Волчьи законы тайги 4 страница

– Я не знал. Мне она сказала, что сбежала от сексуального маньяка...

– Ну, сказки она рассказывать умеет... Попал ты, парень, конкретно попал.

– Ясень пень, попал. Колье девяносто тысяч долларов стоит.

– Ну, это твои проблемы. А что мы Ритку из‑за тебя упустили, за это ответить придется. И за мою вывихнутую руку. И за то, что Генка башкой из‑за тебя так стукнулся, что в реанимации сейчас...

– Все сказал? – насмешливо спросил Данила.

Он уже все рассчитал. Рывком сойти с линии огня, закрыться телом одного амбала, толкнув его на стрелка, вырубить другого... И так далее по спирали, пока не разделается со всеми тремя.

– Да нет, слишком много к тебе претензий, – качнул головой верзила. – И как‑то ты должен будешь все это отработать.

– И как ты себе это представляешь?

– А так, поможешь нам Ритку найти.

– И это все?

– А что еще? – усмехнулся парень. – Мы же не бандиты какие‑то. Ну, навешала тебе Ритка лапши на уши, ну, повелся ты. Я бы тоже на твоем месте за нее заступился. Что ж я, по‑твоему, не мужик?

– Ну, я же не знал, что Вита, то есть Рита вас кинула, – развел руками Данила.

Он и сам был бы не прочь найти воровку, забрать у нее колье, чтобы затем с легкой душой отправиться к Лене.

– Ну, так а я о чем! Нам, парень, сводить с тобой счеты не резон, нам Ритку нужно найти. А Москва большая...

– Так она же в Нижнем Новгороде сошла.

– Ну и что? Села на автобус, и в Москву... А может, на поезд... Мы на ваш поезд немного не успели. Но ничего, следующий встретим. А ты пока вспомни, о чем она с тобой говорила. Ну, куда в Москву ехала.

– Куда ехала, к бабушке, в театральное училище поступать, – неопределенно пожал плечами Данила – Но ведь это вранье...

– Может, и вранье, а может, и нет... Да, кстати, меня Дима зовут. А его Рома... Ну и Витек у нас за рулем... Ты, Витек, пушку‑то убери, ты же не в тире, как никак Москва кругом...

Кривоносый Витек потер вздувшийся желвак под левым ухом и нехотя сунул пистолет в кобуру под пиджаком.

– Ты не думай, стволы у нас по лицензии, все как положено, – обращаясь к Даниле, сказал Дима.

– Да мне‑то что? Если бы вы стрелять надумали, мне‑то какое дело, разрешенные у вас пули или нет...

– Это верно, пуля‑дура, ей без разницы, из какого ствола лететь... Ты, наверное, голодный?

– Нет, в поезде перекусил...

– А у меня с утра в кишках не валялось... Поехали, сообразим что‑нибудь...

Данила почему‑то решил, что Дима остановит свой выбор на каком‑нибудь ресторане или хотя бы кафе. Но парень велел Витьку ехать на вокзал, где и послал Рому в ларек за шауромой. Тот принес четыре брикета с азиатским лакомством и три банки холодного пива. Витьку спиртное не полагалось: он за рулем.

– Значит, к бабушке, говоришь, ехала? – спросил Дима, слив из лепешки себе в рот горячую смесь из масла и мясного сока.

Он старался есть аккуратно, чтобы не заляпать костюм и кожаное сиденье под собой.

– Так вранье же, – качнул головой Данила.

– Ну а вдруг?.. А у тебя колье, говоришь, вытащила?

– Из сумки.

– На девяносто тысяч? Откуда ж такое богатство?

– Да передать просили.

– Кому?

– Да одной там.

– Кто?

– Да тебе не все равно?

– Ну, все‑таки бриллианты. Жаль вещицу...

– Так, может, найдем Риту, может, она отдаст...

– Да, если не загонит по дешевке. Тысяч за двадцать...

– Двадцать тысяч долларов? Это мало...

