Политика биологического эссенциализма

Биологические аргументы о происхождении половых различий обычно были связаны с

политическим консерватизмом, так как предполагали, что социальные отношения между

женщинами и мужчинами, включая социальную, экономическую и политическую половую

дискриминацию, — неизбежный результат действия законов природы, проявляющих себя

своими таинственными способами. Политический процесс законодательных реформ для

изменения гендерного порядка общества, движения за гражданские права для женщин или в

защиту прав геев и лесбиянок всегда сталкивались с биологическим эссенциализмом: не

шутите с матушкой-природой! Джеймс Добсон, бывший преподаватель педиатрии и

основатель правой политической группы «Внимание — семья!», выразился достаточно резко:

«Я думаю, что вмешательство в отточенные временем отношения мужа, любящего защитника,

и жены, нуждающейся в такой защите, является ошибкой... Два капитана топят судно, два

повара портят бульон. Я думаю, что семья должна иметь лидера, решения которого

преобладают, когда мнения в семье расходятся. Эта роль предназначена в доме только

мужчине»61.

Социолога также заскочили в фургончик с оркестром из биологов. Например, социолог

Стивен Голдберг в книге «Неизбежность патриархата» утверждает, что, так как мужское

доминирование является вездесущим и вечным, оно просто обязано иметь биологическое

происхождение. Существует слишком много совпадений, чтобы доминирование могло быть

только социальным явлением. Феминизм, как утверждает Голдберг, воюет с природой:

«Женщины следуют собственным физиологическим императивам... В этом и любом другом

обществе [мужчины] обращаются к женщинам за мягкостью, добротой и любовью, ищут

убежища от мира боли и силы... В каждом обществе основным мужским побуждением

является чувство, что женщин и детей

необходимо защищать... Феминистка не может иметь все это одновременно: если она желает

жертвовать всем этим, то получит взамен единственное право — иметь дело с мужчинами на

их условиях. И она проиграет»62.

Такая политическая идеология предполагает, что неравные социальные отношения в

конечном счете предопределены природой.

Но используемые для этого данные, иногда внушительные, но чаще сомнительные, далеко не

убеждают. Если мужское доминирование естественно и строится на биологических

императивах, то почему, спрашивает социолог Синтия Фукс Эпстейн, оно должно быть

связано с принуждением, охраняться законами, традициями, обычаями, почему возникает

постоянная угроза насилия над любой женщиной, посмевшей пересечь разделительную

линию? И почему женщины так стремятся войти в мужские сферы, как, например, колледжи и

университеты, политика и рынок труда, высококвалифицированные профессии и армия, для

которых они являются явно биологически неподходящими?

Как ни странно, за прошлое десятилетие к консерваторам, утверждающим, что биология

объясняет и половые различия, и различия в сексуальности, присоединились некоторые

женщины, геи и лесбиянки, предложившие свои собственные формы эссенциализма.

Некоторые феминистки, например, утверждают, что женщины должны довольствоваться

«интуитивными и эмоциональными качествами, данными женщинам через их развитое правое

полушарие, в противоположность слишком зацикленному на познании левому полушарию,

определяющему „мужскую природу"»63. Часто феминистский эссенциализм апеллирует не к

эволюции, структуре мозга или химии, а использует женский опыт материнства для описания

фундаментальных и непреодолимых различий между полами. Социолог Алиса Росси

утверждает, что благодаря своей телесности «женщины лучше приспособлены для того,

чтобы понимать выражения лица младенца, мягкость движений их тела обеспечивает

большую непринужденность в нежном обраще-

нии с крошечным существом».

Точно также исследования биологических основ гомосексуальности предполагают

возникновение маловероятных, но возможных новых политических союзников и резкое

изменение позиций. Изучение мозга гомосексуалов, возможно, и пролило немного света на

этиологию сексуальной ориентации, но гораздо сильнее сказалось на подъеме политической

температуры.

