КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Июля 1956 5 страница
Что я там собиралась петь? Гидеон сыграл несколько нот на спинете, и я узнала первые такты. Memory. А, точно! Я благодарно улыбнулась Гидеону. Как мило, что он принимает участие. Я набрала в легкие воздух. Первый звук в этой песне был особенно важен. Если его профукать, можно дальше не продолжать. Слово Mitnight должно прозвучать точно, но не назойливо. Я обрадовалась, потому что у меня оно прозвучала как у Барбры Стрейзанд.
Not a sound form the pavement, has the moon lost her memory? She is smiling alone.
Ты подумай! Гидеон, оказывается, умел играть на рояле. И совсем неплохо. Господи, если бы я не была так страшно в него влюблена, сейчас бы я в него уж точно влюбилась. Ему даже не надо было смотреть на клавиши, он смотрел только на меня. И выглядел при этом удивленным, как будто сделал только что неожиданное открытие. Может, потому что «луна» была «она»?[44]
All alone in the moonlight I can dream at the old days, –
пела я только для него. В зале была хорошая акустика, как будто я пела в микрофон. Или дело было в том, что никто не издавал ни звука?
Let the memory live again.
Так петь мне нравилось больше, чем с Sing Star. Это было действительно, действительно потрясающе! И даже если всё было сном и в любой момент в комнату мог зайти папа Синтии и устроить гигантский скандал, я готова была заплатить такую цену за этот момент. Мне снова никто не поверит.
~~~
Time ain't nothin but time It's a verse with no rhyme, And it all comes down to you.
Bon Jovi [45]
Глава одиннадцатая
Единственным недостатком оказалось то, что песня была слишком короткой. У меня мелькнуло искушение досочинить еще один куплет, но так можно было испортить общее впечатление, поэтому я не стала этого делать. Слегка сожалея, я пропела мои любимые строки:
If you touch me, you'll understand what happiness is. Look, a new day has begun, –
и еще раз подумала, что песня не могла быть написана специально для кошек. Наверно, причиной был пунш – наверняка он! – но казалось, что гости на суаре наслаждались нашим выступлением не меньше, чем итальянскими ариями. Во всяком случае, они восторженно аплодировали, а я, пока леди Бромптон пробиралась сквозь ряды гостей, наклонилась к Гидеону и прочувствованно сказала: – Спасибо! Это так мило с твоей стороны. И ты замечательно играешь! Он снова подпер голову рукой, как бы не в силах понять, что это он только что совершил. Леди Бромптон обняла меня, а мистер Мерчант экзальтированно расцеловал в обе щеки, назвал «золотым горлышком» и потребовал спеть на бис. У меня было такое чудесное настроение, что я тут же с удовольствием продолжила бы, но Гидеон очнулся из оцепенения, встал и крепко взял меня за запястье. – Я уверен, Эндрю Ллойд Вебер пришел бы в восторг, если бы узнал, что его музыку здесь так высоко ценят, но моей сестре необходимо отдохнуть. До прошлой недели у нее было сильнейшее воспаление горла, и врачи рекомендовали щадящий режим – иначе она может навсегда потерять голос. – Боже упаси! – воскликнула леди Бромптон. – Почему вы раньше не сказали? Бедная девочка! Я же, довольная, мурлыкала себе под нос «I fell pretty» из «Вестсайдской истории». – Я… У вас действительно особый пунш, – сказал Гидеон. – Мне кажется, он искушает людей забыть о предосторожностях. – О да, он искушает, – сказала леди Бромптон с сияющим лицом. Чуть понизив голос, она добавила: – Вы только что разгадали тайну моего успеха как хозяйки дома. Весь Лондон завидует настроению на наших приемах, все стремятся получить приглашение. Но мне понадобились годы, чтобы усовершенствовать рецепт, и я собираюсь раскрыть его только на смертном одре. – Какая жалость, – сказала я. – Но это правда: ваше суаре прекраснее, чем я себе представляла! Меня уверяли, что речь идет о скучной, закостенелой…