– Если ворованное, то и за двадцать тысяч рублей может уйти. Если руки будет жечь...

Данила загрустил. Что, если Рита действительно продаст колье? Что, если они вообще не найдут ее?

– Ладно, ты пока здесь побудь, а я сейчас.

Дима вышел из машины, встал в сторонке, вынул из кармана мобильный телефон, нажал на кнопку, приложил к уху. Судя по тому, как изменилось его лицо и выпрямилось тело, разговор он завел с человеком, более значимым по рангу, чем он сам.

Еще с военного училища Данила заметил, как реагирует человек на свое начальство. Сидит ротный за столом дежурного по части, звонит ему комбат – выгнет капитан спину, приосанится, но с места не встанет. А если вдруг генерал позвонит, так со стула соскочит, в струнку вытянется. Хотя, казалось бы, кто видит, в какой позе он разговаривает с начальником училища. На то они и рефлексы, чтобы помимо воли человеком управлять.

Чем дольше Дима разговаривал, тем ниже опускал голову. Видно, начальник усердно вбивал голы в его ворота, что, впрочем, не удивительно. Ведь он упустил воровку и до сих пор ее не нашел.

Но вот мобильный телефон вернулся на свое место в кармане пиджака, плечи у Димы расправились, спина выпрямилась, подбородок задрался. Он даже попытался улыбнуться, но вместо этого лицо исказила злобная гримаса.

– Ну, ты, Данила, задал нам работы, – вернувшись в машину, осуждающе сказал он. – Мы же нашли эту сучку, а ты все испортил...

Данила лишь сожалеюще развел руками: крыть ему было нечем.

– Ну да ладно, кто ищет вчерашний день, тот находит... Тот находит... – Дима попытался блеснуть красноречием, но не смог подобрать метафору и перешел на похабщину: – Тот хрен собачий находит!

Но только это он и нашел на вокзале. До поздней ночи встречали они пассажирские поезда и электрички с казанского направления, но Рита не объявлялась.

А потом Диме позвонил его босс и передал важную, как показалось ему, информацию.

– А есть у нее бабушка в Москве! – сообщил он, благодушно хлопнув Данилу по плечу. – Вернее, была. Померла – даже не знаю, быстро или в мучениях...

– Да без разницы, – вяло махнул рукой Рома и сонно зевнул во весь рот.

Витек уже давно обнимал руль, уронив на руки голову. Второй час ночи, нормальные люди давно спят, а они до сих пор в машине. Потому что нет у них другого пристанища в Москве, кроме новенького «Ниссана» с его просторным и резко пахнущим кожей салоном.

– Если она померла, значит, ее дом сейчас на кладбище, – вслух подумал Данила. – Не пойдет же Рита к ней туда.

Ему спать не хотелось: в поезде все бока отлежал. Но таблетку снотворного он бы принял. Злила его Рита, очень злила. И хотя помутненный ночью рассудок не жаждал ее крови, все равно мысли о ней не давали покоя, болезненно скребли по нервам, раздражали сознание. И то, что сравнительно легко держать себя под контролем, служило ему слабым утешением.

– А что, если пойдет? – засмеялся Дима.

– А какое кладбище? Москва большая, все погосты не обойти...

– Ну, начнем с Мавзолея. Витька на караул поставим, а сами к дедушке Ленину, вдруг он с Риткиной бабушкой спит, а?

– Витек уже в карауле, – сонно хохотнул Рома. – Может, он там во сне Ритку поймал? Деньги с нее стряс, колье... А красивое колье, да, Данила?

– Тебе и не снилось.

– Не снилось. А я хочу, чтобы снилось. Сейчас закрою глаза...

– Я тебе закрою! – одернул его Дима.

И шлепнул спящего водителя по плечу.

– Хорош балдеть, ехать надо...

– Что? – спросонья всколыхнулся парень. – Где? Куда?

– Куда, куда! – передразнил его бригадир. – В себя сначала въедь!.. Въехал? Тогда слушай...

