Да здравствует полнота!

Объясним теперь, почему не оказалось на месте трупа, который напрасно искали в парке замка Вири Сальватор и господин Жакаль.

Мы помним о том, что, уходя от последнего, Сальватор повстречался с неким человеком, который, хотя погода не вынуждала принимать подобные предосторожности, был одет в огромный плащ со стоячим воротником, закрывающим его лицо.

И что этот человек, на которого Сальватор не обратил особого внимания, поднялся наверх и попросил объявить господину Жакалю о том, что пришел господин Жерар.

Это и на самом деле был господин Жерар.

По той стремительности, с которой он пересек двор, вошел в здание и поднялся до кабинета начальника тайной полиции, по той тщательности, с которой он прятал ту часть своего лица, которая осталась незакрытой ни полями шляпы, ни высоким стоячим воротником его редингота, всякий, кто бы его увидел, непременно отвернулся бы от него с презрением, признав в нем шпика в полном смысле этого слова.

Итак, как мы уже сказали, господину Жакалю доложили о том, что прибыл господин Жерар.

Дверь кабинета господина Жакаля открылась, и визитер проскользнул в комнату.

– Ах‑ах! – сказал господин Жакаль. – Да это же наш достопочтеннейший мсье Жерар! Проходите, дорогой мсье, проходите же!

– Я вам не помешал? – спросил господин Жерар.

– Ну что вы! Как вы можете мне помешать? Никогда в жизни!

– Вы очень любезны, мсье, – произнес господин Жерар.

– Более того, я уже собрался было посылать за вами… Вы мне помешали! Скажете же такое! Вы, мой преданный друг, мой герой, мой любимец! Ну же, мсье Жерар, вы ведь пошутили, признайтесь честно!

– Мне показалось, что вы только что были заняты.

– Да, действительно, я только что распрощался с одним из ваших друзей.

– С одним из моих друзей… С кем же это?

– С господином Сальватором.

– Не знаю такого, – с удивлением ответил господин Жерар.

– Возможно. Зато он вас прекрасно знает. Так мне по крайней мере показалось.

– Я подумал, что вы собирались куда‑то пойти.

– И вы надеялись тем самым уйти от предстоящего разговора, неблагодарный!

– Мсье Жакаль…

– Слушайте, положите вашу шляпу. У вас такой вид, будто вы готовы в любой момент убежать… Вот так… А теперь присядьте. Где вы сможете найти, черт возьми, дорогой мсье Жерар, найти более веселого и приятного собеседника, чем я? Неблагодарный! Не говоря уже о том, что в то время, как вы заботитесь о благе короля, я забочусь о вашем благе.

Да, я действительно собирался было уйти. Но вот вы здесь, и я остаюсь… Уйти! Да что вы! Я лучше пожертвую самыми интересными личными своими делами, чтобы иметь радость беседы с вами. Так что новенького вы можете мне рассказать, честнейший мсье Жерар?

– Ничего особенного, мсье.

– Тем хуже, тем хуже.

Господин Жерар покачал головой, словно желая сказать: «Никак не могу раскрыть заговор».

– Что еще? – спросил господин Жакаль.

– Вчера к вам должны были доставить человека, которого я велел арестовать перед кафе «Фуа».

– Что же он натворил?

– Вел недопустимую пронаполеоновскую пропаганду.

– Расскажите‑ка поподробнее, дорогой мсье Жерар.

– Представьте себе…

– Сначала скажите, как его имя?

– Этого я не знаю, мсье… Вы понимаете, что было бы неосторожно с моей стороны подходить к нему и спрашивать его имя.

– Как он выглядел?

– Высокого роста, сильный, смелый. Был одет в длинный синий редингот, застегнутый на все пуговицы. В петличке у него была красная ленточка.

– Какой‑то отставной офицер.

– Мне тоже так показалось. Особенно если принять во внимание его широкополую шляпу, решительно сдвинутую на один бок.

– Неплохо, мсье Жерар, для новичка совсем неплохо, – пробормотал господин Жакаль. – Увидите, что мы из вас сможем кое‑что сделать. Продолжайте.

– Он вошел в кафе. Его облик показался мне подозрительным, и я пошел вслед за ним.

– Хорошо, мсье Жерар, хорошо!

– Он сел за столик и потребовал подать ему полчашки кофе и графинчик водки. При этом он громко произнес: «Не могу пить другого кофе, кроме сорта «Глория». Я очень люблю «Глорию»!» И стал осматриваться вокруг в надежде, что кто‑нибудь ему ответит.

– Но ему никто не ответил?

– Никто… Потом, решив, что того, что он сказал, недостаточно, он снова произнес: «Да здравствует «Глория»!»

– Черт! Черт! Черт! – сказал господин Жакаль. – Тут же все ясно. Говоря «Да здравствует „Глория”», он хотел сказать: «Да здравствует слава!»

– Именно так я и подумал. А поскольку нами правит наше родное правительство и нет никакого повода кричать «Да здравствует слава!», этот человек показался мне еще более подозрительным.

– Отлично!.. Бандит с Луары…

– Я уселся за столик напротив него, чтобы все видеть и все слышать.

– Браво, мсье Жерар!

– Он попросил принести ему газету…

– Какую?

– Ах, вот этого я не знаю.

– И в этом ваша ошибка, мсье Жерар.

– Полагаю, что это была «Конститюсьонель».

– Это была именно «Конститюсьонель».

– Вы так считаете?

– Я уверен в этом.

– Если вы в этом уверены, мсье Жакаль…

– Итак, он попросил «Конститюсьонель»… Продолжайте.

– Значит, он попросил «Конститюсьонель». Но это было с его стороны чистое бахвальство, поскольку то ли по случайности, то ли специально, но он постоянно держал газету вверх ногами. До тех пор, пока в кафе не вошел один из его приятелей.

– Как вы узнали, что это был один из его приятелей, мсье Жерар?

– Этот человек был с ног до головы одет точно так же, как и тот, который показался мне подозрительным. Но он был более морщинист.

– Продолжайте, мсье Жерар. Итак, это был, несомненно, его приятель.

– Это было тем более понятно, что вновь вошедший направился прямо к тому, кто сидел за столиком, и протянул ему руку.

«Здравствуй», – сказал первый грубым голосом.

«Здравствуй, – ответил второй точно таким же голосом. – Ты получил наследство?» «Я?»

«Да, ты»

«С чего это ты взял?»

«Черт возьми! Ты во всем новом!»

«Да это меня жена так разодела по случаю праздника».

«А я‑то думал, что ты получил деньги».

«Нет. И мне кажется, что нам еще придется некоторое время брать кредит у нашего корреспондента в Вене».

– Герцог Рейхштадский, – произнес господин Жакаль.

– И я тоже так подумал, – сказал господин Жерар.

«Знаешь, – снова произнес первый военный, – что оный корреспондент в Вене чуть было не вернулся в Париж?»

«Знаю, – ответил второй, – но ему помешали».

«То, что отложено, не потеряно».

– Гм‑гм! Мсье Жерар, и это, по‑вашему, «ничего особенного»? Но мне то, о чем вы только что рассказали, уже кажется много. А если вы добавите еще что‑то…

– Сейчас добавлю, мсье.

– Ах, так? Продолжайте же, мсье Жерар!

И, показывая свое удовлетворение, господин Жакаль достал табакерку и втянул носом табак.

Господин Жерар продолжал:

– Первый офицер сказал: «Честное слово, отличный редингот!»

И провел ладонью по материи.

«Отличный», – с гордостью ответил второй.

«Какой прекрасный ворс».

«А ведь обыкновенное, казалось бы, сукно».

«Кажется, немного широковат».

«Что? Широковат?»

«Я говорю: твой редингот кажется мне несколько широковатым для солдата…»

– Это доказывает, – заметил господин Жакаль, – что он был военным и что вы не ошиблись в своих предположениях, мсье Жерар.

«Почему же это – широковат? – ответил офицер. – Одежда никогда не бывает слишком просторной. Мне нравится все большое. Я люблю все широкое. Да здравствует император!»

– Да здравствует император? Как это – да здравствует император? Какая тут связь с рединготом?

– Я знаю, что связи тут никакой не прослеживается, – ответил, слегка замявшись, господин Жерар, – но я собственными ушами слышал, как он произнес: «Да здравствует император!»

Господин Жакаль с шумом втянул ноздрей вторую понюшку табака.

– Допустим, что он и впрямь крикнул «Да здравствует император!».

– Да, допустим, – сказал господин Жерар, поставленный в крайне затруднительное положение. – Сами понимаете, услышав этот крамольный призыв, на который обернулись несколько человек, я вышел из кафе.

– Понимаю.

– У дверей кафе я увидел двух полицейских. Описав им внешность смутьяна, я отошел в сторону и увидел, как они схватили его за шиворот.

– Браво, мсье Жерар! Но все же удивительно, что я не видел этого человека и никто мне об этом не доложил.

– И все же я уверяю вас, мсье Жакаль, что этот человек был арестован.

Господин Жакаль позвонил.

На пороге появился дежурный пристав.

– Попросите ко мне Жибасье, – сказал ему господин Жакаль.

Пристав ушел.

Прошло пять минут, в течение которых господин Жакаль рылся в лежавших на столе бумагах.

В комнату вошел пристав.

– В чем дело? – спросил его господин Жакаль.

– Мсье Жибасье ждет у дверей.

– Пусть войдет.

– Он говорит, что вы не один.

– Правильно… Господин Жибасье, как и вы, мсье Жерар, человек очень застенчивый и не любит, чтобы его выдели у меня. Не поверите, но он – словно фиалка: узнать ее можно только по запаху… Пройдите вот в эту комнату, мсье Жерар.

Господин Жерар, не меньше господина Жибасье желавший, чтобы никто не увидел его в кабинете господина Жакаля, быстро прошел в соседнюю комнату и плотно закрыл за собой дверь.

– Входите, Жибасье! – крикнул господин Жакаль. – Я один!

Жибасье вошел. Лицо его, как всегда, сияло.

– Как такое может быть, Жибасье? – спросил его господин Жакаль. – Вчера был задержан опасный преступник, а мне ничего про это не известно!

Жибасье вытянул шею и широко раскрыл глаза, словно спрашивая: «Объяснитесь».

– Вчера, – продолжал господин Жакаль, – был арестован некий человек, который кричал: «Да здравствует император!»

– Где же это, мсье Жакаль?

– В кафе «Фуа», мсье Жибасье.

– В кафе «Фуа»! Но тот человек не кричал «Да здравствует император!».

– А что же он кричал?

– Он кричал «Да здравствует полнота!»[3]

– Вы ошибаетесь, мсье Жибасье.

– Позвольте вам сказать, я знаю, что говорю.

– Но откуда вы можете это знать?

– Да ведь этим человеком был я, – сказал Жибасье.

Господин Жакаль поднял очки и посмотрел на Жибасье одной из только ему свойственных улыбок.

– Вот что значит, – произнес наконец господин Жакаль, – организовать двойной надзор! Подобной мистификации больше не должно повториться!

И он подошел к двери комнаты, в которой скрылся господин Жерар.

– Эй, мсье Жерар, – сказал он. – Вы можете выйти!

– Так вы один? – спросил господин Жерар из‑за двери.

– Один, или почти один, – ответил господин Жакаль.

Господин Жакаль вышел. Как всегда скромно, бочком.

Но едва увидев Жибасье, он сделал шаг назад.

– О! – произнес он. – А это кто?

– Этот мсье?

– Да.

– Вы узнаете его?

– Конечно!

И, наклонившись к господину Жакалю, прошептал ему на ухо:

– Это тот самый офицер из кафе «Фуа».

Господин Жакаль взял господина Жерара за руку.

– Дорогой мсье Жерар, – сказал он. – Представляю вам мсье Жибасье, заместителя командира бригады.

Затем, обращаясь к Жибасье.

– Дорогой мой Жибасье, – продолжил он, – представляю вам мсье Жерара, одного из моих самых преданных агентов.

– Жерар? – произнес Жибасье.

– Да. Это тот самый, известный вам достопочтеннейший мсье Жерар из Ванвра.

Жибасье поклонился с некоторым почтением и, пятясь, вышел из кабинета.

– Что значит, «известный вам»? – спросил, побледнев, господин Жерар. – Значит, Жибасье все известно?..

– Абсолютно все, дорогой мсье Жерар!

Лицо убийцы стало смертельно бледным.

– Но пусть это вас не волнует, – сказал господин Жакаль. – Жибасье – это мое второе я.

– О, мсье, – пробормотал шпион. – Но почему вы представили меня этому человеку?

– Прежде всего потому, что однополчане должны знать друг друга.

И добавил таким тоном, что каждый слог пронзал сердце господина Жерара:

– А кроме того, он ведь должен знать вас в лицо, чтобы освободить вас, если кто‑нибудь из недотяп арестует и вас!

При мысли о том, что его могли арестовать, господин Жерар рухнул в вольтеровское кресло господина Жакаля.

Господин Жакаль не был человеком обидчивым. И поэтому, позволив господину Жерару занять свой трон, уселся напротив него на простом стуле.

Глава LXXIX

Дата добавления: 2015-03-29