– … Ее гувернантка несколько консервативна, – перебил меня Гидеон. – И можно сказать, что жизнь общества в Дербишире несколько… отсталая. Леди Бромптон хихикнула. – О да, я уверена! О, а вот наконец и лорд Аластер! Она смотрела на дверь напротив, где лорд Бромптон приветствовал нового гостя. Это был мужчина предположительно среднего возраста (трудно было точно сказать из‑за парика, который был на нем), в камзоле, настолько щедро украшенном блестящей вышивкой и камнями, что казалось, он весь искрится. Этот эффект усиливал мужчина в черной одежде, стоящий рядом. На нем была черная накидка, волосы его были черны как сажа, кожа – оливкового цвета и даже издали были заметно, что его глаза, как и глаза Ракоци, были похожи на огромные черные дыры. В ярко одетом и богато украшенном обществе он смотрелся как инородное тело. – Я уже думала, Аластер не окажет нам сегодня эту честь. Что, с моей точки зрения, не было бы трагедией. Его присутствие не способствует раскрепощенности и веселью. Я попытаюсь заставить его выпить бокал пунша, а потом отправить к карточным столам… – А мы попытаемся поднять его настроение пением, – сказал мистер Мерчант и уселся к спинету. – Окажите мне честь, леди Лавиния. Cosi fan tutte? [46] Гидеон положил мою руку на свою и отвел меня на пару шагов в сторону. – И сколько же ты, черт побери, выпила? – Парочку бокалов, – призналась я. – Наверняка один из тайных ингредиентов что‑то другое, а не алкоголь. Может, абсент? Как в том грустном фильме с Николь Кидман «Мулен Руж». Я вздохнула. – The greatest thing you'll ever learn is just to love and be loved in return. Могу поспорить, ты и это можешь сыграть. – Запомни раз и навсегда: я ненавижу мюзиклы, – сказал Гидеон. – Как ты думаешь, ты продержишься еще пару минут? Наконец‑то прибыл лорд Аластер, как только мы его поприветствуем, нам можно будет уйти. – Уже? Как жалко! – сказала я. Гидеон только покачал головой. – Похоже, ты полностью потеряла чувство времени. Если бы я мог, я бы засунул твою голову под холодную воду. К нам подошел граф Сен‑Жермен. – Это было… особенное выступление, – сказал он и посмотрел на Гидеона, задрав бровь.
– Мне очень жаль, – сказал Гидеон со вздохом и посмотрел туда, где стояли оба новоприбывших. – Лорд Аластер выглядит несколько полнее, чем обычно. Граф засмеялся. – И не надейся. Мой враг в отличной форме. Ракоци видел его сегодня после обеда фехтующим у Джиллиано – ни один из глупых юнцов не имел и малейшего шанса против него. Следуйте за мной, я уже горю от нетерпения увидеть его лицо. – Он сегодня так мил, – шепнула я Гидеону, когда мы шли за графом. – Знаешь, в прошлый раз он меня сильно напугал, но сегодня у меня такое чувство, будто он мой дедушка или что‑то в этом роде. Он мне даже нравится. И как здорово, что он подарил тебе Страдивари. Она же стоит целое состояние, если продавать ее на eBay. У‑упс, пол все еще шатается. Гидеон обнял меня за талию. – Клянусь, я убью тебя, как только это всё закончится, – пробормотал он. – Интересно, я шепелявлю? – Еще нет, – сказал он. – Но я уверен, что скоро будешь. – Разве я вам не сказал, что он вот‑вот появится? – Лорд Бромтон положил одну руку на плечо мужчины в блестящем золоте, а другую – на плечо графа. – Мне сказали, что вы уже знакомы. Лорд Аластер, вы никогда ни слова не проронили, что лично знаете знаменитого графа Сен‑Жермена. – Это не то, чем я обычно хвастаюсь, – сказал лорд Аластер надменно, а мужчина в черной одежде с оливковой кожей, стоявший чуть позади него, добавил хриплым голосом: «Так оно и есть». Его горящие глаза буквально прожигали дыры в лице графа, так что нельзя было сомневаться в том, как сильно он ненавидит противника. На какую‑то долю секунды мне показалось, что у него под накидкой шпага, которую он сейчас вытащит. Я вообще не могла понять, почему он был в накидке. Во‑первых, было слишком тепло, а во‑вторых, в такой праздничной обстановке она смотрелась неуместно и странно. Лорд Бромптон весь сиял, как будто не замечал враждебной атмосферы. Граф сделал шаг вперед. – Лорд Аластер, какая радость! Пусть мы познакомились много лет тому назад, я вас никогда не забывал, – сказал он. Так как я стояла за графом, то не могла видеть выражение его лица, но по голосу мне казалось, что он улыбался. Его голос звучал дружелюбно и весело.