Он назвал адрес, дождался, когда Витек введет координаты в бортовой навигатор. Только затем сказал:

– Риткина бабушка на кладбище, а ее квартира в Черемушках, и там сейчас ее дочка живет, Риткина тетка то есть... Какая‑никакая, а зацепка...

Витек выехал с вокзала на широкий проспект с масштабными, ярко высвеченными зданиями из стекла и мрамора. Несколько гладко асфальтированных полос, машин почти нет, зато на обочине переминаются с ноги на ноги две длинноволосые дивы в коротких туниках и с килограммами бижутерии на руках и шеях.

– Какие телки! – простонал Рома.

– Маша, полтыщи баксов и наша! – хмыкнул Дима.

– Пятьсот баксов? Ну, ты загнул! Да я за пятьсот баксов десяток таких сниму...

– Это Москва, дятел!

– И не просто Москва, – глянув на монитор навигатора, кивнул Витек. – Это центр! Вот, на Садовое кольцо сворачиваем. Здесь тебе расценки – не бей копытом.

– Да на халяву можно взять, – не унимался Рома. – Давай вернемся, заберем их, и все дела...

– А потом сутерня на хвост упадет, – скривившись, глянул на него Дима. – Тебе это надо? Мне, например, нет... И не до баб нам. Вот Ритку найдем, упакуем, в камеру хранения ее сдадим, а потом по злачным точкам прошвырнемся. Ночку позажигаем, и домой...

– Да с ней самой можно зажечь, – похабно ухмыльнулся Рома. – Она девка ничего себе, я бы такой ребеночка сделал...

– Не, ну ты задвинул! С нею босс зажигает! – Дима выразительно постучал пальцем по виску.

– Не зажигает, а зажигал. Она его кинула, он ей этого не простит. Кирдык ей, однозначно. Так чего добру пропадать? Еще сама спасибо скажет, что развлекли перед смертью...

– А она что, спала с вашим боссом? – догадался Данила.

– Кто, Ритка? А ты думал... Выследила, где он деньги хранит. Он в свой сейф часто лазил, а код не менял, поэтому одни кнопки с потертостями, а другие – новехонькие. А Ритка потом по этим потертостям код подобрала. А в сейфе деньги – триста штук в европейской валюте... Она вообще по этим делам спец...

– По каким по этим? По валюте?

– Ну и по валюте тоже... Все, что плохо лежит, все к рукам липнет. И что хорошо лежит, тоже. Квартирку где выставить, в доверие там войти... В общем, воровка она, – заключил Дима. – Профи по этой части...

– Что‑то я не совсем понимаю, – тряхнул головой Данила. – Выходит, ваш босс был в курсе, что Рита – воровка. Зачем же он тогда жил с ней?

– Потому и жил... Короче, ты на все это не заморачивайся, тебе все это не нужно, – предостерегающим тоном сказал бригадир. – Твое дело Ритку найти да колье свое забрать. На том и расстанемся. Ты здесь останешься, а она обратно, в родной Свердловск...

– И что с ней там будет?

– Что‑что, в бетон закатают и все дела, – гоготнул Рома.

– Ты, Данила, его не слушай, – нахмурился Дима. – Рома у нас еще не акклиматизировался. Да, Рома? На баб вскакивает, крыша дымится. Он тебе еще и не такое скажет... Ничего с Риткой не будет. Любит ее босс... Вот у тебя, Данила, любимая девушка есть?

– Есть.

– Вот если бы она у тебя деньги украла, ты бы ее простил?.. Я понимаю, с мужиком там изменить, а деньги – это что? Деньги – это тьфу!

Данила пожал плечами. С одной стороны, Дима был прав. Измену с деньгами простить легче, чем с мужчиной. Но в то же время в его голосе чувствовалась фальшь, которой он пытался прикрыть страшные откровения своего подчиненного. Возможно, человек, которого обокрала Рита, сам бы нечист на руку. Возможно, он действительно приговорил ее к смерти. Просто Даниле вовсе не обязательно это знать, поэтому Дима и плетет перед ним кружева.

