Семья будущего

Пожалуй, из всей литературы по вопросам развода, воспитания детей и сексуальной

ориентации можно вынести, что форма семьи — полная семья, разведенная семья, матери-

одиночки, семья лесбиянок или геев — гораздо меньше значит для детей, чем содержание

семейных отношений. Дом, где царит атмосфера любви и поддержки, где родители проводят

много времени с детьми и друг с другом, является главнейшим

Имеется в виду английская пословица «Charity begins at home» — "Милосердие начинается дома». — Прим. ред.

фактором будущего физического, эмоционального и психологического здоровья и детей, и их

родителей. По мнению социолога семьи Арлин Сколник, самые надежные исследования

«показывают, что структура семьи — число родителей в доме и факт развода — не влияет

сама по себе на благополучие детей. И в традиционной полной семье, и в других типах семей

детям больше всего нужны теплота и участие хотя бы одного родителя»105.

В одном лонгитюдном исследовании опросили, например, 116 студентов-мужчин Гарварда

спустя 35 лет. 25% тех, кто называл своих родителей любящими и заботливыми, имели

серьезные заболевания; из тех, кто считал, что родители не слишком заботились о них в

детстве, 87% имели как минимум одно серьезное заболевание. (Исследователи принимали во

внимание и другие потенциальные причины, например, историю семейных болезней, смерть

родителей и развод, привычку к курению и отношения в браке.) Выходит, что мужчины,

которые невысоко оценивают родительскую заботу и любовь в детстве, подвергаются гораздо

большему риску заболеть в зрелые годы106.

Кризис семьи является скорее не кризисом формы, а целым рядом внутренних проблем.

Верно, что и брачное счастье, и детское благополучие снизились за последние два

десятилетия. Но верно и то, как пишет Дэвид Демо, что «отрицательные последствия,

приписываемые разводу, неполным семьям и безработице матерей, сильно преувеличены».

Как гендеризованный институт, семья зиждется на тендерном различии и реальности

тендерного неравенства как на межличностном, так и на структурном уровнях. На

структурном уровне тендерное неравенство поддерживается правительственным

безразличием к проблемам работающих семей — от недостатка присмотра за детьми до отказа

помочь тем типам семей, в которых дети вырастают с мыслью, что их жизнь менее ценна и

интересна, чем жизни

" 107

других детей.

Дружественная по отношению к семье политика работодателей поощрила бы семьи искать лучшее

сочетание работы и семейных обязанностей. В США немногим более трети работников в

компаниях, имеющих более 100 служащих, получают неоплаченный декретный отпуск. При этом

83% работающих мужчин говорят, что чувствуют потребность разделять обязанности по

воспитанию детей с женой, однако только в 18% таких фирм предусмотрено предоставление

мужчинам родительского отпуска, и лишь 9% компаний его фактически предоставля-

ют. Сравните ситуацию с Швецией или Норвегией, где всем женщинам предлагают десять

месяцев оплаченного декретного отпуска с сохранением 90% от заработной платы, а мужчи-

нам гарантирован дополнительный двухмесячный отпуск с сохранением 100% заработной

платы. Норвегия и Швеция даже установили «дни папы», когда отец может взять

родительский выходной после выхода матери из декретного отпуска на работу; тем самым

гарантируется, что у отца есть специальное время для детей. В этих странах даже бабушки и

дедушки имеют возможность проводить время со своими внуками в рабочее время с

сохранением заработка! Такая политика свидетельствует, что нация любит и лелеет своих

детей достаточно, чтобы тратить свои ресурсы на укрепление семейных отношений. Вот что

Ш8

такое «семейные ценности» для меня.

Политика же американского правительства, несмотря на все заявления о необходимости

заботиться о будущих поколениях, фактически затрудняет выполнение родительских

обязанностей как в богатых, так и в бедных семьях. Неадекватное финансирование

образования, здравоохранения для детей и взрослых, неадекватная корпоративная политика в

отношении декретных отпусков и «недружественный для семьи» режим труда (жесткий

почасовой график, отсутствие возможности присматривать за ребенком, находясь на работе)

— все это ложится тяжелым бременем на хрупкие брачные узы и отношения между детьми и

родителями. «Мы пробуем сделать то, чего от нас хотят женщины и дети, но не желаем

переделывать рабочее место», —

пишет один антрополог, изучающий жизнь мужчин в несколько ких различных культурах.