– Я помню наши беседы о рабстве и морали и какое удивление я испытал, увидев, с каким совершенством вы умеете отделять одно от другого – точно, как ваш отец. – Граф никогда ничего не забывает, – сказал лорд Бромптон мечтательно. – У него феноменальный мозг! За последние дни в его обществе я выучил больше, чем за всю свою жизнь. Известно ли вам, например, что граф способен изготовлять искусственные драгоценные камни? – Да, мне это известно. – Взгляд лорда Аластера стал холоднее, если это было вообще возможно, а его спутник тяжело дышал, как кто‑то, готовый вот‑вот впасть в неистовство. Я зачарованно смотрела на его накидку. – Наука не относится к любимым занятиям лорда Аластера, насколько я помню, – сказал граф. – О, как невежливо с моей стороны. – Он сделал шаг в сторону, открывая взгляду лорда Гидеона и меня. – Я хотел вам представить этих двух очаровательных молодых людей. Честно говоря, это было единственной причиной моего сегодняшнего пребывания здесь. В моем возрасте избегают общества и ложатся рано в постель. При взгляде на Гидеона глаза лорда расширились. Лорд Бромптон занял пространство между Гидеоном и мной своим массивным телом. – Лорд Аластер, разрешите представить вам сына виконта Баттена. И воспитанницу виконта, обворожительную мисс Грей. Мой реверанс был по двум причинам менее почтительным, чем предписано этикетом: во‑первых, я боялась потерять равновесие, во‑вторых, лорд был настолько надменным, что я совершенно забыла, что я играю роль бедной воспитанницы лорда Баттена. Эй, я сама была внучкой лорда из старого и прославленного рода, к тому же происхождение в наше время вообще не имело значения – все люди равны, или нет? Взгляд лорда Аластера заморозил бы кровь у меня в жилах в любое другое время, но сегодня пунш был отличным антифризом, и поэтому я ответила на его взгляд насколько смогла величественно. Он все равно на меня недолго смотрел, Гидеон – вот от кого он не отрывал глаз, пока лорд Бромптон что‑то радостно тараторил. Никто не потрудился представить одетого в черное спутника лорда Аластера и, казалось, никто не обратил внимания, что он уставился на меня из‑за плеча лорда и прорычал: – Ты! Демон с сапфировыми глазами! Ты скоро отправишься в ад! Что‑что? Это было уже слишком. В ожидании помощи я оглянулась на Гидеона, на лице которого красовалась слегка напряженная улыбка. Но он заговорил только тогда, когда лорд Бромптон собирался пойти за своей женой – и парочкой бокалов пунша: – Не трудитесь, лорд Бромптон, – сказал он. – Нам все равно пора уже уходить. Моя сестра еще несколько слаба после болезни и не привыкла так долго бодрствовать. – Он снова положил руку мне талию, а другой взял меня под локоть. – Как вы видите, она еще несколько неуверенно держится на ногах. О как он был прав! Пол подо мной действительно неприятно шатался. Я благодарно оперлась на Гидеона. – О, я сейчас же вернусь! – крикнул лорд. – Моя жена наверняка сумеет вас уговорить остаться. Граф Сен‑Жермен с улыбкой смотрел ему вслед. – Он такой радушный человек, его потребность в гармонии пострадала бы, если мы начнем ссориться. Лорд Аластер смотрел на Гидеона с неприкрытой враждебностью. – Тогда он был неким маркизом Веллдауном, если я верно помню. А сегодня – сын виконта. Как и вы, ваш протеже имеет склонность к мошенничеству. Какая жалость. – Это называется дипломатический