Спору нет, Рита – дрянь. Но ведь она всего лишь воровка. Ее нужно судить, приговорить к сроку в исправительной колонии. Но никто не имеет права ее убивать. А Рома уже дал волю своим фантазиям – сначала изнасиловать девушку, а затем закатать в бетон. И он говорил об этом с уверенностью, как будто иначе и быть не могло. Значит, он знал, что так и будет...

Данила почувствовал, как еж в его сознании еще больше растопырил свои колючки. Он должен был восстановить справедливость – Риту отдать в руки правосудия, а Диму с его бригадой вывести в расход, чтобы он никогда больше и никому не мог причинить зло... К счастью, он осознавал, что на него накатывает ночной приступ безумия. Поэтому постарался взять себя в руки. Незаметно для Ромы достал из кармана таблетку снотворного, проглотил ее и, закрыв глаза, попытался представить спокойное море под ярким южным солнцем. Шелест пальм, шорох пляжной гальки под ногами, умиротворяющая тишина и космический покой...

Глава 7

Проснулся Данила от легкого тычка в плечо. Открыл глаза, сфокусировался на ухмыляющейся физиономии Ромы.

– Слушай, ты, случайно, не в пожарной охране служишь? – насмешливо спросил парень.

– Да нет, егерь я.

– А я думал, в пожарной охране. Так только пожарники спать могут... Третий час уже, а ты все дрыхнешь...

Солнце светило ярко, высоко и, кажется, с западной половины небосклона. Похоже, Рома не врал. Да и по своему внутреннему состоянию Данила чувствовал, что спал больше, чем нужно.

А ведь не должен он был спать. Не с теми он людьми связался, которым можно доверять. И босс у них подозрительный, и сами они какие‑то муторные. А еще у них личные претензии к Даниле. Пока они вроде бы позволяют ему играть на своей стороне, но вдруг возьмут да передумают. Затянут удавку на его шее, а он даже не проснется, чтобы похрипеть немного перед смертью...

– А где Дима? – спросил он, обнаружив, что бригадира нет в машине.

– Где, где? В гнезде... – обиженно, как ему показалось, протянул Рома. – Чаи гоняет.

– С кем?

– Так с этой, ну, с Риткиной теткой... Это я ему идею отгрузил. Надо, говорю, позвонить ей в дверь и сказать, что риэлторское агентство адрес ее дало, типа, она комнату сдает. Ну, он пошел, позвонил, а она – ошибочка, говорит, вышла. Но если, говорит, комната нужна, она может сдать... Короче, понравился ей Дима. Она одна живет, без мужа, сын в летнем лагере, сама в отпуске, чего, думает, не замутить? А баба она чумная, тридцать лет всего, вся из себя, я бы и сам с такой закрутил...

– Чумная! – передразнил Рому Витек. – Ты ее видел, что говоришь?

– Так Дима звонил, говорил...

– Говорил. Может, он приколоться с тебя хотел. Ты же у нас особо озабоченный, вот он тебе и прогнал, чтобы ты подергался...

– Кто это особо озабоченный? – вскинулся Рома.

– Да ты! – встал на дыбы Витек.

Обычно спокойный, сейчас он походил на сильного волка, оскалившего свои клыки, чтобы напасть на противника. Взъерошенный, нахохленный, в глазах шаровые молнии, а изо рта – зловоние с нечищеных зубов.

– Я не понял, это что, наезд? – Рома тоже встал в штыки.

Но чувствовалось, хвост у него поджат. Может, Витек и уступал ему в габаритах, но матерости в нем было погуще.

– А ты бабами не доставай, понял?

Казалось. Витек, дает ему последний шанс, чтобы он успокоился. И Рома это осознал.

– Ну а если давно не было? – пошел на попятную он.

– Завяжи в узел и терпи, – смилостивился Витек. – Я же терплю... Вот Ритку возьмем, тогда и оторвемся. А пока не фиг травить душу...