В некотором смысле продвижение эссенциализма геев — это политическая стратегия для

нормализации гомосексуальности. «Все указывает на то, что гей является таковым по своей

природе, — говорит Роберт Брей, директор по связям с общественностью Специальной

национальной комиссии по вопросам гомосексуалистов и лесбиянок. — Это шокирует людей,

которые выступают против прав геев и думают, что мы не заслуживаем прав, потому что

просто сами выбрали такой образ жизни». Майкл Бейли и Ричард Пиллард, авторы

исследования геев-близнецов, писали в «Нью-Йорк тайме», что «биологическое объяснение

— хорошие новости для гомосексуалов и их защитников». «Если действительно

гомосексуалами рождаются, то эта информация поможет противостоять враждебности, против

которой геи должны были бороться многие столетия», — пишут они в статье, аннотация к

которой была помещена на обложке журнала «Ньюсуик». Такое понимание «свело бы

гомосексуальность к чему-то вроде проблемы левши, и не более того», — прокомментировал

ее гей, журналист и писатель Рэнди Шилц. И Саймон Ле Вей, по поводу работы которого

недавно вспыхнули дебаты, также надеется, что гомофобия рассеется в результате этого

исследования, поскольку оно подрывает предубеждение о неестественности гомосексуального

поведения. Геи станут «всего лишь другим меньшинством», всего лишь другой этнической

группой, с идентичностью, основанной на врожденных характеристиках65.

Другие в этом менее убеждены. Гей и историк Джон д'Эми-лио задался вопросом,

действительно ли «мы готовы участвовать в борьбе за реальную власть, находясь на позициях:

ну что же я могу с этим поделать?»66 К тому же стремление к «натурализации» сексуальности

может быть использовано в качестве предлога для политического подавления теми же самыми

силами, против которых это стремление направлено. Те, кто выступает против геев, могут

указать на дефект в их мозговом развитии и предложить возможное вмешательство на

пренатальной стадии для предотвращения дефекта и дальнейшее послеродовое «лечение»

ребенка. Заголовок в журнале «Вашингтон тайме» об исследовании Ле Вея гласил: «Ученые

связывают мозговые аномалии с гомосексуальностью». Ле Вей сам признает эту опасность в

своем комментарии, указывая, что «отрицательная сторона этих данных состоит в том, что,

говоря о неизменных характеристиках, возможно их интерпретировать как дефект или

врожденное нарушение. Так ведь можно договориться до того, что быть геем — все равно, что

иметь фиброзную кисту или еще что-то, что необходимо уничтожить или исправить уже в

утробе». И сразу после его комментария Джеймс Уотсон, получивший Нобелевскую премию

за открытие двойной генной спирали, предложил, чтобы женщина, в плоде которой

обнаружен ген гомосексуальности, имела право прервать беременность. «Если вы можете

обнаружить ген, отвечающий за сексуальность, и женщина считает, что не хочет

гомосексуального ребенка, ну, в общем, ей надо это разрешить», — сказал ученый в

интервью.

Все эти дебаты игнорируют то, что мы могли бы назвать социологией гей-эссенциализма, то

есть способы, благодаря которым тендер остается организующим принципом гомосексу-

альной «эссенции». Сначала обратим внимание на то, как эссенциалисты связывают

гомосексуальность с тендерной инверсией: как будто женщины являются той самой

контрольной «точкой», относительно которой необходимо выстраивать оценку и геев, и

гетеросексуальных мужчин. Геи, оказывается, имеют «женские» мозговые структуры и, таким

образом, превращаются в гермафродитов — женские мозги в мужских телах, — становясь

своего рода невролотическим третьим полом. Но если геи и женщины обладают одинаковым

строением мозга, то процитированный выше заголовок в «Вашингтон тайме» мог бы с

ббльшим основанием проблематизировать как раз гетеросексуальных мужчин как

количественное меньшинство, как девиантную группу с мозговыми отклонениями.

Не менее важным является и то, что эти исследования игнорируют социальную организацию

геев — кто, что, где, когда, как и в какой степени управляется тендерными нормами. В своей

сексуальной жизни, количестве сексуальных контактов и их разнообразии геи и лесбиянки

являются больше тендерными конформистами, чем нонконформистами. Сексуальность гея

поразительно походила бы на мужскую сексуальность, если бы не непредвиденный

тендерный «штрих» вето выборе сексуального объекта. Независимо от сексуальной

ориентации, фактически все исследования сексуальности приводят к одному заключению —

тендер, а не сексуальная ориентация, является принципом организации сексуального

поведения. Геи и гетеросексуальные мужчины ищут мужской секс; и для них секс —

подтверждение мужественности. Гетеросексуальные женщины и лесбиянки испытывают

женский секс; секс для них — подтверждение женственности67.