псевдоним, – сказал граф, все еще улыбаясь. – Но вы в этом ничего не смыслите. Как бы то ни было: я слышал, вы получили удовольствие от фехтования при вашей встрече одиннадцать лет назад. – Я получаю удовольствие от каждого поединка, – сказал лорд Аластер. Он продолжил, как будто не слышал, как его спутник прохрипел: «Разгромите врагов Господа мечами Ангелов и Архангелов!». – И за это время я научился некоторым трюкам. Зато ваш протеже за эти одиннадцать лет почти не постарел, и, как я сам имел возможность убедиться, не имел времени поработать над своей техникой. – Сам имел возможность убедиться? – презрительно улыбнулся Гидеон. – Для этого вам надо было прийти самому. Но вы лишь послали своих людей, а для них моей техники вполне хватило. Что снова доказывает – лучше делать все самому. – Вы… – Глаза лорда Аластера сузились. – О, вы говорите об инциденте в Гайд‑Парке в прошлый понедельник. Правильно. Лучше бы я сам взялся за дело. Это все равно была спонтанная идея. Но без помощи черной магии и… девчонки вы вряд ли бы сумели выжить. – Я очень рад, что вы прямо говорите об этом, – сказал граф. – Ибо с тех пор, как ваши люди захотели лишить жизни моих юных друзей, я стал немного несдержанным… Я думал, что ваша агрессия направлена на меня. Уверен, вы понимаете, что я не потерплю подобного еще раз. – Делайте то, что считаете нужным, а я буду делать то, что я считаю нужным, – ответил лорд Аластер, а его спутник прохрипел: «Смерть! Смерть демонам!», причем так своеобразно, что я уже не исключала наличие лазерного меча у него под накидкой. Он явно был слегка сумасшедшим. Я считала более невозможным игнорировать его поведение. – Хотя нас и не представили друг другу, и я вынуждена признать, что сегодняшние правила общения слегка проблематичны для меня, – сказала я, смотря ему прямо в глаза. – Но эти разговоры о смерти и демонах я считаю абсолютно неуместными. – Не обращайся ко мне, демон! – грубо сказал Дарт Вейдер. – Я невидим для твоих сапфировых глаз. А твои уши не могут слышать меня. – Я бы не возражала, – сказала я и внезапно захотела домой. Или хотя бы назад на диван, какой бы неудобной ни была спинка. Вся комната шаталась подо мной, как корабль в океане. Гидеон, граф и лорд Аластер выглядели так, как будто потеряли нить разговора. Они прекратили бросаться таинственными фразами и удивленно смотрели на меня. – Мечи моих потомков пронзят вашу плоть, флорентийский Альянс отомстит за зло, причиненное моему роду, и сметет с лица Земли то, что неугодно Богу! – сказал Дарт Вейдер, ни к кому конкретно не обращаясь. – С кем ты разговариваешь? – шепнул Гидеон. – С этим вот, – сказала я, ухватившись за него покрепче, и показала на Дарта Вейдера. – Кто‑нибудь должен ему сказать, что его накидка – фуфл… не соответствует последней моде. И что я – между прочим – никакой не демон и мечи его потомков не пронзят мою плоть и не сметут меня с лица Земли. Ай! Гидеон стиснул мою руку. – Что это за комедия, граф? – спросил лорд Аластер и поправил аляпистую брошь на шейном платке. Граф не обращал на него внимания. Его взгляд из‑под тяжелых век остановился на мне. – Это интересно, – сказал он тихим голосом. – Очевидно, она способна заглянуть прямо в вашу черную заблудшую душу, дорогой Аластер. – Она выпила такое количество вина, что я боюсь, это всего лишь фантазии, – сказал Гидеон и прошипел мне на ухо: – Заткнись! Мой желудок больно сжался в комок от ужаса, когда я мгновенно поняла, что никто больше не видит Дарта Вейдера, и не видит потому, что он – проклятый призрак! Если бы я не была так пьяна, то очевидность этого бросилась бы мне в глаза раньше. Можно ли быть большей идиоткой? Ни его одежда, ни прическа не подходили для этого столетия, и самое позднее – в тот момент, когда он хрипел свой пафосный бред, я должна была заметить, кто или – вернее – что стоит передо мной. Лорд Аластер запрокинул голову и сказал: – Мы оба знаем, чья душа здесь принадлежит дьяволу, граф. С Божьей помощью я помешаю тому, что эти существа вообще появятся на свет. – Пронзенные мечами святого флорентийского Альянса! – добавил Дарт Вейдер высокопарно. Граф рассмеялся. – Вы так и не поняли законы времени, Аластер. Сам факт, что эти двое стоят перед вами, доказывает, что ваши планы не сбудутся. Может, вам не стоит так сильно уповать на Божью помощь в этом деле. Как и на мое долготерпение в дальнейшем. В его голосе и взгляде внезапно появился ледяной холод, и я заметила, что лорд отпрянул. На короткое мгновение с него слетела вся надменность, и только страх был в его лице. – Изменив правила игры, вы проиграли свою жизнь, – произнес граф тем же голосом, которым в прошлую встречу напугал меня до смерти, и внезапно я снова была уверена, что он кому‑то собственноручно перерезал горло. – Ваши угрозы не действуют на меня, – прошептал лорд Аластер, но лицо его говорило другое. Бледный, как покойник, он схватился за кадык. – Неужели вы уже хотите уйти, мои дорогие? – К нам подошла леди Бромптон, шурша юбками и радостно улыбаясь. Черты лица графа Сен‑Жермена разгладились, и в его лице не осталось ничего, кроме любезности. – А вот и наша очаровательная хозяйка. Я должен сказать, вы полностью соответствуете тому, что о вас говорят, миледи. Я уже давно не получал такого удовольствия. Лорд Аластер потер шею. На его щеки постепенно возвращалась краска. – Сатана! Сатана! – рассерженно закричал Дарт Вейдер. – Мы разгромим всех вас, собственноручно вырвем ваши лживые языки… – Мои юные друзья сожалеют так же сильно, как я, что нам нужно уйти, – продолжил граф с улыбкой. – Но вы скоро снова встретитесь, на балу у лорда и леди Пимплботтом. – Прием всегда настолько интересен, насколько интересны его гости, – сказала леди Бромптон. – Поэтому я была бы очень рада, иметь возможность снова приветствовать вас в ближайшее время. Как и ваших прелестных юных друзей. Встреча нам всем доставила огромное удовольствие. – Мы тоже были очень рады, – сказал Гидеон и осторожно отпустил меня, как будто был не уверен, смогу ли я стоять самостоятельно. Хотя комната еще шаталась, как корабль, и мысли в моей голове явно страдали от морской болезни (чтобы оставаться в теме), мне удалось при прощании собраться и не посрамить Джордано и, в первую очередь, Джеймса. Только лорд Аластер и все еще выкрикивающий страшные угрозы призрак не удостоились моего взгляда. Я сделала книксен перед лордом и леди Бромптон, поблагодарила за чудесный вечер, и у меня не дрогнула даже ресница, когда лорд Бромптон оставил на моей руке слюнявый след от поцелуя. Перед графом я присела в очень глубоком реверансе, но не решилась еще раз посмотреть ему в лицо. Когда он тихо сказал: «Мы увидимся вчера после обеда», я только кивнула и ждала с опущенными глазами, пока Гидеон