– А оторвемся? – осторожно улыбнулся Рома.

– Ну, ты же правильно сказал, чего добру пропадать?.. А Димка пусть с ее теткой развлекается, если может, это его право...

– Может, поделится?

– А это ты у него спроси... Давай‑ка лучше за чебуреками сходи, – распорядился Витек. – А то жрать охота...

– Может, лучше пусть Данила сходит. Он у нас, типа, молодой...

Данила понимал, что Рома не столько хочет переложить на него свою обязанность, сколько – принизить. Но его тошнило от этой компании, от их разговоров. К тому же он не собирался становиться членом их команды, так почему бы не провериться?

– Сам ты молодой, – пристально, без тени сомнения в своих силах посмотрел он на парня.

И, не ожидая ответной реакции, вышел из машины.

– Я сейчас...

Недалеко от дома он обнаружил небольшой рынок, где торговали и шаурмой, и чебуреками. Но он выбрал павильончик, где на больших электрических сковородках жарили обычные русские блины.

Ему не хотелось возвращаться в машину, поэтому он обосновался за высоким столиком возле павильона, неторопливо съел три блина с ветчиной и сыром, запил все это чаем из пластикового стаканчика. Снова сделал заказ, на этот раз для парней. Не нравились они ему, но ведь он вызвался их накормить, значит, должен сдержать свое слово.

В ожидании заказа он взял бутылку холодной колы, снова встал за столик. Солнышко припекает, ветра нет, над перекрестком туман из выхлопных газов, народ вокруг суетится – все куда‑то спешат, у всех дела. Худосочный парень с ирокезом и в черной майке с черепами – и этот куда‑то торопится, видно, ждут его такие же панки, чтобы дернуть где‑нибудь в подворотне и обсудить философский вопрос, есть ли жизнь в консервной банке. Два таджика‑гастарбайтера в спецовках и с метлами – ну, это понятно. Симпатичная девчонка с волосами как будто из соломы, в рваных джинсах на бедрах, с рюкзачком; стремительная, лишенная женственности походка... Может, и Рита сейчас вот так же спешит к своей тетушке, а там – волчий загон.

Но ведь она сама во всем виновата. Не надо было воровать, жить преступной жизнью... Но в то же время никто не давал права Диме и его боссу распоряжаться ее жизнью, а Роме и Витьку – надругаться над ней, прежде чем убить...

Впрочем, пусть, что хотят, то и делают. Он заберет свое колье и сделает всем ручкой. Не было у Данилы желания ввязываться в историю из‑за какой‑то воровки. В конце концов, это закон естественного отбора – слабых и подлых убивают свои же...

– Чего так долго? – спросил Рома, когда Данила вернулся в машину.

Он молча протянул пластиковую посуду с блинами, пакет с пивом и кока‑колой.

– Что там у нас? Неплохо... А Дима сейчас борщечок, небось, хлебает. Или кофе в постели...

– А это кто как устроился... – сняв с тарелки блин, сказал Витек.

– Рита не появлялась? – спросил Данила.

– Если бы появилась, нас бы здесь не было, – ухмыльнулся Рома. – Мы бы с ней сейчас по душам беседовали...

Джип стоял недалеко от подъезда, в который могла зайти девушка, если бы решила заглянуть к тетке. Из него удобно было наблюдать за входной дверью. Но ведь Рита тоже не дура.

– Надо бы подальше отъехать, – сказал Данила. – А то у вас номера екатеринбургские, она все поймет, если увидит...

Рома глянул на него удивленно и озаренно. Сказал, обращаясь к Витьку.

– А ведь он прав, как бы не засветиться. Отъехать надо, а Дима, если что, маякнет...

Он созвонился с бригадиром, изложил ему суть идеи, которую выдал за свою. И велел Роме отъехать в соседний двор. Данила лишь усмехнулся: ему было все равно, что его обделили. Ведь он не собирался ни перед кем выслуживаться. Забрать свое колье, только его и видели...