Тендерная организация сексуальности также многое объясняет тем, кто в нее верит. Недавние

опросы показали, что муж-

чины-геи главным образом полагают, что их гомосексуальность является естественной,

биологической и врожденной. Лесбиянки более склонны полагать, что их гомосексуальность

социально сформирована68. Геи склонны к эссенциалистским объяснениям своей

гомосексуальности, поскольку, как утверждает социолог Вера Висман, тендерная привилегия

дает им возможность доступа к более высоким статусным позициям, если их гомосексуаль-

ность оказывается биологической. Они тогда могут требовать своего «законного» (читайте:

мужского) статуса. Сексуальность лесбиянок рассматривается ими самими как более

социально и исторически изменчивая идентичность, потому что лесбиянка оказывается

дважды маргинал изована, как в своей сексуальности, так и в своей гендернои идентичности,

которая часто, но не всегда обусловлена идеологической связью с феминизмом. Лесбиянка-

феминистка Шарлотта Банч считает:

«Когда женщина идентифицирует себя как лесбиянку — это больше, чем сексуальное

предпочтение, это политический выбор. Политический потому, что отношения между

мужчинами и женщинами являются чрезвычайно политическими, они включают в себя

отношения власти и господства. Так как лесбиянка активно отвергает такие отношения и

выбирает женщин, она бросает вызов установленной политической системе»^.

Для лесбиянок сексуальное поведение подразумевает политическое заявление освоен

существовании вне господствующих тенденций; геи же рассматривают свое сексуальное пове-

дение как врожденное свойство, которое можно преодолеть, если не обращать на него

внимания.

Заключение

Биологические исследования оказывают существенное влияние на наши взгляды по двум

фундаментальным вопросам тендерных исследований: о различиях между женщинами и муж-

чинами и гендерно сформированных неравенствах, очевидных в нашей социальной жизни. Но

с точки зрения социолога, они отбрасывают нас назад. Врожденные тендерные различия авто-

матически не производят очевидных социальных, политических и экономических неравенств,

наблюдаемых в современном обществе. Фактически происходит обратное: тендерное нера-

венство через какое-то время костенеет и переходит в заметные различия в поведении,

ценностях и чертах характера индивида. Если человека долго держат в темной комнате и

затем внезапно

включают свет, то, приспосабливаясь к свету, человек испытывает трудности. Неужели вы

сделаете в этом случае заключение, что у этого человека есть генетически обусловленные

аномалии зрения по сравнению с теми, кто все время живет при свете?

Есть много проблем с исследованиями биологических основ тендерного различия, и возникает

все больше проблем с экстраполяцией этих различий на социальный мир тендерного нера-

венства. Посмотрите на то, что мы могли бы назвать антропоморфной гиперболой.

Нейробиолог Саймон Ле Вей пишет, что «гены требуют своего удовлетворения»70. Что мы

можем вывести из такого очевидно ложного заявления? Гены «не требуют» ничего. И о каких

именно генах он говорит? Некоторые гены просто управляют такими с виду незначительными

и неинтересными вещами, как цвет глаз или способность различать сладкий и кислый вкус.

Другие гены ждут терпеливо в течение многих десятилетий, пока не придет их время

проинструктировать волосы мужчины, что уже пора начинать выпадать. Еще какие-то виды

генов настолько нетребовательны, что могут терпеливо ждать несколько поколений, пока не

найдут своего рецессивного напарника, который позволит им, после многократных попыток,

наконец, воспроизвестись. Гены могут играть роль в сексуальном поведении видов или даже

индивидуальных представителей любого конкретного вида, но они делают это только через

взаимодействие индивида с его или ее окружающей средой. Они, видимо, не могут управлять

никаким конкретным решением, сделанным определенным индивидом в определенное время.

С кем вы решаете провести ночь в этот уикэнд — или даже с кем вы ее действительно

проведете — все это определяется вами, а не вашими генами.