снова подошел ко мне и взял под руку. Полная благодарности, я дала ему увести себя из салона. – Черт возьми, Гвендолин – это же не школьная вечеринка! Как ты могла?! – Гидеон грубо набросил мне шаль на плечи. Казалось, охотнее всего он сейчас встряхнул бы меня со всей силы. – Извини, – сказала я в очередной раз. – Лорда Аластера сопровождают только паж и кучер, – шепнул Ракоци, возникший позади Гидеона, как черт из коробки. – Дорога и церковь проверены. Все входы в церковь охраняются. – Тогда идем, – сказал Гидеон и взял меня за руку. – Я могу понести юную даму, – предложил Ракоци. – Кажется, она не слишком уверенно стоит на ногах. – Замечательная идея, но не надо, спасибо, – сказал Гидеон. – Пару метров ты сумеешь одолеть, не так ли? Я решительно кивнула. Дождь усилился. После ярко освещенного салона Бромптонов обратный путь в темноте был еще более жутким, чем в первый раз. Опять виднелись ожившие тени, опять я выглядывала за каждым углом чью‑то фигуру, которая готова броситься на нас. «…сметет с лица Земли то, что неугодно Богу!» – казалось, шептали тени. Гидеону тоже было не по себе на обратном пути. Он шел так быстро, что я лишь с трудом поспевала за ним, и не произнес ни слова. К сожалению дождь не помог разобраться с мыслями, да и земля все еще шаталась под ногами. Поэтому я почувствовала бесконечное облегчение, когда мы добрались до церкви и Гидеон усадил меня на скамью перед алтарем. Пока он о чем‑то говорил с Ракоци, я закрыла глаза и чертыхалась из‑за своего безрассудства. Да, конечно, пунш имел и приятные побочные явления, но в общем и целом мне было бы лучше придерживаться нашего с Лесли пакта о неупотреблении алкоголя. Все мы крепки задним умом. Как и в момент нашего прибытия, на алтаре горела одна‑единственная свеча, и кроме этого крохотного трепещущего островка света вся церковь была погружена во мрак. Когда Ракоци удалился – «Мои люди охраняют все окна и двери до момента вашего обратного прыжка», – меня охватил страх. Я подняла глаза на Гидеона, подошедшего к скамье. – Внутри так же жутко, как и снаружи. Почему он не остался с нами. – Из вежливости. – Он скрестил руки. – Он не хочет слышать, как я на тебя буду орать. Но не волнуйся, тут никого нет. Люди Ракоци обыскали каждый уголок. – Как долго еще до нашего прыжка? – Не очень долго. Гвендолин, тебе уже ясно, что ты вела себя прямо противоположно тому, чего от тебя ожидали? Как всегда, собственно. – А ты не должен был оставлять меня одну! Могу поспорить, что это тоже было прямо противоположно тому, что ты должен был делать! – Не надо делать из меня виноватого! Сначала ты напиваешься, потом поешь песни из мюзикла, а в конце ведешь себя как сумасшедшая – и как нарочно именно перед лордом Аластером. Что это был за лепет о мечах и демонах? – Это не я начала. Это тот черный ужасный призр… – Я прикусила язык. Невозможно было ему об этом рассказать, он и так считал меня чокнутой. Гидеон понял мое внезапное молчание абсолютно неправильно. – О нет! Только не вздумай рвать! А если не можешь сдержаться, отойди подальше! – В его взгляде была брезгливость. – Черт возьми, Гвендолин, я понимаю, что можно в кайф напиться на вечеринке, но не на этой же! – Меня не тошнит. – Пока, во всяком случае. – И я никогда не напиваюсь на вечеринках – что бы Шарлотта ни рассказывала. – Она вообще мне ничего не рассказывала, – сказал