже думают, что ты на ночь бегаешь ко мне.

– А это неплохая идея!

Лори бросила на него через плечо шутливо‑уничтожающий взгляд, потом подвинулась, чтобы Пэт мог взять поднос. Они нашли свободный столик у окна. Час пик прошел, на улице стало потише. Пэт еле протиснулся между ярко‑оранжевым стулом и столиком. Ворча и чертыхаясь про себя, он снял с головы и положил рядом на стул свою широкополую шляпу.

– Ведешь себя, как взрослый ребенок.

– Где ты видела ребенка с рогами? – проворчал Пэт, пробуя сандвич.

Лори вспыхнула и сделала вид, что сердится.

– Последи за своим языком в моем присутствии, Пэт Буш. Клянусь, не пойму, что с тобой происходит в последнее время. Все время обижаешься.

– Устал я от этого всего. Устал умолять. Новый год прошел. Теперь какую дату ты мне назначишь? Пасху? День поминовения? – Увлекшись, он облокотился на столик. – Послушай, Лори, ладно, если бы мы не знали друг друга, ладно, если бы ты сомневалась во мне. Я люблю тебя уже почти сорок лет. Если бы Бад был жив, я продолжал бы любить тебя молча и так с этим и ушел бы. – Он сделал передышку. – Но и после его смерти я не торопился. Я не хотел обидеть тебя, не хотел, чтобы ты подумала, будто я хочу воспользоваться твоим одиночеством. В день, когда у Лаки родился ребенок и я поцеловал тебя в коридоре родильного дома – в общем, это был счастливейший день в моей жизни. Пэт снова сделал паузу.

– Но что это такое! Там – тайный поцелуй, здесь – посидеть рядом в церкви, пообедать в твоем доме, проводить тебя туда‑сюда? А ведь мы моложе не становимся. – Лори попыталась было что‑то сказать, но Пэт строго покачал головой и продолжил: – Не хочу больше терять времени. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Хочу видеть тебя раздетой. Хочу заниматься с тобой любовью.

– Ш‑ш‑ш, Пэт! Люди услышат.

– Пускай, мне все равно. Я хочу тебя, Лори! Всю целиком и всегда. Всю мою взрослую жизнь тебя отнимали у меня – мой лучший друг, твои дети и все, кого ты собирала под свое крылышко. Все, черт возьми! Я вдруг почувствовал себя таким эгоистом. Хочется быть в центре твоего внимания – или совсем быть лишенным его.

Выждав какое‑то время, Лори сказала:

– Это была целая речь.

Пэт откусил от остывшего сэндвича, про который было забыл.

– Я так себе это вижу.

– Теперь и я знаю.

– Знай!

Лори отломила кусочек бисквита и, держа его двумя пальцами, спросила:

– Пэт?

– Что? – сердито отозвался шериф.

– Я хочу спросить тебя.

– Что?

Лори взглянула на него снизу вверх.

– А у тебя кровать достаточно широкая, чтобы поместиться нам обоим?

Сейдж приближалась к своей фирме со стороны Милтон Пойнта. Утро было прохладное, дул резкий северный ветер, но небо было чистым.

И на душе у девушки было солнечно.

Проезжая мимо нового ресторана Макдональда, она решила было остановиться и позавтракать, но передумала. Ей так хотелось рассказать братьям хорошие новости, что она решила ехать прямо в офис. Услышав ее сообщение, они наверняка захотят устроить ей хороший ланч.

Задолго до рассвета Сейдж покинула мотель, в котором жила последние несколько дней – включая канун Нового года и Новый год, – и направилась на север. К счастью, Хьюстон она проехала, когда еще не началось интенсивное движение, и проделала весь путь довольно быстро. Автомобиль Девон был новее, чем ее разбитый драндулет в Остине, и соответственно выглядел довольно прилично. Спидометр быстро накручивал мили.

А может быть, время летело так быстро, потому что у Сейдж пела душа? Ее встреча с доктором Бел‑чером прошла так, что лучше и желать было нельзя. Когда девушка, уняв нервы, позвонила ему на работу, он был немало удивлен, но отнюдь не поражен. Сейдж попросила его о личной встрече по вопросам немедицинского характера. Доктор поначалу заколебался, но потом все‑таки согласился на встречу, которая состоялась вчера во второй половине дня.

Встреча прошла блестяще.

На окраине города Сейдж съехала с шоссе и по дороге с отвратительным покрытием направилась к «Тайлер Дриллинг». Автомашины Лаки и Чейза стояли возле офиса – следовательно, они были на работе. Прежде чем выскочить из машины, Сейдж поправила прическу и подкрасилась, пользуясь зеркалом заднего обзора.

Настроение в офисе было похоронным. Лаки время от времени подбрасывал к потолку и ловил бейсбольный мяч, а Чейз внимательно изучал содержимое кофейной чашки. Сейдж влетела в комнату, улыбающаяся и розовощекая, и братья обратили к ней скучные лица.

– Привет, Сейдж.

– А, Сейдж.

– Привет! Чего такие скучные? У меня великолепные новости!

– Мы уже слышали.

– Слышали о Белчере?

Лаки с неудовольствием ответил:

– Да.

– Я что‑то не понимаю. – Под влиянием их настроения на лице Сейдж не осталось и тени улыбки. – Разве он не сказал вам, что готов финансировать эксперимент?

– Именно это он и сказал, – проронил Чейз.

– Ну и?..

Лаки, поймав отскочивший от стены мяч, перебил ее.

– Мы сказали этому сукину сыну, чтобы он запихнул свои деньги туда, где солнце не показывается.

Сейдж отступила на шаг и, набрав воздуху, спросила:

– Что?! – Неужели все ее страхи, трудные переговоры, сделка с собственной гордостью, неужели все это ни к чему?

– Но почему?

– Хватит перед нами притворяться, Сейдж! Мы знаем о тебе и о Трейвисе. Мы слышали, как он обошелся с тобой и перед самым Новым годом объявил о помолвке с другой.

– Вы… вы… – Мысли у Сейдж перепутались, и она не могла сказать ничего внятного.

– Если наша сестра не хороша для этого слизняка, то нам не нужно ни цента от его папочки! – Лаки вскочил так быстро, что опрокинул стул, на котором сидел. – Надо же, подумать только: столько времени дурачил тебя и бросил накануне Рождества! – Он ударил кулаком в ладонь. – Руки чешутся свернуть ему его хилую шею. Харлан сказал…

– Харлан? Ах, Харлан… А где он?

– Спит в своем прицепе, он поздно лег, – ответил Чейз. – Он звонил недавно, сказал, что не спал всю ночь и что… Эй, Сейдж, ты куда?

Девушка пулей вылетела из комнаты и бросилась вниз по лестнице, к машине. Она быстро вставила ключ в зажигание, включила скорость, нажала на газ и полетела, невзирая на выбоины, к жилищу Харлана. Вот задние колеса заскользили по мягкой почве, и из‑под них вылетели камни. Сейдж резко затормозила.

Как и в тот раз, дверь была незаперта. Стучать Сейдж было недосуг, она вошла внутрь и, повернув налево, устремилась по узенькому коридорчику туда, где была спальня.

Харлан лежал на животе по диагонали, раскинув руки и ноги, укрывшись одеялом. Сейдж схватила свободную подушку и со всей силой ударила его по голове.

– Скотина! Мерзавец! Ничтожная тварь!

Харлан повернулся на бок и поднял одну руку, защищая голову от града ударов.

– Что такое…

– Я убью тебя! – вопила Сейдж. – Как ты мог мне такое подстроить? Ты же все испортил. Ты испортил мне жизнь. С тех пор, как я тебя встретила…

Ей не хватило дыхания закончить фразу. Харлан поймал ее за руку и дернул на себя. Упав на кровать, Сейдж постаралась освободиться от мешавшей ей подушки. Ей это удалось, подушка отлетела в сторону и сшибла на пол лампу из красной лавы. Лампа разбилась.

– Да что с тобой?!

– Пусти меня, дай встать!

Сейдж отчаянно брыкалась и размахивала руками. Харлан попытался прижать ей ноги, тогда девушка стала бить его коленом. Харлан попытался избежать оскопления, но не очень успешно.

– Перестань же! Черт возьми, Сейдж, успокойся! Что на тебя нашло?

– Ты все рассказал им! Не успела я уйти, как ты все разболтал им, да? Только я отвернулась от тебя, как ты сразу выдал мою тайну, обманул мое доверие.

– Я не могу понять, какого… Ой!

Харлан удивился, увидев на груди четыре тонкие полоски крови. Чертыхаясь, он захватил руки Сейдж, заломил их поверх головы и прижал к матрасу. Удерживая их своими сильными пальцами, он предупредил девушку:

– Еще поцарапаешь меня, клянусь, я тебе ногти поотрываю.

– Мне все равно! Хоть скальп сними! Мне все равно, что ты сделаешь со мной! Хуже уже не сделать!

– Да что я тебе сделал такого ужасного? Ну? Я тебя целую неделю не видел.

Для верности Харлан продолжал прижимать девушку к постели всем телом.

Сейдж извивалась под ним, пытаясь высвободиться. Презрительно сощурив глаза, она произнесла:

– Дождался, пока я уеду, и все рассказал им! Змей, трус.

– Так что я рассказал‑то?

– Ты позволил мне уехать и пережить это унижение – просить у этой старой гиены встречи. И мне пришлось сидеть и слушать его отеческие увещевания и объяснения насчет такой внешне неожиданной помолвки Трейвиса. «Они дружили с детства, Сейдж. Я уверен, вы все поймете. Трейвис не хотел причинить вам боли, Сейдж. Было почти ясно, что они поженятся когда‑нибудь с этой юной леди, Сейдж».

Дата добавления: 2015-05-06