Другой проблемой биологических исследований является постоянное казуальное допущение

того, что причинная обусловленность всегда идет от физиологии к психологии. Если вы

обнаруживаете корреляцию между двумя переменными, она еще не позволяет судить о

причинной направленности этой связи. Биолог Рут Хаббард утверждает:

«Если общество одевает половину своих детей в короткие юбки и не велит им двигаться так,

чтобы были видны трусики, а другую половину — в джинсы и комбинезон, поддерживая их

желание лазать на деревья, играть в мяч и другие активные дворовые игры; если позже, в

юности, детей, которые носили брюки, убеждают, что „растущему мальчишке надо много

есть", вто время как дети в юбках предупреждены, что надо следить за весом и не толстеть;

если половина в джинсах

бегает в кроссовках или ботинках, в то время как половина в юбках ковыляет на шпильках, то

эти две группы людей будут различаться не только социально, но и биологически»'!.

Мы знаем, таким образом, что не можем говорить о биологической основе тендерного

различия и тендерного неравенства. Но что мы можем сказать? Мы можем сказать, что био-

логические различия обеспечивают сырье, из которого мы начинаем создавать наши

идентичности в рамках культуры и общества. «Биологическая сексуальность — необходимое

предварительное условие для человеческой сексуальности, — пишет историк Роберт Падгуг.

— Но биологическая сексуальность — только предварительное условие, набор

потенциальных возможностей, который всегда бывает опосредован реалиями жизни человека

и трансформируется в качественно новых формах в человеческом обществе»72.

В заключении к своему мощному обвинительному акту против социал-дарвинизма, изданному

в 1944 г., выдающийся историк Ричард Хофстедтер указал, что биологические идеи вроде

выживания самых приспособленных, «независимо от их сомнительной ценности в

естествознании, являются совершенно бесполезными в нашем желании понять общество.

Хотя жизнь человека в обществе — это, в том числе, и биологический факт, но человек имеет

характеристики, не сводимые к биологии, которые необходимо объяснять посредством

культурного анализа. Физическое благосостояние людей является результатом их социальной

организации, а не наоборот; социальные усовершенствования являются результатом прогресса

в технологии и социальной организации, а не размножения или селективного отбора.

Суждения относительно ценности соперничества между людьми, организациями или нациями

долимы базироваться на социальных, а не якобы биологических умозаключениях...»73

Ученые должны все же обнаружить ген, несущий ответственность за веру в приоритет

природы над воспитанием; еще не ясно, какая половина мозга уничтожает свидетельства куль-

турных или индивидуальных отклонений от эволюционных императивов. Может быть,

человеческое легковерие в псевдонаучные объяснения заложено в определенной хромосоме?

Специалисты по социальным, биологическим, поведенческим наукам продолжают не

соглашаться друг с другом, поскольку ищут источники человеческого поведения. Но все они

должны признать, что люди в различных культурах ведут себя по-разному к что даже схожие

модели поведения могут означать разные вещи в различных контекстах.

Американцы, кажется, отчаянно хотят верить, что различия между женщинами и мужчинами

существенны и что эти различия можно свести к их биологическому происхождению.

Недавняя статья, аннотация которой дана на обложке журнала «Ньюсуик», обещала дать ответ

на вопрос «Почему мужчины и женщины думают по-разному?», хотя на самом деле она, при

всей проблематичности представленных данных, завершалась словами: «Исследования

покажут, что наши идентичности мужчин и женщин — это создание и природы, и воспитания.

Независимо от того, что с нами делает природа, только мы сами — наши решения, наше

чувство идентичности, наш жизненный опыт — определяем то, чем мы являемся»74.

Как мы делаем это, как создаем идентичности из нашего опыта, как понимаем наши

жизненные впечатления и решения, которые мы принимаем, — все это область социальных

наук, которые стараются исследовать замечательное разнообразие человеческого опыта.

Биологические исследования могут предложить нам основные строительные блоки, на

которых будут базироваться опыт и идентичность, но только в рамках наших культур, наших

обществ и наших семей эти строительные блоки собираются в удивительно разнообразную

архитектуру нашей жизни.

Глава 3

Дата добавления: 2015-05-06