Гидеон. Я усмехнулась. – О не‑е‑ет, конечно, нет. Она не рассказывала, что я и Лесли перепробовали каждого парня в нашем классе, да и каждого из старших классов. Или? – С чего бы она должна такое рассказывать? Дай‑ка подумать… может, потому что она подлая рыжая ведьма? Я попробовала почесать голову, но пальцы не проходили через гору волос. Поэтому я вытащила заколку и ею почесалась. – Мне очень жаль, правда. О Шарлотте можно говорить что угодно, но она в жизни бы не подумала даже понюхать этот пунш. – Это правда, – сказал Гидеон и неожиданно рассмеялся. – Зато все остальные в жизни бы не услышали Эндрю Ллойда Вебера – на двести лет раньше, что было бы очень жаль. – Правильно… даже если я завтра, скорее всего, от стыда захочу провалиться сквозь землю. – Я спрятала лицо в ладонях. – Если хорошо подумать, я уже хочу. – Это хорошо, – сказал Гидеон. – Это значит, что действие алкоголя слабеет. Но у меня есть еще один вопрос: зачем тебе была нужна щетка для волос? – Как замена микрофону, – промямлила я сквозь пальцы. – О боже! Я – ходячий ужас! – Но у тебя приятный голос, – сказал Гидеон. – Даже мне, записному ненавистнику мюзиклов, понравилось. – А почему ты так хорошо играл, если ты ненавидишь мюзиклы? – Я сложила руки на коленях и посмотрела на него. – Ты был невероятен! Есть ли что‑нибудь, чего ты не умеешь? Боже, я говорила, как малолетняя фанатка! – Нету! Ты спокойно можешь считать меня божеством! – Он ухмыльнулся. – Хммм, очень мило с твоей стороны… Поднимайся, время почти настало. Нам нужно перейти на нужное место. Я встала и постаралась держаться как можно прямее. – Сюда, – указал Гидеон. – Перестань, не смотри так удрученно. По сути вечер оказался грандиозным успехом. Возможно, немного иначе, чем планировалось, но все шло по плану. Эй, стой! – Он обнял меня за талию двумя руками и притянул к себе, пока моя спина не прижалась к его груди. – Ты можешь опереться на меня. – Он помолчал. – И прости меня за то, что я только что был так груб. – Уже забыто. – Что несколько не соответствовало правде. Но это был первый раз, когда Гидеон попросил прощения за свое поведение, и может причиной тому был алкоголь или его ослабевающее действие, но я была очень тронута. Какое‑то время мы стояли молча и смотрели на мерцающую свечу, оставшуюся далеко на алтаре. Тени между колоннами шевелились и создавали темный узор на полу и потолке. – Этот Аластер… почему он так ненавидит графа? Это что‑то личное? Гидеон начал играть с локоном, упавшем мне на плечо. – Как посмотреть. То, что называется так помпезно – «флорентийский Альянс», на самом деле на протяжение сотни лет – семейный подряд. Путешествуя в шестнадцатый век, граф случайно оказался в конфликте с родом Конте ди Мадроне во Флоренции. Или, можно сказать, его способности были полностью неверно истолкованы. Путешествия во времени противоречат религиозным убеждениям семейства Конте, кроме того, было какое‑то недоразумение с дочкой, во всяком случае, он был убежден, что видит перед собой демона, и решил, что Бог его призвал, чтобы он уничтожил это порожденье ада. – Его голос оказался вдруг совсем близко от моего уха, и перед тем как продолжить, он коснулся губами моей шеи. – Когда Конте ди Мадроне умер, его сын перенял клятву и так далее. Если хочешь, Лорд Аластер – последний в череде охотников за демонами, много о себе мнящий фанатик. – Понимаю, – сказала