Весь остаток дня и вечер провел он в машине. И ночь он встретил в ней же. Приготовился скучать до утра. Но ровно в третьем часу позвонил Дима.

– Попалась мыша! – просиял Рома. – Поехали!

Они подъехали к дому, который стал для Риты западней. Рома вышел из машины, за ним потянулись и остальные.

– Данила, ты здесь пока побудь! – распорядился он.

– Это еще почему? – взбудораженно спросил он.

Ночь уже делала свое дело. Данила еще пытался, но уже не мог себя контролировать.

– Дима так сказал.

– Но у меня там колье...

– Нет никакого колье, – мотнул головой Рома. – Дима сказал, что Ритка его на сторону толкнула...

– Когда он тебе это успел сказать? – хищно сощурился Данила.

– Сказал... Все, здесь остаешься.

– Возле машины побудь, – добавил Витек и нажал на кнопку пульта.

Двери заблокировались, джип встал на сигнализацию. Это значило, что Даниле было отказано в праве находиться в салоне.

– Только вы не долго...

Он только делал вид, что готов остаться во дворе. Но едва Витек и Рома скрылись в дверях, как он устремился за ними. Они поднялись на шестой этаж на лифте, он же проделал этот путь бегом вверх по лестнице.

То, что он делал сейчас, ночью, он бы не позволил себе днем. Да, Рита – воровка и дрянь, но ведь ее хотя изнасиловать и убить. А это несправедливо... Он должен был остановить злодеев. Любой ценой...

Он нагнал их на лестничной площадке, тихо подкрался к ним. И когда они вошли в дверь квартиры, ворвался туда у них на плечах.

– Данила, я не понял! – рыкнул на него Рома. – Ты что, не въезжающий? Тебе же сказали остаться!

– Холодно там, а здесь тепло.

Он оттолкнул стоявшего в дверях комнаты Диму, зашел в гостиную, где на полу, со связанными руками, ногами и кляпом во рту лежала на животе женщина в шелковом халате. Здесь же, привязанная к стулу, сидела и Рита. Ее рот был заклеен скотчем.

– Ну и зачем ты это сделал? – зловеще суровым тоном спросил Дима. – В хату вломился, людей толкаешь... Нехорошо, парень, нехорошо...

– А женщину зачем связал? – спросил Данила, чувствуя, что сам, по своей воле попал в западню. – Она здесь при чем?

– Чтобы не мешала, брат, – смягчился Дима.

Но его податливость была обманчивой. Данила понимал, что бригадир не хочет вступать с ним в открытое противоборство. Он собирался задобрить его, чтобы затем ударить исподтишка. И у волков есть такая тактика, и у людей.

– А этой рот зачем заклеил? – глянув на Риту, спросил он.

– Чтобы не кричала...

Девушка смотрела на него глазами прижатого к обрыву оленя. Она понимала, что выхода у нее нет. Но умирать так не хотелось...

– Это же Москва, брат, – увещевающим тоном сказал Дима. – Здесь ночью шуметь нельзя. Если соседи пожалуются, менты приедут...

Движением руки он успокаивал и сдерживал рвущегося в бой Рому. Да и Витек, казалось, не прочь был спросить с Данилы за его наглость. Ведь не разрешали ему идти сюда, а он пришел.

– А мы тихонько, ладно...

Данила встал возле Риты так, чтобы не подставить под удар спину. Сорвал с ее рта полоску скотча.

– Где колье?

– Продала...

Девушка набрала в легкие воздух, чтобы закричать, но Данила ловко вернул скотч на место. Ей оставалось только глухо мычать.

– Ну вот, видишь, брат, я же говорил, что эта сучка загонит твою цацку, – осклабился Дима.

– А деньги?

– Поверь, она загнала ее за копейки. А где они эти копейки, мы сейчас выясним. Ты иди на кухню, а мы с ней потолкуем...

Но Данила шагнул в обратную от двери сторону. Встал в угол между окном и гарнитурной стенкой. Пусть Дима не заговаривает ему зубы, не повернется он к нему спиной. И Риту не оставит. Прежде всего, она человек, а потом уже воровка. Да и ее родственнице также угрожает опасность. Ведь ее тоже могли убить – и за компанию, и как свидетеля...

Воспаленное воображение на миг выдало сумбурную картинку. Рита с простреленной головой, у ее ног – также убитая тетушка, а в кресле сидит сам Данила. Голова склонена на плечо, в виске пулевое отверстие, в опущенной руке, скобой зацепившись за палец, висит пистолет. Вот негодяй, убил женщин и, раскаявшись, наложил на себя руки... Это было настолько противоестественно, что не могло быть правдой. Но Данила осознавал, в каком состоянии он находился. Поэтому воспринял видение как пророчество.

– Ну, ты что, не понимаешь?

Похоже, Дима понял, что словом Данилу с места не сдвинуть. Не сводя с него глаз, сунул руку под пиджак, извлек оттуда пистолет с накрученным на ствол глушителем. Четким и быстрым движением направил его на Данилу.

– Почему ты такой баран, а?

– А почему ты творишь беспредел? – спросил он.

И кивком головы показал на связанных женщин.

– Ладно, Рита, а при чем здесь ее тетка?

– А при том, что много знает... И ты слишком много знаешь. И лезешь не в свои дела...

– Сам же меня попросил?..

– Кто тебя просил? О чем?.. Ты должен за Генку ответить. И за меня...

Данила вспомнил, что Диме он выломал правую руку. Именно в этой руке он держал сейчас пистолет. Видно, что травма не серьезная, но ведь она может дать знать о себе сейчас, в тот момент, когда счет времени пойдет на доли секунды.

– И за то, что с поезда вас, как тех щенков, – усмехнулся он.

– А вот это ты зря... Две минуты у тебя, чтобы помолиться. Повернулся ко мне спиной, ну!

В сумерках подсознания Данила понимал, что не будет никаких двух минут. И убивать его никто не станет. Дима воспользуется моментом, чтобы ударить его рукоятью пистолета – и не по затылку, а по виску, в котором должна потом будет появиться рваная прореха выходного отверстия. Обычно стреляются правой рукой, значит, и бить бригадир будет с той же стороны.

Данила выполнил требование бандита. И ничуть не удивился, когда периферийное зрение уловило угаданное движение. Во‑первых, только так и должны были развиваться события. А во‑вторых, ему просто некогда было осознавать свои эмоции.

Дима уже знал, с каким противником имеет дело. Перекинув пистолет из правой, больной руки в левую, здоровую, он ударил с короткого размаха – резко и быстро. В дневном своем состоянии Данила еще смог бы это заметить, но не успел бы отразить. Но сейчас была ночь...

Блок, захват, подсечка... Дима с грохотом упал и на больную руку. Он мог бы взвыть от боли, но Данила уже держал в руке пистолет. Патрон в патроннике, предохранитель снят. А на спусковой крючок нажать так просто...

Глушитель надежно задержал звук и пламя, только клацанье затвора известило всех, что выстрел состоялся.

– Эй, ты чего?

Рома в панике шагнул назад, сунул руку под пиджак, но Данила уже направил на него ствол...

Витек даже не дернулся. В его кричащем взгляде Данила прочел страх обреченной на заклание овцы. А ведь совсем недавно пытался изображать из себя матерого волка... Витек умер мгновенно. Как и подобает овце...

Три выстрела, три трупа. Но что дальше?.. Данила еще не в полной мере осознавал, каких дров наломал. Но инстинкт самосохранения исправно вращал шарниры в его голове. А ночное сознание выбрало верный для данного случая вариант. Он мог бы застрелить женщин и убраться из квартиры, но ведь не для того же он их спасал, чтобы убивать. Поэтому он принял решение избавиться от трупов.

Силе в его руках мог позавидовать сам Геракл. Поэтому он вышел на балкон, выходивший во двор строящегося дома, глянул вниз. Вскопанная клумба, заставленный автомобилями пожарный подъезд, и ни единой живой души вокруг... Первым на клумбу полетел труп бригадира, за ним в последний свой полет отправился покойный Рома. Прежде чем выбросить почившего Витька, Данила избавил его от ключей и документов на машину.

Спустился вниз, подогнал джип к месту группового приземления, осмотрелся – вроде никого. Забросил в багажник один труп, другой, третий. Снова осмотрелся. И только затем сел за руль.

Москву он не знал, но слышал, что на всех дорогах из города на выезде стоят контрольные посты милиции. В глухую ночь движение слабое, и гаишники будут останавливать каждую машину. Поэтому он просто отогнал джип подальше от дома, бросил его в каком‑то лесопарке; повинуясь интуиции, тщательно протер все поверхности, которых мог касаться пальцами.

Было искушение забрать пистолет у Витька или Ромы, но то же чутье подсказало ему, что делать этого не следует. А от орудия убийства он избавился еще раньше, выбросив его в мусорный бак.

Он должен был вернуться к Рите, чтобы убрать кровь и пули. И еще не мешало бы постирать одежду – джинсы, куртку, футболку, вымыть кроссовки.

Уже светало, когда он вернулся к дому. Обошел его по кругу – мало ли что, вдруг возле клумбы выставлен милицейский пост. Но кроме мопса и его хозяина, там никого не было. Собака подозрительно обнюхивала место, где совсем недавно один на другом лежали трупы, но сонный мужчина с проседью в висках лишь лениво посматривал на него. Учуяв Данилу, мопс побежал к нему, но хозяин легко удержал его на поводке. Собака гавкнула пару раз, вернулась к смятым цветам на клумбе и, подняв ногу, помочилась на собственные подозрения.

Данила поднялся на шестой этаж, приложил ухо к закрытой двери. Тишина. Ключом открыл дверь, зашел в квартиру, разулся, заглянул в комнату.

Хозяйка квартиры по‑прежнему лежала на полу, но на другом боку. Рита дремала на стуле, в том же положении, котором оставил ее Данила. Учуяв его появление, она распахнула глаза и задергалась, требуя свободы. Шевельнулась на полу и женщина.

Данила не торопился освобождать их. На кухне он нашел большие ножницы, бесцеремонно обрезал половину ковра, которую залил своей кровью бригадир Дима. Выковырял из паркетины застрявшую в ней пулю.

Рому он убил выстрелом в сердце, и пуля не смогла прошить насквозь его могучее тело. Та же ситуация была и с Витьком, поэтому после них особо прибираться не пришлось.

Управившись, Данила снова покинул квартиру, пока еще не совсем расцвело, сходил к мусорным бакам соседнего двора, выбросил туда обрезок испорченного ковра, тряпки, которыми смывал кровь. Смятую пулю он выбросил в траву за гаражами.

Вернувшись в дом, он деловито разделся, сунул в стиральную машину джинсовую куртку, брюки, футболку, в ванной с порошком вымыл кроссовки. Немного посидел в кресле, чтобы перевести дух. И только затем развязал хозяйку квартиры.

Глава 8

Миловидная женщина лет тридцати, казалось, вот‑вот взвоет пожарной сиреной. Короткая стрижка, всклокоченные волосы – не понять, то ли последствие ужасной ночи, то ли так было задумано женским мастером. Большие глаза с такими же большими отечными мешками под ними. Помада на губах размазана – или качество у нее такое, или Дима так старательно целовал эту одинокую миссис, выражая свою кобелиную радость.

– Вы хоть представляете, что вы наделали?

– Испортил вам ковер? – спокойно, на грани полной инфантильности спросил Данила.

Утро уже наступило, и все, что произошло с ним недавно, воспринималось как ночной кошмар, хотя и детализированный до мельчайших подробностей.

– Да при чем здесь ковер? Вы убили Диму! Вы убили его друзей!

Дата добавления: 2015-05-06