Семья как гендеризованный институт также зависит от межличностных отношений между

членами семьи, от тендерного разделения домашнего труда, которое воспроизводит домини-

рование мужчин в обществе. Тендерное неравенство выражается в разнице объемов работы по

дому и ухода за детьми, различиях в траекториях мужчин и женщин после развода. Это

неравенство таит реальную или скрытую угрозу насилия.

По моему мнению, тендерному равенству в семье не нужны ни «изрядные дозы

гермафродитизма», ни чтобы «мужчина стал похож на женщину», как пишет социолог Эндрю

Грили. Женщина вполне может выйти на работу, не становясь похожей на мужчину, а

мужчина после долгой ссылки может вновь заниматься домашними делами, не становясь

«женственным». При нынешних тенденциях кажется неизбежным, что мужчине придется

выполнять все больше так называемой «женской работы»

по дому, а женщина будет больше занята вне дома так называемой «мужской работой»110.

Идеологию разделения сфер изобрели и навязали в XIX в., «заточив» женщин дома и

«выслав» из него мужчин. Во второй половине XX столетия структурные основания этой

идеологии подверглись эрозии и продолжают быть мишенью яростных идеологических атак.

Я предсказываю, что в XXI в. состоится «реинтеграция сфер»: дом и работа будут сближаться

все сильнее*, мужчины и женщины будут активнее участвовать в обеих сферах. Нам следует

«настойчиво стремиться к тесной интеграции между профессиональной и домашней жизнью

людей, — пишет социальный критик Кристофер Лэш. — [Мы] должны постараться привести

рабочее место в соответствие с потребностями семьи». Одновременно увеличивается число

людей, использующих для работы телекоммуникационные сети; они переходят из спальни в

офис внутри собственной квартиры, используют компьютеры, факсы, модемы и телефон для

выполнения работы по найму, а в перерывах готовят еду для детей и убирают в доме'".

Самым впечатляющим изменением в жизни семьи в XXI в. будет изменение ролей мужчин,

подобно тому как в XX в. появление женщин на рынке труда совершенно преобразило состав

рабочей силы. Специалист по социологии семьи Скотт Колтрейн предсказывает, что рабочий

день жен станет длиннее, они будут сильнее идентифицироваться с работой, них вклад в

доход семьи будет расти, а мужья будут больше выполнять работы по дому. Кроме того,

пишет он, «отцы больше будут заниматься детьми, возьмут на себя больше обязанностей

каждодневного ухода, и довольно многочисленное меньшинство мужчин будут не просто

помощниками по

хозяйству»'.

Когда мужчины и женщины будут вместе выполнять работу по дому и воспитывать детей,

тендерное неравенство в семье постепенно уменьшится, и тендерные стереотипы и тендерные

различия, которые, как предполагалось, были источником этого неравенства, также

постепенно начнут исчезать. В конце концов, как нам известно из антропологии, мужчины

играют большую роль в воспитании детей в тех обществах, где женщины обладают самым

высоким статусом. Более того, в обществе,

Кажется, еще раньше это предсказал О.Тоффлер в книге «Четвертая волна», но без тендерной интерпретации; он

отметил тенденцию увеличения надомного труда. — Прим. ред.

где женщины и мужчины поровну делят обязанности по воспитанию детей, они также будут

одинаково активны и на рынке труда. Изменение в частной сфере вызовет резкие изменения в

общественной сфере.

Роберт Фрост однажды написал:

Дом — значит место, где нас принимают, Когда приходим мы*.

Наша семья — это место, где мы связаны определенными обязанностями и где нас в то же

время любят, уважают и почитают. Любовь, как мы видим, встречается и в традиционных

семьях, и в неполных семьях, и в семьях геев и лесбиянок. Заботятся о детях и в стабильных

семьях, и в распавшихся. Важно содержание семейных отношений, а не форма. Любовь может

помогать, питать и поддерживать — в любом месте и в любой форме.

См.: Смерть батрака / Пер. М.Зенкевича // Фрост Р. Из девяти книг. М.: Художественная литература, 1963. С. 30.

Глава 7

Гендеризованная классная комната

Высшее образование для женщин, этот настойчивый призыв к свободе, к праву против силы, звучит во всем

мире. Это крик угнетенной рабыни. Это утверждение абсолютного равенства.

Генри Фоул Дюран, президент Уэлсли-колледжа

Весной 1990г. попечительский совет Миллз-кол-леджа, небольшого частного женского

колледжа свободных искусств в Окленде, штат Калифорния, принимая во внимание

соображения финансовой стабильности, проголосовал за то, чтобы допустить обучение

юношей в его стенах. Оскорбленные студентки и выпускницы выступили с протестами.

Фотографии плачущих студенток на первых полосах газет показали их отношение к

перспективе совместного обучения. Феминистки приветствовали решение попечительского

совета вернуться к прежним принципам.

Той же весной Отдел гражданских прав Министерства юстиции подал иск против Военного

института штата Виргиния (VMI), государственного учебного заведения в Лексингтоне.

Обвинение заключалось в том, что политика приема на учебу только мужчин нарушает

Четырнадцатую поправку Конституции США, и отдел потребовал допустить к учебе женщин.

Три года спустя молодая женщина по имени Шеннон Фолкнер бросила вызов принципу

исключения женщин из «Цитадели», государственного мужского военного колледжа в

Южной Каролине. Ввиду того, что оба дела имели сходный характер и слушались в одном и

том же окружном апелляционном суде, их объединили водно.

В 1996г. после длительного разбирательства Верховный суд США наконец вынес определение,

что политика приема слушателей Военным институтом нарушает Конституцию США и что

предложенная им параллельная программа для женского колледжа не прошла конституционную

проверку. Военному колледжу предписывалось или открыть двери женщинам, или стать частным

учебным заведением. Женские организации по

всей стране приветствовали эту новость. Дискриминация женщин, препятствующая

использованию возможностей, которые имеют мужчины, была объявлена незаконной. Рухнул

еще один барьер на пути к равенству женщин1.

В первом случае феминистки выступили за раздельное образование, во втором — против.

Демонстрирует ли этот случай лицемерие феминисток, поступающих по принципу «что

дозволено гусыне, не дозволено гусю»? Или есть какое-то различие между заведениями

только для женщин и только для мужчин? (Может, разница в том, что Миллз — это частный

колледж, а Военный институт и «Цитадель» — государственные учебные заведения, т.е. в

юридических основаниях, и нет здесь никакого идеологического или политического

подтекста?) Мы вернемся к этим случаям позже, потому что они поднимают существенные

вопросы о роли образования в процессе тендерного формирования личности и общества.

Межпланетная теория тендерных различий утверждает, что мы происходим с разных планет и

говорим на разных «гендерлектах», применяем разные моральные стандарты и по-разному

знаем о разном. С другой стороны, мы сидим водном учебном классе, читаем одни и те же

книги, слушаем одних и тех же преподавателей и, по идее, получаем оценки по одним и тем

же критериям.

Но разве мы одинаково переживаем происходящее в учебном классе? Не совсем. Наш опыт

гендеризации начинается даже раньше, чем мы оказываемся в школе. Когда мы впервые вхо-

дим в класс, мы начинаем изучать не просто азбуку, правописание, математику, физику и

литературу. Мы учимся и учим друг друга, что значит быть мужчиной и женщиной. И мы

видим это во всем, что окружает нас в школе, в том, кто нас учит, чему нас учат, как нас учат,

и в том, как организована школа как социальный институт. Школы устроены наподобие

старых фабрик, и производят они гендеризованных индивидоь. Наш тендер формируется и

официально принятым учебным планом, и параллельным «скрытым учебным планом» наших

межличностных взаимодействий с учителями и другими учениками. Процесс гендеризации

усиливается еще и «учебным планом» средств массовой информации. И содержание, и форма

образования учат тому, что женщины и мужчины — разные и неравны между собой, что

неравенство вытекает из различия, а потому оправдано. Но посмотрим с другой стороны:

может быть, различия, которые мы наблюдаем, суть результат, а не причина тендерного

неравенства? Профессор права Дебора Роуд пишет, что «школьное образование обучает

неравенству и закрепляет его на всю жизнь»2.

Дата добавления: 2015-05-06