я, что не совсем соответствовало правде. Но оно укладывалось во впечатление от всего ранее услышанного и увиденного. – Скажи‑ка, ты что, целуешь меня как раз? – Нет, только почти, – пробормотал Гидеон, ведя губами по моей коже. – Я ни в коем случае не хочу злоупотребить тем, что ты сейчас пьяна, а меня считаешь божеством. Но мне очень трудно… Я закрыла глаза и запрокинула голову так, что она оказалась на его плече. Он крепче прижал меня. – Я же говорил, ты не облегчаешь мне задачу. В церквях у меня постоянно возникают глупые идеи, когда ты рядом… – Есть кое‑что, что ты обо мне еще не знаешь, – сказала я с закрытыми глазами. – Иногда, я вижу… я могу… ну, людей, которые давно умерли… иногда я могу их видеть и слышать. Как сегодня вечером. Я думаю, тот мужчина, которого я видела рядом с лордом Аластером, может быть тем самым итальянцем Конте. Гидеон молчал. Наверное, он как раз обдумывал, как бы потактичнее посоветовать мне хорошего психиатра. Я вздохнула. Надо было мне промолчать. Сейчас он еще ко всему прочему считает меня сумасшедшей. – Начинается, Гвендолин, – сказал он, немного отодвинул меня от себя и повернул, так чтобы я могла его видеть. Было темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но я видела, что он не улыбается. – Было бы неплохо, если бы ты удержалась на ногах в те несколько секунд, когда меня не будет. Готова? Я покачала головой. – Вообще‑то нет. – Я сейчас отпущу тебя, – сказал он и в то же мгновение исчез. Я стояла одна в церкви, среди темных теней. Но спустя всего пару секунд я ощутила в животе привычное чувство и тени закружились вокруг меня. – А вот и она, – произнес голос мистера Джорджа. Я моргала от яркого света. Церковь была залита светом, а галогеновые лампы по сравнению с золотистым светом от свечей в салоне леди Бромптон неприятно резали глаз. – Все в порядке, – сказал Гидеон, бросив на меня испытующий взгляд. – Вы можете закрывать свой саквояж, доктор Уайт. Доктор Уайт прорычал что‑то неразборчивое. Действительно, на алтаре лежало много разных штуковин, которые обычно лежат на передвижном столике в операционной. – О господи, доктор Уайт, неужели это зажимы для артерий? – Гидеон засмеялся. – Полезно знать, что вы думаете о суаре в восемнадцатом веке. – Я хотел быть готовым к любым неожиданностям, – сказал доктор Уайт, складывая инструменты в докторский саквояж. – Мы с нетерпением ждем вашего отчета, – сказал Фальк де Вилльер. – Прежде всего, я счастлив снять с себя эту одежду. – Гидеон развязал шейный платок. – Всё… получилось? – спросил мистер Джордж, искоса бросив на меня нервный взгляд. – Да, – сказал Гидеон, срывая с себя платок. – Все прошло точно по плану. Лорд Аластер пришел несколько позже, чем ожидалось, но вовремя, чтобы еще застать нас. – Он улыбнулся мне. – И Гвендолин отлично справилась со своим заданием. Настоящая воспитанница виконта Баттена не сумела бы лучше себя вести. Я не могла сдержать проступивший на моем лице румянец. – Мне доставит огромную радость сообщить об этом Джордано, – сказал мистер Джордж, явно гордясь, и подал мне руку. – Не то чтобы я ожидал чего‑то другого… – Нет, конечно, нет, – пролепетала я.
Каролина разбудила меня шепотом: – Гвенни, прекрати петь! Это уже неловко! Тебе нужно в школу!
Дата добавления: 2015-03-29; Просмотров: 466; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |